Небеса Элис
Часть 34 из 55 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Профессор, вы говорили, что женский яд использовался для ритуала. Что представлял собой ритуал?
– Решили, что вам недостает красоты? – некрасиво пошутил учитель и по аудитории пробежал тихий смешок. Профессор по фамилии Рыльце обладал паршивым чувством юмора и на экзаменах вел себя, как сущий зверь.
– Хочет позаимствовать у сестры! – из другого конца лекционной выкрикнула Серафима и на недовольный взгляд осмеянной Милы ответила легкомысленным воздушным поцелуем.
Однокурсники подхватили шутку, и кто-то добавил:
– Лазарева, оставь напрасные надежды – твоим кудрям не пойдет лицо сестры!
– Потише! – преподаватель остановил поток обидных высказываний. – Госпожа Лазарева задала неплохой вопрос. В наше время стало невозможным приобрести большую часть ингредиентов для уникальных средневековых снадобий, и женская ритуальная магия практически изжила себя…
В этот момент раздался звонок и в аудитории поднялся страшный шум. Студенты принялись собирать вещи, а те, кто заранее позаботился о сумках, начали протискиваться к выходу.
– На следующей неделе у нас пройдет тест! – пытаясь перекричать гвалт, объявил преподаватель. – Готовьтесь!
Ловко избежав встречи с веселящимися из-за глупой шутки подружками, Мила ускользнула в преподавательское крыло. Рыльце появился уже под конец перемены, когда она почти отчаялась его дождаться. В руках он нес деревянный ящичек с пентаграммой на крышке, куда после лекции попрятал склянки со снадобьями.
– Вы что-то хотели? – удивился учитель.
– Профессор, вы говорили, что на следующей неделе у нас пройдет тест, – соврала Мила, с трудом отрывая взгляда от вожделенной шкатулки. – У меня есть вопросы.
– Проходите, – предложил он, открывая ключом дверь, и для чего-то воровато оглядел людный коридор, как будто визит студентки к преподавателю являлся преступлением.
Прежде чем выпалить град глупейших вопросов, какие могла задать разве что откровенная халтурщица, пропустившая мимо ушей абсолютно весь курс лекций, жадным взглядом Мила проследила, как преподаватель спрятал ларчик в верхний ящик стола…
Старшая сестра отняла у Эмилии радость первого любовного опыта, и отчаянно хотелось отобрать что-нибудь у нее в ответ. Нечто такое, без чего воровка превратится в незаметную тень, сольется с серым миром. Мила мечтала лишить Алису красоты.
***
Самолет из Сеула сел в аэропорту, чиркнул колесами по земле и как будто чуть накренился. Народ перевел дыхание, лишь когда мощность турбин пошла на убыль, а сильная машина начала замедляться. Усталые от долгого перелета пассажиры просто не догадывались, что рейсу даже теоретически не грозила авиакатастрофа, ведь в салоне бизнес-класса возвращался из Кореи шаман, с рождения окруженный и защищенный от несчастных случаев ритуальной магией.
Через иллюминатор Чжун увидел, что на взлетной полосе лежал снег, и мир окрасился в серые тона. Небо, на высоте сиявшее ослепительным солнцем, уплотнилось и потяжелело, а день выцвел и потух. За неделю рыжая кумихо – осень – сбежала, спрятав свои девять хвостов, и показалась городская зима, долгая, лишенная хрупкой льдистой красоты, давно ставшая синонимом сумасшествия и меланхолии.
Когда выпускали пассажиров бизнес-класса, Чжун вышел налегке, с одним саквояжем в руках. Кореец не подозревал, как проходил таможенный контроль для людей из светского мира, но колдунов проверяли на черные артефакты и прочую чепуху, будто нормальный волшебник в здравом рассудке повезет с собой какую-нибудь дрянь, смердящую порченой магией.
