Невозможная загадка

Появились новые корни, и земля задрожала. Один из корней ухватил его за пояс. И вдруг сверху раздался другой звук. Он сразу понял, что это скакка, потому что услышал лай, – пёс рыл землю.

– Я здесь, – снова закричал Джонс.

Когда солнечный свет ударил сверху, глаза так сильно защипало, что выступили слёзы. Пёс рыл изо всех сил, тяжело дышал, загребая землю большими чёрными лапами. Джонс почувствовал, как корень, который крепко держал его за пояс, стал тащить его назад, подальше от света. Скакка зарычал и сунул морду в яму, которую вырыл, схватил мальчика зубами за ворот пальто и потянул. Джонс закричал, испугавшись, что его разорвёт пополам, но в следующую секунду схватил камень и стал перепиливать корень, который всё не хотел отпускать.

Раздался громкий треск – скакка потянул с такой силой, что корень оторвался, и Джонс свалился прямо на пса. Другие корни выскользнули из земли в поисках жертвы, тогда Джонс поднялся на дрожащие ноги и побежал к лесу, скакка нёсся следом.

На бегу он почувствовал, как к нему возвращаются силы. Свежий воздух взбодрил его, солнце ласкало лицо, и озноб после пребывания в тёмной земле как рукой сняло. Краем глаза он уловил движение между деревьями слева, повернул голову и увидел, как в его сторону что-то летит. Он открыл рот и замер, сперва ему показалось, что это гигантская бабочка, но тут она накрыла его, и он сразу понял, что это такое, – сетка. Он вцепился пальцами в тонкие нити, стараясь выбраться из-под сетки, но она была утяжелена на концах, и чем больше он сопротивлялся, тем сильнее запутывался. Наконец он свалился на землю и увидел целую ватагу существ, бегущих к нему. Когда один из них взмахнул дубинкой, Джонс узнал гнома, его белая борода была завязана узлом, а серая кожа на щеках, носу и лбу пестрела тёмными пятнами. Джонс огляделся, надеясь, что скакка поможет ему, но пёс тоже бился в сети, – должно быть, это его лай привлёк гномов.

Он обернулся к гному и, стиснув зубы, приготовился драться, но тут раздался ДЫНЦ – дубинка с глухим звуком стукнула его по лбу, в голове зазвенело, и он потерял сознание.





* * *


Прошло немало времени, прежде чем им удалось опустить клетку. Руби крутила ручкой как можно быстрее, ржавые шестерёнки скрипели и скрежетали, а Томас Гэбриел прыгал на месте, прижав руки к ушам. Она испугалась, что шум привлечёт незваных гостей, но необъятная пещера полнилась звуками и эхом, так что вряд ли они вызовут подозрения.

Когда клетка коснулась земли, женщина открыла дверь и изящно ступила на грязный пол, её синие туфли оставляли за собой тонкую россыпь искр, – блеснув, они тут же угасали. Вблизи Руби разглядела, что она намного красивее, чем ей показалось, несмотря на сальные всклокоченные волосы, свисавшие под тиарой, еле державшейся на голове. Но её голубые глаза задорно блестели, и когда она улыбнулась, Руби не удержалась и улыбнулась в ответ.

– Вот и славненько, а теперь мне нужно пописать, – сказала женщина, задирая платье и оглядываясь в поисках подходящего угла.

– Ну да, – сказала Руби. – Конечно…

– Я там целый день торчу, – сказала женщина, опускаясь на корточки, её чулки сползли на щиколотки. Платье, достаточно широкое, чтобы укрыться за ним, походило на гигантскую перевёрнутую чайную чашку. Руби и Томас Гэбриел не знали, куда деть глаза, когда стало очевидно, что происходит, и чувство блаженства отразилось на лице женщины.

– Спасибо, кстати, – улыбнулась она. – Всегда боялась высоты, даже в лучшие времена, особенно в этом жутком месте. – Она выудила откуда-то носовой платок и использовала по назначению, затем скомкала, отшвырнула подальше, поднялась и подошла к ним. – Я Золотце. Золотце Макгинти Флора Аврора Стелла Глоринда Банти Смит.

Она протянула руку – тонкую и изящную, словно фарфоровую, но ужасно чумазую, к тому же она не вымыла руки после туалета. Она будто поняла это, плюнула на грязную ладонь и вытерла о платье, затем снова протянула им.

– Приятно познакомиться, Золотце, – сказала Руби, пожав ей руку.

