Небеса Элис

Алиса тоже выглядела утомленной, а еще разочарованной и злой, но сосед мудро прикусил язык, решив, что пора закругляться с откровенностями – выставит взашей и бровью не поведет, а он хотел вернуть беглянку домой. Желательно немедленно, но он, конечно, не собирался жадничать, был согласен подождать и до утра.

Марк поскорее разулся и скинул пальто, пока эффект сетования не растаял всуе.

Алиса направилась в кухню. Гость благодарно кивнул ректору Петрову, фактически спасшему его от немедленного выдворения из башни, где от внешнего мира заперлась расстроенная принцесса, и последовал за ней.

В кухне вспыхнул свет, обнаружив добротную тяжелую мебель и большую газовую плиту с крупными конфорками. На широком деревянном подоконнике стояла чашка. Видимо, Алиса, как всегда, сидела у окна и сквозь стекло разглядывала уличную темноту. Странная привычка вначале несколько смущала Марка, ведь казалось, будто новая соседка постоянно кого-то ждала.

Она принялась греметь сковородками, пристроила на кухонном прилавке разделочную доску. Вытащила из холодильника коробку с куриными яйцами, помидоры, какую-то повядшую зелень.

– Я сделаю омлет.

– Только не добавляй мышьяка, – пошутил Марк.

Алиса замерла на мгновение, потом с чрезмерной осторожностью отложила нож.

– Я догадываюсь, что ты сейчас злишься, – вызывая ее на разговор, вымолвил колдун.

Она не оглянулась.

– Нет, не злюсь. – В голосе звучал весь Ледовитый океан. – Мне хочется убивать. Я одна не знала, кто он?

Колдун ощутил себя так, словно пол под ногами превратился в болотную зыбь и стоит сделать один неверный шаг, как провалишься до подбородка в трясину. Слова приходилось подбирать с большой оглядкой.

– Официально Ким считается сыном властительницы, но он незаконнорожденный ребенок, его мать была русской любовницей отца. Когда Чжуна объявили наследником, поднялась буря. Мачеха отправила его сюда пережидать, когда уляжется дым. И если он узнает о том, что я рассказал тебе, мне не сносить головы.

Алиса не перебивала, слушала, стоя спиной, а потом спросила резковатым тоном:

– Что случилось с его родной матерью?

– Она умерла.

– Ясно.

– От рака, она была клейменной. Ей перекрыли магию, когда отобрали Чжуна, – припомнил Марк их давний пьяный разговор с Кимом, и девушка жестко закашлялась. —Ты в порядке?

Колдун было подался к подруге, но та выставила руку, останавливая светлый порыв помочь.

– Все хорошо.

Она выхватила из сушки стакан, налила прямо из-под крана воды и залпом осушила. Потом отдышалась и бросила на друга косой взгляд.

– Она мне грозила.

– Кто? – не понял Марк.

– Его мачеха. Собрала на меня досье. Обнаружила даже то, что я скрывала много лет.

Мужчина почувствовал, как внутренности нехорошо сводит.

– Тебе есть что скрывать?

– А тебе нечего? – Алиса невесело усмехнулась. – Мы живем в мире, где разве что младенцы не прячут скелетов в шкафу. Невозможно оставаться незапятнанным и выжить в этой… аномальной зоне.

– Это связано с твоей ссылкой?

– Ты правда обо мне ничего не знаешь?

– Я кое-что слышал… – Их взгляды встретились. – От Виктора Полоцкого.

В лице Алисы промелькнуло раздражение, но оно мгновенно сменилось знакомой отрешенной маской.

– Он ведь рассказал?

– О чем?

– О том, что я не могу колдовать.

– Такое случается с теми, кто болеет синдромом магического дефицита. – Марк и сам не понимал, почему говорил с оправдывающей интонацией, но, когда она смотрела на него вот так, холодно и отчужденно, хотелось найти человеческое объяснение всему, что склеивало ее жизнь, разорванную на неровные лоскуты.

– Так и есть, – согласилась она, – но только мой синдром – фикция. Я им никогда не страдала.

Колдун почувствовал, как внутри становится по-сиротски холодно. Хотел ли он услышать правду? Был ли он готов?

– Ты не обязана рассказывать.


– Проще рассказать, чем видеть, как ты смотришь на меня так, словно я преступница.

– Когда это я? – возмутился Марк.

– С тех самых пор, как узнал мое имя. – Она бросила на него острый как бритва взгляд и колдун невольно ослабил узел на галстуке, вдруг начавшем его душить. – Как пишут в учебных гримуарах? Заклинание – это особые слова, помноженные на желание и равные действию?

Марк кивнул, хотя совершенно не помнил курса простейшей магии из начальных классов.

–Так вот в моих устах любое заклинание – бесполезный набор звуков. Даже при огромном желании они не работают, я с рождения неспособна колдовать. Отец с крестным скрыли правду, чтобы я не осталась сиротой в светском мире. Ходить в школу было мучительно, надо мной издевались даже первоклассники.

