Неназываемый

Оранна рассмеялась.

– Чего ты хочешь? – спросила она низким голосом. Ксорве и Шутмили переглянулись, но Оранна обращалась не к ним. Она дотронулась до Реликвария кончиками пальцев, оставив кровавые следы на лакированной поверхности. – Госпожа, чем еще я могу быть полезна? Я отдала все, что у меня было.

Шутмили указала на колонны в зале. На каждой из них кровью были начертаны обереги. Чем ближе к алтарю, тем более небрежными и размашистыми становились символы, будто бы Оранна сначала рисовала их тонкой кистью, а затем просто стала чертить их окровавленными пальцами.

– Мне нужно посмотреть, что она сделала, – прошептала Шутмили. – Не двигайся, пока я не разрешу.

Ксорве кивнула. Она не сводила взгляда с отражения Оранны в зеленом камне. Та была на грани отчаяния. Ксорве готовилась к схватке. Она не ожидала увидеть врага уже стоящим на коленях.

Шутмили принялась аккуратно стирать оберег с первой колонны. Кровь почернела, зашипела под ее голыми руками, а затем начала отваливаться струпьями.

– Да, с этим я справлюсь, – удовлетворенно пробормотала Шутмили. Но Ксорве тяготило бездействие. С каждой колонной Шутмили все ближе подходила к Оранне, которая по-прежнему ничего не замечала, раскачиваясь в такт со своим отражением.

В тронном зале было очень тихо. Слышно было, как капает кровь и шипят магические символы. Время от времени Оранна бормотала очередную жалкую бессвязную молитву. Ксорве все это не нравилось.

– В этом квадрате все чисто, – сообщила в конце концов Шутмили. – Можешь подойти ко мне.

Ксорве приблизилась.

– Что с ней? – спросила она. – Это из-за магии?

– Да. Она зашла слишком далеко. Будь она обычным магом, от нее давно осталась бы лишь жалкая кучка лопнувших внутренностей, – шепнула Шутмили, наклонившись поближе. – Она взывает к чужому божеству. Ирискаваал не отвечает. И Оранну это очень задевает, – добавила она с явным удовольствием.

Шутмили обезвредила еще одно заклятие, и Ксорве последовала за ней, чувствуя себя бесполезной. Оранна по-прежнему не замечала их, но они спрятались в тени колонн и переговаривались, не повышая голоса.

– Когда ты закончишь, я брошусь на нее, – прошептала Ксорве. – Если она будет бороться, держись подальше. Я с ней разберусь. Как только я захвачу Реликварий, мы просто сбежим, ладно? Я не собираюсь с ней болтать.

– Думаю, я достаточно наслушалась ее разговоров, – улыбнулась Шутмили, и Ксорве ощутила приступ решимости: она обязана выжить и узнать, согласится ли Шутмили на поцелуй.

Обереги исчезали один за другим. Тени в тронном зале удлинились, как будто мертвое солнце клонилось к вечному закату. Ксорве поглаживала рукоять меча, чтобы как-то занять пальцы.

– Последний плохо поддается, – проворчала Шутмили. С точки зрения Ксорве, оставшийся символ на ближайшей к алтарю колонне больше напоминал брызги крови, но Шутмили, прищурившись, пробормотала: «О, она считает себя такой умной». Она осторожно коснулась окровавленного мрамора пальцем, а затем приложила всю ладонь.

– Как только я начну обезвреживать его, он попытается взорваться. Себя я защищу, но ты должна держаться подальше. И лучше изолировать его. – Она отошла от колонны в сторону Ксорве, встала на колени и начертила линию на земле. В воздухе возникло мерцающее пятно, тепловая завеса, отделяющая Ксорве и остальную часть тронного зала от Шутмили, колонны и алтаря за ними. – Вот так. Это даст мне время, чтобы стереть ключевой знак. Но как только я начну, я не смогу остановиться. Будь осторожна.

