Норвуд
Часть 33 из 56 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Спасибо! – тряхнув головой, поблагодарил я Губу за спасение.
Комната закачалась перед глазами, захотелось схватить стены руками, чтобы прекратить это безумное движение.
– Так ить, пожалуйста. – Мужчина поднялся с табурета и выглянул в окно, проверяя, чем заняты предоставленные сами себе люди Мунро. Похоже, увиденное вполне удовлетворило его, поскольку он кивнул и спросил: – Как думаешь, господин интерфектор смог бы моему братцу помочь?
Я не знал, что ответить. С одной стороны, если сказать о возможности исцеления, то наверняка можно будет рассчитывать на помощь Губы. С другой – меня терзали смутные сомнения, что победить этот недуг под силу хоть кому-то: судя по то и дело раздававшемуся рычанию, лечить уже было попросту некого.
– Думаю, нет. – Мне не хотелось лишать хозяина дома надежды, но я, глядя ему в глаза, ответил честно.
Растерянность во взоре мужчины постепенно сменялась безысходной тоской.
– Так ить чего? Помрет он, получается? – нахмурился Губа.
– Время покажет.
– У него ить скоро свадьба… – В голосе проскользнули просительные нотки, словно это обстоятельство могло все изменить. – Неужто ничего нельзя сделать?
Его супруга, сидевшая в уголке, что-то шептала, едва открывая рот и прикладывая платок к глазам.
– Может, все-таки господин интерфектор поможет… – промямлил я, но, устыдившись собственной слабости, сразу же добавил: – Однако стоит приготовиться к худшему.
– Что это значит? – с хрипотцой в голосе спросил младший брат Губы. – Нам на самом деле придется его сжечь?
Если начистоту, разговор уже порядком утомил, да и не знал я, как ответить. Вообще, с момента пробуждения прошло совсем немного времени, но ощущения были такие, будто мне несколько дней пришлось обходиться без сна – перед глазами скакали мелкие, словно брызги чернил, точки.
– Надо сначала хотя бы посмотреть на него! – донесся из угла тихий женский голос. – Может, он не так и плох… В любом случае нехорошо это – сразу в огонь!
Губа негромко хмыкнул, растянув уголки рта в невеселой усмешке – он явно не верил в благоприятный исход.
– Так ить обязательно посмотрим, – тем не менее сказал мужчина через мгновение, сопроводив слова тяжелым вздохом. – Родная ить кровь…
– А если он вырвется? – Младший, а в скором времени, похоже, единственный брат хозяина тоже не питал иллюзий. – Как мы его победим без черного серебра?
Паренек быстро посмотрел на меня и на клинок, рукоять которого по-прежнему лежала в ладони. Уж не знаю, чего он хотел больше – получить оружие или заручиться помощью, но я не испытывал ни малейшего желания принимать участие в этом деле. К чему ненужный риск, когда мне необходимо выручать товарищей?
Но вместе с тем, глядя, как понурый Губа баюкает пораненную в схватке руку, я понимал, что все равно не смогу бросить их и уйти. А значит, чтобы привести в гармонию мысли и поступки, нужно было придумать оправдание, позволявшее остаться. И я быстро справился с этой задачей.
– Я помогу вам. – Хотелось говорить уверенно, но получалось не очень. – Чем смогу. Даже если понадобится… упокоить вашего брата. Но тогда и вы поможете мне выручить моих друзей из беды.
– Уговор! – сразу же согласился Губа, правда, уточнил: – Но воевать с беллатором не будем. Предупреждаю!
– Уговор. – Я и сам не стремился к схватке и надеялся решить все мирным путем, ведь у нас совершенно другой враг.
Мужчина даже слегка повеселел, покрепче замотал руку чистой белой тряпочкой и сказал:
– Нужно как-то избавиться от людей во дворе… Попробую напоить их брагой, а то ить вояки до пьянства охочи…
Сомневаюсь, что бойцы Мунро упьются до потери сознания – все-таки они исполняют поручение своего господина. Однако возражать я не стал, так как никакого иного предложения все равно не было. Да и меня больше занимала другая мысль – как привести себя в порядок, ведь в нынешнем состоянии я не мог даже просто передвигаться, чего уж говорить о сражениях с порождениями зла.
