Небожители Севера

— Украшение, откуда оно у тебя? Ты же забыл его в комнате, — все еще не веря своим глазам, сказала Йева.

— Да, забыл, мне его вернули вчера ночью, — медленно произнес Уильям, нахмурившись. — Погоди. Но почему ты не напомнила мне о браслете, если видела, что я его забыл?

— Я… я впопыхах его закинула на свой столик. Кто тебе мог его вернуть? Больше в комнату никто не заходил, после того как мы спустились вдвоем вниз. Эметта? Базил?

— Нет… Это не так важно… наверное. — В смятении Уильям взял вещи и посмотрел в сторону графа. — Господин, я пойду приведу себя в порядок у реки за холмами.

Филипп, все это время переводивший подозрительный взгляд то с украшения на Уильяма, то с Уильяма на Йеву, кивнул. Дело принимало странный оборот. Граф прекрасно видел собственными глазами ночью, как Кельпи вернула побрякушку молодому вампиру, но он предполагал, что тот потерял браслет где-то в дороге, а не забыл в замке. Каким образом водяной дух смог достать украшение из комнаты Йевы?

Когда Уильям скрылся за холмами, девушка шумно выдохнула. Она испуганно взглянула на отца.

— Отец, я не понимаю, кто мог вернуть браслет Уильяму? Я… — Девушка замолчала и сказала уже шепотом, то краснея, то бледнея: — Я не буду врать вам! Я решила сохранить браслет себе на память. Я прекрасно помню, как положила его в ящик, куда даже слуги не имеют права залезать.

— Кельпи вернула его. Вчера ночью на берегу реки они виделись, — мрачно произнес Филипп.

— Но как?

— Я не знаю. Мне важно другое — чтобы Кельпи нас не трогала. Пока все идет хорошо. И сейчас это главное. — Граф кратко пересказал ночную историю, не упоминая о вороной кобыле.

Встревоженная Йева слушала все широко распахнутыми глазами, словно не веря тому, что рассказывал отец.

Тем временем Уильям брел вдоль широко разлившейся реки, проваливаясь в ил по колено. Иногда в стороне тот тут, то там встречались одинокие и крупные валуны. Некоторые камни имели странную форму, что в ночи создавали в беспокойных умах людей образы чудовищ и монстров. Вон тот камень слева, высокий и тонкий, высотой с полтора васо, был изогнут так, словно он монстр человеческого роста, готовящийся к прыжку.

Успокаивая себя, что он сам, в общем-то, чудовище и подобных ему теперь нет смысла бояться, Уильям подошел к кромке реки и оглянулся вокруг. А когда удостоверился, что опасностей нет, то разделся. Река в это месте была глубока, а уровень воды быстро поднялся выше груди. Вода холодила и, стараясь как можно скорее закончить, Уильям окунулся, смыл грязь с волос. Все-таки какими бы спокойными не казались равнины, что-то в них Уильяму не нравилось. Они казались словно неживыми, не желающими, чтобы посторонние топтали их землю своими ногами.

Внезапно что-то коснулось его щиколотки. Уильям вздрогнул. Рыба? Нет, касания продолжились, вот нечто провело по бедру быстрым движением, потом по спине, и так со всех сторон. Холодная хватка страха сдавила горло и грудь. Он уже приготовился кинуться к берегу, но тут из воды показалась голова с черными волосами, затем немигающие голубые глаза Вериатель.

— О Ямес, Вериатель! — схватился за сердце Уильям и шумно выдохнул, успокоившись. — Ты меня едва в могилу не загнала!

Нижняя половина лица девушки осталась в воде, и та заливалась в ноздри и приоткрытый рот. Уилл протянул руки, чтобы обнять свою любимую демоницу, но вдруг девушка разогнулась и, обойдя мужчину, резко толкнула его в спину, по направлению к берегу.

— Что такое? Я же не умылся до конца… Погоди, Вериателюшка, — воспротивился Уильям.

В ответ на это Кельпи лишь усилила толчки, да так, что вампир едва не рухнул в воду с головой, споткнувшись о что-то. Препятствие, о которое запнулся вампир, зашевелилось. Кто-то или что-то продолжало касаться ног, живота и спины молодого вампира. Побледнев, Уильям уже сам побежал из воды, а Вериатель, высоко вскидывая ноги, стала пихать его еще сильнее, постанывая и рыча.

Выбравшись на берег, Уильям оглянулся. Чуть рябая от сильного ветра поверхность воды вдруг взволновалась. Что-то шевелилось под гладью реки, словно множество змей скользили друг по другу, сплетясь в клубок. И так по всей длине реки, куда только доставал взор. Река ожила. Где-то там слева, в десяти васо от вампира, показалась из воды какая-то то ли спина, то ли что-то еще, гладкое и черное, округлой формы. В то же мгновение это что-то скрылось в водной пучине, а черная река вновь стала безмолвна, успокоилась.

