Неизбежное зло

– Не то чтобы не устраивает, сэр, – возразил он. – Просто у меня есть вопросы.

– Много вопросов?

– Четыре.

– Четыре?

– Да, сэр.

Я перестал расхаживать по кабинету и устроился в кресле напротив.

– Принц Адир недолюбливал англичан, – начал Несокрушим. – Сомневаюсь, что он был рад предоставить им контроль над объектами, которые, по сути, являются источником всех доходов для Самбалпура.

– Ладно, – согласился я. – Значит, кто-то еще убедил махараджу продать копи. Необязательно Адир.

– Тогда почему убили Адира? Если диван пытался сорвать продажу, Адир был бы его ближайшим союзником.

Не поспоришь, но, обдумав все как следует, я решил, что возражение сержанта не так уж фатально для моей концепции.

– Полагаю, сначала так и было, – сказал я. – Но когда Адир дал распоряжение Голдингу подготовить отчет, он решил судьбу Даве. Тот убил Адира, чтобы наложить лапу на документ, предполагая, что в отсутствие принца бумаги автоматически попадут к нему. Должно быть, рассчитывал, что сможет подделать отчет и купить молчание Голдинга. Насколько я понимаю, Голдинг отказался продаваться.

– Хорошо, – кивнул Несокрушим. – Что приводит к моему второму вопросу: если Даве виновен в смерти Адира, почему он сегодня пытался убить еще и принца Пунита?

– Ты прежде уже сам ответил на этот вопрос. Два покушения могут не быть связаны друг с другом. Возможно, за покушением на Пунита стоит полковник Арора, который подозревает Пунита в убийстве Адира. Даве может не иметь к этому никакого отношения.

Сержант, поразмыслив, еще раз кивнул.

– Вопрос номер три? – спросил я.

– Если Голдинг такой щепетильный бухгалтер, почему он раньше не обнаружил аферу? Если, как утверждает Арора, Голдинг считал каждый пенни, потраченный королевским двором, невозможно представить, что он не знал о происходящем на алмазных копях. Это основной источник доходов, а масштаб нестыковок в отчетах заставляет предполагать, что махинации тянулись годами. Как можно не знать о таком?

На этот вопрос у меня не было ответа.

– Давай вернемся к этому позже, – вздохнул я. – И каков твой четвертый вопрос?

– Как я уже упоминал, несовпадения грандиозны, сотни кроров рупий. Это миллионы фунтов…

– Я в курсе, сколько это, – перебил я, не желая признавать, что не знаю, сколько именно миллионов.

– Да мне просто любопытно, сэр… Человек, который присвоил такие деньжищи, стал бы богат почти как махараджа. И если он понял, что игра окончена, почему просто не сбежал, чтобы наслаждаться своим богатством где-нибудь еще? Зачем оставаться здесь на беспокойной должности дивана?

Я чертыхнулся. И на этот вопрос у меня тоже не нашлось убедительного ответа. Проблема казалась неразрешимой. Я знал, что Даве каким-то образом связан с исчезновением Голдинга, но требовалось время, чтобы выяснить, как именно.

– Тщательно изучи оба отчета, – велел я, – и потом доложи мне, в чем там конкретно разница.

– На это потребуется время, сэр.

– У тебя в распоряжении целая ночь.

– А вы не останетесь со мной?

– Это чем-то поможет?

– Нет.

Я бросил ему ключи от двери и сейфа, Несокрушим ловко поймал их одной рукой.

– Тогда я вернусь на вечеринку, – сказал я.





* * *


Я спустился по лестнице и вышел в ночь. Огни королевского дворца сияли за парком, мерцая и переливаясь, как мираж в пустыне. Мелодии американских песен плыли в воздухе, и сама мысль о том, чтобы вернуться туда и наблюдать, как Пунит флиртует с Энни, казалась невыносимой.

Я прислонился к стволу дерева и закурил. Расследование выходило из-под контроля. Пунит, у которого всего двенадцать часов назад были самые очевидные мотивы убийства старшего брата, стал вероятной целью покушения и сейчас пытался охмурить Энни при помощи ничего не подозревающего Эла Джолсона. Между тем полковник Арора, которого я считал почти союзником в этом диком месте, вполне мог оказаться участником заговора. А есть еще теория Несокрушима, что убить планировали меня, а вовсе не принца, не говоря уже об опасениях Фитцмориса за его жизнь. Может, то и другое – паранойя, но один англичанин уже пропал, а Самбалпур, с его заговорами, интригами, шепотом за спиной, как раз то самое место, где здоровая доза паранойи может сохранить жизнь.

Я думал об исчезновении Голдинга и роли Даве. Я был уверен, что эти двое встречались тем утром, когда пропал бухгалтер. Но как вписать Даве в общую картину? Теперь у нас, по крайней мере, есть отчет Голдинга. Точнее, целых две версии отчета.

По правде говоря, у меня имелся только бесконечный список вопросов. А требовались ответы. Самый верный способ получить их – допросить человека, запертого в камере в сотне ярдов отсюда. Я развернулся и решительно направился к казармам. Пора покончить с этим делом.






Тридцать восем




Казарма была полна солдат, сменившихся с дежурства. Те, что лениво болтались снаружи, курили биди[83] и играли в карты, проводили меня удивленными взглядами.

Тишину скудно освещенной гауптвахты нарушало только шуршание газеты, которую при свете керосиновой лампы читал дежурный офицер.

– Я хочу видеть заключенного, – заявил я.

Унылая физиономия дежурного была побита оспой и корява, как ананас.

– Нет возможно, сахиб. Заключенного увезли.

– Что? – обалдел я. – Куда? В лазарет?

– Нет, сахиб. В форт.

– Когда? И по чьему приказу?

– Десять минут как. А приказ вот. – И он развернул передо мной записку с личной печатью махараджи, а рядом неразборчивая подпись.

– Полковник Арора это видел? – спросил я.

– Не знаю, сахиб, – покачал головой дежурный.





* * *


Оставив офицера дежурить дальше, я забрал приказ и помчался через королевский парк во дворец.

Суаре было в самом разгаре, Арора маялся в углу со стаканом виски.

Подскочив к нему, я ухватил полковника за рукав:

– Мне нужно с вами поговорить. Срочно.

Мы вышли в коридор, и я продемонстрировал ему документ.

– Это ваш приказ?

Он недоуменно уставился на меня:

– А что это такое?

– Документ, подтверждающий, что пленника приказано перевести в форт к майору Бхардваджу. Доставлен двадцать минут назад.

– Что? – Арора выхватил бумагу у меня из рук. – По чьему приказу?

– Я надеялся, что вы мне объясните.

Арора таращился на приказ.

– Это печать махараджи, но я не узнаю подпись. – Скомкав листок, он сунул его в карман: – Пойдемте со мной.

Мы прошли в кабинет, где он снял трубку телефона.

– Кому вы звоните?

– Бхардваджу.

Полковник быстро проговорил несколько слов. В трубке повисло молчание, потом на другом конце линии заговорили. По мере того как полковник слушал, лицо его мрачнело все больше.

Наконец он резко швырнул трубку на рычаг.

– Никаких узников не доставляли сегодня вечером. Более того, они не получали никаких распоряжений, что кого-то привезут. Когда забрали пленного?