В зале прилетов для особых гостей, отчаянно напоминавшем холл дорогого отеля, царила духота и стоял тяжелый запах магических амулетов, оставленный бесконечной вереницей пассажиров. Чжун подошел к стойке регистрации и при появлении корейского шамана агасси в форме дворцовой служки отчего-то покрылась красными пятнами.
– Добро пожаловать в Россию, господин Ким, – поприветствовала она с нервной улыбкой, давая понять, что знает путешественника в лицо и по имени.
– Аннёнхасэ-ё, – отдавая документы, холодно поздоровался Чжун.
Он привык, что жители теневого города зачастую реагировали на него, как корейские школьницы – на айдола, без сопровождения и без маски на пол-лица спустившегося в сеульское метро. Разве что не пытались взять автограф.
– Заполните… – Агасси осеклась и замерла с протянутым документом в руках. Разглядывая кого-то за спиной корейца, она залилась едва потухшим нервическим румянцем.
– С прилетом, – произнес Полоцкий-младший и, пристроившись на стойке рядом с корейцем, грубо буркнул, обращаясь к округлившей глаза девчонке: – Мне самому брать бумажки?
Агасси испуганно покосилась на Кима и тот покачал головой, давая понять, что не расстроен бесцеремонностью хамоватого властительского преемника.
Полоцкий что-то принялся черкать в готовой форме, а потом не выдержал и громко воскликнул:
– Что? Посол доброй воли в Тибете?! – Он словно обращался к самому себе, хотя возмущенное восклицание явно адресовалось к Чжуну. Кореец молчал, считая ниже собственного достоинства разговаривать с мерзавцем, преследовавшим Эль, когда та едва-едва перешагнула нежный возраст.
– Лучше бы ты устроил мне каникулы в Бразилии! – воскликнул преемник. – Там, по крайней мере, шаманки аппетитные. Что мне три месяца делать в Тибете? Осваивать техники медитации? Налаживать связи с монахами? Или самому постричься?
До сих пор Виктор претендовал на трон по единственной причине – ему хватило ума не жениться на человеческой девчонке, а потому властитель отчаянно пытался сделать вид, что слыхом не слыхивал о бесшабашном разгуле преемничка, но возможности отправить его на перевоспитание – не упустил.
Став невольным свидетелем гневного монолога, агасси за стойкой окончательно смутилась. Боясь поднять голову, она протянула корейцу документы двумя руками (жест, явно подсмотренный в какой-нибудь азиатской дораме) и выпалила:
– Ваша виза, господин Ким. – Паспорт лихорадочно трясся в девичьих руках.
– Комаво-ё.
Он забрал документы и, коротко попрощавшись, собрался уходить.
– Полагаешь, она того стоит? – бросил ему вслед Виктор. – Разве какая-то девка стоит того, чтобы наживать врагов? Я, знаешь ли, ужасно злопамятный.
От того, каким пренебрежительным, даже оскорбительным, тоном преемник посмел упомянуть Эль, в Чжуне вспыхнул гнев. Он развернулся и, сдерживаясь из последних сил, процедил:
– Поосторожнее с выражениями, господин Полоцкий, иначе ваша дорога домой может оказаться крайне длинной.
У Виктора вытянулось лицо.
– Ты мне грозишь?
– Догадался наконец? – Изображая дружеский жест, корец похлопал оппонента по плечу, чем явно привел его в еще большее бешенство, и твердым шагом направился к выходу из душного зала прилетов для особых персон.
В аэропорту было шумно. У «зеленого коридора», откуда вытекал густой ручей пассажиров сеульского рейса, толпился народ. Спускаясь на эскалаторе, колдун увидел Эль. С большим бумажным пакетом в руках она внимательно смотрела в монитор, транслирующий выдачу багажа, и терпеливо дожидалась Чжуна.
И он неожиданно разобрался в том, что означает русское выражение «умирать от радости», прежде казавшееся ему абсолютно бессмысленным. Просто ни один нормальный мужчина был неспособен перенести невыносимого грохота сердца, словно желавшего проломить грудную клетку, и не свалиться с приступом.
