Норвуд
Часть 37 из 56 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Кирклин от неожиданности дернулся, и по шее покатилась тоненькая струйка крови, но я не обратил на это ни малейшего внимания – брат Губы наконец-то принес два ведра, заполненных прозрачной влагой.
«Избавившись от отравы, надобно промыть рану водой из мехов, не жалея – сведущий путник завсегда пополнит ее запасы, ведь, чтобы найти воду в песках, стоит всего лишь…»
– Лей! – приказал я. – Прямо на руку. Нужно смыть эту гадость…
Водяной поток с веселым плеском унес черноту, намочил одежду и впитался в сухую землю, оставив после себя только темное пятно.
– Не сдюжу, – пропыхтел вдруг Губа. – Он ить шибко дергается!
– Помоги ему! – Я посмотрел на Кирклина.
Тот кивнул, вложил меч в ножны и кинулся на выручку к Губе. Шлем мешал, и воин, быстро расстегнув удерживающий ремешок, сбросил его прямо на землю. Железяка с грохотом укатилась в сторону, но Кирклин, кажется, этого даже не заметил – он бормотал что-то успокаивающее, придерживая товарища за ноги.
Новый надрез, новая порция отравы и прохлада воды.
– Лей!
Брат Губы снова принес полные ведра.
– Лей!
Руки действовали сами собой, промокшие штаны липли к ногам, а парнишка трясся все меньше и меньше.
– Лей!
Резать больше нельзя – так подсказывало мне чутье. Темная гадость практически перестала сочиться из раны, но не вышла полностью, и чтобы достать ее, пришлось бы слишком сильно резать и без того пострадавшую руку.
– Лить? – Брат Губы, замерший с ведром, переспросил, не дождавшись от меня команды.
– Лей, – согласился я, а потом прибавил: – И не останавливайся, пока не скажу.
Лечение явно пошло на пользу – бледность немного спала, а дыхание выровнялось, но, боюсь, это только отсрочит неизбежный конец. Под кожей вновь заплетались узоры, пусть и не такие темные, как раньше, однако вряд ли менее смертоносные.
Я смотрел на блестящие капли воды и судорожно перебирал в голове все то, что могло помочь – книги, прочитанные за всю мою недолгую жизнь, проносились перед мысленным взором, пугая тяжестью томов, но ничего подходящего в них больше не было. Любимые истории о подвигах, поединках и войнах оказались совершенно бесполезными.
Молодой беллатор тем временем прекратил дергаться и вырываться, оставив без работы Губу и Кирклина.
– Экая страхолюдина, – произнес хозяин, указав на тушу темной твари, которая начала оплывать под прямыми солнечными лучами. – Вот ить во что нужный вам парнишка-то превратился!
Губе не удалось скрыть печаль, рвущуюся вместе со словами, но Кирклин ничего не заметил – он неотрывно глядел на младшего товарища.
– А воняет как? – прибавил мужчина, потерев нос. – Теперь ить дня три мутить будет, не меньше…
Занятый своими мыслями, я не особо прислушивался, но последняя фраза привлекла внимание – что-то подобное мне совсем недавно говорил господин Глен…
Вещи, предусмотрительно снятые мной с Тоненькой, лежали сбоку от крыльца, приткнувшись к обмазанным глиной камням фундамента. Меня интересовал мешок из плотной синей ткани. Совсем недавно я уже держал его в руках и тогда не обратил внимания на нашитые тут и там крохотные бусинки, складывающиеся в незамысловатые картинки.
Но сейчас мне требовалось содержимое, и я, скинув перчатки, пытался развязать веревку, туго стягивающую горловину. Онемевшие от холодной воды пальцы не желали выполнять несложную работу, поэтому я использовал клинок – острие легко распороло бок, обнажив внутренности мешка.
Небольшой сверток с черной пыльцой будто сам упал мне в руку. Мгновение, и его содержимое оказалось на ладони.
«Останавливает кровотечения и нейтрализует действие вампирского токсина», – так говорил господин Глен. Надеюсь, порошок поможет и здесь.
– Хватит! – Журчание воды прекратилось, и я присел рядом с парнишкой.
Насыпав по щепотке в каждую ноздрю, я крепко зажал его рот и нос, не давая дышать. Немного времени, и тело вновь затряслось, но на этот раз от отсутствия воздуха. Выждав мгновение, убрал руку, и молодой беллатор глубоко вдохнул крохотные частички черной пыльцы.
Немного подумав, я срезал стягивающую руку повязку и сыпанул порошок прямо на рану – не знаю, будет ли от этого польза, но нужно испробовать все. Никаких других идей не было, и теперь оставалось только ждать.
