Небесная музыка. Солнце
Часть 74 из 136 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Сегодня день встреч, не иначе. Хотя… совпадение? Вряд ли. Я сама решила сегодня прийти сюда. А профессор живет неподалеку.
Почему-то я рада этой встрече. Он – часть моего прошлого. Мне никогда не забыть экзамены по гармонии.
– Обманывать нехорошо, – гудит он.
– Добрый вечер, – улыбаюсь ему я. – А разве я вас…
– Обманывала? – перебивает он меня, но я ничуть не злюсь – он всегда был таким. И я рада, что не изменился. – Конечно, Ховард. Ты не вернулась в Хартли.
– Пока еще не получилось, – сознаюсь я, хотя уверена, что школа искусств теперь навсегда закрыта для меня.
– С ума сошла? – вдруг спрашивает профессор Бланшет. – Чем ты там занимаешься, Ховард, раз решила плюнуть на образование? Твое отношение к музыке меня раздражает.
– Я не знаю, что вам сказать, профессор.
– Ничего мне не надо говорить, Ховард. Просто вернись. У тебя будет еще год, – недовольно заявляет Бланшет. – И если ты спустишь возможность получить образование в унитаз, я буду разочарован в тебе так же, как и в твоей матери. И в твоем отце.
Я сглатываю. Я уже и отвыкла от мысли, что у меня есть отец и мать.
– Однажды я попытаюсь вернуться, профессор, – обещаю я. И он вдруг смягчается.
– В этом году у меня были бездарные студенты, Ховард. Ты, конечно, тоже не гений, но лучше уж ты, чем эти идиоты, – ворчит он. – Мне кажется, что я обучаю разговаривающих хот-догов, а не людей. Слабо верится, что они вообще способны различать ноты.
– Вы всегда так говорите про студентов, – улыбаюсь ему я.
– Я всегда говорю правду. Кстати, – вдруг спрашивает профессор Бланшет. – Слышала Диану Мунлайт?
Я вздрагиваю.
– Кажется, да. Не помню, – делаю я вид, что мне все равно.
– У вас голоса похожи, – заявляет профессор Бланшет, сверля меня пристальным взглядом. – Когда я впервые услышал эту девицу по радио, решил, что Ховард с ума сошла – побежала петь сопливые песенки, бросив Хартли. А потом увидел ту тощую девицу с белыми волосами. Дочь Мунлайтов.
– На ваш взгляд, она плохо поет? – спрашиваю я. Теперь все внутри меня напряглось.
– На мой взгляд, она фальшивит, – усмехается вдруг профессор Бланшет. – И дело не в голосе.
Мы оба понимает, о чем он. Но молчим.
– Я пришел к этой идиотке Элизабет – ты ведь у нее занималась вокалом, верно? А она заявила мне, что вокал Мунлайт совсем не похож на твой и что мне кажется. С тех пор она меня избегает.
Я понимаю, почему мой бывший преподаватель по вокалу избегает профессора Бланшета. Скорее всего, люди Эммы Мунлайт заплатили ей за молчание.
Он словно читает мои мысли.
– А всех ведь не заткнешь, Санни, – неожиданно мягко говорит он. – Правда однажды всплывет. Твой голос слышали слишком многие.
Я опускаю взгляд.
– Знаю. Но вы не представляете, насколько они могущественны, – сквозь зубы говорю я, понимая, что профессор обо всем догадался. И мне нечего скрывать.
Странно, но мне становится чуть легче. Я несу этот груз не одна. Я могу сказать об этом кому-то. Так легче.
– Они? Мунлайты, – усмехается он. Его взгляд из-под узких очков колюч. – Даже им не под силу заткнуть всех, девочка моя. Деньги – это власть. Но купить целый мир не под силу никому. Этот обман – дело времени. И не бойся, – торопливо добавляет он. – Я никому не расскажу. Тяжело тебе?
