Она со мной
Часть 27 из 52 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Строить из себя устрашающего засранца двадцать четыре часа в сутки не так уж и интересно. Иногда я люблю придать остроты, – веселится он.
Я снова смеюсь, но потом останавливаюсь и смотрю на него в изумлении. Эйден дарит мне искреннюю улыбку. Не ухмылку. Улыбку! Настоящую, счастливую! Мое сердце бьется быстрее, ведь она адресована мне. И это самое великолепное, что я когда-либо видела.
Эйден понимает, что я смотрю на него, и тут же поднимает бровь. На его лице по-прежнему сохраняется призрак радости.
– Что?
– Ничего. Просто я никогда не видела, чтобы ты так улыбался, – отвечаю я честно и тихо добавляю: – Тебе стоит делать это почаще.
Все следы улыбки вмиг исчезают. Эйден отводит от меня взгляд и переводит его на парковку.
– Мне нечему улыбаться.
Он вернулся в обычное состояние из-за моего большого рта. Вновь стал тем замкнутым, жестким Эйденом, который вместо улыбки способен лишь на ухмылку или невыразительную хмурость.
– В любом случае ты можешь не волноваться. Я никому ничего не расскажу.
– Я знаю. Прости, что вынуждена спрашивать. Я знаю, что ты этого не сделаешь.
Многое зависит от моего поведения. Хотя, если люди и начнут копаться в моем прошлом, они все равно ничего не найдут. Несколько месяцев назад Амелии Коллинз вообще не существовало.
Однажды Эйден спросил меня, почему на моем телефоне нет ни одной фотографии. Так это потому, что мне нельзя хранить свидетельства своей жизни. Даже на личном телефоне. Нельзя рисковать, пока полиция не найдет Тони. Если кто-то узнает правду, ситуация только усложнится. И чем больше людей будут знать, тем больше шансов, что узнает и Тони.
Даже если я доверяю Эйдену, надеюсь, что он не станет копаться в моем прошлом. Реально, достаточно просто поискать в Интернете и узнать, что Амелии Коллинз, попавшей в опасную для жизни автомобильную аварию, в результате которой погибла маленькая девочка, никогда не существовало.
Эйден не уменьшает мои страхи, когда добавляет:
– Ты уверена, что больше ничего не скрываешь?
– О чем ты?
– Что-то в твоей истории не сходится. Слушай, ты можешь поговорить со мной, если хочешь.
Стараясь не выглядеть обеспокоенной, я меняю тему:
– А как насчет тебя? Ты никогда не рассказывал мне, что случилось с близнецами. Они…
– Живы? Да. Две занозы в заднице, но живы и здоровы. Мы справлялись какое-то время без отца. Мама родила близнецов, и какое-то время жизнь была нормальной.
– Как их зовут?
– Джейсон и Джексон. Сейчас им девять лет.
Когда Эйден думает о младших братьях, след его улыбки возвращается. Я вижу, что он глубоко их любит. Одно воспоминание о том, с каким гневом и ненавистью Эйден рассказывал об отце и его требовании сделать аборт, только подтверждает это.
– Ты упомянул отчима. Твоя мама снова вышла замуж?
Вся любовь в его глазах к братьям в одночасье сменяется чистой ненавистью. Эйден тянется за рюкзаком, лежащим на земле у его ног. Эй, я еще не закончила. Мне нужно знать правду! Не просто ради любопытства, а потому что я искренне интересуюсь Эйденом и его жизнью, и мне хочется знать о нем больше.
Я протягиваю руку и хватаю его за бицепс, фактически не дав прекратить наш разговор.
– Перестань, Эйден. Я была честна с тобой.
– Хорошо. Пускай все останется между нами.
Он оглядывается на парковку, разрывая зрительный контакт.
– Какое-то время все было хорошо, но рак вернулся. Маме становилось все труднее платить по счетам и заботиться о трех сыновьях. Когда Джейсону и Джексону исполнилось пара месяцев, она вышла замуж. От безысходности, скорее всего. – Эйден, нахмурившись, берет паузу. – Мама умерла спустя пару месяцев. Близнецам едва исполнился год, а мне было десять.