И так выходило, что единственная надежда – на остатки порошков господина Глена, в которых еще следовало разобраться. Нет, я неплохо помнил, как он смешивал снадобья в доме госпожи Таусинг, но не уверен, что смогу повторить все то же самое, ничего не перепутав.
– Мне нужны вещи господина интерфектора. – Я кое-как указал рукой на видневшиеся седельные сумки. На лбу выступил холодный пот. – И где мой арбалет?
– Самострел, что ль? – переспросил Губа. – Так ить я его прибрал! И его, и другой, который старик оставил. Под замок их спрятал, чтобы, значит, не поранился никто. – Мужчина выразительно посмотрел на младшего брата. – Там же и броня лежит…
– Какая броня?
– Так ить та, которую господин интерфектор оставил, перед тем как уехать. Сказал, что так легче скакать будет.
Интересно, почему наш командир не взял с собой кольчугу? Действительно стремился добраться до цели как можно быстрее? Или не хотел вводить в искушение беллатора? Ведь такая вещь не только стоит очень дорого, но и громогласно заявляет о высоком статусе владельца…
Как бы то ни было, сейчас это оказалось очень кстати, и я даже стал чувствовать себя капельку лучше – у меня созрел план.
– Не торопитесь доставать бражку, – сказал я. – Есть другая идея…
Глава 26
Солнце неторопливо поднималось над землей. Утренние лучи били сбоку, заставляя щурить глаза, иначе от яркого света прямо перед носом появлялись бесформенные рыжие пятна. Можно, конечно, прикрыть лицо ладонью, но я ехал верхом и обе руки были заняты поводьями.
Смирная тонконогая лошадка послушно приминала копытами невысокую и мокрую от росы траву, а я напряженно всматривался в этот зеленый ковер, опасаясь угодить в какую-нибудь канаву или ямку. Проклятое солнце немилосердно слепило, но рисковать, управляясь одной рукой, было нельзя – наездник из меня тот еще.
Покачиваясь в седле в такт неторопливым шагам моей молчаливой спутницы, я смотрел на видневшиеся вдалеке постройки. Некоторые из них, совсем небольшие, приткнулись к справному двухэтажному дому с резным крыльцом, а часть находилась чуть поодаль от него. За невысокой – по грудь – оградкой томились в заточении белобокие куры и звонкоголосый крупный петух. Разумеется, разглядеть птиц с такого расстояния не представлялось возможным, но я точно знал, что они там есть – за остаток вчерашнего дня успел вдоволь наслушаться их кудахтанья.
Я наблюдал за обиталищем Губы и его семейства, тайно покинутым мной сегодня перед самым рассветом. Покинутым затем, чтобы вновь вернуться туда, но уже совсем в другой роли…
Вчера узнал об оставленной господином Гленом кольчуге, и у меня сразу появилась идея выдать себя за интерфектора. Причем не только для того, чтобы обмануть младших беллаторов и помочь Губе с его запертым в дровянике братом. Нет, думаю, я достаточно времени провел рядом с настоящим борцом с нечистью и смогу достоверно сыграть эту роль даже перед самим Мунро.
Конечно, можно было прийти к нему в собственном обличье, но одно дело – бывший писарь, который зачем-то пытается доказать невиновность плененных людей, и абсолютно другое – интерфектор, пусть и совсем юный.
По задумке, одна эта ложь легко позволит заручиться поддержкой Губы – не думаю, что люди Мунро ослушаются меня, если я попрошу их отойти подальше от дровяника. Да и разделавшись с монстром, в наличии которого я совершенно не сомневался, мне удастся завоевать уважение и явиться к их господину человеком, показавшим себя в деле!
Наверное, этот во многом авантюрный план возник в моей голове из-за прочитанных в юности романов, где герои постоянно обманывали неприятеля, выдавая себя за тех, кем не являлись. В одном рыцарь, почтивший своим визитом замужнюю даму, нарядился в медвежью шкуру, чтобы спрятаться от не вовремя вернувшегося супруга. В другом, дабы извести соседей, хитрый мельник вымазал лицо мукой, прикинувшись упырем. А в третьем рассказывалась история последнего короля нашего оаза, который убежал от бунтовщиков, переодевшись в женское платье.
Правда, все трое закончили не самым лучшим образом – рыцаря порвали собаки, обезумевшие от медвежьего запаха; мельника угробил молодой интерфектор, оказавшийся поблизости; короля же, который с непривычки запутался в полах длинного платья, поймали охотники за головами, пришедшие с востока, и отправили в какой-то бордель.