– Все в порядке, – отвечаю я.
– Тяжело, – заключает профессор Бланшет. – Жалко мне вас – и тебя, и твою подружку.
– Какую подружку? – удивляюсь я.
– Которая постоянно была с тобой. Темноволосая, тоненькая. У нее все время было трагично-отрешенное лицо. Драматическая актриса из нее получилась бы неплохая, – вздыхает профессор Бланшет.
– Вы говорите про Лилит Бейкер? Что с ней?! – холодеет у меня что-то внутри.
– А ты не знаешь? – удивляется он.
– Говорите! – прошу я. – Пожалуйста!
– Как все запущено, – вздыхает профессор, достает телефон, набирает что-то в поисковике. А потом сует свой телефон мне.
Широко раскрыв глаза от ужаса, я читаю старую статью на известном новостном портале:
«Студент силой удерживал в подвале двух девушек.
Пропавшая несколько дней назад девушка сумела выбраться из плена и обратиться за помощью. Об этом сообщает «Нью-Корвен таймс» со ссылкой на источник в полиции.
Мисс X была похищена ночью, когда возвращалась домой. По словам девушки, ее ударили по голове, и она потеряла сознание. А в себя пришла в подвале незнакомого дома, прикованная цепью к кровати. Два дня мисс X провела в заточении, подвергаясь избиениям своего похитителя. Затем в камеру была доставлена еще одна девушка, которая также находилась без сознания. На третий день мисс X удалось выбраться из подвала и попросить помощи у соседской девочки, которая рассказала обо всем родителям, а те незамедлительно обратились в полицию.
К дому похитителя немедленно были направлены несколько патрулей, и полицейские нашли в подвале двух девушек, которые сразу были доставлены в госпиталь. Сейчас состоянию мисс Y ничто не угрожает, и мисс X также находится в безопасности. Их похититель задержан. Проводится следствие».
Я отрываю взгляд от текста и с ужасом смотрю на фотографию. На ней изображены две девушки – брюнетка с короткими волосами и блондинка. Их лица тщательно заретушированы, но я понимаю, что одна из них – это Лилит. Моя Лилит.
Я продолжаю читать дальше.
«Личность преступника не разглашается, на сегодняшний день известно лишь то, что он студент, а также имеет весьма влиятельных родителей. Личности потерпевших девушек также не раскрываются, однако нам известно, что одна из них была знакома с похитителем. По словам его друга, мистера V, также пожелавшего остаться неизвестным, преступник был влюблен в свою жертву, однако девушка не отвечала взаимностью.
Нам удалось получить комментарий мистера V:
«Он был от нее без ума и часто говорил, что сделает ее своей. Потом его стали посещать бредовые идеи. Он покупал резиновых кукол, похожих на нее, и давал им ее имя. Потом заявил, что похитит ее, но я не поверил его словам и решил, что он шутит».
К счастью, история похищения мисс X и мисс Y не была долгой, и полиция сработала оперативно. Известно множество шокирующих случаев, когда жертвы проводили со своими похитителями месяцы, годы и даже десятилетия. Нам остается надеяться, что преступник будет наказан по всей строгости закона».
Я резким движением отдаю телефон.
– Это Лилит? Моя Лилит? – спрашиваю я. Мой голос тоже резок – я не узнаю его. И все во мне чернеет от жгучей ненависти. Ублюдок. Как он посмел? Это же Бен. Мразь. Где он? Я найду его и разорву на тысячи кусков.
– Лилит, – отвечает осторожно профессор Бланшет.
– Почему вы так решили? Имена не указаны, личности скрываются.
– Потому что полиция переворошила Хартли! Одна из похищенных – наша студентка. Похититель – тоже студент. Естественно, весь преподавательский состав в курсе, Ховард.
– Тварь, – шепчу я. Господи, Лилит, моя бедная девочка. А я не знала. Я ничего не знала.
– Знаешь, почему его имя не разглашается? Родители – какие-то шишки из мэрии. И адвокат давит на то, что этот выродок психически болен и сам не осознавал, что делает.
Раньше я думала, что злость – это тьма. Это черный цвет, сгустки теней. Однако теперь я знаю, что настоящая злость – это алый. Это кровавая пелена перед глазами. И стук пульса в ушах.
– Вы же говорили, что нельзя всех купить! – кричу я. – Вы только что мне это говорили, профессор!
– Я все-таки надеюсь, что мир узнает правду, – хмурится он. – И не кричи на старика, Ховард.
– Простите. Просто… Я в шоке. Еще и Лилит. Я должна идти. Должна найти Лилит, – вдруг вскакиваю я. Во мне все кипит, и кровь в ушах стучит все громче и громче.
– Сядь, Ховард. Куда ты побежишь ее искать? Сядь и успокойся.
И я возвращаюсь на место.
Пусть огонь погаснет. Когда останется пепел, я развею его по ветру, и он укажет мне путь.
Я закрываю лицо руками – все мои мысли о Лилит. А профессор Бланшет тактично молчит.
Неужели справедливость умерла?
Зимние птицы летят в небеса свободы. Взмахи их крыльев разгонят шеренги туч. Я тоже птица, но только не их породы. Крепко мне держит крылья стальной сургуч.
Глава 16
Стекла разбитых ночей
Подкроватных чудовищ почти не осталось.
Большинство перебрались в людские сердца.
Дастин сидит в своей гостиной в одном халате, и его темные влажные волосы полукольцами ложатся на шею. Ему пришлось срочно покинуть ванну ради встречи с детективом, отчего его образ кажется небрежным и приобретает этакий богемный шик.
Рядом с ним сидит мужчина средних лет с неприметной внешностью, но цепким взглядом, однако Дастин не обращает на него внимания – он жадно рассматривает фотографии одну за другой. На каждом снимке – Санни Ховард.
Вот она выходит из какого-то дома, вот направляется к метро, вот скрывается за дверями полицейского участка…
Почему-то я рада этой встрече. Он – часть моего прошлого. Мне никогда не забыть экзамены по гармонии.
– Обманывать нехорошо, – гудит он.
– Добрый вечер, – улыбаюсь ему я. – А разве я вас…
– Обманывала? – перебивает он меня, но я ничуть не злюсь – он всегда был таким. И я рада, что не изменился. – Конечно, Ховард. Ты не вернулась в Хартли.
– Пока еще не получилось, – сознаюсь я, хотя уверена, что школа искусств теперь навсегда закрыта для меня.
– С ума сошла? – вдруг спрашивает профессор Бланшет. – Чем ты там занимаешься, Ховард, раз решила плюнуть на образование? Твое отношение к музыке меня раздражает.
– Я не знаю, что вам сказать, профессор.
– Ничего мне не надо говорить, Ховард. Просто вернись. У тебя будет еще год, – недовольно заявляет Бланшет. – И если ты спустишь возможность получить образование в унитаз, я буду разочарован в тебе так же, как и в твоей матери. И в твоем отце.
Я сглатываю. Я уже и отвыкла от мысли, что у меня есть отец и мать.
– Однажды я попытаюсь вернуться, профессор, – обещаю я. И он вдруг смягчается.
– В этом году у меня были бездарные студенты, Ховард. Ты, конечно, тоже не гений, но лучше уж ты, чем эти идиоты, – ворчит он. – Мне кажется, что я обучаю разговаривающих хот-догов, а не людей. Слабо верится, что они вообще способны различать ноты.
– Вы всегда так говорите про студентов, – улыбаюсь ему я.
– Я всегда говорю правду. Кстати, – вдруг спрашивает профессор Бланшет. – Слышала Диану Мунлайт?
Я вздрагиваю.
– Кажется, да. Не помню, – делаю я вид, что мне все равно.
