Неверность. Почему любимые изменяют, стоит ли прощать, можно ли избежать

«Слушай, я расскажу тебе сказку. Она о нас, а может быть, и не только о нас. Она случилась сейчас, а может быть, – никогда. Мы шли друг другу навстречу и любовались не только собой, но и сокращающейся дистанцией. Все было новым и ярким, мы будто стали выше и лучше, в сердце звучала песня, любовь пьянила и оглушала. Все прочие образы и звуки отошли на второй план. Мы оба поднялись над суровой реальностью и обрели свой маленький рай. Это было вчера.

А вот наше сегодня. Мы стоим лицом к лицу в комнате, залитой солнечным светом. Я вижу тебя. Ты видишь меня. Мы так близко, что я вижу твой возраст, твои морщинки, твои страхи и твои дурные привычки, твое нежелание закрывать тюбик зубной пасты и твою аллергию на кошку. Мы так близко, что ты видишь мои проблемы и комплексы, мой пивной животик, мой ужас неуспеха, мою одышку, мой запах пота, мою бессонницу, мои ночные кошмары и мою беспомощность.

Что мы выберем? Отведем ли мы взгляд или продолжим смотреть на нас, настоящих?

Это страшно. Ведь если один отведет глаза, второй останется в одиночестве. Но если смотреть долго, то за морщинками, одышкой, запахами, дурными чертами характера и ночными кошмарами мы увидим главное – человека. Человека возле нас. Никто не расскажет нам, будем ли мы жить долго и счастливо. Никто не расскажет нам, умрем ли мы в один день. С нами всего лишь случится обыкновенное чудо – другой человек».

Любые отношения – риск. Ведь партнерская любовь – не безусловная. Принять другого – не значит стать веганом, если он веган, или полиаморным, если он – полиамор. Принять другого – это признать, что твое – не менее ценное, чем мое, пусть мы и разные. Что ты есть такой как есть, и другой – такой как он есть. Для кого-то такое самораскрытие может стать концом отношений. А для кого-то – дорогой к глубокой интимности.

И тогда мы сможем прислушаться к надеждам и фантазиям друг друга.

И тогда мы сможем быть гибкими в ролях и выровнять дисбаланс.

И тогда мы будем замирать от благодарности и признательности, что этот человек, совсем другой – рядом с нами, здесь и сейчас.

И тогда мы наконец увидим друг друга.





Глава 10

Свидетели поневоле





В некоем идеальном мире парам, находящимся в кризисе, даются рекомендации, как пройти этот этап с минимальными потерями. Рекомендации обычно таковы: приняв решение о разрыве, люди вместе сообщают о нем тем, кого это больше всего касается, – детям, затем родным и друзьям.

В мире реальном, прежде чем двое (или больше, если мы говорим о полиаморном союзе) начнут более или менее хладнокровно обсуждать случившееся между ними, в воронку их обостренных отношений уже засасывает детей, родных, родителей, подруг и друзей, а порой и соседей, и коллег по работе.

Когда кризис вызван сексуальной или эмоциональной изменой одного из партнеров – эмоций еще больше. Многие невольные участники этой ситуации узнают о ней раньше, чем она становится совсем острой и выходит наружу.

Дети, которые служили своим родителям прикрытием во время измены, вплоть до того, что их брали с собой в мотели и просили посидеть в соседней комнате. Дети, которые в неурочное время приходили домой из школы и заставали папу не с мамой или маму не с папой. Подростки, которые поняли и догадались, что происходит, раньше, чем это понял один из их родителей. Друзья, случайно увидевшие своего друга целующимся не с женой или его жену, целующуюся не с ним. Тещи и свекрови, которые заподозрили неладное раньше, чем их дети. Те, кого попросили «соврать» и подтвердить алиби изменяющего. Как быть им?

Кроме тех, кто находится в «треугольнике», есть еще их близкие люди, которым порой не менее больно от его острых углов.





Как измена родителей влияет на детей?




Из разговоров со взрослыми уже людьми, у которых один из родителей изменял другому, можно смело делать вывод, что дети – это еще одна группа пострадавших, задетых изменой.

«Мы с сестрами видели, как мама целуется с соседом на нашей кухне. Это было противно. Моя старшая сестра сказала очень злобно, что мама у нас – …, я в первый раз услышала такое слово. Очень было обидно за маму и одновременно хотелось рассердиться на нее, зачем она так делает?»

«Отец брал меня погулять в парк на целый день. Обязательным пунктом такой прогулки было одно кафе. Там меня сажали перед телевизором, давали молока и печенья, и папа уходил куда-то в подсобное помещение с официанткой. Мне нельзя было за ними ходить, папа говорил, что он помогает тете двигать тяжелые палеты, и, если я войду, одна из них обязательно упадет мне на голову. Я понимала, что папа врет и что врет он как-то странно. И еще почему-то понимала, что маме нельзя сказать. Хотя меня никто не просил».

«Мне рассказала бабушка, что когда ей было 13 лет, у ее отца, моего прадеда, завелась молодая любовница. Там село, все про всех знают, не скроешь. Над ее матерью смеялись, мол, чего не удержала своего. Бабушка сказала, что пошла к этой любовнице и за материнские слезы повыдергивала ей косы. Прямо схватила за волосы и таскала по полу, сильная была. Отец, правда, потом бил ее за то смертным боем. Но она, когда это рассказывала, у нее глаза горели и румянец был на щеках. Она не жалела».

«Мама вернулась откуда-то в слезах. Села в прихожей и зарыдала. Полчаса рыдала и ничего не говорила. Очень страшный момент, до сих пор думаю, господи, пристрелите меня, если я такое сделаю со своим ребенком. До сих пор вижу эту картину: маму в полураспахнутом пальто, сидящей на полу в слезах, и я рядом – коротко стриженный ежик в коротких штанишках, 7 лет. Как обнимаю ее: „Мамочка, ну не плачь, ну не плачь, мамочка, ну где у тебя болит?“ А она вдруг: „Не у меня болит, а у папы твоего, кобеля, болит!“ И оттолкнула. Вечером родители ругались. Я сидел за креслом и думал… нет, я не знаю, что я думал… как туман… наверное, чтобы это все скорее прекратилось».

«Мне было 14, обычный подросток. Отец решил уходить, завел другую женщину. Помню, как он суетился в коридоре с чемоданом, днем, пока мать на работе. В глаза не смотрит, бубнит под нос „потом поймешь“. Сказал, я уже взрослый, я мужчина, мать теперь на мне. И ушел. Больше мы с ним не виделись. Я считаю, не можешь не гулять – не женись. Я вот не женюсь, потому что не уверен».

«Мы просто шли с бабушкой из детского сада. И тут она говорит, знаю ли я, что папа у меня – козел? Мне было, наверное, 6, и я обиделся и даже разревелся. Бабушка меня обняла, утешила. А потом объясняла, что у папы другая женщина и что он очень-очень плохой, раз так делает. И что теперь он, наверное, меня бросит. Мне надо говорить ему каждый день: „Папочка, я тебя люблю, не уходи“. Я в тот день спать не мог. Спросил у мамы, когда папа нас бросит? Потом был скандал, мама орала на бабушку, что это все не ее дело. А бабушка на меня, что я предатель. А папа ходил мимо этого, как будто это все было не про него и его не касалось. Я от этого ничего не мог понять. Родители до сих пор вместе. Но ругаются все время».



Как измена в родительской паре влияет на ребенка? Взрослые, читающие эту книгу, это целиком и полностью зависит от вас.

Одна из самых вредоносных стратегий – сделать из ребенка сообщника, который должен будет хранить вашу тайну от второго родителя. Дети любят своих взрослых и доверяют им. Чем младше, тем больше любят и доверяют. У детей недостаточно знаний, чтобы оценить то или иное взрослое поведение, и недостаточно опыта, чтобы сразу определить, что хорошо, а что плохо. Если папа говорит: «Ты же моя любимая дочка, ты же любишь папу, не говори маме, у нас будет свой секрет», – он дает ребенку много-много власти над вторым родителем. По сути, ставит ребенка на одну ступеньку с собой: мы с тобой – partners in crime (партнеры по преступлению), а он или она (мать или отец) – не с нами. Это лестно, к тому же, как не верить тому, кого любишь? Но второго родителя ребенок тоже любит. И он попадает в ситуацию, называемую в психологии «конфликтом лояльности». Это как задать вопрос: «Кого ты больше любишь, маму или папу?» Это выбор без выбора. Ребенок просто не должен попадать в такие ситуации. Ему дороги оба родителя.

Есть в системной психотерапии такое понятие как «двойная связка»: это когда человеку дают две противоречивых команды одновременно. Когда родитель делает ребенка сообщником, он будто бы говорит ему: «Быть в этой ситуации на моей стороне – правильно. Так ты покажешь свою любовь ко мне. За это я тоже буду тебя любить». Но кроме слов есть поведение. И любой ребенок, даже очень маленький, догадывается, что хорошее и правильное не скрывают. Поведение изменяющего родителя расходится с его словами. Оно как бы говорит: «Происходящее неправильно, плохо. Его надо скрыть». Получаются два противоречивых послания.

Представьте себе, что кто-то просит вас подать ему какой-то предмет, например шариковую ручку со стола. Но как только вы это делаете, человек от вас шарахается. Неожиданно? После нескольких раз, а то и после первого, вы будете избегать такого «общения», будете игнорировать такие просьбы или вообще устранитесь. Но когда человек не может устраниться (а ребенок никогда не может – он зависим от своих родителей), он оказывается в двойной западне: одно и то же одновременно правильно и неправильно. Совсем маленькие дети начинают реагировать на такие невыносимые ситуации соматически: плаксивостью, тревожностью, ярким нежеланием ходить в какие-то места или ярким нежеланием видеть каких-то людей. То есть, сопротивляются как могут. Дети постарше пытаются рационализировать ситуацию, назначить кого-то из родителей ответственным за нее, выбрать мишень для злости. Что не утешительно, такой мишенью нередко оказывается не тот, кто изменяет, а другой родитель, которому и так нелегко. Но чаще именно он – более «устойчивый» и «могущественный» во внутреннем мире ребенка персонаж. На него можно злиться, потому что он не только выдержит, но и… не разлюбит.

«Я злилась на маму. Она себя запустила, корова в халате, конечно, от такой кто хочешь сбежит. Помню, встала на сторону отца, даже пыталась подружиться с его любовницей. Это сейчас выросла и понимаю, на маму потому и злилась, что на нее можно было злиться – она бы не разлюбила, как ты себя ни веди. А вот папа принимал „только хорошую дочку“. И я подхватила все его аргументы, почему между ними это случилось. Она погрязла в быту, она не следила за собой, с ней не о чем поговорить. Надо было пройти через череду своих отношений и родить ребенка, а потом развестись, чтобы вообще понять, она-то потому за собой и не следила, потому что тебя обслуживала, тварь ты неблагодарная. Попробуй быть раскрасавицей ухоженной, когда у тебя двое детей на руках, а муж гуляет».




Хуже ситуации, когда один из родителей просит тебя «прикрывать его», наверное, только ситуация, когда родители просят ребенка выступить кем-то вроде третейского судьи, адвоката или обвинителя (или всем сразу) в ситуации острого конфликта после измены. Когда назначают «парламентером», который должен провести переговоры и вернуть непутевого родителя домой. В нашей культуре – нередкий случай – такие полномочия могут быть вручены ребенку не родителями, а «причиняющей добро» бабушкой. Которая подучивает внука или внучку «спасать» родительские отношения.

«Каждый раз, когда папа собирался уходить к какой-то очередной женщине (это случалось регулярно), бабушка становилась очень активной. В мои 6 лет она таскала меня к отцовской любовнице, чтобы та „поглядела в глаза ребенку, у которого отнимает отца“. В мои 10 – к другой, чтобы та поняла, что „одну с дитем бросил и тебя бросит“. В мои 12 я отказалась куда-либо ходить, но она проела мне брешь в голове, что я должна подумать о матери, об отце, о семье. Почему я-то? Я огрызалась, что вообще не просила меня рожать. И сценарий всегда был один. Папа уходит, все бегут его возвращать. Несколько месяцев у нас мексиканские страсти. Обсуждения на кухне, кто и куда пошел, характеристики любовницы. Прям стратегия и тактика военных действий. Потом папа возвращается, бурное примирение. Я отказалась играть в эти игры и очень боюсь их повторить в своей жизни».



Ребенок, который в таких случаях «сдвигается» в семейной иерархии на роль взрослого, несет непосильную ношу, становится как бы родителем своим родителям. Можно сказать, у него буквально крадут детство. Многих подобных детей, которые служили маме «жилеткой» или папе «спасательным кругом» эта ситуация выводит в гиперопекающих, склонных к контролю людей. Став взрослыми, такие люди надежны и ответственны, и знают, что делать в ситуациях, в которых другие теряются. Но цена, которую они платят за такую позицию, – страх создавать близкие отношения, подозрительность, опасения, что все всем врут, недоверие и гиперконтроль.

Как уберечь ребенка от последствий измены одного из родителей? Не вовлекать. Не делать из него советчика, подругу, соучастника, хранителя тайны. Не требовать выбрать сторону и пресекать попытки занять сторону. Самая верная родительская мантра в ситуации актуальной измены: «Это наши взрослые дела. Это ситуация между мамой и папой. Мы разберемся сами».

Это не стоицизм, не то что вы должны изображать, что счастливы, в то время как сердце разрывается от боли. Ребенок все равно увидит и заметит, что что-то случилось, что ваше настроение изменилось. Ваша задача в этот, как, впрочем, и в любые другие сложные жизненные периоды, не только защитить ребенка от того, что ему не по возрасту, но и показать ему – что сложности в жизни бывают, но они преодолимы.

Поэтому, если вы плачете и не можете остановиться – плачьте. Но не забудьте сказать детям, что они ни при чем, что у вас сейчас тяжелый период и вам надо поплакать. Что скоро будет легче. Дети пугаются не родительских эмоций, а ситуаций, в которых родители теряют контроль над собой. Что до выражения гнева и открытых ссор – не при детях. Простое и золотое правило: не при детях. Лучше всего, если все «происходящее на родительском этаже» не будет попадать на «детский».

Любопытное замечание: информацию об изменах и о том, что они значат, все разъяснения на эту тему дети обычно получают от матерей или бабушек, но всегда – от женщин. Даже если изменившей стороной является мать, скорее всего, она же сама и пояснит ребенку так или иначе, отчего рассердился и ушел папа или почему все так вышло. Таким образом, у историй об изменах, об их причинах и последствиях, обычно «женский голос».

Возможно, это как-то влияет на то, что самыми испуганными изменой людьми по-прежнему остаются женщины. И на то, что мужчины не рассказывают друг другу о боли, стыде и разочаровании, что лишает следующие поколения мужчин опоры на такой опыт.

«Отец – классика – ушел к другой женщине и с того дня со мной не общался. Как выключил лампочку. Мне 4 года, а его нет, и все. Алименты исправно платил. Я никогда этого понять не мог. Как можно оставить своего ребенка? Лет через 20 мы с ним наладили отношения и о многом поговорили. У него самого отец ушел от матери, когда ему было лет 8. И потом отец его, то есть мой дед, то приходил, то не приходил, в общем, он помнит, как плакал, ждал, верил. И вот он решил, что меня лучше такому не подвергать. Такой муке. Что отрезал один раз и все. Я ему не очень поверил, по-моему, это отговорки».



Немалое число мужчин и правду считают, что «с глаз долой – из сердца вон», что если ребенок плачет при свиданиях с отцом, то лучше избегать самих свиданий. Мужская гендерная социализация, которая отрывает мужчин от их уязвимых и тонких чувств, которая учит, что нужно быть суровым мачо, у которого мускул на лице не дрогнет, разъединяет мужчину не только со своими эмоциями, но и с эмоциями других. Они совершенно беспомощны перед детским огорчением и детскими слезами. Так беспомощны и бессильны, что предпочитают тут же сорваться в гнев на ребенка или его мать («воспитала нюню») или в отрицание и бегство («зачем я буду ходить и его расстраивать»). И эти отрицание и бегство – сами по себе стратегии, которые «дружат» с изменой. Ведь измена – это тоже способ убежать.

Во всяком случае, если верить статистике, дети изменяющих родителей тоже склонны изменять, поскольку такая «стратегия» решения проблем уже получила в их мире «прописку». Если вы инициатор измены и тот, кто уходит из семьи, то кроме «не втягивать детей в конфликты» настойчиво рекомендую сохранять с детьми связь. Что бы ни происходило между вами, взрослыми, вы все равно остаетесь родителями, мамой и папой. И если измена в вашей семье означает окончание супружеских или партнерских отношений, то она не должна касаться детско-родительских. Помните об этом.





Что сказать ребенку?




Рекомендации в данном случае практически те же, что дают при разводе.

1. Если ситуация такова, что в воздухе напряжение, если кто-то ушел или кого-то попросили уйти, то не стоит избегать разговоров о том, что происходит, и играть в молчанку. В доступных ребенку словах скажите о происходящем в целом, в нейтральном тоне. Когда у взрослых неприятности, дети – крайне чувствительные существа – видят и чувствуют все это. У них возникает страшная, огромная тревога. Что это? Что будет дальше? Кто-то смертельно болен? Я что-то такое натворил, что со мной не разговаривают? Ясность всегда лучше, чем томительная неизвестность. Сказать можно следующее: «Мы с папой/мамой ссоримся. У нас сейчас наши, взрослые проблемы. Мы с ними разбираемся» или «Мы решили пожить отдельно/больше не жить вместе. Поэтому мне сейчас грустно, и я плачу, но это пройдет»; «Папа решил пожить в другом месте»; «Мы с тобой поживем отдельно от папы. Но мы все равно твои родители и тебя любим. Это не из-за тебя, это только между нами». Да, было бы неплохо сказать это ребенку вдвоем и преподнести как общее решение. Но уж как получится.

2. Помните, что вы все равно родители. Что ребенок любит обоих. Даже если отношения ребенка с одним из родителей – сложные, все равно никуда не деться от того, что свое происхождение ребенок ведет именно от этого человека и что эта общность значима. Поэтому, если ребенок слышит, что его отец – кобель или что все мужики – козлы, то это делает и его либо потенциальным кобелем (если у вас растет мальчик), либо той, кто однажды с «кобелями» будет строить отношения. Поэтому постарайтесь обойтись без взаимных оскорблений и, главное, не призывайте ребенка встать на чью-то сторону. Когда-нибудь ваш ребенок вырастет и сам сделает выводы о том, что случилось. А сейчас не обвиняйте второго родителя в том, что он бросил ребенка. Не говорите ребенку, что он брошен. Всячески подчеркивайте, что все, что случилось, – случилось только между взрослыми людьми. Потому что так оно и есть. Ваш партнер или партнерша женились, или выходили замуж, строили отношения – с вами. Давали клятву верности и нарушили ее – по отношению к вам. Ребенок тут ни при чем.

3. Та реальность, которая существует для вас: два взрослых человека, которые когда-то обходились друг без друга, а потом сошлись – в голове ребенка представлена иначе: он, папа и мама всегда были и есть вместе. Поэтому ребенку не понять, почему, если папа не может остаться с мамой, то он не остается с ним – ребенком? Отсюда вывод: значит, я не такой, чтобы меня любили. Недостаточно красивый, недостаточно хороший, недостаточно добрый, и далее по списку. Повторяйте ребенку при каждом случае, что произошедшее – не только не из-за него, но и что он ничего не может тут сделать, взрослые сами разберутся. И уж точно, что он ни в чем не виноват.

4. Все происходящее – стресс для всех сторон. Особенно если оно происходит бурно и эмоционально. Но как все перенесет ребенок, какие у него останутся от этого воспоминания – зависит от родителей. Если вы – тот родитель, который остался жить с ребенком, не пытайтесь прервать отношения ребенка и второго родителя. Не наказывайте второго родителя ограничением на общение с ребенком. Вам может быть трудного видеть бывшего супруга/супругу, но ребенок не виноват и имеет право и на маму, и на папу. Если второй родитель и его новые партнер/партнерша по каким-то причинам представляют для ребенка опасность (наркомания, алкоголизм, насилие), безусловно, на первом месте – жизнь и безопасность вашего ребенка. Но и в этом случае постарайтесь обойтись без проклятий и ярлыков в адрес второго родителя.

5. Если вы – тот, кто уходит к новому партнеру, то не стоит тут же знакомить этого человека с детьми, дайте всей ситуации «отстояться», а прежней семье – свыкнуться с новым положением вещей. Если вы разошлись с прежним партнером и живете с ребенком, не торопитесь приводить нового партнера в семью, каким бы чудесным вам самому ни казался этот человек. Во-первых, никто не может и не должен занимать место родных матери/отца, какими бы они ни были. Во-вторых, дети обычно мечтают, чтобы родители остались вместе. Представляете, как они встретят нового партнера отца или матери, особенно если ребенку уже сказали, что именно этот новый партнер и есть тот, кто во всем виноват.

6. Если измена привела к тому, что родители расстаются или разводятся, то следует учитывать и возрастные особенности ребенка: в отечественной психологии считается, что ребенок до полугода практически не замечает перемен в окружении, особенно исчезновения отца при достаточном внимании матери. Однако любой малыш реагирует на мамино настроение. Считается, что в возрасте от полугода до полутора лет он интуитивно чувствует, что его бросили, тревожится, но понять, что случилось – не в силах и реагирует капризами и болезнями. Считается, что от полутора до трех лет у ребенка наиболее сильна эмоциональная привязанность к родителям, кроме того, в этом возрасте дети – эгоцентрики и верят, что все в мире происходит из-за них, а значит, и мама с папой разошлись, потому что они что-то не так сделали. Это очень сильно бьет по самочувствию и самооценке ребенка, и он может показывать это ночными страхами, навязчивыми вредными привычками (сосать палец, грызть ногти). Для ребенка от трех до шести развод – сильное душевное потрясение. Ребенок не только винит себя, но и пытается исправить ситуацию, соединить родителей. Уход одного из родителей у ребенка 6–9 лет вызывает чувство крайней беззащитности и неустойчивости мира, ребенок становится тревожно-агрессивным. Иногда он ненавидит и винит за случившееся обоих родителей, иногда – только ушедшего, защищая оставшегося. Ему сложно понять отношения родителей как отношения людей, которые до него существовали и друг без друга. Он мыслит родителей как единое целое и считает их связь такой же прочной, как его с ними. Отсюда две страшных мысли: если они разлюбили друг друга, то, значит, могут разлюбить и меня; и: как может мой папа, если он меня любит, бросать меня? значит, со мной что-то не так, раз его любви ко мне не хватает, чтобы остаться. Это очень больно для ребенка, подрывает его самооценку, его веру в каждого из родителей. У него обостряются страхи потерять «оставшегося», «тревожными сигналами» могут быть неуспеваемость в школе, навязчивости, ночные страхи, повышенные требования к родительскому вниманию и подаркам. В 9-10 лет дети, у которых распались семьи, нередко перестают доверять взрослым и ищут совета и утешения у сверстников. Они также считают себя виноватыми (это из-за меня), неполноценными (я не настолько любим, чтобы удержать их вместе), испытывают тревогу и страх. В возрасте с 11 до 16 лет, в переходный период, ребенок вступает в фазу борьбы за свою независимость, и тут у мальчиков могут появиться негативные эмоции к отцу, а у девочек – критические нотки по отношению к матери (не так себя вела, не следила за собой – вот отец и ушел).

7. Не применяйте то, что вы только что прочитали в шестом пункте, как аргументы для удержания изменяющего мужа или жены. Риторика «смотри, как из-за всего этого плохо ребенку, ты должен вернуться ради детей» делает детей ответственными за выбор и поведение родителей. Наделяет их могуществом там, где у них его нет и не должно быть. А еще это невольная подсказка – как ребенку себя вести, чтобы помочь маме вернуть папу например. Дети неосознанно, но охотно подхватывают такую задачу, действительно выдавая букет ночных страхов, болезней, аллергий и чего-нибудь еще.

8. Если в результате измены одного из родителей для ребенка сильно меняется жизненная рутина (папа раньше возил в школу, а теперь не возит; на каникулах не поехали, как обычно, на дачу, и проч.), то об этих изменениях стоит поговорить. Неизвестность страшит, нестабильность выматывает. Поэтому расскажите ребенку, какой будет жизнь дальше, что в его жизни изменится, а что нет, какие у вас планы. Первое время неплохо планировать каждый день или неделю вместе: вечерами проговаривать, что будет завтра, куда вы пойдете, что будет происходить. И выполняйте то, что запланировали. Тогда ребенок поверит в то, что жизнь не рушится, она предсказуема и вполне понятна, пусть она теперь и другая.

9. Не перетягивайте ребенка на свою сторону, не задаривайте, не вступайте в конкурс «кто из родителей лучше», в нем проиграют все, а больше всех – ребенок. Особенно если вы ушли или с вами расстались из-за измены, – не нужно успокаивать свое чувство вины перед ребенком подарками и развлечениями.

10. Вы можете столкнуться с тем, что ребенок будет обвинять вас, хотя и не вы – инициатор измены. Не принимайте этого близко к сердцу. Не оправдывайтесь, не пытайтесь «всю правду рассказать» о том, кто на самом деле от кого ушел и почему. Так ваш ребенок по-своему переживает утрату иллюзии о родительском всемогуществе, так в нем «работают» гнев и боль. Знайте, что это пройдет и время все расставит по местам.

11. Постарайтесь, насколько возможно, сохранить окружение и бытовую обстановку в жизни ребенка такими, какими они были до развода. Даже если материальное положение изменилось, постарайтесь не сразу же менять жилье, школу, не сокращать общение с родственниками партнера (если вы с ними общались раньше), не меняйте резко распорядок дня, порядок трат. Худший сценарий: когда из семьи уходят мать или отец, семья тут же переезжает в другой район, ребенок идет в другую школу и его лишают, например, любимых тренировок по баскетболу (потому что некому возить) и по воскресеньям больше не приходит любимая бабушка (потому что мама сейчас не хочет видеть свекровь, вставшую на сторону мужа). Мама, которая раньше была с ним дома, спешно выходит на работу, а вместо нее появляется няня – незнакомая чужая тетя. Правило простое, и касается не только ребенка: чем больше в жизни семьи перемен, тем меньше перемен нужно затевать в других сферах.

12. ОЧЕНЬ ВАЖНО. Если вы тот, кто больше не живет с ребенком, то заведите точный график посещений. Важна не столько их частота, сколько регулярность. Поэтому сразу подумайте, сколько времени вы на самом деле сможете ему уделять, особенно с учетом того, что роман на стороне или вторая семья тоже требуют времени. Пусть это будет один раз в месяц, но ни в коем случае не откладывайте, не отменяйте и не переносите этот день. Если ребенок будет знать и верить, что в эти дни он вас точно увидит, то в остальное время он будет меньше тревожиться, у него быстрее пройдет чувство, что его покинули.

13. Не сердитесь и не огорчайтесь, если ребенок при вас, но откровенно тоскует по второму родителю. Разрешите ему выражать любовь по отношению к бывшему партнеру. Ведь то, что случилось, случилось между вами, а не между ребенком и вашим партнером.

14. Не жалуйтесь своим детям, не делайте из них группу поддержки, советчиков, кого-то равного себе. Для этого есть другие люди, взрослые – ваши родители, друзья, наконец психологи.

15. Это все не значит, что вы должны ходить с натянутой улыбкой и прятать свою грусть. Конечно, вам тяжело и грустно, и ребенок может это видеть. Просто не забывайте, что он – маленький, а вы – большой/большая, и что все проходит. Всегда можно сказать: «Да, родной, мне сейчас грустно, я еще скучаю по папе/злюсь на твою маму/ огорчаюсь, что все так вышло. Но это все пройдет, и все будет хорошо»

16. Если ваш разрыв окончательный и вы живете с новым партнером или партнершей, у которых тоже есть дети, то не ждите от детей – и своих, и партнера – теплых к вам или к нему чувств. Ребенок не обязан любить вашего нового избранника/избранницу, это ваш выбор, а не его. Новые партнеры отца и матери, даже если они появились спустя значительное время после развода родителей, воспринимаются как соперники, похищающие любовь родителей. Что уж говорить о тех, кто якобы является причиной развода? Будьте готовы к тому, что дети, наличие которых в романтический период «неочевидно», скорее всего теперь будут играть значительную роль: от материальных трат и похищения времени вплоть до того, что они могут восприниматься как препятствие для получения атмосферы интимности и взаимной поддержки. Когда человек уходит в свежие отношения, он нередко идеализирует их и ему кажется, что одной только силой любви можно будет растопить сердца детей своей возлюбленной. Как правило, он идеализирует и их тоже. И пока это дети, которых он видит мельком на прогулке в парке, которые воспринимают его как доброго дядю – это выглядит неплохо. Но стоит этому доброму дяде стать кем-то, кто теперь живет с их мамой, дети начинают ревновать и требовать внимания к себе. Это серьезное испытание для отношений, в которые уходили как раз из желания почувствовать себя в фокусе внимания.

17. Не удивляйтесь и своим негативным чувствам по отношению к детям нового партнера. Дети не обязаны и скорее всего не могут любить вас, а вы – вот так сразу – их. Любовь – вообще чувство, которое не приходит по приказу. С точки зрения детей, у них вообще нет причин любить вас: вы разрушаете их отношения с отцом или матерью (и тут не объяснишь, что иногда эти отношения давно нарушены, ведь вы отнимаете и последнюю надежду), вы вторгаетесь на их территорию, вы отнимаете у них время и внимание родителя, вы вводите свои правила и, может быть, даже командуете ими, за что вас любить? И эту ситуацию выбирали не они, а вы. Поэтому не стоит ждать чудес, следует запастись терпением, понимать, что такой прием ожидал бы любого человека, и ставить перед собой разумные цели: не взаимную любовь, а хотя бы достижение взаимопонимания и дружелюбной атмосферы.

18. Ни в коем случае не сравнивайте при ребенке нового и прежнего партнера/партнершу. Если ваш ребенок «ходит в другую семью», не требуйте от него по возвращении рассказов про то, что там происходит. Не делайте из него шпиона и соглядатая. Не ревнуйте, если ваш ребенок начнет проявлять симпатию к новому партнеру/партнерше вашего супруга/супруги. Помните, что мама – это мама, а папа – это папа, и вас никто не заменит.