Припомнив эти поучительные истории, я понял, что стоит как следует все продумать, дабы не оказаться в неприглядном положении. Хотя прикинуться интерфектором, наверное, проще, чем женщиной…
Никаких специальных бумаг мне не требовалось, поскольку их не было и у самих интерфекторов – они удостоверяли собственную личность готовностью сражаться с порождениями зла и тем снаряжением, которым располагали.
Клинок подделать нельзя, а самозванцу, завладевшему чужим, проще и гораздо выгоднее продать его при первой возможности, чем выдавать себя за борца с нечистью. Поэтому, если безумцы, рисковавшие так поступать, и появлялись, то случалось подобное чрезвычайно редко, а следовательно, в документах попросту не было необходимости.
Однако это вовсе не означало, что не стоило опасаться разоблачения – если у людей беллатора Мунро возникнут какие-то сомнения, они могут схватить меня и доставить к своему господину не как победителя темных тварей, а как неизвестного проходимца. Учитывая обстоятельства, не думаю, что в этом случае мне удастся помочь друзьям.
Значит, нельзя вызывать подозрения ни действиями, ни внешним видом. Клинок и кольчуга – это, конечно, хорошо, но кое-чего все же не хватало – у меня не было коня.
– Так ить соврешь, что мертвяки его пожрали, – сказал вчера Губа, когда я озвучил проблему.
– Настоящий интерфектор в таком случае отправился бы за новым, – возразил я. – А не бродил бы по округе в поисках порождений зла.
– Так ить, может, у тебя его только-только прибили… Придешь и спросишь у меня: «Так, мол, и так, продай коня!» А я скажу, что коня нет, а вот в дровянике паренек сидит и как-то странно себя ведет… Тут ты беллаторов прогонишь, мы на брата моего глянем, и коли все плохо с ним, то придется его упокоить.
В словах Губы было здравое зерно, но я все же покачал головой.
– Нет, так не пойдет. В этом случае лошадиная туша должна валяться где-то неподалеку, и люди Мунро могут захотеть посмотреть на нее.
– Так ить зачем им это?
– Не знаю. – В романах, прочитанных мной, герои тоже всегда прокалывались на мелочах, и я не хотел уподобиться им. – Но неужели нельзя где-нибудь купить коня?
Денег у меня не было, но для расчетов вполне мог сгодиться один из имеющихся болтов. Его наконечник из черного серебра стоил гораздо дороже, чем любая крестьянская лошадь.
– Так ить кто продаст-то? – Губа потер лоб ладонью. – Не слышал, чтобы у кого-то лишняя скотина в хозяйстве появилась…
– А если только на время? – Мне не хотелось отказываться от своего замысла. – Скажем, на несколько дней.
– У Ван-Прагов можно попробовать спросить, – негромко произнес младший брат Губы. – У них точно есть свободные лошади.
– Откуда знаешь? – нахмурился хозяин дома. – Опять туда таскаешься?
– А чего мне еще делать? – безо всякого почтения в голосе возразил паренек. – Ждать, пока ты мне невесту найдешь?
– От ить… Дед наш с воинской дорожки сошел, а внучек его обратно заскочить норовит!
Оказалось, что Ван-Праги – это старый беллаторский род, когда-то очень влиятельный, но в последние годы уступивший позиции роду Мунро. К этим самым Ван-Прагам и хотел прибиться младший брат Губы, недовольный своим подчиненным положением. Вряд ли там ему будет намного лучше…
Вообще, с тех самых пор, как власть в оазе оказалась в руках городов, положение всех без исключения беллаторов ухудшилось – они утратили значительную часть своего могущества и, по сути, вновь превратились в защитников простых крестьян, которые содержали их, отдавая двенадцатую долю урожая. Грозная когда-то сила сражалась теперь по большей части с лихим людом, не желавшим жить по закону и сбивавшимся в шайки.
Некоторые смогли устроиться лучше других – кто-то занялся торговлей, а кто-то обязался служить городам. За деньги, само собой. Однако теперь даже самые влиятельные из беллаторов не могли содержать сотни конных воинов, которые в лучшие годы не особенно отличались от рыцарей из южных королевств.
Во время последнего смотра под знаменами того же Мунро стояли всего два десятка легко вооруженных всадников, если, конечно, верить тем бумагам, что я видел во время службы в ратуше. И хотя их писали много лет назад, не думаю, что ситуация с того момента разительно изменилась.
