Охота на тень

Малин

Стокгольм, 2019




38




В здании полицейского управления на острове Кунгсхольмен Малин Брундин собрала длинные тёмные волосы в пучок, подхватила свой ноутбук и переставила на рабочий стол. Из-за компьютера виднелась рамка с фотографией Андреаса в полицейской форме, который держал на руках одетого в ползунки Отто, выгнувшегося дугой, словно кукурузная палочка.

Из коридора донеслись шаги, и Малин подняла голову.

В дверях, распространяя по кабинету аромат лосьона после бритья, стоял Манфред Ульссон. Светло-рыжие волосы Манфреда были влажными, как будто он только что вышел из душа или вспотел на жаре по дороге на работу. Его тучное тело было упаковано в эксклюзивный костюм-тройку из тончайшей шерсти цвета морской волны. Туфли были вычищены до блеска, а из нагрудного кармана пиджака выглядывал ярко-розовый шёлковый носовой платок.

— Привет, — поздоровалась Малин, отрывая взгляд от экрана. — Как прошли выходные?

— Плодотворно. Надя делает успехи.

Надя — почти трёхлетняя дочь Манфреда. Около года назад с ней случилось большое несчастье. Она выпала из окна третьего этажа в квартире Манфреда и Афсанех, и долгое время не было ясности, выживет девочка или нет.

Но Надя справилась.

С каждым месяцем она всё больше походила на ту, прежнюю девчушку, какой была до падения. Благодаря занятиям лечебной физкультурой, игровой терапией, и усилиям логопеда Надя заново научилась ходить и говорить, и единственное, что на данный момент беспокоило её родителей — не до конца восстановившаяся мелкая моторика правой руки и небольшое ухудшение слуха на одно ушко.

«Но так ли это важно, учитывая, что они смогли вернуть свое дитя практически с того света?» — подумала Малин, и тут же поёжилась, покрывшись гусиной кожей при одной только мысли о том, что с Отто может произойти нечто подобное. Он ещё не умел ходить, но уже ползал по квартире с невероятной скоростью, стаскивал предметы со столов и полок и, в общем-то, постоянно находился в смертельной опасности. Они установили безопасные рукоятки на кухонную плиту, наклеили мягкие уголки на журнальный столик, и вообще ходили за ним по пятам во время его путешествий по квартире. Но даже несмотря на всё это, на прошлой неделе Отто ухитрился опрокинуть телевизор. К счастью, он отделался шишкой на лбу, но дорогущий телек, купленный в рассрочку, погиб безвозвратно.

— Мы едем в Эстертуну, — сообщил Манфред, достал из кармана брюк носовой платок и промокнул испарину на лбу.

— В Эстертуну?

— Строители обнаружили человеческие останки при сносе здания.

Манфред свернул с шоссе. Въезд в Эстертуну был со всех сторон окружён кудрявой зеленью; вдоль обочин теснились заросли отцветшего кизила, а из высокой сухой травы глядели свечки люпинов.

— Мне кажется, я здесь никогда не бывала, — сказала Малин, направляя поток кондиционированного воздуха от себя — на ней была тонкая футболка.

— А я бывал, однажды, — отозвался Манфред. Моя племянница учится здесь в школе дизайна, изучает графическую форму. Прошлой весной у них было что-то вроде студенческой выставки. Жить здесь явно стало модно. Только чересчур уж много хипстеров и прочих бездельников.

Они повернули к центру, который ничем не отличался от центра любого предместья — универмаг «Оленс», сетевой супермаркет «Хемшёп», полицейский участок да целая куча лавочек и кафешек, сгрудившихся вокруг площади, на которой, в свою очередь, летние веранды ресторанов соседствовали с лоточниками, предлагавшими горожанам свежие овощи. Центр площади украшал маленький фонтанчик, в неглубокой чаше которого вовсю плескались малыши, пока их родители загорали на скамейках.

Манфред свернул на поперечную улицу, проехал еще несколько сотен метров, и остановил машину возле парка, где высокие деревья окружали детскую площадку. Возле качелей стояла скульптура, изображавшая мать с ребёнком на руках. Аккуратные трёхэтажные дома с балкончиками окружали этот небольшой оазис. В углу парка что-то было обнесено высоким забором. Малин догадалась, что это была стройплощадка.

Они вылезли из машины, и влажная жара тут же обступила их стеной.

Манфред кивнул, глядя на парк:

— Берлинпаркен.

Потом указал на забор:

— А здесь сносят здание. Старый многоуровневый гараж.

Они пошли в сторону забора. У входа в парк на улице стояли полицейские в форме, а неподалёку оказался припаркован микроавтобус криминалистов.