– Вы жили с отчимом?
Эйден заметно напрягается, услышав вопрос.
– Да, и с его сыном. Но сейчас уже нет.
– В каком смысле?
Эйден насмехается.
– Грег в тюрьме.
Я замечаю, что упоминание отчима и сводного брата ему неприятно.
– Так ты живешь со своими братьями?
– Да. Какое-то время мы жили с соседом, но теперь только я и дети.
Мысли о братьях, кажется, немного улучшают его настроение.
Раздавшийся на парковке звонок разрывает наш маленький пузырь доверия, напоминая о школе.
Эйден выпрямляется, поднимает с земли рюкзак и перекидывает его через плечо.
– Пойдем. Пора идти, пока мы не опоздали.
Я неохотно плетусь в сторону входа. У меня осталось так много вопросов к Эйдену, так много еще нужно узнать.
Неужели он сам заботится о братьях? Откуда он берет деньги? Кто-то помогает ему с мальчиками и со счетами? Является ли он их законным опекуном? Как Эйден ко всему этому относится?
Чем больше я узнаю об этом парне, тем больше мне хочется разведать. Все, что делает Эйден, меня очаровывает, и я жажду узнать о нем больше. У нас с ним куда больше общего, чем мы думали: у нас обоих есть прошлое, о котором мы старательно молчим; у нас обоих проблемы в семье; у нас обоих есть свои секреты.
* * *
За обедом я достаю сэндвич с «Нутеллой». Мэйсон тут же на него смотрит.
– Выглядит аппетитно, Амелия.
– Мы все помним, что случилось в прошлый раз, когда ты украл мой сэндвич с «Нутеллой», верно?
Мэйсон закатывает глаза и повышает голос на несколько октав, подражая мне:
– Возьмешь мой сэндвич – попрощаешься с жизнью.
– Я так не говорю! – протестую я.
– Тебе определенно нужно поработать над образом Амелии, – советует Чейз.
– А я помню, что она говорила нечто подобное, – добавляет Шарлотта.
Мэйсон хихикает.
– Да, это моя Мишка-Кей. – Он ерошит мне волосы, и я хихикаю, отталкивая руку.
– Черт возьми, Мэйсон! Теперь мне придется переделывать косу, – ругаюсь я.
Он игнорирует меня.
– Пойду за обедом. Сейчас вернусь. – Мэйсон встает из-за стола и направляется к очереди в кафетерий, но не раньше, чем пытается снова спутать мои волосы.
Я смеюсь над Мэйсоном, проводя руками по волосам и пытаясь вернуть их на место. Эйден тем временем бросает на друга невразумительный взгляд и слегка хмурится.
Я вдруг вспоминаю, что через неделю будет тест по математике, и мне бы очень пригодились дополнительные занятия с Эйденом.
– Эй, Эйден. Как думаешь, ты сможешь позаниматься со мной пару раз перед тестом? Может быть, сегодня вечером или завтра?
Эйден откупоривает банку с содовой.
– Не смогу до четверга.
Он даже не задумался. Очевидно, у него есть миллион других дел, которые он предпочел бы делать вместо репетиторства.
– Ладно, в четверг. И в пятницу? – с надеждой спрашиваю я. Мне нужна любая помощь, которую я могу получить.
– В пятницу я занят, – загадочно отвечает Эйден, не утруждая себя объяснениями. – Буду в семь.
Вот дерьмо. Я совсем забыла, что мама в четверг будет дома перед отлетом. Я не хочу, чтобы Эйден застал ее. Не хочу, чтобы она знакомилась с моими друзьями. Мне не нужна еще одна лекция о том, что нельзя никому открывать правду, независимо от того, насколько они мне нравятся или насколько сексуальны. Это будет просто неловко, потому что я уже рассказала Эйдену больше, чем должна была.
– Мы можем пойти к тебе?
– Или в библиотеку?
– Давай в библиотеку, – соглашаюсь я.
