Облачные дороги

Комната с балконом оказалась кабинетом Делина. Она была меньше, чем их покои во дворце, с выцветшими на солнце подушками и портьерами. Полки были заставлены книгами и ничем не перевязанными свитками, а также декоративными горшками и резными фигурками из далеких уголков Трех Миров. Лун узнал причудливую черную посуду из империи Киш, изящную эмалированную вазу из Цинта, полированные ракушки, наверное, из какого-нибудь морского королевства. А еще в кабинете, похоже, собралась вся семья Делина. Взрослые сидели на полу на ковриках, слушая Нефриту, а юнцы и дети торчали в дверях, с любопытством глядя на них.

Нефрита села у балконной двери, а Лун встал чуть позади нее. Он все еще чувствовал себя крайне неуютно из-за того, что все вокруг знали, кто он такой. Он понимал, что его страхи бессмысленны и необоснованны, но ничего не мог с собой поделать. С Делином он такой тревоги не испытывал, но и Делин был необычным земным обитателем.

Нефрита коротко и прозрачно пересказала их просьбу, не упомянув лишь о том, что Жемчужина, возможно, ведет переговоры со Сквернами. Лун не винил ее за то, что она это скрыла. Он точно не знал, известно ли Нефрите что-то помимо их смутных подозрений, и она, похоже, не хотела верить даже им. Да и если бы островитяне такое услышали, то только безумцы согласились бы им помочь.

Как бы то ни было, Лун не понимал, что они думают о предложении Нефриты. Главой семьи была старшая дочь Делина, Элен-данар – пожилая женщина, походившая на него своим быстрым умом, видным в ее золотых глазах. Она задавала осторожные вопросы и, казалось, колебалась, но с готовностью слушала их. Ниран, что неудивительно, был явно против этой затеи.

– Ты привел их сюда? – сказал он, когда Делин привел семью в комнату. Он был слишком напуган, чтобы притворяться. Остальным взрослым явно стало стыдно за его слова. Им хотелось как-то загладить вину, и Лун подумал, что Ниран, возможно, даже сыграл им на руку.

Элен-данар постукивала пальцами по глиняному полу и задумчиво хмурилась.

– Если мы возьмем на борт столько пассажиров, то у нас почти не останется места для еды и воды. Обычно мы берем с собой много провизии, чтобы не приземляться в опасных землях.

– Вам не придется приземляться, – вставил Лун. Он чувствовал, что должен что-то сказать, пока никто не подумал, будто он что-то скрывает. – Воины могут восполнять запасы воды и носить на корабли еду.

– Тогда и корабли будут двигаться гораздо быстрее, – сказал один из молодых островитян. – Если нам вообще не придется останавливаться…

– Мы можем снабдить вас и на обратную дорогу, – прибавила Нефрита.

– Но что скажет наместник и торговый совет? – с бессильным раздражением сказал Ниран. – Они уже решили, что это слишком опасно.

– Мы не состоим в торговом совете. Они нам не указ, – твердо сказал Делин. Среди остальных послышался одобрительный ропот.

Все еще находясь в глубоких раздумьях, Элен-данар сказала:

– Думаю, вы поведали нам все, что нужно. Теперь мы должны все обсудить между собой.

Нефрита склонила голову, принимая ответ.

– Завтра мы покинем ваши острова. Если вы решите, что согласны, пришлите кого-нибудь к нам утром. – Она открыла кожаный узелок и высыпала из него семь крупных жемчужин. – Если же вы решите отказаться, то отправьте кого-нибудь, чтобы вернуть это.



Когда они летели обратно к башням дворца, Лун заметил, что на причальных платформах прямо под дворцом что-то происходит. К причалу подходила маленькая летучая лодка с фонарями на носу и корме. Около дюжины островитян бросили на борт веревки, чтобы подтащить ее. Поскольку все они были заняты, Лун решил, что их, скорее всего, не заметили, хотя цветная чешуя Нефриты все-таки блестела в свете фонарей.

Они оба приземлились на крыше над открытым внутренним двором. Лун сел на корточки и прислушался. Лампы во дворе были потушены, но из дверных проемов еще лился свет, и он слышал голоса Звона и Песни. Он кивнул Нефрите, а затем спрыгнул во двор.

Нефрита приземлилась рядом с ним, сложила крылья и встряхнулась, укладывая гребни на место.

– Как думаешь, согласятся? – негромко спросила она.

Лун принял земной облик.

– Трудно сказать. – Он подумал, что все зависит от того, у кого в семье больше влияния и кто приведет более убедительные аргументы. Делин был явно за, Ниран – против, но вот что думали остальные, оставалось загадкой. – Они могут решить и так, и так.

Она сложила руки на груди, беспокойно подергивая шипами.

– Утес считает, что другой возможности у нас не будет. Цветика сказала, что он изначально не хотел, чтобы двор переезжал в эту колонию.

Лун помедлил, не решаясь спросить, но Утес был такой загадочной личностью, что он не мог упустить такую возможность:

– Так он поэтому так долго не возвращался ко двору? Потому что ему не нравится колония?

Нефрита покачала головой:

– Нет, он ушел, потому что его королева умерла. Ее звали Лазурь. Я ее не помню. Это случилось еще до моего рождения. – Нефрита напряглась, и Лун увидел, как ее когти впились в чешую. Не глядя на него, она резко сказала: – Я знаю, что ты хочешь нас покинуть. Если все-таки решишь это сделать, я бы хотела… Оставь меня с выводком. Подумай об этом.

