Окна во двор
Часть 107 из 121 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Внутри все оказалось еще хуже, чем на вывеске. Настоящий домик Барби: много света, много зеркал, много страз, мало вкуса. Мы с Ваней, стараясь сделаться незаметными, сразу сели на диванчик, обтянутый розовой обивкой. На спинке диванчика были нашиты блестящие пуговицы, похожие на бриллианты. Ваня безуспешно попытался оторвать одну из них.
Девушка-администратор – тоже как из домика Барби, длинноногая, с крашеными белыми волосами – удивилась нашей компании. Вежливо улыбнувшись Льву, она поинтересовалась, чем ему помочь. Вопрос прозвучал с таким нескрываемым недоумением, что за ним явно читался другой, более честный: «А вы не заблудились?»
Лев сказал, что ему нужен маникюр, прямо сейчас.
– Вам? – уточнила девушка.
– Мне, – ответил Лев несколько оскорбленно.
Она, взяв себя в руки, закивала.
– У нас есть свободный мастер. – И крикнула в зал: – Кать, возьмешь мужчину на простой маникюр, без покрытия?
– С покрытием, – перебил ее Лев.
Девушка снова смутилась.
– С покрытием – это значит… ну… красить.
– Да, я знаю, что это значит.
Мы с Ваней сдавленно хихикали в кулаки. Не знаю, наверное, нервное.
Я думал, Катя тоже окажется похожей на Барби, но она выглядела как нормальный человек: женщина лет сорока, с короткой стрижкой, несколько уставшая, но зато без всякого этого липкого лоска. Ничуть не удивившись Льву, она сразу перешла к делу:
– Вам принести палитру с выбором цвета?
– Конечно, – ответил он с таким видом, как будто сто раз так делал.
– А можно будет посмотреть? – скромно спросил Ваня.
Лев обрадовался его вопросу.
– Да, супер, как раз поможешь.
Когда Катя вынесла палитру (такая коллекция цветных ногтей), мы с братом собрались вокруг маникюрного стола с видом знатоков ногтевого сервиса. Папа даже не стал смотреть на эту коллекцию, сразу передал ее Ване и сказал:
– Как эксперт по педикам, выбери мне самый педиковатый цвет.
Смутившись от такой прямой просьбы, я бросил виноватый взгляд на Катю, но ее, кажется, ничто не удивляло. Ваня охотно просмотрел каждый ноготь и наконец вынес решение.
– Этот.
Он выбрал самый-самый розовый цвет, который только можно было найти в палитре, так еще и с перламутровым отливом.
– Класс, делаем, – кивнул Лев, показав этот образец Кате.
Та неожиданно начала подсказывать:
– Можно еще стразы наклеить.
Лев снова повернулся к Ване.
– Как эксперт по педикам, ты считаешь, что нужны стразы?
– Сто процентов, – с серьезным видом ответил брат.
С разрешения Кати мы поставили стулья вокруг стола и начали внимательно следить за процессом. Сначала было скучно и однообразно: ничего не красили, только очень долго пилили и тыкали в каждый палец. Наверное, целый час так прошел, я успел заскучать и забыть, зачем мы вообще собрались в этом салоне. Но когда Катя потянулась к розовому флакончику, мы с Ваней тут же подобрались, жадно наблюдая за ее действиями.
Хорошо, что в зале больше никого не было. Представляю, сколько недовольства мы бы вызвали своими визгами.
А мы визжали. Сначала тоненько завизжал Ваня, когда на указательный палец Льва нанесли первый слой противно-розового лака. Брат пищал что-то типа:
– О боже, о боже, о боже!
Когда в ход пошел следующий палец, я не выдержал и тоже заверещал, но совсем нечленораздельно. Нас охватила какая-то странная, азартная радость, и мы были не в силах ее выдерживать.
– Охренеть, ты правда это делаешь… – завороженно выдыхал я, не отрывая взгляда от процесса.
И снова Ваня:
– О боже, о боже, о боже…
У него слезились глаза, и я не мог понять, плачет он или смеется.
Лев же был невозмутим, не обращая никакого внимания на наши эмоциональные всплески.
Когда Катя принесла стразы – маленькие блестящие камушки, – Ванин визг перешел в беззвучный. А может, наоборот, достиг такого ультразвука, что мы перестали его слышать и только видели, как он ошарашенно открывает рот.
