Новая угроза

Я же уже, не слушая доктора, метался от одного стола с поддоном, на котором лежало тело очередного монстра, к другому, буквально сканируя каждое из них своим «третьим глазом» и даже переворачивая трупы, совершенно не заботясь о том, что подумают обо мне собравшиеся патологоанатомы. Я даже не заметил, как опешивший поначалу Жаксылык Эргалиевич вдруг оказался рядом и помог мне с очередным телом «монстра». Вот только «монстра» ли…

«За ВДВ! Дембель 2032!», «Я люблю тебя, Вика!», а также татуировки в виде бабочек, узорчиков и просто картинок, в том числе и наколку с куполами под лопаткой у одного из трупов, быстро выхватило из-под шерсти мое продвинутое зрение. А также вросшие в плоть серьги и даже кольца, зачастую почти невидимые под покрывшей их тончайшей кожицей. Ведь для «третьего глаза» важно было, чтобы я «знал», что ищу, потому как в противном случае это зрение человеку не шибко-то помогает.

– Что ж… – медленно произнес профессор, отступая от очередного поддона с телом. – Учитывая подобную персонализацию, при общей унификации организмов… могу с большой долей уверенности заявить, что перед нам измененные по единому шаблону люди. Но чем была вызвана подобная мутация, я сказать не готов. Одно знаю четко, следов сансары в теле нет. То есть изменилось оно либо с помощью химических средств, либо под воздействием иных сил… например, иномировых.

– Змей, паскуда, – я скрипнул зубами, чувствуя, как от ярости темнеет перед глазами. – Его работа. Это ж сколько людей погибло. Говорили, что этих оборотней была пара сотен минимум. И главное, ни одна душа не знала, не ведала… или же знала… Спасибо, профессор! Вы очень помогли!

– Э-э-э… но… Пожалуйста.

Мысль пришла в голову внезапно, как удар молнии, и я, не прощаясь, кинулся назад по коридорам, по пути сдирая с себя защитную одежду. Пропажа сотен людей не могла пройти незамеченной. Да, я знаю, что в стране ежегодно тысячи исчезают бесследно, изредка всплывая потом в виде случайно найденных останков.

А некоторых и вообще никогда не находят. Но, судя по тому, что удалось узнать за последнюю пару недель, должен быть всплеск пропаж. А значит, на это обязана была отреагировать полиция. Однако никакой информации ни о чем подобном нигде не появилось. И означает это лишь одно – кто-то специально ее скрыл.

На уровне города людей, могущих отдать подобный приказ, не так уж и много. Найти виновного даже внутренней безопасности МВД будет совсем не сложно, но я не хотел ждать. Однако и бегать по коридорам в поисках преступника не собирался. Зачем, если достаточно напрячь кого-нибудь знающего, и у меня даже был на примете такой человек. Штабные карьеристы обычно всегда в курсе событий и держат нос по ветру.

Как я и думал, встретивший меня полковник никуда не ушел. Для таких людей засветиться лишний раз перед сильным мира сего – цель жизни. Выслужиться, проявить почтение, лизнуть в пятку. Все что угодно, лишь бы обратили внимание. Так что, стоило мне показаться, он рысью кинулся навстречу, нацепив на лицо счастливую улыбку. И очень удивился, когда я с ходу ухватил его за шею и, приподняв над землей, прижал к стене.

– Последнюю неделю был всплеск заявлений о пропавших без вести людях? – я буквально прорычал это во враз побледневшую рожу, не обращая внимания на поднявшуюся суматоху. – Отвечай, гнида, а не то задавлю!

– Да! – даже не вскрикнул, а пискнул штабист, тряся в воздухе жирными пальцами, видимо, желая освободиться, но не решаясь тронуть меня даже за рукав. – Больше пятисот заявлений… было!

– Какого хрена никто об этом не знает? – я сильнее сжал кулак, чувствуя, как под ладонью быстро бьется пульс. – Кто приказал молчать?! Говори, мразь, порешу!!!