– Не торопись, – сказала Ксорве. – Я прослежу за ней.

Оранна у алтаря замолчала. Склонившись над чашей, она окровавленной рукой придерживала другую такую же окровавленную руку. Ее глаза невидяще смотрели вперед.

Когда Шутмили приступила к работе над последним оберегом, колонна задымилась. Сначала дым был тонким, как пар, вырывающийся изо рта в морозный день, только красным. Воздух за барьером побагровел. Оранна и алтарь казались силуэтами в красном тумане.

– Все хорошо? – спросила Ксорве, не уверенная в том, что Шутмили ее услышит. Барьер сдерживал дым, будто он был из стекла.

Сжав зубы, Шутмили что-то пробурчала в знак согласия.

– Почти готово, – добавила она.

И тут двери в тронный зал распахнулись. На пороге стояли инквизитор Канва, страж и Тал Чаросса.

– Ксорве! – крикнула Шутмили. Она не могла пошевелиться. Ее ладонь все еще была прижата к колонне.

Новоприбывшие замерли, обозревая открывшуюся картину. Ксорве не сразу поняла, что случилось. Тал сговорился с карсажийцами. Ее охватил гнев, затмив остальные чувства. Стоило им подобраться так близко – она вот-вот должна была все исправить – как появился Тал, чтобы отобрать у нее все из чистой злобы и упрямства.

– Шутмили, мы пришли за тобой, – начала инквизитор Канва, но, осознав, что на самом деле делает Шутмили, осеклась. – Клянусь Девятерыми…

– Прочь, – бросила Ксорве. Сжав рукоять меча, она перегородила Канве дорогу.

– Ты не соображаешь, что делаешь, – сказала Канва. – Это твой последний шанс бросить меч, пока мы его не отобрали.

– Иди к черту, – отозвалась Ксорве. Краем глаза она заметила, что Тал пытается спрятаться в тени. – Стой на месте, паршивец, я тебя вижу.

– Тетя Жиури, – Шутмили с трудом оглянулась, пытаясь не отвлекаться от оберега. – Прошу вас, мы все обсудим, только дайте мне обезвредить это.

– Страж, разберись с этим, – приказала Канва.

В красном сумраке Ксорве потеряла Тала из виду, и не успела она его найти, как страж начал бой. Плавно, как опускается забрало, инстинкты взяли верх, и она выхватила меч.

С виду страж казался менее проворным, чем Ксорве, но на его стороне были длина рук и сила удара. Отпрыгнув к ближайшей колонне, Ксорве увернулась, но он приблизился к ней быстрее, чем она ожидала, и на один ужасный миг она оказалась в ловушке между ним и стеной.

Собрав все силы, она смогла вывернуться и, сделав шаг в сторону, обезоружить стража. Меч со звоном ударился об пол, и она отпихнула его ногой в сторону. Продолжая наступление, левой рукой она схватила стража за голову и ударила о колонну, будто разбивая яйцо о край тарелки. Страж рухнул. Проверять, мертв ли он, было некогда.

Канве нужна была Шутмили. Та находилась всего в нескольких футах от барьера.

– О нет! – воскликнула Шутмили. И обращалась она вовсе не к Канве. Ксорве резко обернулась в поисках Тала, но тот пронесся мимо нее. Во время их схватки со стражем он, по-видимому, обогнул тронный зал и подошел к ним сзади. Конечно. На Шутмили ему было наплевать – он едва был с ней знаком. Ему нужен был только Реликварий. И единственное, что отделяло его сейчас от Оранны, – это барьер.


– Я же говорил, Ксорве, – бросил он, обернувшись с победным оскалом. – Что бы ты ни делала, я всегда буду впереди.

– Стой! – крикнула Шутмили, не отрываясь от колонны, но он ее не услышал.

Тал бросился к барьеру. Он легко прошел сквозь него, будто через мыльную пленку, и тут последний оберег взорвался, повалил красный дым. Что-то вспыхнуло, раздался грохот, похожий на пушечный залп. Ксорве машинально отпрыгнула, чувствуя во рту привкус крови. Яркий свет ослепил ее.

Когда все стихло, выяснилось, что инквизитора Канву отбросило на несколько ярдов, и та упала ничком. Тал лежал на спине, содрогаясь в конвульсиях. Из носа текла кровь, оставляя на щеке кривую дорожку.

Ксорве часто мечтала, чтобы Тал получил по заслугам, но теперь это зрелище не доставило ей ни малейшего удовольствия.

Шутмили медленно отодвинулась от колонны и убрала прядь волос с лица, оставив на лбу след от пепла.

– Ксорве, – позвала Шутмили. Она слегка покачивалась, а ее голос звучал испуганно и неуверенно. Кажется, она держалась за оберег, когда он сработал. Ксорве подбежала к ней и обняла за талию, не давая упасть. Тал выдохнул и замер.

– Ксорве, будь осторожна, – предупредила Шутмили. – Будь осторожна, она пробуждается…

– Оранна?

– Госпожа…





19

Хризопразовая дверь




Свет в тронном зале Ирискаваал – цвета угасающих углей. Просительница преклоняет колени перед алтарем, склоняется над чашей, оберегая ее. Кости ноют. Ее вены пусты, их содержимое медленно стекает в чашу. Жизнь в ней едва теплится. Но она все равно не отводит взгляд.

Прошу, Госпожа, это все, о чем я молю. Я отдала все, что у меня было. Кровь моей служанки. Свое тело, кровь, дыхание…

Она плачет. По ее щеке бежит слеза, в которой отражается красный свет мертвого солнца и зеленый отблеск хризопразовой двери. Слеза падает в чашу, где кровь уже льется через край. По поверхности проходит рябь.

Это мой единственный вопрос. Где находится трон? Где находится земная обитель, если не здесь?

Тысячеглазая Госпожа отвечает.



Бросив взгляд через плечо Шутмили, Ксорве увидела, как засияла зеленая каменная плита. Сначала это были крохотные светящиеся точки – меньше, чем пламя свечи.

Точки соединились и стали сближаться, пока вся плита не замерцала, совсем как жидкий огонь, совсем как…

…как Врата.

Оранна поднялась на ноги, будто мертвец – согбенная, лишенная костей, едва помнящая, как управлять мышцами. Она склонила голову, руки безвольно повисли по бокам.

Постепенно она выпрямилась, будто натянулись нити, связывающие воедино ее тело.

– Я… Вы все здесь, – сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь. Взяв Реликварий, она положила его в карман. Ксорве убрала руку с талии Шутмили, машинально сделав шаг к Оранне. – Ну и собрание. Но боюсь… боюсь… что мне пора. – Повернувшись к ним спиной, она проследовала к новым Вратам.

Ксорве ринулась к ней. Реликварий там, стоит только протянуть руку. Она так близко.

– Шутмили, давай же!

Молчание. Она обернулась. Канва Жиури появилась из тени, как морская волна. Она схватила Шутмили. Одной рукой инквизитор зажимала ей рот, а другой приставила к горлу нож. Ее лицо было искажено от злости.

– Отпусти ее, – потребовала Ксорве. Шутмили ударила пяткой по ногам тети, пытаясь закричать, но хватка не ослабла.

– Вы арестованы, – сообщила Канва. Ее глаза покраснели, от носа к подбородку стекала темная струйка крови.

– Отпусти ее! – повторила Ксорве.

– Убери меч, иначе тебе будет хуже, – сказала Канва.

Нож был так близко к горлу Шутмили, что Ксорве повиновалась, но Шутмили все равно извивалась изо всех сил. Ксорве сделала шаг навстречу инквизитору. Канва – обычная женщина, и она одна.

– Нет, это плохая идея, – сказала Канва.

Отняв руку от лица Шутмили, она достала пару серебряных наручников и заковала одно запястье Шутмили.