– О, как мило. Эйден занимается благотворительностью, обучая неудачников. – Кейтлин подходит к столу и останавливается рядом со мной. – Тяжело все время быть тупицей?
Я снова смеюсь, но потом останавливаюсь и смотрю на него в изумлении. Эйден дарит мне искреннюю улыбку. Не ухмылку. Улыбку! Настоящую, счастливую! Мое сердце бьется быстрее, ведь она адресована мне. И это самое великолепное, что я когда-либо видела.
Эйден понимает, что я смотрю на него, и тут же поднимает бровь. На его лице по-прежнему сохраняется призрак радости.
– Что?
– Ничего. Просто я никогда не видела, чтобы ты так улыбался, – отвечаю я честно и тихо добавляю: – Тебе стоит делать это почаще.
Все следы улыбки вмиг исчезают. Эйден отводит от меня взгляд и переводит его на парковку.
– Мне нечему улыбаться.
Он вернулся в обычное состояние из-за моего большого рта. Вновь стал тем замкнутым, жестким Эйденом, который вместо улыбки способен лишь на ухмылку или невыразительную хмурость.
– В любом случае ты можешь не волноваться. Я никому ничего не расскажу.
– Я знаю. Прости, что вынуждена спрашивать. Я знаю, что ты этого не сделаешь.
Многое зависит от моего поведения. Хотя, если люди и начнут копаться в моем прошлом, они все равно ничего не найдут. Несколько месяцев назад Амелии Коллинз вообще не существовало.
Однажды Эйден спросил меня, почему на моем телефоне нет ни одной фотографии. Так это потому, что мне нельзя хранить свидетельства своей жизни. Даже на личном телефоне. Нельзя рисковать, пока полиция не найдет Тони. Если кто-то узнает правду, ситуация только усложнится. И чем больше людей будут знать, тем больше шансов, что узнает и Тони.
Даже если я доверяю Эйдену, надеюсь, что он не станет копаться в моем прошлом. Реально, достаточно просто поискать в Интернете и узнать, что Амелии Коллинз, попавшей в опасную для жизни автомобильную аварию, в результате которой погибла маленькая девочка, никогда не существовало.
Эйден не уменьшает мои страхи, когда добавляет:
– Ты уверена, что больше ничего не скрываешь?
– О чем ты?
– Что-то в твоей истории не сходится. Слушай, ты можешь поговорить со мной, если хочешь.
Стараясь не выглядеть обеспокоенной, я меняю тему:
– А как насчет тебя? Ты никогда не рассказывал мне, что случилось с близнецами. Они…
– Живы? Да. Две занозы в заднице, но живы и здоровы. Мы справлялись какое-то время без отца. Мама родила близнецов, и какое-то время жизнь была нормальной.
– Как их зовут?
– Джейсон и Джексон. Сейчас им девять лет.
Когда Эйден думает о младших братьях, след его улыбки возвращается. Я вижу, что он глубоко их любит. Одно воспоминание о том, с каким гневом и ненавистью Эйден рассказывал об отце и его требовании сделать аборт, только подтверждает это.
– Ты упомянул отчима. Твоя мама снова вышла замуж?
Вся любовь в его глазах к братьям в одночасье сменяется чистой ненавистью. Эйден тянется за рюкзаком, лежащим на земле у его ног. Эй, я еще не закончила. Мне нужно знать правду! Не просто ради любопытства, а потому что я искренне интересуюсь Эйденом и его жизнью, и мне хочется знать о нем больше.
Я протягиваю руку и хватаю его за бицепс, фактически не дав прекратить наш разговор.
– Перестань, Эйден. Я была честна с тобой.
– Хорошо. Пускай все останется между нами.
Он оглядывается на парковку, разрывая зрительный контакт.
– Какое-то время все было хорошо, но рак вернулся. Маме становилось все труднее платить по счетам и заботиться о трех сыновьях. Когда Джейсону и Джексону исполнилось пара месяцев, она вышла замуж. От безысходности, скорее всего. – Эйден, нахмурившись, берет паузу. – Мама умерла спустя пару месяцев. Близнецам едва исполнился год, а мне было десять.
– Вы жили с отчимом?