Вдруг Эль оглянулась. Взгляд, словно намагниченный, притянулся к Чжуну. В глазах девушки вспыхнуло удивление – он коротко подстригся, избавился от украшений и выглядел как обычный парень. Ведь он так хотел нравиться ей…
На лице девушки засияла лучистая улыбка, озарившая глаза и, кажется, немного зал прилетов. Мир вспыхнул, закрутился световым калейдоскопом и сузился до худенькой девичьей фигуры.
Чжун налетел, как ураган. Бросил на пол саквояж.
– Я привезла тебе куртку …
Не давая Эль опомниться или хотя бы договорить, он взял ее лицо в ладони и, не раздумывая, поцеловал в приоткрытые губы. Она огорошено застыла, но секундой позже выпустила из рук пакет и, обняв, ответила на ласку.
Чуть позже, отстранившись, колдун прижался лбом к ее лбу. Она улыбалась и была точно такой, как на фотографиях из ее человеческой жизни: открытой, веселой и теплой.
– Аннён, Чжун. Давно не виделись. Мне нравится твоя новая стрижка.
– Я скучал. Как же сильно я скучал по тебе!
Он сходил с ума. Наплевав на зевак, сжимал Эль в объятиях посреди аэропорта, терялся в аромате ее волос, утопал в головокружительной близости. И отчаянно боялся, что она отпустит его руку и исчезнет навсегда, как мимолетное виденье, оставив после себя утонченный запах зеленого чая и ускользающие воспоминания.
***
Снег, перемешанный с дождем, не давая продыху, сыпал на город. На асфальтных дорогах загустела ледяная каша. Разгулявшаяся стихия сковала город крепкими путами. До дома удалось добраться только затемно, когда улицы расцвели витринами и озарились фонарным светом.
Открытые настежь ворота демонстрировали заваленный мокрым снегом двор. Автомобиля Марка не было, но в коттедже горели окна. Оказалось, что в гостиной возвращение корейского наследника дожидались двое поверенных сеульской Властительницы.
Не зная, как реагировать на появление грозных визитеров, Элис бросила быстрый взгляд на Чжуна, судя по непроницаемому виду, он пришел в крайнее раздражение из-за вторжения нежданных посетителей. Колдун заговорил на родном языке, и пусть девушка не понимала ни звука, но от ледяных интонаций даже ей стало не по себе. Поверенные что-то отвечали, коротко, отрывисто, словно отчитываясь, но никак не оправдываясь.
Неожиданно речь иссякла и в комнате повисла неуютная тишина. Растерянная Элис случайно встретилась взглядом с одним из визитеров. В глазах азиата светилось неодобрение, даже укоризна. Он словно давал понять, в ком именно заключалась причина и их появления, и неприятного разговора.
Неожиданно даже для себя Элис выдохнула по-китайски:
– Ни хао ма?28
В лице стряпчего промелькнуло неподдельное изумление.
– Оставишь нас ненадолго? – обратился к ней Чжун изменившимся голосом с мягкими, бархатными нотами.
– Конечно, – согласилась девушка, хотя хотела бы остаться и выяснить, что именно случилось во время поездки в Сеул, если не успел Ким Чжун сойти с трапа самолета, как в их доме появились няньки, присланные властительной маменькой.
Элис пыталась терпеливо дождаться, когда гости, вдоволь вытрепав подопечному нервы, уберутся восвояси, но не утерпела и выглянула в коридор. Затаившись, она прислушалась, но вдруг поняла, что дом тих и как будто пуст.
Совершенно ошарашенная, девушка спустилась на первый этаж. Нежданные гости ушли, а вместе с ними исчез Ким Чжун. В гостиной и на кухне с накрытым к ужину столом царило неуютное безмолвие. На цыпочках Элис выскочила на веранду и, распахнув входную дверь, выглянула на улицу. Метель сменилась ледяным дождем, смывавшим мокрый снег. Машина Чжуна исчезла, а ворота были плотно закрыты. Выходило, что грандиозные вечерние планы рухнули, даже не претворившись в жизнь.