Старший офицер поприветствовала прибывших и вкратце описала ситуацию.

— Снос здания почти завершён, — пояснила она, вытирая тыльной стороной ладони мокрый лоб. — Осталось демонтировать лишь некоторые фрагменты фундамента. Именно там и обнаружили останки.

— В фундаменте? — переспросил Манфред, вытащил платок и тоже промокнул лоб.

— Прямо под бетонной подушкой. В слое щебня и гравия.

Офицер кивком позвала их следовать за собой и отправилась прямиком за ограждение. Перед ними возник огромный котлован. Куски арматуры торчали из разбитого бетона. На дне котлована криминалисты натянули небольшой синий тент — вероятно, над находкой. Рядом стояли два человека в белых комбинезонах и респираторах.

Они спустились по приставной лестнице, немного попетляли между бетонными блоками и наконец добрались до тента, где поприветствовали работавших там криминалистов-техников.

— Можно взглянуть? — спросил разрешения Манфред.


— Валяйте, — отозвался один из людей в белом. — Мы уже здесь закончили. Останки скоро увезут.

— Вы здесь сами справитесь? — поинтересовалась офицер. — Мне нужно сделать звонок.

— Без проблем, — заверил её Манфред.

Они забрались под тент и опустились на колени. Один из техников отправился с ними.

Воздух здесь был горячим и влажным, как в бане, и едва ощутимые дуновения, проникавшие снаружи, не приносили никакого облегчения.

На земле лежал скелет. Отдельные фрагменты одежды и тканей тела ещё оставались на костях ног и походили на лоскуты серой кожи. С черепа свисала прядь спутанных свалявшихся волос.

Малин заскользила взглядом по останкам. Взгляд задержался на туфлях.

— Обувь похожа на женскую, — констатировала она.

— Верно, — согласился техник. — Мы считаем, это женщина.

Неподалёку заработал отбойный молоток, и Манфред закрыл руками уши.

— Вы можете попросить их прерваться? — прокричал он технику, и тот, кивнув, быстро вылез из палатки.

Через минуту вновь установилась тишина.

— Что это? — спросила Малин, указывая на маленький круглый предмет возле черепа.

Манфред достал из кармана ручку, нагнулся и подцепил предмет её кончиком.

— Это кольцо, — заявил он немного погодя. Оно висит на цепочке. Женщина, должно быть, носила её на шее.

Техник снова проник под тент и Малин обратилась к нему:

— Когда построили этот гараж?

— В семьдесят четвёртом. И учитывая, что она найдена здесь, под фундаментом…

— Она оказалась здесь именно в то время, — закончила за него Малин.

— Именно.

Манфред, успевший натянуть пару белых одноразовых перчаток, наклонился, чтобы внимательно рассмотреть кольцо. Он осторожно потёр внутреннюю сторону указательным пальцем и прищурился.

— Если она попала сюда в семьдесят четвёртом, то срок давности уже вышел, — сказала Малин. Даже если это убийство.

— Посмотрим, что скажет судебный эксперт, — пробормотал техник. — Прошу извинить, но здесь чертовски душно. Я выйду на минутку.

И техник снова вылез из-под тента.

Манфред всё ещё пытливо разглядывал кольцо. Потом аккуратно положил его обратно, рядом со скелетом, и, пыхтя от натуги, поднялся на ноги.

— Там есть надпись, — сообщил он, стаскивая перчатки. — «Аксель, 1 мая 1939 года».





39




Неделей позже Малин, держа в руках стакан смузи, сидела напротив Манфреда в столовой полицейского управления «Сливовое дерево».

— Сотрудница полиции? — переспросила она, делая глоток густого напитка.

Манфред кивнул.

— Бритт-Мари Удин. Опознана по зубной формуле. Пропала в семьдесят четвёртом, её исчезновение связывали с расследованием убийства и покушения на убийство в Эстертуне. Ты слышала, это дело того парня, что…

— Что приколачивал женщин гвоздями к полу, — закончила Малин. — Да, такое сложно забыть. Он ведь ещё и сотрудницу полиции убил, верно?

— Линду Буман. В восемьдесят шестом. Если это был тот же самый человек. Но на это указывает множество фактов. Способ действия идентичный, и одна из жертв в восьмидесятых была убита в той же квартире, что и женщина в семьдесят четвёртом.

— Но с семьдесят четвёртого… — протянула Малин, натягивая тонкий хлопковый пуловер поверх футболки, потому что от кондиционера в помещении становилось прохладно. — Прошло уже сорок пять лет.