– Приятно познакомиться, Золотце, – повторил за ней Томас Гэбриел, стараясь быть вежливым.

– Что ж, – сказала Золотце, скрестив руки и оглядев их обоих с головы до ног, особенного длинноволосого мальчишку в пальто. – Ну и какой у нас план?

– Томас Гэбриел говорит, что вы можете колдовать, – ответила Руби; она вспомнила, что в другой руке держит волшебную палочку, и протянула её фее. – Думаю, мы все согласны, что пора выбираться отсюда.

Золотце схватила палочку и помахала ею в воздухе, будто бенгальским огнём. Улыбка заиграла на её лице, кожа засияла, а голубые глаза блеснули, словно внутри неё включили свет. Руби даже показалось, что она немного выросла. Всё в ней изменилось, преобразилось силой волшебной палочки.

– Да, я могу колдовать, но, как я уже спрашивала, какой у нас план? – и Золотце ткнула в них палочкой.

Руби открыла рот, но Золотце зевнула и покачала головой, проворчав сквозь зубы:

– Эх вы, людишки, вечно думаете только о себе. Всё время я, я, я. Конечно, я могу колдовать. Я могу дать вам всё, что пожелаете. Вот Золушка получила, что хотела, и многие другие тоже. А что с этого имею я, кроме сияния?

Руби поморщилась, будто проглотила червяка.

– Не понимаю.

– Мы сияем, когда делаем добрые дела для других. Но, скажу по секрету, со временем это безумно надоедает. – Золотце вздохнула. – Конечно, помогать людям чудесно, кто бы спорил, но когда ты не можешь колдовать для себя, это неправильно. Я бы даже сказала, это проклятие. Особенно когда торчишь в этой мерзкой пещере и какой-то гадкий огр заставляет тебя колдовать забавы ради. Я фея-крёстная, в конце концов, а не клоун. – Золотце подняла палец вверх. – Застрянешь вот так в клетке, и сразу появляется время подумать, и я решила, что хватит всем помогать. Я изменилась. Либо мы заключаем сделку, либо волшебства не будет. – Золотце громко сплюнула на пол. – Итак, вы выведете меня из этой пещеры и тогда получите то, что хотите. Вот такие дела. Пора мне подумать и о себе для разнообразия, а то всё о других да о других. Это новый мир, и он сделал меня другой. – Она ткнула в Руби палочкой, тонкая струйка искр ударила её по носу, и она чихнула. – Кстати, я исполню только твоё желание. Для мужчин я не колдую. – И она пожала плечами, поглядев на Томаса Гэбриела. – Только для девочек, которым не повезло в жизни. Иначе ничего не получится. Такова моя сущность. Спроси любую фею-крёстную, и она скажет тебе то же самое. – Золотце скрестила руки, будто поставила точку. Затем она подняла волшебную палочку. – И ещё кое-что. Не думайте, что я нарочно вредничаю. Девочкам нужно самим пораскинуть мозгами, а не рассчитывать на щедрость таких, как я. Им нужно найти свой путь. Они не беспомощные создания, правда? Разве я не помогаю им осознать свой потенциал, когда не бросаюсь им на помощь при первой необходимости?

Золотце снова скрестила руки, будто разговор действительно окончен.

– Если вы не можете колдовать для себя, как вы оказались здесь? – спросила Руби.

– Понятия не имею. Занималась я своими делами, никому не мешала, и вдруг – БАЦ – мир перевернулся вверх тормашками, и полезла масса всяких существ. Люди запаниковали. Старались отбиться. Меня подловили в лесу какие-то мерзкие маленькие существа – с виду гоблины. Они притащили меня сюда, к этому верзиле, владыке этой отвратительной пещеры, чтобы развлечь его. Да, мне кажется, это всё-таки он, хотя с такими монстрами и не поймёшь, что к чему.

– А этот мир, что он из себя представлял? До того, как всё пошло наперекосяк.

Золотце издала такой звук, будто откупорили бутылку лимонада, она втянула в себя воздух сквозь зубы и уставилась на них.

– Я сразу смекнула, что вы не местные. Как и все остальные, ну эти мужчины. – Она помахала волшебной палочкой перед лицом Томаса Гэбриела, он пригнулся и выставил руки, защищаясь. – Все они молили о помощи, и мне было нелегко, ведь я не могла помочь. – Золотце кивнула на клетку в дальнем углу пещеры, по её полу были разбросаны кости, затем она цокнула языком и покачала головой. – Но ты не такая, как они, – сказала она, улыбнувшись Руби. – Так что я согласна, – она протянула руку. – Ну, так что, договорились? Покажи, на что ты способна, и я тебе помогу.