– Губернатор! – срываясь на визг, завопил полковник, почуявший, что я не шучу. – Губернатор приказал! Не принимать заявления до особого распоряжения! Отчетность портить не хотел, ему на пенсию на днях!

– Суки! – я с яростью уставился в мелкие поросячьи глазки, наполненные животным ужасом. – Какие же вы ублюдки. Из-за вас столько людей погибло… ненавижу!!!

Я принялся медленно сжимать кулак. Штабист почувствовал это и, уже не стесняясь, принялся брыкаться и пытаться оторвать мои пальцы от своей шеи, но для меня его рывки были все равно что дуновение легкого ветерка. Толстяк если и был когда-то воином, то давно уже растерял все ранги. И нет, мне не доставляло удовольствия его убийство. Но это нужно было сделать, как необходимо травить крыс и тараканов, и избавляться от сорняков и вредителей на полях. Ибо такие твари гораздо опаснее любого внешнего врага. Мне осталось приложить совсем небольшое усилие, чтобы сломать полковнику хребет, когда на мою кисть легли тонкие, прохладные пальцы.

– Сынок, отпусти его, – в мамином голосе не было угрозы или приказа, лишь нежность, – брось уродца. Им займется кто надо. Но он не тот, кого ты ищешь. Так что не растрачивай себя на мелочи.

– Привет, мам, – я отшвырнул обмочившегося, но живого штабиста, – рад тебя видеть. И у меня к тебе серьезный разговор. Только давай без вот этих твоих штучек.





Глава 6




Разговор мы решили совместить с обедом. Мама уже закончила с обследованием оборотней, подтвердив, что все они не клоны, а обычные люди, однако их психика была подавлена кем-то или чем-то. И из предсмертных воспоминаний она смогла выделить лишь обрывки, содержащие информацию о всепоглощающем голоде и каком-то инфернальном страхе перед неким Хозяином. Именно так, с большой буквы!

Он для этих несчастных был царем и богом, но, к сожалению, его личность установить не удалось. Казалось, они определяли его каким-то внутренним чутьем. Точнее мама определить не могла. Однако и это было уже что-то.

К сожалению, сказать точно, был ли этим хозяином Кетцалькоатль, мама не могла. Просто не с чем было сравнивать. Дед Касимовых обещал устроить встречу с Володырем, но даже посмотреть на него издалека можно было лишь после серьезной подготовки. А уж подобраться поближе, чтобы суметь поковыряться в мозгах, тем более.

Такая операция задумывалась уже давно, но крайних сроков пока установлено не было. Поляки, покровители воплощения Пернатого змея, крутили хвостом, то принимая дипломатов, то сдавая назад, так что по официальным каналам провернуть ничего не получалось, собственно, потому этой задачей и занялся КГБ.

Но все это меня интересовало постольку-поскольку. Для себя я давно решил, что убью поганую змеюку, как только будет возможность. Точнее, сначала оторву ноги, чтобы он мог рассказать, где держит Юлю, а затем аннигилирую его из этой реальности. В том, что именно он виновен в нападении, я даже не сомневался.

Единственное, что меня пока удерживало от этого шага, – понимание, что подобные действия с моей стороны гарантированно развяжут самую настоящую войну. Урод не высовывал носа из границ Речи Посполитой, а сами поляки очень быстро окончательно легли под Либерократию. И если на них самих американцам было плевать, то Кетцалькоатль являлся для них ключом доступа в Эллуриан. Так что предпринимать какие-нибудь действия следовало только при наличии железных доказательств в вине крылатого змея.

– О чем ты хотел поговорить? – спросила мама, когда мы обосновались в отдельном кабинете ресторана «Русское поле» и сделали заказ. – Не волнуйся, здесь нас никто не услышит. Это заведение принадлежит князю Шаламову, а тот весьма щепетилен в вопросах безопасности.

– Последнее, чего я боюсь, – это то, что меня подслушают, – отмахнулся я, занятый другими мыслями.