Эйден заметно напрягается, услышав вопрос.
– Да, и с его сыном. Но сейчас уже нет.
– В каком смысле?
Эйден насмехается.
– Грег в тюрьме.
Я замечаю, что упоминание отчима и сводного брата ему неприятно.
– Так ты живешь со своими братьями?
– Да. Какое-то время мы жили с соседом, но теперь только я и дети.
Мысли о братьях, кажется, немного улучшают его настроение.
Раздавшийся на парковке звонок разрывает наш маленький пузырь доверия, напоминая о школе.
Эйден выпрямляется, поднимает с земли рюкзак и перекидывает его через плечо.
– Пойдем. Пора идти, пока мы не опоздали.
Я неохотно плетусь в сторону входа. У меня осталось так много вопросов к Эйдену, так много еще нужно узнать.
Неужели он сам заботится о братьях? Откуда он берет деньги? Кто-то помогает ему с мальчиками и со счетами? Является ли он их законным опекуном? Как Эйден ко всему этому относится?
Чем больше я узнаю об этом парне, тем больше мне хочется разведать. Все, что делает Эйден, меня очаровывает, и я жажду узнать о нем больше. У нас с ним куда больше общего, чем мы думали: у нас обоих есть прошлое, о котором мы старательно молчим; у нас обоих проблемы в семье; у нас обоих есть свои секреты.
* * *
За обедом я достаю сэндвич с «Нутеллой». Мэйсон тут же на него смотрит.
– Выглядит аппетитно, Амелия.
– Мы все помним, что случилось в прошлый раз, когда ты украл мой сэндвич с «Нутеллой», верно?
Мэйсон закатывает глаза и повышает голос на несколько октав, подражая мне:
– Возьмешь мой сэндвич – попрощаешься с жизнью.
– Я так не говорю! – протестую я.
– Тебе определенно нужно поработать над образом Амелии, – советует Чейз.
– А я помню, что она говорила нечто подобное, – добавляет Шарлотта.
Мэйсон хихикает.
– Да, это моя Мишка-Кей. – Он ерошит мне волосы, и я хихикаю, отталкивая руку.
– Черт возьми, Мэйсон! Теперь мне придется переделывать косу, – ругаюсь я.
Он игнорирует меня.
– Пойду за обедом. Сейчас вернусь. – Мэйсон встает из-за стола и направляется к очереди в кафетерий, но не раньше, чем пытается снова спутать мои волосы.
Я смеюсь над Мэйсоном, проводя руками по волосам и пытаясь вернуть их на место. Эйден тем временем бросает на друга невразумительный взгляд и слегка хмурится.
Я вдруг вспоминаю, что через неделю будет тест по математике, и мне бы очень пригодились дополнительные занятия с Эйденом.
– Эй, Эйден. Как думаешь, ты сможешь позаниматься со мной пару раз перед тестом? Может быть, сегодня вечером или завтра?
Эйден откупоривает банку с содовой.
– Не смогу до четверга.
Он даже не задумался. Очевидно, у него есть миллион других дел, которые он предпочел бы делать вместо репетиторства.
– Ладно, в четверг. И в пятницу? – с надеждой спрашиваю я. Мне нужна любая помощь, которую я могу получить.
– В пятницу я занят, – загадочно отвечает Эйден, не утруждая себя объяснениями. – Буду в семь.
Вот дерьмо. Я совсем забыла, что мама в четверг будет дома перед отлетом. Я не хочу, чтобы Эйден застал ее. Не хочу, чтобы она знакомилась с моими друзьями. Мне не нужна еще одна лекция о том, что нельзя никому открывать правду, независимо от того, насколько они мне нравятся или насколько сексуальны. Это будет просто неловко, потому что я уже рассказала Эйдену больше, чем должна была.
– Мы можем пойти к тебе?
– Или в библиотеку?
– Давай в библиотеку, – соглашаюсь я.
– О, как мило. Эйден занимается благотворительностью, обучая неудачников. – Кейтлин подходит к столу и останавливается рядом со мной. – Тяжело все время быть тупицей?