И зачем она надевала кружевное белье?
Элис вернулась в дом, убрала со стола в холодильник приготовленные перед отъездом в аэропорт закуски, спрятала в шкаф купленную бутылку красного вина и вдруг почувствовала себя ужасно глупо из-за суматошных приготовлений к встрече, отнявших почти весь день.
Выключив в гостиной свет, Элис завернулась в плед и без интереса следила за глупым китайским телешоу по кабельному каналу. Стараясь сохранить остатки гордости, она убеждала себя, что вовсе не ждет сбежавшего кавалера, а старается перебороть бессонницу, и злилась каждый раз, когда неосознанно проверяла время на мобильном телефоне.
К ночи аппарат звякнул. Она подскочила, надеясь получить сообщение от Чжуна, но писал Марк:
«Больше не жди меня. Марину люблю – не могу. Завтра женюсь».
Изумленно изогнув брови, Элис несколько раз перечитала послание, пытаясь найти некий сакральный смысл. Даже продекламировала эсэмэску вслух. Однако походило на то, что Марк напился до бессознательного состояния на очередном кошмарном свидании с будущей женушкой и решил воспользоваться оказией, раз уж под рукой оказалась абсолютно свободная дама. Или же Мистер Совершенство изобразил из себя Мистера Деликатность и позволил влюбленным соседям остаться на ночь тет-а-тет…
Элис действительно встретила ночь наедине, но – вот незадача – с пустым домом. Мысленно объявив всем мужчинам бойкот, она заснула на диване, а проснулась от нежного прикосновения к лицу.
– Почему ты снова спишь в гостиной? – невозможным, ласкающим голосом прошептал Чжун.
Она притаилась, стараясь не выдать пробуждения. Позволила дотронуться кончиком пальца до своих ресниц, очертить скулу, нарисовать невидимую линию на переносице, нежно скользнуть по подбородку.
– Решили, что вам недостает красоты? – некрасиво пошутил учитель и по аудитории пробежал тихий смешок. Профессор по фамилии Рыльце обладал паршивым чувством юмора и на экзаменах вел себя, как сущий зверь.
– Хочет позаимствовать у сестры! – из другого конца лекционной выкрикнула Серафима и на недовольный взгляд осмеянной Милы ответила легкомысленным воздушным поцелуем.
Однокурсники подхватили шутку, и кто-то добавил:
– Лазарева, оставь напрасные надежды – твоим кудрям не пойдет лицо сестры!
– Потише! – преподаватель остановил поток обидных высказываний. – Госпожа Лазарева задала неплохой вопрос. В наше время стало невозможным приобрести большую часть ингредиентов для уникальных средневековых снадобий, и женская ритуальная магия практически изжила себя…
В этот момент раздался звонок и в аудитории поднялся страшный шум. Студенты принялись собирать вещи, а те, кто заранее позаботился о сумках, начали протискиваться к выходу.
– На следующей неделе у нас пройдет тест! – пытаясь перекричать гвалт, объявил преподаватель. – Готовьтесь!
Ловко избежав встречи с веселящимися из-за глупой шутки подружками, Мила ускользнула в преподавательское крыло. Рыльце появился уже под конец перемены, когда она почти отчаялась его дождаться. В руках он нес деревянный ящичек с пентаграммой на крышке, куда после лекции попрятал склянки со снадобьями.
– Вы что-то хотели? – удивился учитель.
– Профессор, вы говорили, что на следующей неделе у нас пройдет тест, – соврала Мила, с трудом отрывая взгляда от вожделенной шкатулки. – У меня есть вопросы.
– Проходите, – предложил он, открывая ключом дверь, и для чего-то воровато оглядел людный коридор, как будто визит студентки к преподавателю являлся преступлением.