– У вас голоса похожи, – заявляет профессор Бланшет, сверля меня пристальным взглядом. – Когда я впервые услышал эту девицу по радио, решил, что Ховард с ума сошла – побежала петь сопливые песенки, бросив Хартли. А потом увидел ту тощую девицу с белыми волосами. Дочь Мунлайтов.
– На ваш взгляд, она плохо поет? – спрашиваю я. Теперь все внутри меня напряглось.
– На мой взгляд, она фальшивит, – усмехается вдруг профессор Бланшет. – И дело не в голосе.
Мы оба понимает, о чем он. Но молчим.
– Я пришел к этой идиотке Элизабет – ты ведь у нее занималась вокалом, верно? А она заявила мне, что вокал Мунлайт совсем не похож на твой и что мне кажется. С тех пор она меня избегает.
Я понимаю, почему мой бывший преподаватель по вокалу избегает профессора Бланшета. Скорее всего, люди Эммы Мунлайт заплатили ей за молчание.
Он словно читает мои мысли.
– А всех ведь не заткнешь, Санни, – неожиданно мягко говорит он. – Правда однажды всплывет. Твой голос слышали слишком многие.
Я опускаю взгляд.
– Знаю. Но вы не представляете, насколько они могущественны, – сквозь зубы говорю я, понимая, что профессор обо всем догадался. И мне нечего скрывать.
Странно, но мне становится чуть легче. Я несу этот груз не одна. Я могу сказать об этом кому-то. Так легче.
– Они? Мунлайты, – усмехается он. Его взгляд из-под узких очков колюч. – Даже им не под силу заткнуть всех, девочка моя. Деньги – это власть. Но купить целый мир не под силу никому. Этот обман – дело времени. И не бойся, – торопливо добавляет он. – Я никому не расскажу. Тяжело тебе?
– Все в порядке, – отвечаю я.
– Тяжело, – заключает профессор Бланшет. – Жалко мне вас – и тебя, и твою подружку.
– Какую подружку? – удивляюсь я.
– Которая постоянно была с тобой. Темноволосая, тоненькая. У нее все время было трагично-отрешенное лицо. Драматическая актриса из нее получилась бы неплохая, – вздыхает профессор Бланшет.
– Вы говорите про Лилит Бейкер? Что с ней?! – холодеет у меня что-то внутри.
– А ты не знаешь? – удивляется он.
– Говорите! – прошу я. – Пожалуйста!
– Как все запущено, – вздыхает профессор, достает телефон, набирает что-то в поисковике. А потом сует свой телефон мне.
Широко раскрыв глаза от ужаса, я читаю старую статью на известном новостном портале:
«Студент силой удерживал в подвале двух девушек.
Пропавшая несколько дней назад девушка сумела выбраться из плена и обратиться за помощью. Об этом сообщает «Нью-Корвен таймс» со ссылкой на источник в полиции.
Мисс X была похищена ночью, когда возвращалась домой. По словам девушки, ее ударили по голове, и она потеряла сознание. А в себя пришла в подвале незнакомого дома, прикованная цепью к кровати. Два дня мисс X провела в заточении, подвергаясь избиениям своего похитителя. Затем в камеру была доставлена еще одна девушка, которая также находилась без сознания. На третий день мисс X удалось выбраться из подвала и попросить помощи у соседской девочки, которая рассказала обо всем родителям, а те незамедлительно обратились в полицию.
К дому похитителя немедленно были направлены несколько патрулей, и полицейские нашли в подвале двух девушек, которые сразу были доставлены в госпиталь. Сейчас состоянию мисс Y ничто не угрожает, и мисс X также находится в безопасности. Их похититель задержан. Проводится следствие».
Я отрываю взгляд от текста и с ужасом смотрю на фотографию. На ней изображены две девушки – брюнетка с короткими волосами и блондинка. Их лица тщательно заретушированы, но я понимаю, что одна из них – это Лилит. Моя Лилит.
