Ночь, когда она исчезла
Часть 10 из 18 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Ты здесь с кем? — Скарлетт оглядывает комнату.
— С Хлоей Минтер. — Она указывает на подругу. Та сидит, уткнувшись в свой телефон. — Мы с ней на одном курсе. Она живет в деревне. Рядом со мной. Ну, ты понимаешь. И она за рулем. Так что…
Она пожимает плечами, как бы намекая, что причины, почему она здесь с Хлоей Минтер, чисто практические. В каком-то смысле так оно и есть.
Диджей ставит «На Рождество я хочу лишь тебя» в исполнении Мэрайи Кэри. В зале тотчас раздаются радостные возгласы, народ машет руками и всей толпой устремляется на танцпол.
— Ой! Ой, ой! — говорит Скарлетт. — Пойдем. Мы должны танцевать!
Таллула моргает. Она даже в лучшие времена не любила танцевать.
Но она не хочет казаться жалкой, поэтому смеется и говорит:
— Я еще недостаточно пьяна.
Скарлетт копается в кармане своей огромной шубы из искусственного меха и достает плоскую медную фляжку.
— Давай, — говорит она. — Выпей.
— Что это?
— Ром, — отвечает Скарлетт. — Очень-очень хороший ром. Мой отец привез его с Барбадоса. Вернее, — она изображает большим и указательным пальцами кружок, — самый лучший.
Таллула нюхает край фляжки.
— Чувствуешь аромат специй? — спрашивает Скарлетт.
Таллула кивает, хотя на самом деле она чувствует лишь запах алкоголя. Она делает глоток и возвращает фляжку.
— Нет, нет, нет, — говорит Скарлетт. — От этого ты не затанцуешь! Больше!
Таллула вновь подносит фляжку к губам и делает четыре глубоких глотка.
— Ну как, достаточно пьяна, чтобы танцевать?
Она кивает, и Скарлетт тащит ее на танцпол. Они, танцуя, движутся навстречу ее подругам, и она крутит Таллулу перед собой, и Таллула чувствует, что, когда она поднимает руки, ее новый топик скользит вверх. Она пытается их опустить, но Скарлетт не дает ей это сделать.
Все подпевают, и Таллула замечает, что вместе с ними поют и некоторые учителя, и люди, которых она не ожидала увидеть на танцполе. Алкоголь бежит по ее кровеносным сосудам и попадает в мозг, и внезапно ей становится все равно. Ей наплевать и на свой рыхлый живот, и на сидящую на скамейке Хлою. Ей просто хочется танцевать, веселиться, как будто ей нормальные восемнадцать, и она беззаботна как мотылек, и дома нет ни ребенка, ни обиженной матери, у которой, по идее, сегодня вечером должна быть своя вечеринка, нет бывшего парня, что вечно топчется за кулисами, пытаясь вернуть ее. Сейчас есть только она, восемнадцатилетняя, первокурсница колледжа, вся ее жизнь впереди, и самая крутая девушка в мире держит ее руки над головой и улыбается ей. Есть Мэрайя, ром и падающие с потолка блестки, что приземляются на пол у ее ног и ложатся ей на волосы.
Песня заканчивается, и Скарлетт наконец отпускает руки.
— Теперь, — говорит она, — Рождество официально началось!
Она издает ликующий вопль и хлопает ладонью по ладоням подруг, а затем, когда Таллула предполагает, что она сейчас бросит ее и вернется в защитный кокон своей маленькой банды, Скарлетт поворачивается к ней и говорит:
— Пойдем со мной на улицу.
Таллула с тревогой смотрит через плечо на Хлою.
— С ней все будет в порядке, — говорит Скарлетт. — Пойдем.
Она тащит ее за руку сквозь двойные двери в холл. Затем они выходят на автостоянку. Воздух тотчас становится ледяным, и хотя на Скарлетт по-прежнему ее огромная шуба, Таллула одета лишь в хлопковый топик с короткими рукавами.
— Вот, — говорит Скарлетт, распахивая шубу. — Здесь хватит места для двоих.
Таллула неуверенно смотрит на нее, затем пожимает плечами и, улыбнувшись, прижимается к костлявому телу Скарлетт и натягивает на плечи другую полу шубы.
— Куда мы идем?
— В одно маленькое местечко, которое я знаю.
Таллула моргает, чувствуя странную неловкость.
— Чем ты так напугана?
— Я не напугана.
— Еще как напугана.
Они движутся как единое целое под панцирем огромной шубы и в конце концов оказываются на скамейке. Скарлетт ощупывает карманы шубы и вытаскивает пачку сигарет. Открывает ее и предлагает Таллуле.
Таллула качает головой. Она никогда не курила, и ее не тянет это делать.
— Извини, что вытащила тебя оттуда, — говорит Скарлетт, вынимая из пачки сигарету. — Только что поняла, что я слишком пьяна. Перебрала. Нужен свежий воздух. И свежая компания.
Она закатывает глаза.
Таллула бросает на нее недоуменный взгляд.
— В смысле, пойми меня правильно, я люблю их до смерти, честное слово. Но мы слишком давно тусуемся вместе. Ну, ты знаешь, мы все учились в Mейпол-Хаусе, и это очень пафосное место. Я имею в виду, очень-очень крутое.
— Что ты там делала?