Руби поглядела на её руку. Ей хотелось задать столько вопросов, но сейчас не самое подходящее время. Откуда-то из глубин пещеры донёсся лязг, и когда он стих, она услышала, как приближаются голоса. Стены замерцали чёрным и оранжевым, когда появились факелы, и голоса стали громче. Золотце оглянулась.

– Пора идти, вам не кажется?

Руби колебалась. У неё не было плана. Но ей во что бы то ни стало нужна эта женщина с её волшебством.

– Ну что ж, придётся рискнуть, – сказала Золотце, опустив руку и подхватив свои юбки, чтобы бежать.


– Нет, подождите! – прошипела Руби. – Я знаю, как выбраться из этой пещеры.

Конечно, она не знала. Пока. Так что надо придумать что-нибудь побыстрее, чтобы убедить Золотце помочь ей.





Глава 15




Солнце нещадно палило, Джонс сделал глоток воды из кожаной фляжки, которую ему дали, и задумался – бывает ли в этом мире ночь. По его подсчётам, прошёл не один час, но солнце не сдвинулось ни на метр с тех пор, как они с Руби попали сюда. Он сделал ещё глоток воды, теплой на вкус. Должно быть, она давно парилась во фляжке, – на языке у него остались тонкие коричневые волоски, и он сплюнул их.

Когда гномы поднялись и стали отряхиваться, Джонс понял, что привал окончен. Его заставили встать, потянув за цепь, которой сковали ему запястья, – металл больно натирал кожу. Хотя он был выше существ, окружавших его, они его не боялись. Когда с него сняли сеть, он вскочил на ноги, готовый броситься в бой, но лишь насмешил гномов. Один из них схватил его и прижал руки к бокам, а другой связал ему запястья. Лютые гномы – сильные, крепкие создания, по выносливости ничем не уступают рабочим лошадкам, а выглядят так, будто высечены из гранита. Джонс многое узнал о них в Пустынных землях. Они похищают детей и низкорослых взрослых, чтобы те работали на них – копали шахты и подземные тоннели и гнули спину, пока не свалятся с ног и не умрут от изнеможения. Видно, такая судьба ждёт и его.

Скакку тоже усмирили – набросили ему на шею серебряную цепь, и он безропотно семенил за гномом, который вёл его, ещё двое шли слева и справа от него, тыкая его палкой, стоило ему зазеваться. Джонс знал, что некоторые создания плохо ладят друг с другом, и догадался, что скакка и лютые гномы не жалуют друг друга. Поскольку гномы строили целые системы пещер и прорывали тоннели, вряд ли они одобряли кладбища и вонь мертвечины. Наверняка это и объясняло, почему они обращались с псом так непочтительно.

Но они сохранили скакке жизнь.

Да и он ещё дышит. Пока хватит сил, он будет начеку и сбежит при первой возможности. Именно поэтому он думал о солнце. Ночью было бы намного проще высвободиться из оков. Но до ночи ещё далеко.

Гномы заспорили, их хриплые голоса эхом разнеслись по лесу. Они постоянно ворчали и кричали друг на друга, и минуты не могли прожить без ссор, будто это единственное, что держит их вместе. Потасовка превратилась в драку, и Джонс решил, что это его шанс. Почти все гномы ввязались в перепалку, они разбушевались не на шутку и забыли про него, тогда он отошёл на несколько шагов, стараясь не споткнуться, и исчез между деревьями. А потом побежал что было мочи через заросли папоротника, с руками, скованными впереди. За спиной раздались недовольные возгласы, и он понял, что его отсутствие заметили. Он свернул в сторону и припал к земле возле дерева, тяжело дыша. Пока он слушал, нет ли погони, он заметил надпись, вырубленную на гладком стволе дерева в том месте, где отслоилась кора. Это был мирканга Опустошителя.



Д. ПИТЕРСОН 24.03.55

ВАРГУМ

БИВЕНЬ ТУТ ↓

УДАЧИ В ЭТОМ МИРЕ!



Джонс видел варгума на картинках в книгах. У него два направленных вниз бивня с острыми как бритва краями, способными разрезать всё что угодно. Цепи на запястьях забренчали, когда он принялся рыть землю у подножья дерева. Чтобы не поранить руку о бивень, который действительно мог быть всё ещё здесь, он решил копать ботинком, надеясь, что никто из Опустошителей не наткнулся на эту надпись до него и не принял щедрое предложение Д. Питерсона.