– Что с ним будет? – негромко спросил Кирклин. Он сидел прямо на земле, поджав ноги.
Разводы грязи покрывали яркую ткань кафтана, и теперь воин походил скорее на оборванца или пьяницу, заночевавшего в луже у трактира.
– Не знаю. – Я и сам перемазался с головы до ног. – Нужно замотать раны чистой тряпкой и ждать, когда он придет в себя…
– Он… станет таким же? – Воин кивком указал на останки темной твари.
– Не знаю, – вновь повторил я.
Дверь скрипнула, и с крыльца, причитая и охая, спустилась супруга Губы, которую тот наконец соизволил выпустить из дома. Женщина подхватила крепкими руками полы длинного платья и обошла весь двор, осматривая последствия скоротечного боя. Остановившись рядом со смердящей тушей, она брезгливо сморщила нос, а после возмущенно тряхнула завязками кружевного чепчика, заприметив, что раненый лежит прямо на сырой земле.
Через мгновение деревянные башмачки уже стучали по ступенькам – хозяйка бросилась в дом, откуда вскоре вернулась с отрезом серой ткани. Аккуратно перевязав израненную руку, она попросила Кирклина отнести юношу внутрь, что тот сразу же и выполнил, легко подхватив товарища на руки. Молодого беллатора разместили на том же топчане, где еще совсем недавно в беспамятстве валялся я сам.
Так как моя помощь более не требовалась, я решил заняться снаряжением. Сначала следовало поймать Тоненькую, которую, как, впрочем, и собственную лошадь, Кирклин оставил без пригляда.
Скинув кольчугу (броня нуждалась в чистке), я прошел мимо приземистой бани, за которой слышалось веселое ржание. Пальцы скользили по гладким бревнам, иногда цепляя торчащую тут и там паклю.
Тоненькая обнаружилась неподалеку – в полусотне шагов, в крохотной низине, где она вдумчиво ощипывала сочную зеленую траву. Лошадь беллатора, к слову, так и осталась на том самом холмике, с которого ее хозяин наблюдал за нашим поединком с темной тварью.
– Попалась! – Я ухватил поводья.
Тоненькая, слишком увлеченная трапезой, не заметила моего приближения.
Чистый воздух щекотал ноздри ароматом теплой земли и полевых цветов. Прямо передо мной расстилалось огромное пастбище, и кое-где вдалеке, между невысоких холмов, бродили овечки. Замечательный пейзаж. Даже не верилось, что недавно совсем неподалеку отсюда прошла целая армия мертвяков…
Возвратившись, я привязал лошадь под навесом, чтобы животина зазря не мучилась под палящим солнцем, а сам занялся чисткой кольчуги. Опыта у меня не было, поэтому получалось не очень, но благо на выручку пришел брат Губы.
– Давайте помогу, господин интерфектор! – произнес он с легкой хитринкой.
Отказывать я не стал и протянул длиннополую рубаху, сплетенную из тонких плоских колечек, своему добровольному помощнику. Глаза парня заблестели – похоже, такая работа совершенно не тяготила его. Прав Губа – не зря он таскается к Ван-Прагам, ох не зря!
– Спит, – громко сказал Кирклин, заслонив солнце головой. – Но дышит ровно и, кажется, уже не такой бледный.
Я ползал на карачках между кустами, вглядываясь в переплетение тонких веток. Нужно было найти болт, столь неаккуратно пущенный мной мимо цели. Пока поиски не принесли результата, и продолжить их дальше, скорее всего, не получится – мужчина нависал надо мной, ожидая ответа.
– Хорошо, – произнес я, со вздохом поднимаясь на ноги. – Когда придет в себя, пусть пьет побольше.
Тетушка Ясуи всегда обильно поила меня в детстве, если одолевала болезнь. Она говорила, что хворь незаметно уходит с водой из тела. Думаю, сейчас это не будет лишним.
– Что еще можно сделать? – Кирклин мял в руках шапку – ту самую, что хотела прикинуться шлемом. И без того невзрачные перья, украшавшие ее, обломились и теперь угрожали небу острыми кончиками.
– Я не лекарь… – Мне действительно больше нечем было помочь. Однако кое-что сказать все-таки стоило. – Необходимо следить за ним, чтобы заметить… изменения.
Воин нахмурился.
– Ты думаешь, он превратится?
– Нет, однако рисковать нельзя.
В полушаге от меня над невысокой травой будто бы вился легкий дымок – не знаю, как я раньше его не заметил. Плохонький арбалетный болт – без оперения, зато с наконечником из черного серебра – разумеется, оказался именно там.
