Норвуд

– Если бы не я, вас бы уже сожрали. – Мне показалось правильным сразу сказать об этом. – А вы меня в театре бросили, вместе с крысами…

– Норвуд, я рад, что ты смог выбраться. – Бернард Глен тяжело дышал. – Но давай мы обсудим все это в другое время. Нужно бежать, пока нас не заметили!

Четверка Опаленных и Блэлок действительно были очень увлечены схваткой с бургомистром, который теперь выглядел еще хуже, чем раньше, – все-таки битва и ему далась нелегко.

– А что, расспрашивать Карла Рокитанского не будем? – Сражение между порождениями зла больше походило на свалку. – Он где-то там, и я запросто могу привести его сюда!

Не знаю почему, наверное, я слишком добр, но мне показалось правильным простить предателей и не убивать их. По крайней мере, пока.

– Нет, Норвуд. – Господин Глен прикрыл глаза. – Мы не будем никого допрашивать… Нам нужно поскорее убраться отсюда.

С этими словами интерфектор подхватил мастера Фонтена со стола и взвалил себе на плечо. Все-таки господин Глен очень силен, почти как я! Мгновение назад казалось, что он рухнет, если сделает еще хоть один шаг, а теперь ничего – идет даже с такой ношей.

Раз больше здесь делать нечего, то действительно можно уходить – я вдруг почувствовал какую-то слабость в ногах, а значит, неплохо было бы отдохнуть.

– Обойдем ратушу и опять поднимемся на крыши. – Опаленная быстро выплевывала слова, пытаясь хоть как-то помочь интерфектору и придерживая мастера Фонтена тонкими ручками.

По-хорошему, именно она должна была его тащить, ведь это ее дед! Но я не успел предложить Опаленной подменить господина Глена, потому как сзади раздался раздраженный голос Карла Рокитанского:

– Куда это вы собрались?

Каким-то образом предводитель темных тварей умудрился выйти из схватки и теперь стоял за нашими спинами. Его красивый плащ больше не был таким уж красивым и походил на обыкновенную тряпку. Лоскут кожи, свисающий на глаз, мешал обзору, и он несколько раз попытался прилепить его обратно ко лбу, но неудачно – это было очень смешно, и я не стал сдерживаться. Однако никто не разделил моего веселья, а сам Карл ответил только тяжелым взглядом.

– Стоять! – приказал он, и нас обдало холодом.

Не знаю почему, но на этот раз я на миг почувствовал, что не могу шевелиться, однако неприятное ощущение быстро прошло. Интерфектор тоже замер на мгновение, но потом продолжил тащить мастера Фонтена за ратушу.

– Напились зелий? – прорычал Карл Рокитанский. – И думаете, что сможете уйти?

Я удивился такой прозорливости и даже слегка кивнул из вежливости. А Опаленная почему-то побледнела и схватила за руку деда, который так и висел на плече интерфектора.

– Фонтен, очнись! – На этот раз ветерок был даже не прохладным, а просто свежим. Видимо, для такого приказа много сил не требовалось. – Фонтен, убей интерфектора!

Мой бывший наставник никаких снадобий не пил, поэтому сразу подчинился приказу и вцепился скрюченными пальцами в горло господина Глена. Точнее – попытался вцепиться, потому как был сразу же сброшен с плеча и отлетел на несколько шагов в сторону. Правда, это его не остановило, и мастер Фонтен, вскочив на ноги, вновь пошел в наступление.

– Ты! – Карл Рокитанский указал рукой на Опаленную, складывая те самые «мотусы». – Убей юнца!

Френсис тоже что-то шептала себе под нос, а ее пальцы, казалось, жили собственной жизнью. Девушка побледнела еще сильнее, но на меня бросаться не стала.

– Убей! – На этот раз рев был что надо, и вокруг закружились снежинки. – Убей!

Опаленная прислонилась к стене и закатила глаза – еще немного, и она больше не сможет сопротивляться. Но даже не это было самое плохое. Гораздо хуже, что из бургомистра наконец догадались вытащить клинок, и один из четверки теперь убегал с ним куда-то на другой конец площади.

Толстяк зашатался и сначала рухнул на колени, а потом упал ничком.

Интерфектор сцепился с мастером Фонтеном, прижав того к стене буквально в одном шаге позади меня.