– А зря, – мама подцепила кусочек лосося с тарелки. – Судя по всему, дед тебе кое-что рассказал. И я надеюсь, ты понимаешь, что церковь – это не те, кого можно игнорировать. М-м-м… тут прекрасный повар. Может, сманить его? Князь, конечно, обидится, но роду Ефимовых свой шеф пригодился бы.

Ну… да. Мама хоть и демонстративно не принимала участия в наших делах и вообще была баронессой, но все же относилась к моему роду. И, как по мне, просто не желала бодаться за главенство с цесаревнами.

– Значит, это правда? – я проигнорировал вопрос о поваре. – Но не вся, так?

– К сожалению. Ты не представляешь, как я хотела бы, чтобы вы все прожили обычную жизнь, без всего этого, – мама отложила вилку и вдруг расплакалась. – Это моя вина. Все из-за меня. Если бы не этот проклятый дар, ничего бы не случилось. Как же я его ненавижу!

От неожиданности я поначалу опешил, но быстро пришел в себя и кинулся утешать маму. Крепко обняв, прижался к ней, как делал, когда был маленьким, и принялся убеждать, что она ни в чем не виновата. Да я никогда ее и не винил в случившемся. Но особенно мне резануло по сердцу, что я ни разу до этого не видел маму вот такой, плачущей навзрыд. Она всегда была сильной, куда сильнее отца, который мог и сорваться в истерику, и в бутылке обиду утопить. И сейчас мне просто невыносимо было видеть ее слабость.

– Всё, всё. Я уже успокоилась, – прошло немало времени, но мама наконец прекратила лить слезы и улыбнулась. – Пусти, мне надо умыться. Закажи пока десерт и чай.

Пока она приводила себя в порядок, я вызвал официанта. Честно говоря, произошедшее меня неслабо ошарашило. Не проявлением чувств, а тем, что мама назвала себя виновной в произошедшем. Честно говоря, до этого момента я считал, что ее участие ограничивалось стиранием памяти об обряде. Сейчас же я уже не знал, во что верить. Но если я чему и научился у сестер-цесаревен, так это не рубить с плеча.

– Извини за сцену, – мама вернулась похорошевшая и без каких-либо следов произошедшего. – Слишком долго я носила это в себе. И расскажу тебе все, как было, без утайки, а ты, если сможешь, прости меня.


– Ты меня пугаешь, – я улыбнулся, показывая, что это шутка, – я тебя ни в чем и не виню. Просто хочу знать правду.

– Ладно, начну с самого начала. Ты не знаешь, но на самом деле я сирота. Родители нашли меня на улице в возрасте примерно двух-трех лет, – мама буквально выдохнула эту фразу, словно кидаясь вниз с обрыва. – Кто я и откуда, установить не удалось, поэтому мама решила удочерить меня, а отец согласился. Своих детей у них не было.

– М-да, – я потер лоб, – внезапно… Такого я даже не ожидал.

– Это в целом неважно, но я не хочу, чтобы остались какие-нибудь недомолвки, – мама не собиралась отступать. – Дар… мой пробудился рано, отчего я росла довольно нелюдимым ребенком. Ты знаешь, бабушка с дедушкой люди науки, немного не от мира сего, поэтому с ними я еще могла общаться, а вот с другими… Слишком рано мне стало известно, что у каждого есть своя темная сторона. Людей держит закон, обычаи и привычки, но в мыслях… там все такие, как есть. Со всем своим дерьмом!

– Да уж, – пусть у меня и не было способности читать мысли, но о темной стороне я знал.

Можно сказать, прочувствовал на своей шкуре. Дети вообще жестоки, а уж поиздеваться над инвалидом, над тем, кто не может дать сдачи, это так весело.

– Тебя нельзя винить за это. Ты же не специально, – добавил я.

– Да, я тогда плохо умела контролировать дар. Как раз был повод научиться, – мама грустно улыбнулась, – так что нет худа без добра. Но первая подруга появилась у меня только в институте. И то ее сложно было назвать близкой. Скорее так, товарищ. Может, чтобы избавиться от одиночества, я и начала ходить на всякие акции и митинги. Причем мне было по большому счету все равно, за что или против кого. Лишь бы побольше искренне верящего в это народу вокруг. Знаешь, у толпы есть особое свойство, она растворяет каждого индивида, формируя некий квазиживой организм с собственным разумом. Простеньким, но зато, ощутив себя его частицей, я в кои-то веки была не одна.