— Просто сдавала выпускные экзамены. В первом семестре шестого класса я училась в частной школе-интернате, но потом меня отчислили. Другие школы не хотели меня брать, никто, кроме Mейпола, поэтому мой отец купил поблизости дом, чтобы я была приходящей ученицей. — Скарлетт пожимает плечами и закуривает сигарету. — А ты? Где ты ходила в школу?
— В местную среднюю, здесь, в Апфилде.
— И где ты живешь?
— В тупике по ту сторону главной площади.
— С родителями?
— Да. В смысле с мамой. И братом. Мой отец живет в Глазго.
У нее перехватывает дыхание, ведь она должна сказать еще одну вещь. Про сына, Ноя. Слова уже там, на полпути к ее горлу. Они как будто липкие, и она не может заставить их отклеиться. Она не знает почему. Она почти уверена, что вообще-то такая девушка, как Скарлетт, подумает, что это здорово, что у нее есть ребенок, хотя ей всего восемнадцать. Но по какой-то причине сегодня вечером она не хочет быть девушкой, демонстрирующей поразительный уровень зрелости. Девушкой, серьезно относящейся к своим обязанностям. Девушкой, которая каждый день просыпается с младенцем в шесть утра, даже по выходным. Которая, пока ее ребенок спит, выполняет домашние задания. Которая не забывает покупать подгузники и стерилизовать бутылочки с молоком, купленные на карманные деньги, что ей дает мать и которые другие девушки потратили бы на косметику и накладные ресницы.
Она была этой девушкой шесть месяцев, и у нее хорошо получается быть ею. Но сейчас она съежилась на холоде под шубой вместе с худенькой девушкой, которая если и родит ребенка, то не раньше чем лет в тридцать шесть; девушкой, которую исключили из привилегированной школы, которая курит сигареты, имеет татуировки и пирсинг на языке. По крайней мере в данный момент Таллула хочет быть кем-то другим.
— Ага, — заканчивает она. — Только мы.
— А ты всегда жила в Апфилде?
— Да. Родилась и выросла.
— А что твой отец делает в Глазго?
— Он родом из Глазго. Он вернулся, когда они с мамой расстались.
Скарлетт вздыхает и кивает.
— А ты? — спрашивает Таллула. — С кем ты живешь?
Она поднимает бровь.
— Я как бы живу с матерью и отцом, но моя мать как бы двухмерна, а мой отец вечно в отъезде. Но у меня есть брат. Он крутой. Мне он нравится. И у нас буквально самая лучшая в мире собака. Сенбернар. Размером с гребаного пони, но считает себя обыкновенным псом. Он мой лучший друг. В буквальном смысле. Без него я бы пропала. Или бы даже умерла.
— Я тоже хочу собаку, — говорит Таллула. — Но у моего брата аллергия.
— О боже, тебе непременно нужно завести собаку. Заведи кокапу! Или какую-нибудь другую помесь с пуделем. Они гипоаллергенны. Кавапу тоже милашки. Ты просто обязана завести собаку.
Пару мгновений Таллула праздно фантазирует о кавапу. Да, она не прочь завести этакую плюшевую игрушку абрикосового цвета, с огромными глазами и мягкими ушами. Она представляет, как гуляет с таким песиком по деревне, как сажает его в сумку через плечо, чтобы войти с ним в магазин, но затем останавливается и вспоминает, что у нее не может быть кавапу, потому что у нее есть ребенок.
— Может быть, — говорит она. — Может быть.
Скарлетт каблуком вминает сигарету в землю и снова вытаскивает из кармана медную фляжку. Сделав глоток, она передает ее Таллуле. Та тоже делает глоток и передает фляжку обратно.
— А ты хорошенькая, — говорит Скарлетт, серьезно разглядывая ее. — Ты это знаешь?
— Э-э-э… вообще-то нет.
— Нет, правда. Есть что-то в твоем… — Она кончиком пальца приподнимает лицо Таллулы и пристально на нее смотрит. — Думаю, это твой нос. То, как его кончик слегка вздернут. Ты похожа на Лану Дель Рей.
Таллула хрипло смеется.
— Ну, ты скажешь!
— Думаю, дело в подводке для глаз плюс нос, — она берет лицо Таллулы в свои ладони. — Ты всегда должна делать такую подводку, — говорит она, медленно отстраняясь, но ее глаза все еще придирчиво изучают детали ее лица.
Таллула чувствует, как в ней что-то вспыхивает, что-то похожее на прилив адреналина, как это бывает, когда вы едва не оступились, спускаясь вниз по лестнице, ей одновременно муторно и приятно.
А потом в темноте мелькает фонарик, раздаются голоса и появляется банда Скарлетт, не способная выжить без присутствия своей лидерши, как без кислорода, даже десять минут. Наконец-то они ее выследили!
— А, вот и ты, — говорит одна, почти сердясь на нее за то, что Скарлетт посмела оказаться где-то в другом месте. — Джейден сказал, что ты, возможно, ушла домой.
— Неа. Просто здесь, болтаю с Таллулой из автобуса.
Две девушки вопросительно смотрят на Скарлетт, и Таллула видит, как их взгляды скользят по их прижатым друг к другу под шубой Скарлетт телам и на их лицах появляется нечто вроде догадки, легкий шок понимания. Интересно, что именно они видели, задается она вопросом.