Уильям спешно оделся и, обернувшись, чтобы поблагодарить демоницу, обнаружил, что той и след простыл. С грязной одеждой в руках молодой Старейшина быстрым шагом, едва ли не бегом направился к лагерю, бледный и взлохмаченный, со стекающей с волос водой. На месте ночлега оживленный народ то штопал какие-то вещи, то чистил лошадей от грязи. Кто готовился ко сну, а кто оживленно переговаривался меж собой. Слуги разливали из котла остатки варева тем, кто хотел добавки, чтобы позже пойти и перемыть всю посуду в реке.

Сэр Рэй, увидев Уильяма, весело направился к нему, сытый и довольный.

— Ну и как водичка? — бодро спросил рыцарь. — Ноги можно ополоснуть?

— Не надо там купаться, сэр Рэй, — испуганно ответил Уильям, вспоминая увиденное.

Мимо них прошли двое воинов, неся вещи, которые надобно было почистить в воде. Солдаты направлялись в сторону реки.

— Стойте, погодите! — воскликнул Уильям, обращаясь к переговаривающимся между собой конникам. — Не ходите на берег, пожалуйста!

— Почему?

Филипп встал с лежаки, подошел к молодому Старейшине и внимательно осмотрел его. Грязная и нестиранная одежда лежала в руках у вампира, а вид его, беспокойный и бледный, внушил тревогу окружившим Уильяма воинам. Даже Леонардо, ласково мурлыкающий с Эметтой, подскочил на ноги, вслушиваясь.

— Что ты там видел? — резко спросил Филипп.

— Не знаю, господин… Что-то коснулось моего тела, а потом появилась она… Ну вы поняли кто. Она выгнала меня из воды и, пока мы шли к берегу, всё огрызалась и шипела. Река словно ожила и зашевелилась, или в ней что-то задвигалось, либо большое, либо множество мелких… На мгновение что-то мелькнуло, но я не успел разглядеть, это было похоже на спину или руку. Что-то черное и гладкое.

Филипп побледнел и закричал.

— Сворачивайте лагерь, уезжаем! — Потом уже тише добавил, но также резко, обращаясь к сэру Рэю: — Кто-нибудь ходил к реке?

— Да, господин. Аурит и мой оруженосец, Винсент. Они вдвоем пошли плащи от грязи почистить.

Схватившись за меч, граф посмотрел на рыцаря, который тоже потянулся к ножнам, и рявкнул.

— За мной не ходить никому! А ты, — глянул он на Уильяма, — вот ты как раз иди. Сворачивайте лагерь, я сказал! Всем держаться вместе, выставьте охрану с оружием наготове.

— Но, господин, как вы одни, — сделал шаг в сторону Филиппа рыцарь.

— Я вам что приказал, сэр Рэй? Пойдете за мной — лишитесь головы! Лично отрублю за неповиновение.

Граф развернулся и быстрым шагом направился к холму, что отделял лагерь от реки. А за ним побежал Уильям, неуклюже держа меч в руках. Народ в лагере, встревоженный и перепуганный, спешно засобирался. Коней готовили к отбытию, седлая, а слуги закинули грязную посуду в мешки и принялись сворачивать походные пожитки.


Старейшины завернули за холм, откуда до реки оставалось каких-то пятьдесят васо.

— Если что-нибудь вылезет, то бей без раздумий, — предупредил Филипп, осторожно оглядываясь по сторонам.

— Вы знаете, что это было в реке?

— Догадываюсь, — мрачно ответил граф.

Ноги провалились в жижу — пологие берега речки заболотились из-за долгих дождей. Вокруг было ни души. Ни Аурита, ни Винсента вампиры не увидели. Тихая водная гладь, рябая от ветра, была спокойна и ничего не предвещало беды. Филипп помялся на месте, обнажил меч и медленно, осторожно переступая в грязи, пошел куда-то в сторону.

Последовав за ним, Уильям пригляделся и заметил что-то блестящее, васо в тридцати. Вода доходила уже до щиколоток, ноги вязли. Не было слышно ни звука, словно равнины сами обратились в слух, выжидая. Филипп поднял блестящую фибулу с изображением ворона — аксессуар плаща сэра Рэя, который должен был почистить Винсент. Васо в десяти от фибулы, чуть утопленный в реке, виднелся из воды и сам плащ.

Филипп развернулся и пошел обратно, постоянно оглядываясь. Старейшины выбрались из реки и стали взбираться на холм.

— Они мертвы? — дрожащим голосом спросил Уильям, понимая, что задал глупый вопрос и уже знает на него однозначный ответ.

— Да, — кивнул Филипп.

— А кто это был, господин?

Граф резко развернулся, всмотрелся куда-то, затем схватив Уильяма за плечо, и тот тоже обернулся. Река, живая, опять зашевелилась. Из нее показались гладкие спины десятков, сотен тел, что, сплетенные меж собой, копошились. Уильям побледнел, вспомнив, что это касалось и его в воде. И если бы не Вериатель…

— Это все одно существо. Его зовут Ехидной, и, судя по всему, это очень и очень старая тварь, вон до каких размеров вымахала, — тихо сказал граф, показывая острием меча на живую реку. — Хитрая, древняя и осторожная. Даже я не услышал ее.