– Там ты и встретила отца, – перевел я тему, чтобы отвлечь маму от грустных воспоминаний.

– Да, – она мечтательно улыбнулась, – Юра был высоким, красивым, ярким. Таким рубахой-парнем. А главное, в нем не было тьмы. Уж не знаю почему, хотя подозреваю. Мы быстро сошлись, он умел ухаживать, а я устала быть одна. Настолько, что открылась ему, хоть боялась жутко. Обычно, если кто-то узнавал о моих способностях, тут же сбегал. А Юра лишь улыбнулся и сказал, что даже в мыслях будет со мной.

– И что же потом случилось, почему мы оказались в Чулыме? – Историю знакомства родителей я, конечно, знал, однако последние годы отношения между ними были не слишком хорошими, если не сказать наоборот. – Да и отец сильно изменился с того времени. Глядя на него сейчас, не скажешь, что раньше был бунтарем и хулиганом.

– Изменился… не знаю, не уверена, – отхлебнула чай мама, – после переезда я поняла, что и не знала толком, какой он человек. Видела лишь внешнюю оболочку, мишуру, а что внутри, так и не смогла разглядеть. Это я-то, представляешь? Думаю, что я слишком привыкла полагаться на свой дар и поверила тому, что мне показывали.

– То есть? – Я неслабо так удивился. – Думаешь, что его мысли были поддельными? А такое вообще возможно?

– Я не уверена, но… – мама задумалась, – интуиция говорит, что что-то с ним нечисто. Давай я закончу, а ты уже сам скажешь, есть основание для моих подозрений, или я себе всякого напридумывала.

Я кивнул и устроился поудобнее, подвинув к себе кусок яблочного пирога. Отец был сложным человеком, и, если бы не рассказы матери, я никогда бы не поверил, что в молодости он был бунтарем и повесой. Тем странней выглядит метаморфоза с постригом и назначением в приход маленького сибирского городка. Кстати, и его показательная ненависть к одаренным тоже смотрелась весьма нелепо и не вязалась с прошлой жизнью. Ну, на мой взгляд. К сожалению, по душам мы с ним никогда не говорили. Может быть, в этом имелась часть и моей вины.

Я никогда и не пытался с ним сблизиться, занятый своими проблемами.

– Я влюбилась без памяти. Юра казался мне тогда воплощением совершенства, – продолжила мама с легкой грустью в глазах, – слишком долго я была одна и не сразу заметила, что происходит. Где-то через пару месяцев после начала нашего романа Юра попросил посмотреть человека. Мол, тот, подлец, обманул его друга, нужно помочь восстановить справедливость. Я согласилась. Мне было приятно сделать что-то хорошее. И я далеко не сразу заметила, что обманутых друзей становилось все больше.

– Отец занимался криминалом? На этом его прихватили церковники? – Это первое, что пришло мне на ум. – Но даже если нет, странно, что тебя не попытались подставить и привязать угрозой тюрьмы.

– Не думаю, – покачала головой мама. – Информация, которую требовалось получить, была самой разной и не всегда связанной с финансами или политикой. Может, поэтому я не сразу поняла, на кого Юра работает. Слишком уж это не было похоже на бандитов. Сейчас я подозреваю, что его целенаправленно ко мне подвели. А тогда мне было все равно. А почему не попытались привязать, думаю, ты сам должен догадаться.

– Дед. – Я был полностью в этом уверен. – Опасались его спровоцировать. Одно дело – крутить дела с непутевым сыном, другое – жестко подставить его жену. Хотя нет, стоило деду узнать о твоем даре, он бы их на выстрел не подпустил.

– Верно, – кивнула мама, – к тому же уже родился ты. Иван Пахомович в тебе души не чаял. Другие дети и внуки не были настолько одаренными. Две открытые чакры до года. Сильнейшее проявление аспекта воды. Тебе прочили Аватара до двадцати.

– Ну, с этим они угадали, – широко улыбнулся я, – даже перевыполнил план, можно сказать.

– Не хвастайся! – мама дала мне легкий подзатыльник. – Ты и по девицам план перевыполнил. Вот никак не ожидала, что мой сын будет таким бабником и собственником. И в кого ты такой, не пойму.

– В соседа, – буркнул я в деланой обиде и увернулся от второго подзатыльника. – Всё, всё, понял, осознал, прошу пардону. А с девчонками я не виноват, оно само как-то… м-да…

– Не переживай, – мама погладила меня по руке, видя, что я помрачнел, – мы обязательно найдем Юлю. Пусть я не очень хорошо ее знаю, но все равно она наша. И мы спасем ее.

– Знаю, – я кивнул и через силу улыбнулся, – давай не будем сейчас об этом. Все равно сделать ничего не можем, только нервы мотаем зря. Что там дальше-то было?

– Дальше… просьб становилось все больше. С какого-то момента Юра даже не пытался сочинить для них легенду, а просто требовал, чтобы я это сделала. Мы ругались. Сильно. Но к этому времени уже был не только ты, но и Аня с Машей, а еще я все равно любила твоего отца, что бы ни случилось, – мама вновь грустно улыбнулась. – Да и слишком давить он опасался. Характер у меня не такой уж покладистый, сам знаешь. И продолжалось это вплоть до того, как ты заболел. Вот тогда я и узнала, на кого Юра работал.

– Отец рассказал? – я подался вперед, потому как эта часть истории интересовала меня больше всего.

– Нет, – покачала головой мать, отставляя пустую чайную чашку. – Они сами пришли, когда я уже совсем отчаялась. Тебе становилось все хуже, и никто не понимал, что делать. Врачи разводили руками, мол, проблема с энергетической системой, а маги, кто занимался этими вопросами, не могли понять, в чем причина. Даже Серафим не сумел ничего сделать.

Я удивленно вскинулся. Оказывается, мир очень тесен. А я-то думал, чего Андрей Иванович так ко мне лоялен. Пытается компенсировать свою неудачу. Может быть, даже сам этого не понимая. Что ж, пусть. Становиться в позу и кричать, что мне ничего не нужно, я не собираюсь.

– В итоге кто предложил ритуал? – Я решил немного отвлечь маму от переживаний. – Дед?

– Да если бы, – отмахнулась она, – Иван Пахомович поднял все связи, звал всех, кого мог найти, но, к сожалению, ничего не помогало. А потом пришли они. Я не сразу поняла, кто это такие. В больнице ко мне подошел хорошо одетый молодой человек с тихим голосом и сказал, что может подсказать решение, если я соглашусь встретиться с его начальством. Я еще тогда сильно удивилась. Подумала, что он из спецслужб, причем не наших. Тем-то для чего такая конспирация, они бы и домой приехали. Но отказываться не стала. Знать я ничего не знаю, ну, из государственных тайн. Решила, что хотят воспользоваться моим даром. Однако, когда мы встретились с этим человеком, он отвез меня прямиком в Сергиеву лавру, к патриарху.

– О как, – я потер переносицу, пытаясь осознать услышанное. – То есть они даже не скрывались?

– Ну как сказать, – мама пожала плечами, – кроме этой встречи, прямых контактов у нас больше не было. Да и Юра так и не признался, что на них работал. Но, как по мне, и так все ясно.

– Ну да, – рассмеялся я, – осталось только справку с них потребовать с гербовой печатью. Так о чем вы с патриархом говорили?

– Как ни удивительно, но о тебе, – мама налила себе еще чаю, – я тоже думала, что сейчас или вербовать будут, или того хуже, объявят ведьмой и, не дай бог, сожгут. Но нет, владыка встретил меня весьма добродушно. Мы мило побеседовали на нейтральные темы, а затем он ошарашил меня, сказав, что все твои проблемы из-за моего дара.

– Не понял… – я слегка опешил, – он-то тут при чем?