– Я понимаю. – Воин на миг замолчал. – Но как понять, что начались изменения? И что тогда делать?
Точного ответа на первый вопрос у меня не было, ведь я не настоящий интерфектор. Однако за последние дни твари, измененные проклятием, не раз оказывались на моем пути.
– Появление неприятного запаха, выделение слизи. – Припомнив, как брат Губы кричал вчера из-за двери, я добавил: – Изменение голоса и поведения… Подожди сутки, и, если ничего не произойдет, значит, все обошлось.
– А если произойдет? – Мужчина отбросил шапку в сторону и потер кулаком шрамы на щеке.
Вместо ответа я протянул ему только что найденный болт. Его наконечник стоил дорого, но оставлять людей без возможности защититься было неправильно.
– Господин Мунро щедро награждает тех, кто приносит черное серебро, – мрачно произнес Кирклин, крепко сжав древко в ладони. – Но я верну тебе его. Обещаю.
– Парнишка… он твой сын? – не выдержав, спросил я.
Нехорошо взваливать на отца такой груз, и мне самому стоило бы задержаться здесь еще на день. Но я должен был спешить, чтобы помочь друзьям.
– Нет, – ответил Кирклин. – Но согласно порядку мне требуется оберегать его…
Он вновь потер шрамы. Глаза мужчины на короткий миг подернулись пеленой воспоминаний, но это продолжалось совсем недолго.
– Надеюсь, черное серебро тебе не пригодится, – негромко произнес я.
– Я тоже, – кивнул Кирклин.
Говорить вроде бы больше было не о чем, но воин пристально глядел на меня, будто ожидая чего-то.
Ветерок трепал волосы, а со двора доносились звуки ругани – похоже, Губа отчитывал брата. Тот уже наверняка закончил с кольчугой, и значит, я мог отправляться в путь. Осталось только навьючить Тоненькую, которая получила-таки свою порцию овса, да попрощаться с хозяевами.
– Ты собираешься ехать к господину Мунро? – Кирклин наконец прервал затянувшееся молчание.
– Возможно.
Вчера, строя планы, я собирался поступить именно так – победить темную тварь и отправиться к беллатору в сопровождении его людей. Но после не самой приветливой встречи эта идея уже не казалась мне столь привлекательной.
– Мой господин сейчас не очень расположен к интерфекторам.
– Почему?
«Избавившись от отравы, надобно промыть рану водой из мехов, не жалея – сведущий путник завсегда пополнит ее запасы, ведь, чтобы найти воду в песках, стоит всего лишь…»
– Лей! – приказал я. – Прямо на руку. Нужно смыть эту гадость…
Водяной поток с веселым плеском унес черноту, намочил одежду и впитался в сухую землю, оставив после себя только темное пятно.
– Не сдюжу, – пропыхтел вдруг Губа. – Он ить шибко дергается!
– Помоги ему! – Я посмотрел на Кирклина.
Тот кивнул, вложил меч в ножны и кинулся на выручку к Губе. Шлем мешал, и воин, быстро расстегнув удерживающий ремешок, сбросил его прямо на землю. Железяка с грохотом укатилась в сторону, но Кирклин, кажется, этого даже не заметил – он бормотал что-то успокаивающее, придерживая товарища за ноги.
Новый надрез, новая порция отравы и прохлада воды.
– Лей!
Брат Губы снова принес полные ведра.
– Лей!
Руки действовали сами собой, промокшие штаны липли к ногам, а парнишка трясся все меньше и меньше.
– Лей!
Резать больше нельзя – так подсказывало мне чутье. Темная гадость практически перестала сочиться из раны, но не вышла полностью, и чтобы достать ее, пришлось бы слишком сильно резать и без того пострадавшую руку.
– Лить? – Брат Губы, замерший с ведром, переспросил, не дождавшись от меня команды.
– Лей, – согласился я, а потом прибавил: – И не останавливайся, пока не скажу.
Лечение явно пошло на пользу – бледность немного спала, а дыхание выровнялось, но, боюсь, это только отсрочит неизбежный конец. Под кожей вновь заплетались узоры, пусть и не такие темные, как раньше, однако вряд ли менее смертоносные.
Я смотрел на блестящие капли воды и судорожно перебирал в голове все то, что могло помочь – книги, прочитанные за всю мою недолгую жизнь, проносились перед мысленным взором, пугая тяжестью томов, но ничего подходящего в них больше не было. Любимые истории о подвигах, поединках и войнах оказались совершенно бесполезными.