Когда он увидел кожаную рукоятку, торчащую из земли, он догадался, что бивень зарыт острым концом вниз, а корень бивня обвязан кожаным ремнём, чтобы можно было его держать в руке. Джонс потянул изо всех сил, и бивень легко вышел из земли. Он был около трёх футов в длину и чуть загнут, как ятаган. Зажав кожаную рукоять между колен, он нагнулся над бивнем, направив его загнутым концом вверх, и накинул цепь, сковывавшую его запястья, на острый конец. Он так легко разрезал металл, что от неожиданности Джонс чуть не упал на бивень.

За спиной сердито зарычал гном, Джонс быстро сбросил цепи и обернулся к нему лицом. Секунду спустя его правая рука уже достала из кармана рогатку, а левая сжимала серебряную дробь. Одним уверенным движением он вложил дробь в седло, прицелился и выстрелил, и гном повалился на землю, как только дробь попала в цель.

Другие гномы с шумом продирались через лес, и когда серебряная сеть засвистела в воздухе совсем близко от него, он увернулся и спрятался за деревом; сеть ударилась о ствол и упала на землю. Джонс перекувырнулся в другую сторону и выстрелил из-за дерева, повалив второго гнома, затем бросился к бивню и схватил его за кожаную рукоятку. Он оказался легче, чем можно было ожидать, но Джонса поразила острота клинка, блестевшего в лучах солнца. Ещё одна сеть полетела в его сторону, бивень в мгновение ока разрубил её пополам, и две половинки упали на землю позади него.

Гномы насторожились и стали внимательно следить за ним, перекрикиваясь между собой, и вскоре они окружили его плотным кольцом. Когда они начали наступать, Джонс рубанул бивнем по воздуху, чтобы отпугнуть их, – острый конец загудел у него в руках. Но гномы боялись его меньше, чем он их. Он почувствовал, как что-то больно ударило его по руке, – в него кинули камень. Джонс стал вращать бивнем, как ошалевший, когда в него полетел целый град камней. Несколько штук он разрубил, но один камень угодил ему прямо в лоб; деревья будто вытянулись перед ним, и он повалился навзничь. По лицу что-то потекло, он облизнул губы, почувствовав вкус крови и пота.

– Прочь, – крикнул он в отчаянии, но осёкся. – Прочь!

Он принялся шарить по земле в поисках бивня, схватился за один из острых краёв и даже не понял, что поранился, пока не увидел тёмно-красный рубец через всю ладонь. Рука заныла, и тут же гномы набросились на него и потащили за ноги.

– Нет! – кричал Джонс со слезами. – Нет!

Вдруг он почувствовал, что гномы уходят, их руки выпустили его, и они попятились, поэтому Джонс закричал ещё сильнее, будто «НЕТ» – волшебное заклинание, которое непременно сработает в такой ситуации.

– НЕТ!

И вдруг он понял, что они не обращают на него никакого внимания. Тут был ещё кто-то. Джонс вытер слёзы и увидел мужчину в сияющих доспехах, он размахивал мечом, и его светлые локоны блестели в лучах солнца. Это был не просто мужчина. Такого красавца свет не видывал. Его точёные черты лица и пронзительные голубые глаза были предельно сосредоточенны, он прошёлся по гномам играючи, будто танцевал, и прикончил всех до единого. Кровь брызгала, словно красные вспышки молний; руки, головы, ноги летели в разные стороны.

Джонсу показалось, что время замерло, пока все гномы не были повержены и разрублены на куски. Рыцарь огляделся и кивнул, довольный собой. Он даже не запыхался. Когда он протянул руку Джонсу, чтобы пожать её, мальчик взглянул в сияющие голубые глаза и вдруг заметил, что кожа вокруг них белая и мягкая как шёлк.

– Я Чаминг, – сказал рыцарь глубоким, раскатистым голосом. – Принц Хью Ричард Чаминг. Судя по твоему одеянию, ты, должно быть, Опустошитель.

Джонс кивнул, гадая, откуда ему это известно, и с трудом сдержался, чтобы не ахнуть, когда его руку стиснули так сильно, что пальцы побелели.

– Я Джонс, – выдавил он из себя, глядя, как пальцы приобретают естественный цвет.





* * *