Неискренне ваш

— Потом расскажу. Кое-что случилось.

— Ну да? А где ты был? Я полчаса проторчал на улице.

— Мать бегала по магазинам, — пожал плечами Стас. — Ты ж ее знаешь… Поднялся бы к нам.

— Кира начнет суетиться, чаем меня поить… Мне неудобно. Кроме того, она будет вытягивать из меня кишки, расспрашивая о том, с кем я сейчас встречаюсь.

— Она мечтает тебя женить, — усмехнулся Стас. — Уж не знаю почему.

— Потому что тогда она завладеет тобой целиком. Ей не нравится, что я увожу тебя с собой по выходным, — ворчливо ответил Борис. — А теперь вот даже в будний день явился.

Стас мгновенно оживился и толкнул друга локтем в бок:

— Сейчас ты тоже должен меня увести, понял? Мне нужно кое-что тебе рассказать.

— Да Кира тебя ни за что не отпустит.

— Это да. Она все время дома сидит. Как дракон, охраняющий свою пещеру.

— Такой у нее темперамент, — пробормотал Борис. — Не понимаю твоего обвиняющего тона.

Стас пропустил его слова мимо ушей.

— Слушай, придумай какую-нибудь умопомрачительную историю, чтобы Кира меня не пинала, — сказал он.

— Но я же врать совсем не умею, — взбеленился Борис. От волнения у него покраснел нос. — И что я на ходу придумаю?

— Скажи, что тебе надо перевезти на дачу шкаф. А с дачи забрать двести банок маринованных огурцов. И ты один с этим ни за что не справишься.

— Все знают, что у меня нет никакой дачи.

— Скажи, что купил, — сердито возразил Стас. — Дожить до тридцати двух лет и не научиться врать.

— А я думал, ты сейчас скажешь: дожить до тридцати двух лет и не купить дачу.

Когда появилась мать Стаса, они аккуратно затолкали ее вместе с Виталиком в лифт, а сами двинулись вверх по лестнице, шипя друг на друга, как два гусака.

Светлана Дмитриевна первой вошла в квартиру, и на пороге сразу же выросла Кира. На Бориса она поглядела с неудовольствием. Впрочем, на собственного мужа тоже. Когда тот попытался вытащить Виталика из коляски, жена мгновенно стукнула его по руке и сказала:

— Лучше не трогай, а то уронишь. Ты у меня ужасно неуклюжий. Но я тебя все равно люблю. — Она подхватила малыша и прижала к себе. Потом шагнула вперед и одними губами спросила: — А ты меня любишь?

— Как же без этого? — пробормотал Стас.

Кира зыркнула на него и вместе с Виталиком ушла в комнату.

— Хорошо, что она меня сразу не шуганула, — заметил Борис. — С женой друга лучше быть в хороших отношениях.

— Мудреешь на глазах, — пробормотал Стас. — Разувайся, без обеда нас все равно из дома не выпустят.

Для того чтобы пообедать всей семьей, пришлось раскладывать стол и тащить из кухни табуретки — в доме, как обычно, гостили родственники, было многолюдно и шумно. Казалось, что сегодня не будний день, а всенародный праздник. Сидя рядом с мужем, Кира то и дело поднимала голову и бросала на него внимательный взгляд. «Такое впечатление, будто она знает, что я виделся с Сашей, — пронеслось в голове у Стаса. — Нет, чушь. Она всегда за мной наблюдает именно так — с неослабевающим вниманием. Ничего особенного в ее взгляде нет».

— А где же Тося? — спросила Светлана Дмитриевна, разливая суп по тарелкам.

Сегодня она извлекла из шкафа самую большую супницу и здоровенный половник.

— Как всегда, скачет по городу, ищет работу, — подал голос глава семейства. — То в артистки хочет податься, то в уборщицы. В голове у нее — десятибалльный шторм.

Отец Стаса, Вадим Иванович, был крупным мужчиной с молодецкой удалью во взоре. С первого взгляда становилось ясно, что человек он — веселый и боевой. Он работал в крупной строительной фирме, постоянно бывал в разъездах, но при каждом удобном случае заезжал домой пообедать.

— Ничего-ничего, побегает ваша Тося и успокоится. Устроится в тихий офис, — примирительно заметила Валя, одна из гостивших в доме тетушек.

Тося была двоюродной племянницей Вадима Ивановича. С момента окончания школы она вела бесшабашную жизнь. Говорила всем, что «ищет себя». Делала она это так целеустремленно, что успела влипнуть в миллион сомнительных историй. Истории эти хоть и были далеки от криминальных, капитально обрушили нервную систему Тосиных родителей. В качестве крайней меры они отправили дочь в Москву, к Гороховым на перевоспитание. Гороховы слыли образцовой семьей с правильными устоями, и в их положительное влияние все родственники свято верили.

— От Тоси одно беспокойство, — продолжала гнуть свое тетя Валя, морща нос.

Стас ухмыльнулся. Вот от кого на самом деле было одно беспокойство, так это от самой Вали. Каждое утро начиналось с «левитановского» сообщения о том, что у нее ужасные неприятности: она всю ночь не спала, потому что… Далее на выбор: у нее всю ночь болел живот, соседские кошки топали прямо над ее головой, под окнами орала молодежь и так далее и тому подобное. Ей вызывали врача, ходили к соседям выяснять отношения и дружно ругали пацанов, которые, вместо того чтобы спать, швыряли пустые бутылки в металлические урны.

Стас, привыкший к завихрениям собственной родни, втайне ждал, что Кира возненавидит подобную жизнь и потребует отдельную квартиру. Однако просчитался. Кира любила все, связанное с ним. И принимала безоговорочно. Это было замечательно! И почему-то дико Стаса раздражало. Он посмотрел на жующую жену и вдруг понял, что очень плохо ее знает. В общем-то, ничего удивительного. Ведь между ними не случалось близости. Секс был, а близости не было. Физическая страсть никогда не приводила к настоящей интимности — доверительным разговорам с воспоминаниями, смехом, объятиями, признаниями… К той интимности, которая делает мужа и жену заговорщиками, объединяет их против всего остального мира и, черт побери, разжигает страсть.

— Знаете, мне Стас сегодня очень нужен. Для дела, — неожиданно сказал Борис завиральным тоном.

До этого момента за столом стоял гвалт, но тут все разом замолкли, повернув головы и выжидающе глядя на него.


— Я огурцов намариновал, — уже не так уверенно продолжил Борис. — Сорок банок. Надо их перетаскать из кладовки в багажник. Требуется грубая мужская сила.

Про дачу он соврать все-таки не рискнул.

— Куда огурцы повезешь? — поинтересовался Вадим Иванович задорно.

— На рынок, наверное, — подала голос Маруся, младшая сестра Стаса.

Ей только что исполнилось двадцать три года, она пережила жестокую любовную драму и в связи с этим позволяла себе говорить что вздумается. Сделалась циничной, агрессивной и вообще, как считала мама, вышла из берегов.

— Я и не знала, что ты, Боря, мастер по закатыванию банок, — сказала Кира, не скрывая ехидства.

— Да я не то чтобы мастер, — начал было оправдываться Борис, но Стас уже пришел ему на помощь.

— Вы ничего не поняли, — вмешался он, наскоро соорудив на лице снисходительную улыбку. — Это благотворительная акция. Помощь будущей Борисовой теще.

— Боря, так ты жениться собрался? — просияла Светлана Дмитриевна.

— Вот так так. И давно ты скрываешь от нас свою невесту? — поддержал ее радость Вадим Иванович, подхватив на вилку целый пук квашеной капусты. — Как ее зовут?

— Э-э… — промямлил Борис с несчастным видом.

— Элла, — снова вмешался Стас. — Ее зовут Элла. Она экономист, работает на закрытом предприятии. Она красивая, чопорная и при этом сексуальная.

— Стас! — укоризненным тоном воскликнула тетя Валя. — Как не стыдно?

— Если хотите отыскать в комнате ханжу, произнесите вслух слово «секс», — прокомментировала этот вскрик Маруся.

Хорошо, что она пробормотала это себе под нос и Вадим Иванович ничего не услышал, иначе великовозрастной нахалке наверняка досталось бы на орехи.

— Ты мне этого не рассказывал, — попеняла мужу Кира, подкладывая ему на тарелку салат.

— Ты мне тоже мало что рассказываешь, — неожиданно для себя брякнул Стас. — Максимум, на что ты способна, это пересказать интрижку какого-нибудь малобюджетного сериала.

Кира удивленно посмотрела на него и сдвинула брови. В репертуаре их семейной жизни мелкие наезды были редкостью.

— А я могу познакомиться с этой Эллой? — спросила она через некоторое время.

— Если Борька действительно женится, познакомишься. Не ставь телегу впереди лошади.

Судя по всему, Кира не очень поняла, что он имел в виду, но возражать не стала. Вместо этого она привычно поинтересовалась:

— И когда вы вернетесь?

— Как дело сделаем, так и вернемся, — Стас никак не мог справиться с непонятно откуда взявшимся раздражением. — А что? Ты рассчитывала посидеть дома и почитать роман, используя меня вместо подушки?

— Нет, почему? — Кира посмотрела на него одним из своих долгих взглядов. — Можем сходить куда-нибудь.

— Куда? — Стас никак не мог остановиться.

— Например, погулять с Виталиком.

— Спасибо, я с ним сегодня уже гулял.

— Ну… Я не знаю. Куда захочешь, туда и пойдем. Сам решай.

— А если я захочу попить пивка в баре? Ты молча пойдешь собираться?

— Я не такая уж молчаливая, — Кира, как обычно, не догадалась обидеться на мужа. Или не хотела на него обижаться. — Я неплохо отношусь к пиву, если ты не в курсе.

Стас испытывал одновременно стыд и досаду. Ему хотелось накричать на Киру. Просто потому, что он женился на ней, поддавшись искушению быть любимым и слишком поздно поняв, что ему далеко не все равно, кто именно будет его любить.

— Я наелся, — заявил он, вышел из-за стола и потянул друга за шиворот. — Пойдем, Борька, огурцы не ждут.

Это была правда в чистом виде. Никакие огурцы их не ждали. Поэтому они выкатились из квартиры, как в детстве, — на ходу похватав вещи и толкаясь. Светлана Дмитриевна ухмылялась, глядя им вслед. Конечно, Кира ждала, что Стас поцелует ее перед уходом, но он всего лишь помахал рукой и сказал:

— Пока.

— И тебе пока, — ответила Кира с непроницаемым видом.

Позже, когда Валя со Светланой Дмитриевной мыли посуду, тетушка не удержалась и высказалась:

— Вот сынок твой непоседа. Все куда-то ему бежать требуется. Уж я бы на месте Киры точно взбесилась. Железная выдержка у девки.

— Не уверена, — проворчала Светлана Дмитриевна. — По-моему, она просто не особо чувствительная. Все, что ей неприятно, словно пролетает мимо. Но я могу и ошибаться. Вполне возможно, что она очень мудрая молодая женщина и понимает в семейной жизни гораздо больше меня.