Катя выложила стразы на правой руке – на указательном и безымянном пальце, а на левой – на среднем и мизинце. Пояснила:
– Если на каждом пальце, будет смотреться безвкусно…
В какой-то момент происходящее стало казаться мне сном с элементами фарса, карикатуры и абсурда: Лев делает кричаще-розовый маникюр, милая женщина средних лет пытается сделать его «со вкусом», и все это происходит, блин, в Иркутске! Мне вообще поверят, если я когда-нибудь захочу об этом рассказать?
Когда Катя закончила, Лев, растопырив пальцы, выставил руки вперед и спросил у Вани:
– Сколько педиков из десяти?
– Сто! – не задумываясь ответил брат.
– Отлично, – это Лев уже Кате сказал. Похвалил.
Когда папа расплачивался за маникюр с Барби-администратором, случился еще один сюрприз. Лев вдруг спросил у нее:
– А вы не знаете, где здесь поблизости можно сделать пирсинг?
Пока девушка объясняла ему про «пройдете прямо, потом налево, там такая дверь, будет вывеска…», мы с братом прыгали на одном месте от переизбытка чувств. Пирсинг? Серьезно?!
Едва мы оказались за порогом салона, как тут же накинулись на папу, почти одновременно заголосив:
– Что ты хочешь проколоть?!
– А что вы советуете? – Папа серьезно посмотрел на нас.
– Уши!
– Нос!
– Мозг!
– Всё!
Лев задумчиво спросил у Вани:
– Слушай, а какое ухо прокалывают педики – правое или левое?
Брат удивился вопросу.
– Я не знаю.
Папа цокнул.
– Тебя надо понизить, хреновый ты эксперт. – Махнув рукой, он сказал: – Ладно, проколю оба, чтоб наверняка. Кто-нибудь хочет за компанию?
Мы с Ваней синхронно замотали головами: нет. Но посмотреть, как это сделает Лев, конечно, очень хотелось.
– А что, боли боитесь? – усмехнулся Лев. – Вы что, не мужики?
– Мужики! – возмутился Ваня. – Я ничего не боюсь, просто не хочу.
– Просто ты трусишка, – задразнил его папа. – Маленький трусишка.
– Нет!
– Да.
– Нет!
– Тебе, наверное, слабо.
– Мне не слабо! – почти заплакал Ваня.
Лев, сдавшись, пожалел его:
– Ладно, ладно, только не плачь.
Вытирая злые слезы, Ваня зло выдохнул:
Девушка-администратор – тоже как из домика Барби, длинноногая, с крашеными белыми волосами – удивилась нашей компании. Вежливо улыбнувшись Льву, она поинтересовалась, чем ему помочь. Вопрос прозвучал с таким нескрываемым недоумением, что за ним явно читался другой, более честный: «А вы не заблудились?»
Лев сказал, что ему нужен маникюр, прямо сейчас.
– Вам? – уточнила девушка.
– Мне, – ответил Лев несколько оскорбленно.
Она, взяв себя в руки, закивала.
– У нас есть свободный мастер. – И крикнула в зал: – Кать, возьмешь мужчину на простой маникюр, без покрытия?
– С покрытием, – перебил ее Лев.
Девушка снова смутилась.
– С покрытием – это значит… ну… красить.
– Да, я знаю, что это значит.
Мы с Ваней сдавленно хихикали в кулаки. Не знаю, наверное, нервное.
Я думал, Катя тоже окажется похожей на Барби, но она выглядела как нормальный человек: женщина лет сорока, с короткой стрижкой, несколько уставшая, но зато без всякого этого липкого лоска. Ничуть не удивившись Льву, она сразу перешла к делу:
– Вам принести палитру с выбором цвета?
– Конечно, – ответил он с таким видом, как будто сто раз так делал.
– А можно будет посмотреть? – скромно спросил Ваня.
Лев обрадовался его вопросу.
– Да, супер, как раз поможешь.
Когда Катя вынесла палитру (такая коллекция цветных ногтей), мы с братом собрались вокруг маникюрного стола с видом знатоков ногтевого сервиса. Папа даже не стал смотреть на эту коллекцию, сразу передал ее Ване и сказал:
– Как эксперт по педикам, выбери мне самый педиковатый цвет.
Смутившись от такой прямой просьбы, я бросил виноватый взгляд на Катю, но ее, кажется, ничто не удивляло. Ваня охотно просмотрел каждый ноготь и наконец вынес решение.