— Чем же оно питается, если люди здесь ходят редко? — с ужасом спросил Уильям.

Гладь реки снова стала спокойна.

— Не знаю… Быть может оно может как-то разделяться, путешествовать по речной системе, которая здесь растягивается на сотни миль во все стороны и связывается во время половодья с болотом. — Филипп потянул вампира за рукав и они стали подниматься еще выше. — Твоя подруга спасла не только тебя, но еще и тех моих воинов, что собирались пойти к реке перед сном.

— Но тех двоих уже не спасти, — с сожалением промолвил Уильям.

— Да.

— Зачем вы взяли меня с собой, господин? От меня помощи, как от козла молока, — спросил молодой вампир, когда впереди показался лагерь.

— Потому что ты под защитой своей любимой Кельпи. Иначе б тебя уже доедали в реке, — вздохнул Филипп. — Здесь раньше не было этой твари, и меж холмов, там дальше, ближе к болотам, много южнее, располагалось несколько крупных поселений. Триста двадцать пять лет назад вожди этих поселений все как один перестали отчитываться, а путники, что отправлялись по этой тропе, стали пропадать. Я взял полсотни верховых и выдвинулся в эти края.

— Поселения опустели?

— Да, просто брошенные дома. Все деревни располагались около воды, видимо, эта тварь, что пришла с болот, почуяла, что здесь есть пища для нее. Тогда мы заночевали в одном поселении, не понимая, куда все пропали. А ночью выползло оно, или она, или он… Даже, наверное, они. Безглазые змеи с огромными пастями извиваясь показались из воды, как огромный единый разум, и, действуя согласованно, потащили в реку и коней, и людей, обвиваясь вокруг их тел. Мы тогда едва спаслись… Я и десять конников. — Филипп остановился, и оглянулся. Впрочем, река уже скрылась из глаз.

— Тогда зачем вы повели нас этой дорогой?

— Потому что эта тварь не показывалась здесь уже больше трех столетий. А может это другая, не знаю. Я запретил здесь селиться людям, чья память так коротка, так что у Ехидны пропала кормовая база, и она должна была вернуться в болота. Иногда пропадают одинокие гонцы, но в целом лет двести эта дорога хоть и была весьма неприветливой, но относительно безопасной.

В лагере у костра сидели одетые и вооруженные до зубов люди. Увидев графа и Уильяма, сэр Рэй отделился от других и вышел навстречу.

— Они мертвы, сэр Рэй, а нам нужно выдвигаться дальше, чтобы быстрее проехать это чертово место, — скомандовал Филипп. — Обогнем реку меж тех холмов, а выспимся уже в обед, когда будем в безопасности.

Бледный и осунувшийся, сэр Рэй приказал всем взобраться на коней, и перепуганный отряд двинулся по земле, минуя реки, прочь, дальше по тропе.

В полном молчании люди, уставшие, брели верхом на таких же уставших от дневного перехода конях. Дул сильный ветер, и все попрятались от холода, закутались в плащи.

Через пару часов дороги, ближе к полуночи, капитан гвардии натянул поводья и поравнялся с Филиппом.

— Господин, вы нашли тела?

— Боюсь что нет, сэр Рэй. Мы нашли лишь то, что несъедобно — одежду, которую должны были вычистить ваш оруженосец и тот гвардеец Аурит.

— Как? Ни следов борьбы, ни каких-либо признаков того, что на моих людей напали? Они просто пропали?

— Да, сэр Рэй, они уже в желудке или желудках той твари, имя которой Ехидна. С ней бороться бесполезно, — мрачно ответил Филипп.

— Ехидна? — воскликнул громко рыцарь, не веря своим ушам. — Та тварь из сказок?

— Сказки порой правдивы, уважаемый сэр Рэй.

— Погодите. Но почему тогда Уильям остался жив?

— Вы задаете слишком много вопросов, — со вздохом произнес граф. — Я понимаю, что вы огорчены потерей своего оруженосца и человека из гвардии и не верите мне, но я вас уверяю, что они мертвы. А что касается Уильяма, то о нем печется некое существо, которого побоялась даже Ехидна.

— Я вас понял, господин! Простите меня за мой длинный язык, — склонив голову, сэр Рэй заторопил коня и проехал вперед.

К обеду, проезжая место на большом удалении от реки, отряд раскинул лагерь, и, перекусив ячменными лепешками, уставшие люди завалились спать, потому что сон верхом, мимолетный и скоротечный, не мог дать телу и разуму полноценного отдыха. А отдых нужен был всем — и людям, и коням. Йева, лежа под двумя льняниками, один из которых отдал ей отец, с прикрытыми глазами наблюдала за Уильямом, который читал спиной к ней