Тем не менее к словам наиболее влиятельных беллаторов прислушивались сотни, а может, и тысячи других, за плечами которых не было ничего, кроме собственного меча или сабли, легкой пики да короткого лука. Поэтому, если получится заручиться поддержкой Мунро и Ван-Прага, можно собрать значительные силы…
Брат Губы не обманул. Посреди ночи, в самую темень, он тихонько пробрался в дом, умудрившись никого не разбудить, и сообщил, что лошадь раздобыть удалось. Судя по легкому аромату, помимо нее удалось раздобыть и кувшинчик браги. Никаких претензий по этому поводу у меня не было – парень имел полное право получить хоть что-то за свои труды.
Кроме того, он вытащил из дома все необходимые вещи – седельные сумки, кольчугу и арбалет, а потом отнес их в небольшую рощицу, где меня ожидала новая спутница – смирная рыжая лошадка по имени Тоненькая. Привязанная к деревцу, она выела вокруг всю траву, густые жесткие кусты с колючими, свернутыми в трубочку листьями и даже подгрызла кору там, куда сумела дотянуться. Скудный рацион не насытил Тоненькую, и ее влажные печальные глаза блестели надеждами на ароматное сено и золотой овес.
Надежды, впрочем, не оправдались, а потом и вовсе сменились тревогой – сумки, разместившиеся по бокам, недвусмысленно намекали на длительное путешествие. Однако для беспокойства не было повода – дом Губы стоял совсем неподалеку, а сама рощица, к слову, ютилась на берегу реки, почти там же, где на нас напали измененные тьмой обитатели болота.
Сейчас, когда солнце поднялось повыше, мы ступили на узкую утоптанную тропку, и теперь копыта гулко постукивали по сухой земле, поднимая небольшие облачка пыли.
Я чувствовал себя значительно лучше – тошнота и головокружение отступили. Сказалось, что весь вчерашний день и почти всю ночь я провел, лежа на топчане, просыпаясь только затем, чтобы поесть. Слабость, конечно, все еще оставалась, но я надеялся прогнать ее с помощью порошков господина Глена, которых, к сожалению, осталось совсем немного.
Комната закачалась перед глазами, захотелось схватить стены руками, чтобы прекратить это безумное движение.
– Так ить, пожалуйста. – Мужчина поднялся с табурета и выглянул в окно, проверяя, чем заняты предоставленные сами себе люди Мунро. Похоже, увиденное вполне удовлетворило его, поскольку он кивнул и спросил: – Как думаешь, господин интерфектор смог бы моему братцу помочь?
Я не знал, что ответить. С одной стороны, если сказать о возможности исцеления, то наверняка можно будет рассчитывать на помощь Губы. С другой – меня терзали смутные сомнения, что победить этот недуг под силу хоть кому-то: судя по то и дело раздававшемуся рычанию, лечить уже было попросту некого.
– Думаю, нет. – Мне не хотелось лишать хозяина дома надежды, но я, глядя ему в глаза, ответил честно.
Растерянность во взоре мужчины постепенно сменялась безысходной тоской.
– Так ить чего? Помрет он, получается? – нахмурился Губа.
– Время покажет.
– У него ить скоро свадьба… – В голосе проскользнули просительные нотки, словно это обстоятельство могло все изменить. – Неужто ничего нельзя сделать?
Его супруга, сидевшая в уголке, что-то шептала, едва открывая рот и прикладывая платок к глазам.
– Может, все-таки господин интерфектор поможет… – промямлил я, но, устыдившись собственной слабости, сразу же добавил: – Однако стоит приготовиться к худшему.
– Что это значит? – с хрипотцой в голосе спросил младший брат Губы. – Нам на самом деле придется его сжечь?
Если начистоту, разговор уже порядком утомил, да и не знал я, как ответить. Вообще, с момента пробуждения прошло совсем немного времени, но ощущения были такие, будто мне несколько дней пришлось обходиться без сна – перед глазами скакали мелкие, словно брызги чернил, точки.
– Надо сначала хотя бы посмотреть на него! – донесся из угла тихий женский голос. – Может, он не так и плох… В любом случае нехорошо это – сразу в огонь!
Губа негромко хмыкнул, растянув уголки рта в невеселой усмешке – он явно не верил в благоприятный исход.