И еще мне вдруг стало понятно, что снадобье, которое я так неосмотрительно слизнул с пола в театре, постепенно прекращает действовать. Мир вокруг больше не блистал яркостью красок, а мысли о собственном великолепии начали уходить на второй план. В голове зашумело, и ноги стали как будто чужие, а значит, совсем скоро я буду точно так же беззащитен перед Карлом Рокитанским, как и мастер Фонтен.

– Хозяин, разреши забрать юнца? – Блэлок первым присоединился к своему командиру, встав рядом с ним. – Это он ранил меня в ногу!

– Только если ученица его не прикончит…

Карл Рокитанский обнажил зубы в усмешке, а на мое плечо легла узкая ладонь.

– Я. Не могу. Больше. Сопротивляться. – Слова вылетали из уст Опаленной с присвистом, будто пар из закрытого котла.

Ладонь на плече медленно сжималась – Френсис продолжала бороться из последних сил, но было ясно – еще несколько мгновений, и она сдастся.

Надо что-то предпринять, но что? Как назло, в голове поселилась сплошная пустота, в которой тревожно билась только одна мысль: «Бежать!» Бежать без оглядки и без промедления, бежать, бросив остальных и надеясь, что погони не будет.

Но здравый смысл, постепенно возвращавшийся ко мне, говорил, что скрыться не удастся – как только я побегу, сразу стану главной целью для замерших напротив порождений зла.

Да и некуда отступать – позади Опаленная, впереди Карл Рокитанский, а со всех сторон к нам спешат десятки и сотни мертвяков, которые вновь оказались под контролем предводителя темных тварей. И когда он успел отдать им приказ?

– Хозяин, скажи ей, чтобы она просто держала. – Просительные нотки делали речь Блэлока жалобно-приторной и никак не вязались с его внешностью. – Я хочу выпить его…

Карл Рокитанский ничего не ответил, только смотрел на нас одним глазом – второй был по-прежнему прикрыт лоскутом кожи, который никак не желал занять свое место. Позади него вновь встали двое Опаленных и положили руки на плечи командира, а еще один все так же маячил вдалеке с клинком бургомистра в руках.

Вообще выглядели наши противники так, словно находились при смерти – ободранные и с ног до головы в крови. Однако впечатление это было обманчивым и раны, которые, без сомнения, прикончили бы обычного человека, для темных тварей сами по себе никакой опасности не представляли. Сами по себе…

В голове будто пронесся ураган, который сначала разметал все мысли, а потом закружил их и собрал в одно целое – так у меня родился план. Не знаю, возможно, это и было озарение, о котором много писали в отцовских книгах, а может, просто повезло, но отдельные кусочки картины сложились в гармоничное изображение сами собой.


Главное теперь – правильно подгадать момент и, конечно, не умереть, пока он не наступил.

Мертвяки приближались, а ладонь Френсис все сильнее сжимала плечо – еще несколько мгновений, и я не смогу вырваться. Но надо выждать совсем чуть-чуть.

Сейчас я уже мог различить лица ближайших покойников, которые спешно ковыляли к нам со всех сторон. Штурм дома дался им непросто – переломанные конечности мешали нормально двигаться, а некоторые и вовсе перемещались теперь исключительно ползком. Но этих ждать не имело смысла.

Пора!

Рывок в сторону – и только кончики пальцев Опаленной скользнули по одежде. Такое ощущение, будто я даже смог расслышать этот шелест.

Вместо того чтобы воспользоваться свободой и попробовать убежать, я шагнул назад, туда, где сцепились мастер Фонтен и интерфектор, на поясе которого находилась нужная мне вещь – небольшой кожаный мешочек. Мешочек, наполненный белесыми кристаллами, похожими на обычную соль…

Я схватил его и потянул на себя, а господин Глен, увлеченный дракой, похоже, ничего не заметил.

– Поймай его! – рыкнул Карл Рокитанский, обдав всех холодом. – И тащи сюда, пусть Блэлок порадуется.

Пока Опаленная исполняла приказ, я спрятал мешочек в рукаве и, прижав к себе, изо всех сил разминал его содержимое – до тех пор, когда не счел результат удовлетворительным. Конечно, на ощупь было не особенно понятно, но выбора все равно не осталось. Сопротивляться больше не имело смысла – теперь весь вопрос только в том, получится или нет.

– А ты смелый парнишка, – похвалил меня зачем-то Карл Рокитанский. – И если бы не наделал столько дел, я, возможно, предложил бы тебе присоединиться к нам… Но не теперь.

– Не буду пугать тебя, мальчик, – раздался голос Блэлока. – Но знай, мы можем кусать и без яда, и тогда жертва чувствует все.

Мертвяки были совсем рядом, и я уже мог спокойно разглядеть торчащие белые обломки костей, хорошо заметные под яркими солнечными лучами.

– Может, расскажете, зачем все это? – решил поинтересоваться напоследок, но ответа не получил.

Темные твари только рассмеялись, а Карл Рокитанский произнес, обращаясь к Блэлоку:

– Он твой!

Тот, видимо, ждал этих слов и сразу же рванул ко мне, прямо на ходу раскрывая свою отвратительную пасть. Надеюсь, все удастся и мне не придется почувствовать клыки упыря на своей шее в третий раз.

Горловина мешочка, по-прежнему спрятанного в рукаве, уже была развязана, и первая горсть растертого порошка легко просыпалась мне в ладонь.

Блэлок оттолкнул Опаленную в сторону и схватил меня за горло.

– Раны от клинков заживают очень долго, дружок… – прошипел упырь, брызгая слюной. – И мне придется выпить многих… А тебя, дружок, я не просто…

– Не «дружок», – с трудом выдавил я.

Хоть вампир и не сжимал горло мертвой хваткой, говорить все равно было тяжело.

– Чего? – Блэлок, чью сбивчивую речь я так бестактно прервал, смотрел настороженно.

– Говорил же… – Кулак с зажатым в нем порошком находился уже на уровне груди. – Называй меня Истребителем Вампиров…

Одно движение, и воздух вокруг заблестел от легкой, почти невесомой пыли.

Если бы не бургомистр, который так замечательно подрал всю эту нечисть, включая Блэлока, ничего бы не вышло. Но сейчас, когда порошок попал на израненное лицо упыря и пропитанную кровью одежду, эффект превзошел мои самые смелые ожидания.

Искры, громкий треск и легкий дымок смешались с истеричными криками вампира, который отпустил меня и рухнул на землю, сдирая себя кожу. А растолченные в мелкую пыль кристаллы, медленно кружась в воздухе, падали на беснующееся существо.

Карл Рокитанский и Опаленные, стоявшие рядом, ничего не поняли – похоже, они даже не заметили, как я швырнул горсть порошка в лицо Блэлока – и сейчас замерли, пристально глядя на разворачивающееся действо.

А я решил, что им тоже стоит в нем поучаствовать, и, прыгнув вперед, сыпанул на всех троих растолченную соль, прямо так, из мешочка. Хорошо, что они стояли близко друг к другу и всех накрыло практически одновременно.

– Сто… – Карл Рокитанский не успел отдать приказ – на него попала блестящая пыль, засверкавшая тысячами искр.

Одежда предводителя темных тварей загорелась, а когда порошок попал на лоб, где отсутствовал кусок кожи, по-настоящему громыхнуло, и мужчина завалился назад, с треском ударившись головой о камни. Оба его подчиненных тоже лежали на земле, в два голоса подпевая Блэлоку.

Мертвяки, вновь оставшиеся без контроля, на миг остановились, а потом кинулись к тем, кто был ближе, – к Опаленным и их предводителю.

– Норри, надо бежать! – сипло выкрикнул мастер Фонтен, на которого перестала давить воля Карла Рокитанского, и теперь он вместе с интерфектором держал под руки внучку.

Господин Глен ничего не сказал, но по его измученному лицу было заметно, что он не прочь убраться отсюда как можно быстрее.

Я бы и сам помчался куда-нибудь подальше, кабы не одно «но»… Клинок.

Кинжал Карла Рокитанского – длинный, чуть изогнутый, с костяной витой рукоятью – отлетел мне прямо под ноги, когда его владелец рухнул на землю. И я уже несколько мгновений стоял, не в силах решиться забрать его себе.

– А пропади оно все пропадом! – Мертвяки были уже в пяти шагах от меня, и я подхватил оружие с мостовой.

Очень легкий и изящный, этот клинок нравился мне даже больше того, что был у бургомистра. Странная, конечно, складывается традиция – я подбираю оружие, принадлежащее сильным темным тварям, которых при этом не получается добить. Бургомистр в принципе был неубиваемый, а с Карлом Рокитанским разделаться не получится из-за мертвяков. Правда, есть надежда, что они-то его и прикончат.

Возня за спиной говорила, что покойники добрались до Опаленных, но я не оглядывался, чтобы не терять времени, – за спиной послышались шаркающие шаги, сразу добавившие проворства и сил.