Я продолжаю читать дальше.
«Личность преступника не разглашается, на сегодняшний день известно лишь то, что он студент, а также имеет весьма влиятельных родителей. Личности потерпевших девушек также не раскрываются, однако нам известно, что одна из них была знакома с похитителем. По словам его друга, мистера V, также пожелавшего остаться неизвестным, преступник был влюблен в свою жертву, однако девушка не отвечала взаимностью.
Нам удалось получить комментарий мистера V:
«Он был от нее без ума и часто говорил, что сделает ее своей. Потом его стали посещать бредовые идеи. Он покупал резиновых кукол, похожих на нее, и давал им ее имя. Потом заявил, что похитит ее, но я не поверил его словам и решил, что он шутит».
К счастью, история похищения мисс X и мисс Y не была долгой, и полиция сработала оперативно. Известно множество шокирующих случаев, когда жертвы проводили со своими похитителями месяцы, годы и даже десятилетия. Нам остается надеяться, что преступник будет наказан по всей строгости закона».
Я резким движением отдаю телефон.
– Это Лилит? Моя Лилит? – спрашиваю я. Мой голос тоже резок – я не узнаю его. И все во мне чернеет от жгучей ненависти. Ублюдок. Как он посмел? Это же Бен. Мразь. Где он? Я найду его и разорву на тысячи кусков.
– Лилит, – отвечает осторожно профессор Бланшет.
– Почему вы так решили? Имена не указаны, личности скрываются.
– Потому что полиция переворошила Хартли! Одна из похищенных – наша студентка. Похититель – тоже студент. Естественно, весь преподавательский состав в курсе, Ховард.
– Тварь, – шепчу я. Господи, Лилит, моя бедная девочка. А я не знала. Я ничего не знала.
– Знаешь, почему его имя не разглашается? Родители – какие-то шишки из мэрии. И адвокат давит на то, что этот выродок психически болен и сам не осознавал, что делает.
Раньше я думала, что злость – это тьма. Это черный цвет, сгустки теней. Однако теперь я знаю, что настоящая злость – это алый. Это кровавая пелена перед глазами. И стук пульса в ушах.
– Вы же говорили, что нельзя всех купить! – кричу я. – Вы только что мне это говорили, профессор!
– Я все-таки надеюсь, что мир узнает правду, – хмурится он. – И не кричи на старика, Ховард.
– Простите. Просто… Я в шоке. Еще и Лилит. Я должна идти. Должна найти Лилит, – вдруг вскакиваю я. Во мне все кипит, и кровь в ушах стучит все громче и громче.
– Сядь, Ховард. Куда ты побежишь ее искать? Сядь и успокойся.
И я возвращаюсь на место.
Пусть огонь погаснет. Когда останется пепел, я развею его по ветру, и он укажет мне путь.
Я закрываю лицо руками – все мои мысли о Лилит. А профессор Бланшет тактично молчит.
Неужели справедливость умерла?
Зимние птицы летят в небеса свободы. Взмахи их крыльев разгонят шеренги туч. Я тоже птица, но только не их породы. Крепко мне держит крылья стальной сургуч.
Глава 16
Стекла разбитых ночей
Подкроватных чудовищ почти не осталось.
Большинство перебрались в людские сердца.
Дастин сидит в своей гостиной в одном халате, и его темные влажные волосы полукольцами ложатся на шею. Ему пришлось срочно покинуть ванну ради встречи с детективом, отчего его образ кажется небрежным и приобретает этакий богемный шик.
Рядом с ним сидит мужчина средних лет с неприметной внешностью, но цепким взглядом, однако Дастин не обращает на него внимания – он жадно рассматривает фотографии одну за другой. На каждом снимке – Санни Ховард.
Вот она выходит из какого-то дома, вот направляется к метро, вот скрывается за дверями полицейского участка…