Прежде чем выпалить град глупейших вопросов, какие могла задать разве что откровенная халтурщица, пропустившая мимо ушей абсолютно весь курс лекций, жадным взглядом Мила проследила, как преподаватель спрятал ларчик в верхний ящик стола…
Старшая сестра отняла у Эмилии радость первого любовного опыта, и отчаянно хотелось отобрать что-нибудь у нее в ответ. Нечто такое, без чего воровка превратится в незаметную тень, сольется с серым миром. Мила мечтала лишить Алису красоты.
***
Самолет из Сеула сел в аэропорту, чиркнул колесами по земле и как будто чуть накренился. Народ перевел дыхание, лишь когда мощность турбин пошла на убыль, а сильная машина начала замедляться. Усталые от долгого перелета пассажиры просто не догадывались, что рейсу даже теоретически не грозила авиакатастрофа, ведь в салоне бизнес-класса возвращался из Кореи шаман, с рождения окруженный и защищенный от несчастных случаев ритуальной магией.
Через иллюминатор Чжун увидел, что на взлетной полосе лежал снег, и мир окрасился в серые тона. Небо, на высоте сиявшее ослепительным солнцем, уплотнилось и потяжелело, а день выцвел и потух. За неделю рыжая кумихо – осень – сбежала, спрятав свои девять хвостов, и показалась городская зима, долгая, лишенная хрупкой льдистой красоты, давно ставшая синонимом сумасшествия и меланхолии.
Когда выпускали пассажиров бизнес-класса, Чжун вышел налегке, с одним саквояжем в руках. Кореец не подозревал, как проходил таможенный контроль для людей из светского мира, но колдунов проверяли на черные артефакты и прочую чепуху, будто нормальный волшебник в здравом рассудке повезет с собой какую-нибудь дрянь, смердящую порченой магией.
В зале прилетов для особых гостей, отчаянно напоминавшем холл дорогого отеля, царила духота и стоял тяжелый запах магических амулетов, оставленный бесконечной вереницей пассажиров. Чжун подошел к стойке регистрации и при появлении корейского шамана агасси в форме дворцовой служки отчего-то покрылась красными пятнами.
– Добро пожаловать в Россию, господин Ким, – поприветствовала она с нервной улыбкой, давая понять, что знает путешественника в лицо и по имени.
– Аннёнхасэ-ё, – отдавая документы, холодно поздоровался Чжун.
Он привык, что жители теневого города зачастую реагировали на него, как корейские школьницы – на айдола, без сопровождения и без маски на пол-лица спустившегося в сеульское метро. Разве что не пытались взять автограф.
– Заполните… – Агасси осеклась и замерла с протянутым документом в руках. Разглядывая кого-то за спиной корейца, она залилась едва потухшим нервическим румянцем.
– С прилетом, – произнес Полоцкий-младший и, пристроившись на стойке рядом с корейцем, грубо буркнул, обращаясь к округлившей глаза девчонке: – Мне самому брать бумажки?
Агасси испуганно покосилась на Кима и тот покачал головой, давая понять, что не расстроен бесцеремонностью хамоватого властительского преемника.
Полоцкий что-то принялся черкать в готовой форме, а потом не выдержал и громко воскликнул:
– Что? Посол доброй воли в Тибете?! – Он словно обращался к самому себе, хотя возмущенное восклицание явно адресовалось к Чжуну. Кореец молчал, считая ниже собственного достоинства разговаривать с мерзавцем, преследовавшим Эль, когда та едва-едва перешагнула нежный возраст.
– Лучше бы ты устроил мне каникулы в Бразилии! – воскликнул преемник. – Там, по крайней мере, шаманки аппетитные. Что мне три месяца делать в Тибете? Осваивать техники медитации? Налаживать связи с монахами? Или самому постричься?
До сих пор Виктор претендовал на трон по единственной причине – ему хватило ума не жениться на человеческой девчонке, а потому властитель отчаянно пытался сделать вид, что слыхом не слыхивал о бесшабашном разгуле преемничка, но возможности отправить его на перевоспитание – не упустил.
Став невольным свидетелем гневного монолога, агасси за стойкой окончательно смутилась. Боясь поднять голову, она протянула корейцу документы двумя руками (жест, явно подсмотренный в какой-нибудь азиатской дораме) и выпалила:
– Ваша виза, господин Ким. – Паспорт лихорадочно трясся в девичьих руках.
– Комаво-ё.
Он забрал документы и, коротко попрощавшись, собрался уходить.
– Полагаешь, она того стоит? – бросил ему вслед Виктор. – Разве какая-то девка стоит того, чтобы наживать врагов? Я, знаешь ли, ужасно злопамятный.
От того, каким пренебрежительным, даже оскорбительным, тоном преемник посмел упомянуть Эль, в Чжуне вспыхнул гнев. Он развернулся и, сдерживаясь из последних сил, процедил:
– Поосторожнее с выражениями, господин Полоцкий, иначе ваша дорога домой может оказаться крайне длинной.
У Виктора вытянулось лицо.
– Ты мне грозишь?
– Догадался наконец? – Изображая дружеский жест, корец похлопал оппонента по плечу, чем явно привел его в еще большее бешенство, и твердым шагом направился к выходу из душного зала прилетов для особых персон.
В аэропорту было шумно. У «зеленого коридора», откуда вытекал густой ручей пассажиров сеульского рейса, толпился народ. Спускаясь на эскалаторе, колдун увидел Эль. С большим бумажным пакетом в руках она внимательно смотрела в монитор, транслирующий выдачу багажа, и терпеливо дожидалась Чжуна.
И он неожиданно разобрался в том, что означает русское выражение «умирать от радости», прежде казавшееся ему абсолютно бессмысленным. Просто ни один нормальный мужчина был неспособен перенести невыносимого грохота сердца, словно желавшего проломить грудную клетку, и не свалиться с приступом.
Вдруг Эль оглянулась. Взгляд, словно намагниченный, притянулся к Чжуну. В глазах девушки вспыхнуло удивление – он коротко подстригся, избавился от украшений и выглядел как обычный парень. Ведь он так хотел нравиться ей…
На лице девушки засияла лучистая улыбка, озарившая глаза и, кажется, немного зал прилетов. Мир вспыхнул, закрутился световым калейдоскопом и сузился до худенькой девичьей фигуры.
Чжун налетел, как ураган. Бросил на пол саквояж.
– Я привезла тебе куртку …
Не давая Эль опомниться или хотя бы договорить, он взял ее лицо в ладони и, не раздумывая, поцеловал в приоткрытые губы. Она огорошено застыла, но секундой позже выпустила из рук пакет и, обняв, ответила на ласку.
Чуть позже, отстранившись, колдун прижался лбом к ее лбу. Она улыбалась и была точно такой, как на фотографиях из ее человеческой жизни: открытой, веселой и теплой.
– Аннён, Чжун. Давно не виделись. Мне нравится твоя новая стрижка.
– Я скучал. Как же сильно я скучал по тебе!
Он сходил с ума. Наплевав на зевак, сжимал Эль в объятиях посреди аэропорта, терялся в аромате ее волос, утопал в головокружительной близости. И отчаянно боялся, что она отпустит его руку и исчезнет навсегда, как мимолетное виденье, оставив после себя утонченный запах зеленого чая и ускользающие воспоминания.
***
Снег, перемешанный с дождем, не давая продыху, сыпал на город. На асфальтных дорогах загустела ледяная каша. Разгулявшаяся стихия сковала город крепкими путами. До дома удалось добраться только затемно, когда улицы расцвели витринами и озарились фонарным светом.
Открытые настежь ворота демонстрировали заваленный мокрым снегом двор. Автомобиля Марка не было, но в коттедже горели окна. Оказалось, что в гостиной возвращение корейского наследника дожидались двое поверенных сеульской Властительницы.
Не зная, как реагировать на появление грозных визитеров, Элис бросила быстрый взгляд на Чжуна, судя по непроницаемому виду, он пришел в крайнее раздражение из-за вторжения нежданных посетителей. Колдун заговорил на родном языке, и пусть девушка не понимала ни звука, но от ледяных интонаций даже ей стало не по себе. Поверенные что-то отвечали, коротко, отрывисто, словно отчитываясь, но никак не оправдываясь.
Неожиданно речь иссякла и в комнате повисла неуютная тишина. Растерянная Элис случайно встретилась взглядом с одним из визитеров. В глазах азиата светилось неодобрение, даже укоризна. Он словно давал понять, в ком именно заключалась причина и их появления, и неприятного разговора.
Неожиданно даже для себя Элис выдохнула по-китайски:
– Ни хао ма?28
В лице стряпчего промелькнуло неподдельное изумление.
– Оставишь нас ненадолго? – обратился к ней Чжун изменившимся голосом с мягкими, бархатными нотами.
– Конечно, – согласилась девушка, хотя хотела бы остаться и выяснить, что именно случилось во время поездки в Сеул, если не успел Ким Чжун сойти с трапа самолета, как в их доме появились няньки, присланные властительной маменькой.
Элис пыталась терпеливо дождаться, когда гости, вдоволь вытрепав подопечному нервы, уберутся восвояси, но не утерпела и выглянула в коридор. Затаившись, она прислушалась, но вдруг поняла, что дом тих и как будто пуст.
Совершенно ошарашенная, девушка спустилась на первый этаж. Нежданные гости ушли, а вместе с ними исчез Ким Чжун. В гостиной и на кухне с накрытым к ужину столом царило неуютное безмолвие. На цыпочках Элис выскочила на веранду и, распахнув входную дверь, выглянула на улицу. Метель сменилась ледяным дождем, смывавшим мокрый снег. Машина Чжуна исчезла, а ворота были плотно закрыты. Выходило, что грандиозные вечерние планы рухнули, даже не претворившись в жизнь.
И зачем она надевала кружевное белье?
Элис вернулась в дом, убрала со стола в холодильник приготовленные перед отъездом в аэропорт закуски, спрятала в шкаф купленную бутылку красного вина и вдруг почувствовала себя ужасно глупо из-за суматошных приготовлений к встрече, отнявших почти весь день.
Выключив в гостиной свет, Элис завернулась в плед и без интереса следила за глупым китайским телешоу по кабельному каналу. Стараясь сохранить остатки гордости, она убеждала себя, что вовсе не ждет сбежавшего кавалера, а старается перебороть бессонницу, и злилась каждый раз, когда неосознанно проверяла время на мобильном телефоне.
К ночи аппарат звякнул. Она подскочила, надеясь получить сообщение от Чжуна, но писал Марк:
«Больше не жди меня. Марину люблю – не могу. Завтра женюсь».
Изумленно изогнув брови, Элис несколько раз перечитала послание, пытаясь найти некий сакральный смысл. Даже продекламировала эсэмэску вслух. Однако походило на то, что Марк напился до бессознательного состояния на очередном кошмарном свидании с будущей женушкой и решил воспользоваться оказией, раз уж под рукой оказалась абсолютно свободная дама. Или же Мистер Совершенство изобразил из себя Мистера Деликатность и позволил влюбленным соседям остаться на ночь тет-а-тет…
Элис действительно встретила ночь наедине, но – вот незадача – с пустым домом. Мысленно объявив всем мужчинам бойкот, она заснула на диване, а проснулась от нежного прикосновения к лицу.
– Почему ты снова спишь в гостиной? – невозможным, ласкающим голосом прошептал Чжун.
Она притаилась, стараясь не выдать пробуждения. Позволила дотронуться кончиком пальца до своих ресниц, очертить скулу, нарисовать невидимую линию на переносице, нежно скользнуть по подбородку.