Алиса помолчала, повертела в руках стакан, отставила его. Она старалась скрыться за безопасным безразличием, сделать вид, что воспоминания не доставляют боли, но выдавало затравленное выражение глаз. Похоже, смелости продолжать откровенной разговор убавлялось с каждым словом.

– Не подумай, что я тут исповедуюсь перед тобой, – резковато произнесла она. – Я всем этим хочу сказать… Я не умею колдовать, а он остановил время тогда в отеле. Понимаешь?

– Ну, допустим, Ким может останавливать время всего на пару минут, – заметил Марк, и у Алисы сделалось такое странное лицо, что он мгновенно проклял свою словоохотливость.

– Я вообще думала, что подобную магию только в фильмах показывают!

Девичий голос вдруг истончился. Она отвернулась, перевела дыхание, словно стараясь проглотить всхлип, и Марк оторопел. Колдун всегда терялся, когда дело касалось женских слез. Он спасался позорным бегством под любым удобным предлогом и сейчас ощущал совершенную неправильность происходящего.

– Мы с Чжуном живем в разных мирах, а знаешь, что случается, когда разные миры сходятся? Большой взрыв. Бах! – Она звонко и неожиданно хлопнула в ладоши. – И ничего не остается. Черная дыра…

– Можешь мне поверить, – усмехнулся Марк, – я никогда в жизни не слышал большей чуши! Алиса, в отношениях все происходит в разы проще. Если человек тебе нравится, то глупо заранее просчитывать риски, так можно состариться в одиночестве.

– Когда ты женился в восемнадцать лет, то рассуждал подобным образом? – резковато спросила она, и Марк мог поклясться, что у него вытянулось лицо.

Алиса резко выдохнула, словно стараясь успокоиться, и произнесла:

– Прости, это был удар ниже пояса. Я злюсь, потому что Ким Чжун мне совершенно не нравится. Ни капельки. – Она сложила пальцы щепоткой, изображая крохи симпатии. – Он совершенно не в моем вкусе! Только вот…

– Что только?

– Это никак не помешало мне влюбиться в него.

Признание стало последней каплей. Девушка спрятала лицо в широкий ворот свитера, пытаясь скрыть слезы.

– Давай, я в следующий раз тебе сделаю ужин, – перебарывая всхлип, глухо пробормотала она.

Приблизившись, Марк мягко привлек девушку к себе. Она послушно уткнулась лбом в его грудь, вцепилась нервными пальцами в пиджак. На ум пришла досадная мысль, что впервые в жизни он позволил девушке плакать на своем плече по другому мужчине. Марк становился жалким.

– Что мне с тобой делать? – пробормотал он, гладя подругу по мягким волосам, стараясь успокоить, словно маленького ребенка…

На следующее утро, когда он вышел в гостиную, то почувствовал, будто в доме стало теплее. На стене беззвучно работал телевизор, а Алиса крепко спала, свернувшись клубочком на диване. Видимо, она вернулась ночью и, снова мучаясь от бессонницы, вырубилась от усталась под какое-нибудь глупое китайское шоу на кабельном канале.

– Добро пожаловать домой. – Тепло улыбнувшись, Марк накрыл соседку мягким пледом.



Глава 7



Недостижимый рай

Мила сидела на самом верхнем ряду лекционного амфитеатра, поближе к выходу и, не слыша ни слова из лекции, рисовала на тетрадном листе портрет Виктора. Художницей она была посредственной, лицо выходило непропорциональным, пучеглазым и вовсе не походило на живой оригинал.

Сегодня он улетал из города на долгих три месяца. Мила случайно услышала об отъезде из болтовни подружек. Она ничего не знала, и чтобы не выглядеть по-дурацки, соврала, будто не хотела плодить слухов и помалкивала.

Тяжело вздохнув, юная колдунья с тоской посмотрела в огромное окно аудитории. На улице сыпал снег, влажный и тяжелый, налипал на стекло и, растаяв, стекал тонкими дорожками слез. Миле тоже хотелось плакать.

С той самой ночи Виктор ни разу не позвонил, даже не прислал ни одной жалкой эсэмэски. Для подружек она подрисовала красивый антураж, рассказала о ванной с розовыми лепестками, кипенно-белых простынях и об утреннем кофе в постель. В ту самую постель, где сразу после физической близости с Милой, он признался в чувствах к другой девушке… к Алиске.

– А это снадобье называлось «женским ядом» и являлось главным ингредиентом в ритуале, с помощью которого черные ведьмы портили молодых девушек. Отбирали здоровье и красоту.

Мгновенно превратившись в слух, Мила подалась к преподавательской кафедре, впившись взглядом в крошечную склянку в руках толстенького профессора.

– Перейдем к следующему яду.

Преподаватель осторожно убрал бутылочку в деревянный ящик с отделениями, и Мила подняла руку.

– Наконец заинтересовались лекцией? – сыронизировал он, намекая, что видел, как студентка считала ворон.

Не обращая внимания на обидный комментарий, с гулко бьющимся сердцем она протараторила: