Один из нас

– Он действительно мерзкий, – сказала Салли. – Мне он тоже не друг.

Они дошли до леса. Пес перепрыгнул через полусгнившее бревно и понюхал воздух. Между стволами плыл знакомый запах. Где-то поблизости дичь! В его животе снова заурчало. Среди ветвей посвистывали дрозды. Интересно, каковы они на вкус?

– Здесь, в тенечке, неплохо, – заметил он.

– Джордж тогда произвел на Джейка большое впечатление, – сказала Салли.

– Мозг очень умный!

– В результате Джейк принялся раздавать листовки возле «A&P» в защиту равноправия. И получил выволочку от шерифа.

– Мне очень жаль, – ответил Пес. – Не стоило так беспокоиться ради нас.

– Он иначе не может. Такой уж он человек, всегда заботится о других.

– Это верно. Он очень внимательный.

– И кстати, мне очень жаль, что шериф тогда так грубо с вами обошелся. Это было неправильно.

– Ничего страшного.

Пес хотел сказать, что он привык к такому, но это было бы неправдой. Наверное, он никогда к этому не привыкнет: одной рукой тебя кормят, а другая всегда наготове, чтобы ударить.

«Видишь, что они делают?» – спросил его Мозг. Пес знал, что они делают. С ним это делали всю жизнь.

– Может быть, мы как-нибудь еще раз встретимся все вместе, – предложила Салли. – Только на этот раз будем осторожнее.

– Мне бы очень хотелось! Это было так здорово!

– Мы ведь теперь друзья, правда? Если кто-нибудь попытается причинить тебе вред, я сделаю все, что смогу. Я приходила в Дом тогда, в воскресенье, чтобы тебя проведать. Но мне пришлось уйти из-за мистера Гейнса.

– Вам не нужно приходить в Дом, – сказал Пес.

– Почему ты так говоришь?

– Это нехорошее место.

– Верно, – сказала она. – Я даже не представляла, насколько. Мне жаль, что вам приходится там жить.

– Другого места я не знаю.

– Но я должна была прийти, потому что это по-дружески, понимаешь? Друзья должны защищать друг друга.

– Я буду вас защищать, мисс Салли!

– Ты меня не пугаешь. Мне с тобой спокойно. Если кто-то попробует причинить мне вред, ты ведь сделаешь все, чтобы я была в безопасности, правда?

– Конечно! И не только потому, что так сказал Папа Элбод.

– А если это будет кто-то из тех, кого ты знаешь? Например, мистер Гейнс? Ты сам сказал, что он бывает мерзким. Допустим, если он начнет хватать меня или бить?

– Я его остановлю. Папа Элбод велел вас защищать, и я это сделаю!

Пес стиснул клыки, чувствуя в себе такую же силу, как тогда, когда заставил отпрянуть человека из Бюро. Если кто-нибудь притронется к ней хотя бы пальцем, он готов на все!

Его руки и ноги гудели от наслаждения делом, для которого они были предназначены. Пес ощущал, как они зарываются в землю. Подняв к лицу одну руку, он внимательно на нее посмотрел.

Когти. У него были когти! Длинные, черные, загнутые когти на конце каждого пальца.

Усилием воли он заставил их втянуться обратно в складки кожи, и они пропали. Потом выскочили снова, острые как ножи. Боже, только посмотреть на это! Что за восхитительный дар Господа!

«Особенный», – подумал Пес.

Пусть кто угодно из мальчиков только притронется к мисс Салли – Пес порвет его на куски.





Глава шестнадцатая





По пути домой Джейк сердито смотрел в окно машины, все еще полный негодования, которое, впрочем, пока что не хотел направлять внутрь салона.

Мир снаружи был слишком велик, внутри – слишком мал.

Папа сидел за рулем, прямой как палка, все еще сжимая в кулаке одну из смятых Джейковых листовок.

– Я запрещаю тебе связываться с этими уродцами! И чтобы я больше не слышал, что ты будоражишь людей!

У преподобного Кумбса до сих пор сохранился выговор родного Теннесси; его речь казалась грубоватой из-за небольших придыханий, звучавших как хмыканье.

Джейк скрестил руки на груди, не отвечая.

– Господь сотворил их другими не случайно, – продолжал папа. – Он отметил их, так же как отметил Каина. Может быть, у них даже душ нет!

– Они такие же люди, как и я, – возразил Джейк.

– Тебе бы только спорить! Я сыт по горло твоим бунтарством!

Джейк смотрел, как мимо окна мелькают почтовые ящики. Они на мгновение зависали перед ним в воздухе, полные потенциальной энергии, после чего уносились назад.

– Эй, парень! Ты больше ничего не хочешь мне сказать?

Отец ожидал от него извинений.

– Это несправедливо! – пожаловался Джейк.

– Справедливость здесь ни при чем. Вопрос в том, что правильно.

Повернувшись, Джейк посмотрел на человека, который его воспитал.

– Ты требуешь, чтобы я выбрал между тобой и Богом. А это несправедливо.

Его мама умерла от рака, когда Джейку было семь лет, сразу после Рождества – последнего Рождества, когда он еще верил в Санта-Клауса. Заодно он оставил и веру в Бога. С младенческого возраста родители внушили ему веру в силу молитвы. Он молился о мамином выздоровлении так горячо и часто, как только мог, но Бог не ответил на его просьбу. Бог допустил, чтобы она умерла – без всякой причины, если не считать того, что один из ее генов претерпел случайную мутацию.

Своим детским умом Джейк пришел к заключению, что Бог либо не так уж всемогущ, либо ему наплевать, что с хорошими людьми приключаются плохие вещи, либо его попросту не существует.

Как бы ни обстояло дело, в день, когда она умерла, Джейк перестал доверять Богу. Отец здорово отколотил его за это, но мальчику было не занимать упрямства. Колоти не колоти, это не сделает Бога реальным. Если для того, чтобы ребенок во что-то поверил, его приходится бить, это что-то не стоит того, чтобы в него верить.

А потом произошло чудо, которое снова сделало его христианином.

В день похорон их дом был битком набит прихожанами. Всю неделю к ним приходили люди и приносили домашнюю еду. В следующую неделю поток посетителей не прекратился. Люди заходили, чтобы помочь с хозяйственными делами, разделить с ними трапезу или просто поздороваться. Прошли годы, но люди не перестали их посещать.

И хотя Джейк ужасно тосковал по маме, понемногу он начал ждать этих визитов. Церковь стала для него семьей. Вера для него перестала быть молитвами к молчаливому, далекому Богу, превратившись в ощущение себя частью сообщества людей, пытающихся жить так, как учил Иисус. Помогать друг другу. Утешать попавших в беду.

Он рос, посвящая свое время делам церковной благотворительности, и постоянно слышал, как взрослые говорят о чумных детях так, словно те были самим дьяволом: «Веди себя хорошо, не то придут чудики и заберут тебя!» А потом он подрос еще немного и узнал, что чумные дети, так же как и его мама, были жертвами случайного броска генетических костей.

Евангелие от Луки, 9:46–48. Когда ученики Христа начали спорить, кто из них более велик, он показал им ребенка и сказал: «Кто примет этого ребенка во имя Мое – примет Меня, и кто примет Меня – примет Пославшего Меня; ибо меньшие среди вас станут величайшими».

– Я не прошу тебя выбирать между мной и Богом! – сказал папа, побагровев за рулем. – Ты богохульствуешь, используя имя Господа, чтобы спорить со мной.

– Дело не в тебе и не во мне, – возразил Джейк. – Хотел бы я, чтобы ты это понял!

– Ты считаешь, что делаешь правое дело, но ты недостаточно взрослый, чтобы знать, что правильно, а что нет. Ты еще мальчишка. Когда подрастешь, сам все поймешь.

Джейк снова уставился в окно. Он скорее предпочел бы сражаться со всем миром, чем со своим отцом. Но, начав думать по-другому о чумных детях, он в конце концов был вынужден поставить под вопрос все: свою семью, свой город, свою религию, свою веру. Если люди верят, что отправятся в ад, если не будут следовать учению Христа, но при этом продолжают измываться над меньшими и слабейшими среди себя – что это говорит об их вере?

Бог существует не для того, чтобы удовлетворять людские предрассудки. Он не Санта-Клаус, созданный исключительно для того, чтобы давать людям желаемое. Бог требует от людей служения и повиновения.

– Ты слышишь меня, парень? – спросил отец.

– Да, сэр.

– Ты еще не готов к тому, чтобы знать волю Господа.

– Да, сэр.

– Ну ладно, – сказал отец. – Значит, и дело с концом.

А может быть, папа прав. Раздавая листовки, он ведь только разозлил людей. Даже несмотря на то, что Эми предупреждала его, как все может обернуться, Джейк был ошеломлен тем, насколько это вывело их из себя. Он не сожалел о содеянном, но поневоле сомневался, не наделала ли его проповедь больше вреда, чем пользы.

Но его намерения были верными! Это он знал точно. Может быть, в папиных глазах он был по-прежнему мальчишкой, но это доказывало лишь, что то, во что он верил, настолько просто, что даже мальчишка может это понять. Что-то было не так с этим городом, а все пытались его убедить, что это ему необходимо измениться! Только попробуй пойти против системы, и тебя тут же назовут сумасшедшим.

Последний почтовый ящик появился рядом со знакомой шеренгой кустов индийской сирени, из которой папе, с его садоводческим талантом, удалось выцыганить третий урожай цветов. Их автомобиль вкатился на подъездную дорожку перед белым домом, обшитым досками. Дом приветствовал Джейка сполохом разноцветья: островки роз, хризантем и поздних однолетников на зеленой лужайке, суккуленты, растущие в ящиках на веранде. На протяжении всего лета он засыпал, окутанный их ароматом, плывущим через окно.

Отец выключил двигатель и убрал ключи в карман.