Молодой беллатор тем временем прекратил дергаться и вырываться, оставив без работы Губу и Кирклина.
– Экая страхолюдина, – произнес хозяин, указав на тушу темной твари, которая начала оплывать под прямыми солнечными лучами. – Вот ить во что нужный вам парнишка-то превратился!
Губе не удалось скрыть печаль, рвущуюся вместе со словами, но Кирклин ничего не заметил – он неотрывно глядел на младшего товарища.
– А воняет как? – прибавил мужчина, потерев нос. – Теперь ить дня три мутить будет, не меньше…
Занятый своими мыслями, я не особо прислушивался, но последняя фраза привлекла внимание – что-то подобное мне совсем недавно говорил господин Глен…
Вещи, предусмотрительно снятые мной с Тоненькой, лежали сбоку от крыльца, приткнувшись к обмазанным глиной камням фундамента. Меня интересовал мешок из плотной синей ткани. Совсем недавно я уже держал его в руках и тогда не обратил внимания на нашитые тут и там крохотные бусинки, складывающиеся в незамысловатые картинки.
Но сейчас мне требовалось содержимое, и я, скинув перчатки, пытался развязать веревку, туго стягивающую горловину. Онемевшие от холодной воды пальцы не желали выполнять несложную работу, поэтому я использовал клинок – острие легко распороло бок, обнажив внутренности мешка.
Небольшой сверток с черной пыльцой будто сам упал мне в руку. Мгновение, и его содержимое оказалось на ладони.
«Останавливает кровотечения и нейтрализует действие вампирского токсина», – так говорил господин Глен. Надеюсь, порошок поможет и здесь.
– Хватит! – Журчание воды прекратилось, и я присел рядом с парнишкой.
Насыпав по щепотке в каждую ноздрю, я крепко зажал его рот и нос, не давая дышать. Немного времени, и тело вновь затряслось, но на этот раз от отсутствия воздуха. Выждав мгновение, убрал руку, и молодой беллатор глубоко вдохнул крохотные частички черной пыльцы.
Немного подумав, я срезал стягивающую руку повязку и сыпанул порошок прямо на рану – не знаю, будет ли от этого польза, но нужно испробовать все. Никаких других идей не было, и теперь оставалось только ждать.
– Что с ним будет? – негромко спросил Кирклин. Он сидел прямо на земле, поджав ноги.
Разводы грязи покрывали яркую ткань кафтана, и теперь воин походил скорее на оборванца или пьяницу, заночевавшего в луже у трактира.
– Не знаю. – Я и сам перемазался с головы до ног. – Нужно замотать раны чистой тряпкой и ждать, когда он придет в себя…
– Он… станет таким же? – Воин кивком указал на останки темной твари.
– Не знаю, – вновь повторил я.
Дверь скрипнула, и с крыльца, причитая и охая, спустилась супруга Губы, которую тот наконец соизволил выпустить из дома. Женщина подхватила крепкими руками полы длинного платья и обошла весь двор, осматривая последствия скоротечного боя. Остановившись рядом со смердящей тушей, она брезгливо сморщила нос, а после возмущенно тряхнула завязками кружевного чепчика, заприметив, что раненый лежит прямо на сырой земле.
Через мгновение деревянные башмачки уже стучали по ступенькам – хозяйка бросилась в дом, откуда вскоре вернулась с отрезом серой ткани. Аккуратно перевязав израненную руку, она попросила Кирклина отнести юношу внутрь, что тот сразу же и выполнил, легко подхватив товарища на руки. Молодого беллатора разместили на том же топчане, где еще совсем недавно в беспамятстве валялся я сам.
Так как моя помощь более не требовалась, я решил заняться снаряжением. Сначала следовало поймать Тоненькую, которую, как, впрочем, и собственную лошадь, Кирклин оставил без пригляда.
Скинув кольчугу (броня нуждалась в чистке), я прошел мимо приземистой бани, за которой слышалось веселое ржание. Пальцы скользили по гладким бревнам, иногда цепляя торчащую тут и там паклю.
Тоненькая обнаружилась неподалеку – в полусотне шагов, в крохотной низине, где она вдумчиво ощипывала сочную зеленую траву. Лошадь беллатора, к слову, так и осталась на том самом холмике, с которого ее хозяин наблюдал за нашим поединком с темной тварью.
– Попалась! – Я ухватил поводья.
Тоненькая, слишком увлеченная трапезой, не заметила моего приближения.
Чистый воздух щекотал ноздри ароматом теплой земли и полевых цветов. Прямо передо мной расстилалось огромное пастбище, и кое-где вдалеке, между невысоких холмов, бродили овечки. Замечательный пейзаж. Даже не верилось, что недавно совсем неподалеку отсюда прошла целая армия мертвяков…
Возвратившись, я привязал лошадь под навесом, чтобы животина зазря не мучилась под палящим солнцем, а сам занялся чисткой кольчуги. Опыта у меня не было, поэтому получалось не очень, но благо на выручку пришел брат Губы.
– Давайте помогу, господин интерфектор! – произнес он с легкой хитринкой.
Отказывать я не стал и протянул длиннополую рубаху, сплетенную из тонких плоских колечек, своему добровольному помощнику. Глаза парня заблестели – похоже, такая работа совершенно не тяготила его. Прав Губа – не зря он таскается к Ван-Прагам, ох не зря!
– Спит, – громко сказал Кирклин, заслонив солнце головой. – Но дышит ровно и, кажется, уже не такой бледный.
Я ползал на карачках между кустами, вглядываясь в переплетение тонких веток. Нужно было найти болт, столь неаккуратно пущенный мной мимо цели. Пока поиски не принесли результата, и продолжить их дальше, скорее всего, не получится – мужчина нависал надо мной, ожидая ответа.
– Хорошо, – произнес я, со вздохом поднимаясь на ноги. – Когда придет в себя, пусть пьет побольше.
Тетушка Ясуи всегда обильно поила меня в детстве, если одолевала болезнь. Она говорила, что хворь незаметно уходит с водой из тела. Думаю, сейчас это не будет лишним.
– Что еще можно сделать? – Кирклин мял в руках шапку – ту самую, что хотела прикинуться шлемом. И без того невзрачные перья, украшавшие ее, обломились и теперь угрожали небу острыми кончиками.
– Я не лекарь… – Мне действительно больше нечем было помочь. Однако кое-что сказать все-таки стоило. – Необходимо следить за ним, чтобы заметить… изменения.
Воин нахмурился.
– Ты думаешь, он превратится?
– Нет, однако рисковать нельзя.
В полушаге от меня над невысокой травой будто бы вился легкий дымок – не знаю, как я раньше его не заметил. Плохонький арбалетный болт – без оперения, зато с наконечником из черного серебра – разумеется, оказался именно там.
– Я понимаю. – Воин на миг замолчал. – Но как понять, что начались изменения? И что тогда делать?
Точного ответа на первый вопрос у меня не было, ведь я не настоящий интерфектор. Однако за последние дни твари, измененные проклятием, не раз оказывались на моем пути.
– Появление неприятного запаха, выделение слизи. – Припомнив, как брат Губы кричал вчера из-за двери, я добавил: – Изменение голоса и поведения… Подожди сутки, и, если ничего не произойдет, значит, все обошлось.
– А если произойдет? – Мужчина отбросил шапку в сторону и потер кулаком шрамы на щеке.
Вместо ответа я протянул ему только что найденный болт. Его наконечник стоил дорого, но оставлять людей без возможности защититься было неправильно.
– Господин Мунро щедро награждает тех, кто приносит черное серебро, – мрачно произнес Кирклин, крепко сжав древко в ладони. – Но я верну тебе его. Обещаю.
– Парнишка… он твой сын? – не выдержав, спросил я.
Нехорошо взваливать на отца такой груз, и мне самому стоило бы задержаться здесь еще на день. Но я должен был спешить, чтобы помочь друзьям.
– Нет, – ответил Кирклин. – Но согласно порядку мне требуется оберегать его…
Он вновь потер шрамы. Глаза мужчины на короткий миг подернулись пеленой воспоминаний, но это продолжалось совсем недолго.
– Надеюсь, черное серебро тебе не пригодится, – негромко произнес я.
– Я тоже, – кивнул Кирклин.
Говорить вроде бы больше было не о чем, но воин пристально глядел на меня, будто ожидая чего-то.
Ветерок трепал волосы, а со двора доносились звуки ругани – похоже, Губа отчитывал брата. Тот уже наверняка закончил с кольчугой, и значит, я мог отправляться в путь. Осталось только навьючить Тоненькую, которая получила-таки свою порцию овса, да попрощаться с хозяевами.
– Ты собираешься ехать к господину Мунро? – Кирклин наконец прервал затянувшееся молчание.
– Возможно.
Вчера, строя планы, я собирался поступить именно так – победить темную тварь и отправиться к беллатору в сопровождении его людей. Но после не самой приветливой встречи эта идея уже не казалась мне столь привлекательной.
– Мой господин сейчас не очень расположен к интерфекторам.
– Почему?