– Так ить обязательно посмотрим, – тем не менее сказал мужчина через мгновение, сопроводив слова тяжелым вздохом. – Родная ить кровь…
– А если он вырвется? – Младший, а в скором времени, похоже, единственный брат хозяина тоже не питал иллюзий. – Как мы его победим без черного серебра?
Паренек быстро посмотрел на меня и на клинок, рукоять которого по-прежнему лежала в ладони. Уж не знаю, чего он хотел больше – получить оружие или заручиться помощью, но я не испытывал ни малейшего желания принимать участие в этом деле. К чему ненужный риск, когда мне необходимо выручать товарищей?
Но вместе с тем, глядя, как понурый Губа баюкает пораненную в схватке руку, я понимал, что все равно не смогу бросить их и уйти. А значит, чтобы привести в гармонию мысли и поступки, нужно было придумать оправдание, позволявшее остаться. И я быстро справился с этой задачей.
– Я помогу вам. – Хотелось говорить уверенно, но получалось не очень. – Чем смогу. Даже если понадобится… упокоить вашего брата. Но тогда и вы поможете мне выручить моих друзей из беды.
– Уговор! – сразу же согласился Губа, правда, уточнил: – Но воевать с беллатором не будем. Предупреждаю!
– Уговор. – Я и сам не стремился к схватке и надеялся решить все мирным путем, ведь у нас совершенно другой враг.
Мужчина даже слегка повеселел, покрепче замотал руку чистой белой тряпочкой и сказал:
– Нужно как-то избавиться от людей во дворе… Попробую напоить их брагой, а то ить вояки до пьянства охочи…
Сомневаюсь, что бойцы Мунро упьются до потери сознания – все-таки они исполняют поручение своего господина. Однако возражать я не стал, так как никакого иного предложения все равно не было. Да и меня больше занимала другая мысль – как привести себя в порядок, ведь в нынешнем состоянии я не мог даже просто передвигаться, чего уж говорить о сражениях с порождениями зла.
И так выходило, что единственная надежда – на остатки порошков господина Глена, в которых еще следовало разобраться. Нет, я неплохо помнил, как он смешивал снадобья в доме госпожи Таусинг, но не уверен, что смогу повторить все то же самое, ничего не перепутав.
– Мне нужны вещи господина интерфектора. – Я кое-как указал рукой на видневшиеся седельные сумки. На лбу выступил холодный пот. – И где мой арбалет?
– Самострел, что ль? – переспросил Губа. – Так ить я его прибрал! И его, и другой, который старик оставил. Под замок их спрятал, чтобы, значит, не поранился никто. – Мужчина выразительно посмотрел на младшего брата. – Там же и броня лежит…
– Какая броня?
– Так ить та, которую господин интерфектор оставил, перед тем как уехать. Сказал, что так легче скакать будет.
Интересно, почему наш командир не взял с собой кольчугу? Действительно стремился добраться до цели как можно быстрее? Или не хотел вводить в искушение беллатора? Ведь такая вещь не только стоит очень дорого, но и громогласно заявляет о высоком статусе владельца…
Как бы то ни было, сейчас это оказалось очень кстати, и я даже стал чувствовать себя капельку лучше – у меня созрел план.
– Не торопитесь доставать бражку, – сказал я. – Есть другая идея…
Глава 26
Солнце неторопливо поднималось над землей. Утренние лучи били сбоку, заставляя щурить глаза, иначе от яркого света прямо перед носом появлялись бесформенные рыжие пятна. Можно, конечно, прикрыть лицо ладонью, но я ехал верхом и обе руки были заняты поводьями.
Смирная тонконогая лошадка послушно приминала копытами невысокую и мокрую от росы траву, а я напряженно всматривался в этот зеленый ковер, опасаясь угодить в какую-нибудь канаву или ямку. Проклятое солнце немилосердно слепило, но рисковать, управляясь одной рукой, было нельзя – наездник из меня тот еще.
Покачиваясь в седле в такт неторопливым шагам моей молчаливой спутницы, я смотрел на видневшиеся вдалеке постройки. Некоторые из них, совсем небольшие, приткнулись к справному двухэтажному дому с резным крыльцом, а часть находилась чуть поодаль от него. За невысокой – по грудь – оградкой томились в заточении белобокие куры и звонкоголосый крупный петух. Разумеется, разглядеть птиц с такого расстояния не представлялось возможным, но я точно знал, что они там есть – за остаток вчерашнего дня успел вдоволь наслушаться их кудахтанья.
Я наблюдал за обиталищем Губы и его семейства, тайно покинутым мной сегодня перед самым рассветом. Покинутым затем, чтобы вновь вернуться туда, но уже совсем в другой роли…
Вчера узнал об оставленной господином Гленом кольчуге, и у меня сразу появилась идея выдать себя за интерфектора. Причем не только для того, чтобы обмануть младших беллаторов и помочь Губе с его запертым в дровянике братом. Нет, думаю, я достаточно времени провел рядом с настоящим борцом с нечистью и смогу достоверно сыграть эту роль даже перед самим Мунро.
Конечно, можно было прийти к нему в собственном обличье, но одно дело – бывший писарь, который зачем-то пытается доказать невиновность плененных людей, и абсолютно другое – интерфектор, пусть и совсем юный.
По задумке, одна эта ложь легко позволит заручиться поддержкой Губы – не думаю, что люди Мунро ослушаются меня, если я попрошу их отойти подальше от дровяника. Да и разделавшись с монстром, в наличии которого я совершенно не сомневался, мне удастся завоевать уважение и явиться к их господину человеком, показавшим себя в деле!
Наверное, этот во многом авантюрный план возник в моей голове из-за прочитанных в юности романов, где герои постоянно обманывали неприятеля, выдавая себя за тех, кем не являлись. В одном рыцарь, почтивший своим визитом замужнюю даму, нарядился в медвежью шкуру, чтобы спрятаться от не вовремя вернувшегося супруга. В другом, дабы извести соседей, хитрый мельник вымазал лицо мукой, прикинувшись упырем. А в третьем рассказывалась история последнего короля нашего оаза, который убежал от бунтовщиков, переодевшись в женское платье.
Правда, все трое закончили не самым лучшим образом – рыцаря порвали собаки, обезумевшие от медвежьего запаха; мельника угробил молодой интерфектор, оказавшийся поблизости; короля же, который с непривычки запутался в полах длинного платья, поймали охотники за головами, пришедшие с востока, и отправили в какой-то бордель.
Припомнив эти поучительные истории, я понял, что стоит как следует все продумать, дабы не оказаться в неприглядном положении. Хотя прикинуться интерфектором, наверное, проще, чем женщиной…
Никаких специальных бумаг мне не требовалось, поскольку их не было и у самих интерфекторов – они удостоверяли собственную личность готовностью сражаться с порождениями зла и тем снаряжением, которым располагали.
Клинок подделать нельзя, а самозванцу, завладевшему чужим, проще и гораздо выгоднее продать его при первой возможности, чем выдавать себя за борца с нечистью. Поэтому, если безумцы, рисковавшие так поступать, и появлялись, то случалось подобное чрезвычайно редко, а следовательно, в документах попросту не было необходимости.
Однако это вовсе не означало, что не стоило опасаться разоблачения – если у людей беллатора Мунро возникнут какие-то сомнения, они могут схватить меня и доставить к своему господину не как победителя темных тварей, а как неизвестного проходимца. Учитывая обстоятельства, не думаю, что в этом случае мне удастся помочь друзьям.
Значит, нельзя вызывать подозрения ни действиями, ни внешним видом. Клинок и кольчуга – это, конечно, хорошо, но кое-чего все же не хватало – у меня не было коня.
– Так ить соврешь, что мертвяки его пожрали, – сказал вчера Губа, когда я озвучил проблему.
– Настоящий интерфектор в таком случае отправился бы за новым, – возразил я. – А не бродил бы по округе в поисках порождений зла.
– Так ить, может, у тебя его только-только прибили… Придешь и спросишь у меня: «Так, мол, и так, продай коня!» А я скажу, что коня нет, а вот в дровянике паренек сидит и как-то странно себя ведет… Тут ты беллаторов прогонишь, мы на брата моего глянем, и коли все плохо с ним, то придется его упокоить.
В словах Губы было здравое зерно, но я все же покачал головой.
– Нет, так не пойдет. В этом случае лошадиная туша должна валяться где-то неподалеку, и люди Мунро могут захотеть посмотреть на нее.
– Так ить зачем им это?
– Не знаю. – В романах, прочитанных мной, герои тоже всегда прокалывались на мелочах, и я не хотел уподобиться им. – Но неужели нельзя где-нибудь купить коня?
Денег у меня не было, но для расчетов вполне мог сгодиться один из имеющихся болтов. Его наконечник из черного серебра стоил гораздо дороже, чем любая крестьянская лошадь.
– Так ить кто продаст-то? – Губа потер лоб ладонью. – Не слышал, чтобы у кого-то лишняя скотина в хозяйстве появилась…
– А если только на время? – Мне не хотелось отказываться от своего замысла. – Скажем, на несколько дней.
– У Ван-Прагов можно попробовать спросить, – негромко произнес младший брат Губы. – У них точно есть свободные лошади.
– Откуда знаешь? – нахмурился хозяин дома. – Опять туда таскаешься?
– А чего мне еще делать? – безо всякого почтения в голосе возразил паренек. – Ждать, пока ты мне невесту найдешь?
– От ить… Дед наш с воинской дорожки сошел, а внучек его обратно заскочить норовит!
Оказалось, что Ван-Праги – это старый беллаторский род, когда-то очень влиятельный, но в последние годы уступивший позиции роду Мунро. К этим самым Ван-Прагам и хотел прибиться младший брат Губы, недовольный своим подчиненным положением. Вряд ли там ему будет намного лучше…
Вообще, с тех самых пор, как власть в оазе оказалась в руках городов, положение всех без исключения беллаторов ухудшилось – они утратили значительную часть своего могущества и, по сути, вновь превратились в защитников простых крестьян, которые содержали их, отдавая двенадцатую долю урожая. Грозная когда-то сила сражалась теперь по большей части с лихим людом, не желавшим жить по закону и сбивавшимся в шайки.
Некоторые смогли устроиться лучше других – кто-то занялся торговлей, а кто-то обязался служить городам. За деньги, само собой. Однако теперь даже самые влиятельные из беллаторов не могли содержать сотни конных воинов, которые в лучшие годы не особенно отличались от рыцарей из южных королевств.
Во время последнего смотра под знаменами того же Мунро стояли всего два десятка легко вооруженных всадников, если, конечно, верить тем бумагам, что я видел во время службы в ратуше. И хотя их писали много лет назад, не думаю, что ситуация с того момента разительно изменилась.
Тем не менее к словам наиболее влиятельных беллаторов прислушивались сотни, а может, и тысячи других, за плечами которых не было ничего, кроме собственного меча или сабли, легкой пики да короткого лука. Поэтому, если получится заручиться поддержкой Мунро и Ван-Прага, можно собрать значительные силы…
Брат Губы не обманул. Посреди ночи, в самую темень, он тихонько пробрался в дом, умудрившись никого не разбудить, и сообщил, что лошадь раздобыть удалось. Судя по легкому аромату, помимо нее удалось раздобыть и кувшинчик браги. Никаких претензий по этому поводу у меня не было – парень имел полное право получить хоть что-то за свои труды.
Кроме того, он вытащил из дома все необходимые вещи – седельные сумки, кольчугу и арбалет, а потом отнес их в небольшую рощицу, где меня ожидала новая спутница – смирная рыжая лошадка по имени Тоненькая. Привязанная к деревцу, она выела вокруг всю траву, густые жесткие кусты с колючими, свернутыми в трубочку листьями и даже подгрызла кору там, куда сумела дотянуться. Скудный рацион не насытил Тоненькую, и ее влажные печальные глаза блестели надеждами на ароматное сено и золотой овес.
Надежды, впрочем, не оправдались, а потом и вовсе сменились тревогой – сумки, разместившиеся по бокам, недвусмысленно намекали на длительное путешествие. Однако для беспокойства не было повода – дом Губы стоял совсем неподалеку, а сама рощица, к слову, ютилась на берегу реки, почти там же, где на нас напали измененные тьмой обитатели болота.
Сейчас, когда солнце поднялось повыше, мы ступили на узкую утоптанную тропку, и теперь копыта гулко постукивали по сухой земле, поднимая небольшие облачка пыли.
Я чувствовал себя значительно лучше – тошнота и головокружение отступили. Сказалось, что весь вчерашний день и почти всю ночь я провел, лежа на топчане, просыпаясь только затем, чтобы поесть. Слабость, конечно, все еще оставалась, но я надеялся прогнать ее с помощью порошков господина Глена, которых, к сожалению, осталось совсем немного.