Один из нас

– Вот правильно, мисс Салли, успокойте ее, – одобрил Джордж.

Протолкнув второго теленка как можно дальше обратно в матку, он, кряхтя от усилия, засунул руку во влагалище фыркающей коровы. Провел одну ногу теленка над верхним краем тазовой кости и вытащил в родовые пути, а за ней и вторую.

Папа уже держал цепь наготове. Обмотав ее вокруг ног теленка, он вытащил его наружу. Джордж принялся щекотать новорожденному нос, а папа промывал ему уши водой из шприца.

Джордж стащил с себя перчатки.

– Дышит!

Папа освободил Мэри-Роуз из растяжки, чтобы она могла осмотреть своих малышей.

– Давай, девочка.

– Дальше я справлюсь сам, мистер Элбод.

– Хорошая работа, Джордж.

В устах папы это была самая высокая похвала. Больше он не скажет на этот счет ни слова.

Джордж расплылся в ухмылке:

– Без проблем, Па!

Он изображал из себя наивного деревенского увальня, туповатого, как все чумные. Но Салли, после того как услышала его разговоры, понимала, что это лишь игра. Парень был очень умен и опасен. Он поймал ее взгляд, и какое-то мгновение они смотрели друг другу в глаза, как бы признавая право другого на собственные тайны.

Папа нахлобучил свою шляпу и вышел из сарая. Салли пристроилась следом, сцепив руки за спиной и делая круговые движения плечами. Он искоса взглянул на нее.

– Сразу видно, что тебе невтерпеж меня о чем-то спросить.

– Чумные ребята делают для нас хорошую работу, правда, папа?

– Неплохую.

– Они работают на нас уже много лет.

– Ты собираешься задавать свой вопрос или нет?

– Я бы хотела взять Еноха с собой на прогулку.

Папа остановился.

– Что за странная идея пришла тебе в голову?

– Ну папа, он ведь похож на собаку. А я всегда хотела, чтобы у меня была собака.

– Но он не собака.

– Это собака, с которой можно не только гулять, но и разговаривать. Он даже сможет мне отвечать! Ручаюсь, ни у одной девочки в мире никогда не было собаки, с которой можно было бы поговорить.

– Все равно, он не собака, а парень. И к тому же выжатый как лимон после того, как весь день работал в поле.

– Ну папа! Он такой милый! И совершенно безобидный, никогда мухи не обидит.

Фермер вытащил свой табак и бумагу для самокруток. Салли смотрела, как он сворачивает себе сигарету. Он всегда так делал, когда ему требовалось подумать. Она видела его насквозь, так же как и он ее. Но дочка знала папины тайные пружины гораздо лучше.

Он чиркнул спичкой и закурил, окутавшись облаком дыма.

– Ну ладно, золотко, будь по-твоему. Ребята на сегодня закончили. Иди гуляй, только к ужину возвращайся. Далеко не уходи! И пришли сперва Еноха ко мне, я хочу с ним переговорить.

Просияв, она обхватила его обеими руками и прильнула щекой к его груди.

– Спасибо, папочка!

– Ладно-ладно. Вон уже и ребята идут. Иди найди Еноха и приведи его сюда.



Пес увидел мисс Салли, вприпрыжку бегущую к ним через двор, и улыбнулся. Может быть, она снова принесет им чая со льдом?

– Давайте, ребята, шевелитесь, – сказал мистер Гейнс. – Забирайтесь в грузовик.

– Эй, Енох! – позвала она, еще не добежав. – Папа хочет с тобой поговорить!

Ухмылка мистера Гейнса стала кислой.


– Ну что ж, иди, посмотри, чего он хочет.

Пес подбежал к Салли и они вдвоем пошли к Папе Элбоду.

– Добрый вечер, сэр.

– Мисс Салли хочет прогуляться, – объявил тот. – И хочет знать, не согласишься ли ты составить ей компанию.

Пес оглянулся через плечо на своих друзей, загружающихся в кузов. Мистер Гейнс смотрел на него с выражением, которое было невозможно истолковать.

– А как я потом доберусь домой?

– Прогуляешься еще немного.

Прогулка обещала быть долгой. Пес и без того чувствовал себя измотанным. В его желудке заурчало от запаха курятины, жарившейся в доме.

– Я угощу тебя лимонадом, прежде чем отпустить домой, – пообещала Салли.

Пес не знал, как все это понимать. Что за странный день! Все утро и весь день мистер Гейнс был слаще патоки. Обычно, когда он так себя вел, это означало, что он выпил кукурузного виски и ждет удобного случая, чтобы побить кого-нибудь из детей.

Потом был еще Мозг, который тоже вел себя необычно с тех самых пор, как шериф разогнал их компанию в лесу. Он говорил, что Уолли может быть информатором, продающим своих друзей за сладости и покровительство. Только посмотреть, как легко обошелся с ним шериф. Тот даже знал, как Уолли зовут по-настоящему. Сам Мозг был каким-то странным еще до этого – устраивал в лесу тайные встречи с Крохой и другими ребятами.

А теперь вот это: мисс Салли приглашает его на прогулку! Странные дни настали.

– Я буду не прочь прогуляться, – сказал Пес.

– Через час возвращайтесь, – велел ему Папа Элбод.

– У меня и времени больше нет, сэр, мне ведь надо еще успеть к ужину.

– И веди себя с ней как следует, слышишь? Защищай ее.

– Можете не сомневаться, – заверил Пес.

– Если на ней будет хотя бы царапина… Ну ты понял.

– Я позабочусь о ней, сэр!

– Хорошо, идите. Я скажу Дэйву, что к чему.

– Пойдем, Енох, – позвала Салли. – Не будем терять время.

Помахав рукой друзьям, Пес двинулся следом за ней в направлении леса, видневшегося по ту сторону хлопковых полей.

– Ты когда-нибудь ходишь на четвереньках? – спросила Салли.

– Это не позволено.

– Да. Но я спрашиваю, ходишь ли ты.

Пес вспомнил, как он, бывало, скакал на четырех лапах, когда был маленьким ребенком. Учителя излечили его от этой привычки.

– Я бы не отказался.

– Ну так давай. Я не возражаю. Попробуй!

Упав на четвереньки, Пес тут же прыгнул вперед, чувствуя под ладонями и ступнями мягкую землю. Комбинезон оттопыривался и мешал, но все равно это было хорошо. Правильно. Его мышцы зудели от непреодолимого желания бегать.

– Мне кажется, Бог хотел, чтобы я ходил именно так, – сказал он.

Салли, повернувшись, помахала своему отцу.

– Это просто для маскировки. Я сказала папе кое-что плохое. Я сказала ему, что хочу, чтобы ты был как бы моим домашним животным.

– Типа ручной собаки.

– Ну да. Прости. Это просто для того, чтобы папа оставил нас в покое. Иначе он никогда не разрешил бы нам гулять и разговаривать наедине.

– Все в порядке, – отозвался Пес, труся рядом с ней на четвереньках. – Я рад, что ты меня пригласила. У меня никогда не было друга среди нормалов.

– А мистер Гейнс? Он тебе не друг?

– Он хозяин. Правда, в основном он ничего. Но иногда бывает мерзким.