– Этот.
Он выбрал самый-самый розовый цвет, который только можно было найти в палитре, так еще и с перламутровым отливом.
– Класс, делаем, – кивнул Лев, показав этот образец Кате.
Та неожиданно начала подсказывать:
– Можно еще стразы наклеить.
Лев снова повернулся к Ване.
– Как эксперт по педикам, ты считаешь, что нужны стразы?
– Сто процентов, – с серьезным видом ответил брат.
С разрешения Кати мы поставили стулья вокруг стола и начали внимательно следить за процессом. Сначала было скучно и однообразно: ничего не красили, только очень долго пилили и тыкали в каждый палец. Наверное, целый час так прошел, я успел заскучать и забыть, зачем мы вообще собрались в этом салоне. Но когда Катя потянулась к розовому флакончику, мы с Ваней тут же подобрались, жадно наблюдая за ее действиями.
Хорошо, что в зале больше никого не было. Представляю, сколько недовольства мы бы вызвали своими визгами.
А мы визжали. Сначала тоненько завизжал Ваня, когда на указательный палец Льва нанесли первый слой противно-розового лака. Брат пищал что-то типа:
– О боже, о боже, о боже!
Когда в ход пошел следующий палец, я не выдержал и тоже заверещал, но совсем нечленораздельно. Нас охватила какая-то странная, азартная радость, и мы были не в силах ее выдерживать.
– Охренеть, ты правда это делаешь… – завороженно выдыхал я, не отрывая взгляда от процесса.
И снова Ваня:
– О боже, о боже, о боже…
У него слезились глаза, и я не мог понять, плачет он или смеется.
Лев же был невозмутим, не обращая никакого внимания на наши эмоциональные всплески.
Когда Катя принесла стразы – маленькие блестящие камушки, – Ванин визг перешел в беззвучный. А может, наоборот, достиг такого ультразвука, что мы перестали его слышать и только видели, как он ошарашенно открывает рот.
Катя выложила стразы на правой руке – на указательном и безымянном пальце, а на левой – на среднем и мизинце. Пояснила:
– Если на каждом пальце, будет смотреться безвкусно…
В какой-то момент происходящее стало казаться мне сном с элементами фарса, карикатуры и абсурда: Лев делает кричаще-розовый маникюр, милая женщина средних лет пытается сделать его «со вкусом», и все это происходит, блин, в Иркутске! Мне вообще поверят, если я когда-нибудь захочу об этом рассказать?
Когда Катя закончила, Лев, растопырив пальцы, выставил руки вперед и спросил у Вани:
– Сколько педиков из десяти?
– Сто! – не задумываясь ответил брат.
– Отлично, – это Лев уже Кате сказал. Похвалил.
Когда папа расплачивался за маникюр с Барби-администратором, случился еще один сюрприз. Лев вдруг спросил у нее:
– А вы не знаете, где здесь поблизости можно сделать пирсинг?
Пока девушка объясняла ему про «пройдете прямо, потом налево, там такая дверь, будет вывеска…», мы с братом прыгали на одном месте от переизбытка чувств. Пирсинг? Серьезно?!
Едва мы оказались за порогом салона, как тут же накинулись на папу, почти одновременно заголосив:
– Что ты хочешь проколоть?!
– А что вы советуете? – Папа серьезно посмотрел на нас.
– Уши!
– Нос!
– Мозг!
– Всё!
Лев задумчиво спросил у Вани:
– Слушай, а какое ухо прокалывают педики – правое или левое?
Брат удивился вопросу.
– Я не знаю.
Папа цокнул.
– Тебя надо понизить, хреновый ты эксперт. – Махнув рукой, он сказал: – Ладно, проколю оба, чтоб наверняка. Кто-нибудь хочет за компанию?
Мы с Ваней синхронно замотали головами: нет. Но посмотреть, как это сделает Лев, конечно, очень хотелось.
– А что, боли боитесь? – усмехнулся Лев. – Вы что, не мужики?
– Мужики! – возмутился Ваня. – Я ничего не боюсь, просто не хочу.
– Просто ты трусишка, – задразнил его папа. – Маленький трусишка.
– Нет!
– Да.
– Нет!
– Тебе, наверное, слабо.
– Мне не слабо! – почти заплакал Ваня.
Лев, сдавшись, пожалел его:
– Ладно, ладно, только не плачь.
Вытирая злые слезы, Ваня зло выдохнул: