Несказка для попаданки

Это у детей такой акт доверия, что ли? Я прикусила губу, стараясь не расхохотаться в голос. Ладно, главное, что помирились.

Уже совсем в другом настроении я принялась осматриваться вокруг. Судя по звукам, по соседству находились еще камеры с заключенными: кто-то кашлял, кто-то храпел, а кто-то чуть слышно напевал. Полисмен за столом усердно писал, не обращая ни на кого внимания. Интересно, есть ли шанс его разжалобить и выпроситься на свободу?

Я уже было набралась смелости и наглости для обращения к охраннику, когда рядом, видимо через стенку в соседней камере, послышался хриплый голос:

– На Верхней, на окраине с юга, слышь? Хибара знатная стоит, закачаешься. Крыши там еще ярко-желтые. Я тут на днях типа грузчиком заделался, покатался по Верхней, поглазел. В общем, приметил золоченую коробку. Внутряк – что надо, отвечаю. Пока остальные товар тягали, я прошвырнулся, пообщался. Хозяин, мэд Руаност, кажну неделю с дружками собирается, а как банкет отгулял, так всем премии и день отдыха. А хибара-то не охраняется! Сечешь?

Собеседник пробурчал нечто нечленораздельное, на что голос возразил:

– Не-э. Магии тама ни капли. Я ж специально стырил амулет, на охранки реагирующий. Нет тама никакой защиты. Видать, на полисменов наивный толстосум надеется. Чуешь, до чего удобно наведаться в домик и прибраться?

Мне стало не по себе. И что теперь делать с подслушанной информацией? Промолчать? Сказать полисмену? Или сразу хозяину?

А голос тем временем продолжал расписывать обстановку, расположение комнат, привычки обитателей. По всему выходило, что одинокий и состоятельный мужчина не жалел денег ни на обслугу, ни на окружающую его роскошь, а вот о безопасности совершенно не беспокоился – специальный кулон даже дешевую магическую охранку не обнаружил. Идеальный вариант для грабежа.

Порядком перепугавшись, я была способна лишь урывками воспринимать информацию, когда услышала нечто интересное.

– Кругом морды зверей висят, тьфу! – взахлеб описывал наводчик пристрастие хозяина дома к охоте и демонстрации своих трофеев. – И ладно бы олени какие, а то ж хищники с клыками, таких ночью увидишь и спать не смогешь. Я наткнулся, так и сел рядом, да и двинуться не мог…

В моей голове стал четко вырисовываться план. Имея на руках подробные сведения о местонахождении дома, я смогу не просто предупредить охотника, но еще и предложить свои профессиональные услуги. А это при удачном стечении обстоятельств деньги и возможность раскрыть таланты немного в ином ракурсе.

Руки чесались приняться за работу. Осталось выбраться на свободу. Но мой открытый для обращения к полисмену рот так и не издал ни звука. В помещение зашел мужчина, который не так давно привел нас с Хвостиком сюда, и с порога заявил:

– Карета ждет. Загружаем отребье. Пусть поработают на благо города. Сегодня заказ от каменоломни.





Глава 6




Полисмен, который ранее заполнял бумажки, принялся монотонно зачитывать обвинения с присужденным сроком отбывания наказания, а вновь прибывший взялся открывать двери камер и, наделяя каждого вышедшего наручниками, выводить прочь, видимо провожая до той самой кареты.

Прижавшись к холодным прутьям, я наблюдала, как в моем поле зрения появлялись оборванные, грязные мужчины и женщины, покорно или испуганно протягивали руки для цепей, а затем, обреченно ссутулившись и шаркая ногами, исчезали в темном проеме двери.

Как же так? Без суда и следствия? Полисмены имеют право судить и наказывать? Просто потому, что кто-то им не понравился?

Лязгнул замок нашей с Хвостиком камеры.

– На выход, безымянные.

Я с бешено колотящимся сердцем протянула руку сжавшемуся при виде полисмена малышу. Хвостик в ответ привычно вцепился в мой подол. Мы вышли из-за решетки и замерли перед мужчинами.

– Бродяжки. Шатались по Верхней террасе, – зачитал тот, что сидел за столом. – Быть может, отправим в приют королевы? Там лишние руки не помешают. Все-таки женщину с ребенком в каменоломню к мужикам… Не велико преступление – бродяжничать.

– Мы не бродяжки! – возмутилась я коварной формулировке. – То, что у нас с собой не нашлось документов, вовсе не говорит…

– Ты на себя смотрела? – обидно хохотнул тот, что привел нас в участок.

Чертыхнувшись про себя, я взглянула на свой наряд. Старое рабочее платье. Подол местами потерся, местами прохудился. Вот что мне стоило надеть темно-синее платье на выход? Когда я успела обабиться и собственный внешний вид перестал меня заботить? Скосила глаза на Хвостика. Тот в новых одежках, накануне купленных ему Антом, выглядел очень даже прилично.

– Не важно кто как выглядит, – заупрямилась я.

– Еще как важно, – отрезал полисмен.

– Но не у всех есть деньги прибарахлиться.

– Так и нечего тогда соваться на Верхнюю террасу. Там даже прислуга обходит подобных оборванок, как ты, за версту.

– Я… я буду жаловаться…

Щеки опалило жаром стыда. М-да. Осталось перестать ежедневно причесываться и мыться, чтобы уж совсем точно сойти за нищенку. А ведь у меня есть деньги, и немалые.

Точно! Деньги! Как же я сразу не додумалась дать взятку?

– В общем, вместе со всеми пойдут. В приюте скромные, покладистые девки нужны, а эта с норовом как раз под плетку да в каменоломню только и годится.

Я как раз открыла рот, чтобы предложить договориться полюбовно, судорожно нащупывая кошель в складках платья, когда в участок ввалился запыхавшийся… Рыжик. На ярко-розовой коже вызывающе темнели веснушки, а губы сжались в белесую нитку. Мазнув взглядом по тому месту, где стояли мы с Хвостиком, он бросился к полисмену за столом.

– Мэд! Помогите! – заголосил он, будто припадочный. – Сестра! Моя сестра пропала!


– Успокойтесь, уважаемый, – важно пробасил мужчина. – И для начала предъявите документы.

Я обмерла, представляя, как Анта сейчас упекут за решетку или еще хуже – вместе с нами на каменоломню. Но парень не моргнув глазом вынул из-за пазухи какие-то свернутые листы бумаги.

– Анталиус Сорн, – прочел полисмен. – Так, и что же у вас случилось, Сорн?

– Моя сестра ушла утром и до сих пор не вернулась, – с отчаянием произнес Ант, заламывая руки. Вот артист! Ему бы на театральных подмостках выступать.

– Сколько сестре лет? Где родители? Почему пришли не они? – забросал его вопросами мужчина.

– Сестре двадцать два. Родители умерли, поэтому прийти не смогли.

– Как умерли? Их кто-то убил? Сестра? А потом сбежала?

М-да, у кого-то работа знатно смешалась с буйной фантазией.

– Нет, что вы! Два года назад умерли. А сестра этим утром ушла. И… – парнишка сделал эффектную паузу, – пропала!

– Че-е-его-о-о-о?

Оба полисмена глупо вытаращились на Анта.

– Сестра, говорю… – захныкал Рыжик.

– Не глухой, – оборвал его тот, что за письменным столом, – слышал. Какого, спрашивается, топинамбура мы будем искать загулявшую телку? Может, в магазине где застряла или у любовника. Мало ли где женщины пропадают. До ночи вернется еще! А вы, уважаемый, – последнее слово мужчина прямо-таки выплюнул, – шли бы отсюда да не отвлекали от работы занятых людей.

– Вы не понимаете! Она того… – Ант покрутил пальцем у виска, намекая на невменяемость сестры.

Это я «того»? Ну, подожди, дорогой, ты у меня еще попляшешь!

– Еще и братца младшего с собой прихватила. Вот где их теперь искать?

Парень отвернулся от мужчин, вроде как скрывая слезы.

– Ну… – растерянно начал полисмен, с тоской прикидывая, сколько времени уйдет на поиск сумасшедшей.

Но Рыжик его перебил:

– Сестра! Мина!

– Где?! – встрепенулись полисмены, обрадовавшись, что не придется разыскивать по всему городу непонятно кого.

– Да вот же! Мина, ты разве меня не узнаешь?

Я стояла с идиотской улыбкой под прицелом взглядов и хлопала глазами, не зная, как следует вести себя. У меня талантов, подобных Рыжику, отродясь не было.

– Хвейд! Ты в порядке? – бросился Ант к Хвостику.

– Хвейд? – непроизвольно вырвалось у меня.

– Вот видите?! – горестно возопил «несчастный братец». – И так постоянно! То себя не помнит, то нас с братом.

– Чет не похожи на родственников, – ехидно кинули реплику из соседней камеры.

– А ведь и верно, – подхватили полисмены, разглядывая огненно-рыжие волосы и высокую худощавую фигуру Анта, коренастость и темные кудряшки Хвостика, а затем переводя взгляды на меня – ничем не примечательную шатенку.

– Да тут такое дело, – замялся Рыжик. – Мамка у нас три раза замуж выходила… Ну и… ничего удивительного.

В камерах послышался гогот.

– Прекратить балаган! – пришел в себя один из полисменов и хлопнул ладонью по деревянной столешнице. – Если ваша сестрица того… этого… документы на нее все равно должны быть. То, что она бродит где ни попадя, да еще без документов, оно понятно. Но у вас-то имеются ее документы?

– Конечно, имеются! – совершенно искренне обрадовался Ант и принялся рыться за пазухой.

Я с замиранием сердца следила, как он морщил лицо, выуживая бумажки, перелистывал их и сосредоточенно читал.

– Вот! – наконец гордо шлепнул он на стол свернутые в несколько раз листы. – И на братца, и на сестру.

Оба полисмена принялись усердно вчитываться в каллиграфические строчки, передавая друг другу пресловутые «бумаги». Но, судя по их удивленным физиономиям, никаких зацепок для замечаний не нашли.

– С вас, Анталиус Сорн, серебрушка – штраф за кражу яблок, – наконец сказал тот, что сидел за столом.

– Чего? – не смогла я сдержать возмущения от творящейся несправедливости. – Хвостик взял одно-единственное разнесчастное яблочко! Да и то с земли!

– За сопротивление закону – пять медяшек…