Лун оторопел. Идея должна была показаться ему ужасной. Но первым делом в его голове промелькнула мысль о том, сможет ли он договориться и забрать одного из малышей… или двоих. Лучше двоих, чтобы они не чувствовали себя одиноко. Но он не мог вырастить их сам по себе, и его безумная надежда резко оборвалась. «Не будь глупцом», – подумал он. Даже будь это возможно, двух птенцов, воспитанных за пределами двора, заклеймят одиночками, и им придется либо жить отшельниками, либо вымаливать разрешение поселиться в колонии.

Нет, так поступить было нельзя. Он упал духом и подумал, не это ли чувствовала Скорбь – эту потребность не быть одной, настолько сильную, что она могла заставить ее сделать все, что угодно. «Почти все». Сама мысль об этом была ему неприятна.

Но перспектива оставить выводок на воспитание в Тумане Индиго тоже не казалась такой уж заманчивой. Рано или поздно двор договорится с кем-нибудь и получит новых консортов, и выводок Луна потеряет свою важность. А если что-нибудь случится с Нефритой, выводок останется на милость Жемчужины.

В тот миг ему стало предельно ясно, что он не хочет стать отцом детей, если не сможет быть рядом и убить всё и всех, кто будет им угрожать.

Он мог бы попытаться объяснить это Нефрите, но после того, что случилось в прошлый раз, когда он отказался дать женщине ребенка…

– Я подумаю об этом, – сказал он и понял, что его голос прозвучал виновато.

– Нет, ты не обязан отвечать… – начала было Нефрита, но внезапно замолкла.


Из комнат до них донесся новый голос. Лун напряг слух и понял, что это Энделла-лиани.

«Это точно не совпадение».

Он прошептал:

– Они нас видели.

Нефрита раздраженно зашипела:

– Будем надеяться, что они заметили нас только на обратном пути. – Она схватила его за запястье и потащила через двор к двери.

Все остальные были уже там: Елея и Звон стояли во внутреннем дверном проеме вместе с Энделлой-лиани, словно они только что вошли. Песня и Камыш сидели на подушках на полу, а Корень в своем крылатом обличье свисал с потолка. Он увидел их, спрыгнул на пол и принял земной облик, оставив на глиняном потолке огромные борозды от когтей.

Энделла-лиани, похоже, не удивилась, увидев их. Она сказала:

– Простите, что беспокою вас. Часовому у причальной платформы показалось, будто он увидел что-то в воздухе, и я хотела убедиться, что это был кто-то из вас.

– Да, мы… Эм-м, нам захотелось полетать. – Нефрита улыбнулась, стараясь не обнажить зубы. – Брачные игры у нас такие.

Луну даже не пришлось притворяться, что он смутился. Он осторожно высвободил свою руку из ее хватки, подошел к скамье и сел на нее. Нефрита нарочно так сказала, чтобы их не стали расспрашивать дальше. С некоторыми земными расами такая уловка бы не сработала, но для островитян объяснение, очевидно, оказалось идеальным. Энделла-лиани снова извинилась, уже пятясь из комнаты. Елея бросила на Нефриту изумленный взгляд, а затем вышла вслед на Энделлой-лиани.

Остальные не издавали ни звука, и Лун вдруг понял, что они пялятся на него. Звон вытянул шею, чтобы убедиться, что Энделла-лиани ушла и ничего не услышит. Затем он с надеждой повернулся к Луну:

– Вы что, правда?..

Нефрита ощетинилась шипами, а Лун выбежал из комнаты.



Лун вылез из окна и взлетел на крышу. Сев, он стал смотреть на облака, пересекавшие ночное небо, и на нескончаемое колыхание моря. Ветер становился прохладным, а тростниковая крыша не удерживала дневное тепло. Когда он услышал, что остальные улеглись спать, то, поддавшись порыву, спустился вниз по стене и вернулся внутрь.

Они погасили все лампы, но в ближайшей ко внутреннему дворику комнате он увидел лишь один спящий силуэт. Лун слышал других своих спутников и решил, что у выхода на причальную платформу дежурит Камыш, а все остальные спят в соседней комнате.

Звон сел и сказал:

– Сюда.

Лун помедлил. Звону стоило остаться с другими воинами, и Луну не следовало поощрять его попытки отделиться от остальных. Но потом он подумал: «А, забудь». Он не знал, куда отправится после того, как покинет Туман Индиго, и не собирался отказываться от чьей-то дружеской компании, пусть даже и всего на одну ночь. Он принял земной облик, а Звон тем временем подвинулся.

Когда Лун растянулся на подушках, Звон прошептал:

– Прости за то, что я ляпнул. Мне не стоило этого говорить.

Лун лег на бок, ерзая, чтобы примостить косточку таза на что-нибудь мягкое.

– Все в порядке.

– Я просто… Мы все надеялись…

Лун раздраженно стиснул зубы:

– Не нужно ни на что надеяться. Когда двор переедет, вы получите консорта из Звездного Сияния.

Звон горячо зашептал:

– Не хочу я консорта из Звездного Сияния, который будет задирать нос и вести себя так, словно он делает нам большое одолжение тем, что снизошел до нас. Я тебя хочу.

Лун повернулся на другой бок и сел. Склонившись над Звоном, он прошипел:

– Меня вы не получите.

Звона воспитывали не воином, и он не уступил сразу же, как это сделали Корень и Камыш. Он чуть отпрянул, на миг проявляя покорность, но затем сразу же требовательно спросил:

– Почему нет?

Рассерженно зарычав, Лун сдался и снова лег. Даже если остальные и не услышат, о чем они говорят, им может стать интересно, почему они рычат друг на друга.

– Утес и не собирался меня оставлять. Ему просто был нужен хоть какой-нибудь консорт, чтобы остальные согласились перевезти двор. Ты и Цветика и так это знаете.

Звон настойчиво возразил:

– Мы этого не знаем, и ты не знаешь, что думает Утес. Никто не знает, что думает Утес.

Лун стиснул зубы: