Не доверяй никому
Часть 20 из 80 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Джен достала телефон и написала СМС своей крестнице. Господи, если бы только знать все эти новомодные сокращения. А то у нее уходила масса времени на то, чтобы набрать всего одно предложение, не говоря уже о двух.
Джен отругала себя за нетерпение. У нее всегда был комплекс неполноценности. Как бы модно она ни одевалась и как бы ни работала над произношением, ей все равно казалось, что другие считают ее отбросом общества.
Джен ненавидела это чувство.
Джен молилась о том, чтобы мраморный пол разверзся и поглотил ее. Как теперь выйти отсюда?
Но, вместо того чтобы упиваться жалостью к себе и втягивать в это дело Амелию, она написала ответ:
Джен встала и прошествовала на выход, даже не взглянув на парочку за стойкой. Однажды она станет очень важной персоной. Может быть, даже женой сенатора.
Может быть, поэтому Тео ей и не звонил. Его рейтинг пошел вверх. А ведь он предупреждал, что будет крайне занят своей предвыборной кампанией.
На улице светило солнце, и Джен глубоко вздохнула. К концу года ее вклад в эти отношения принесет большие дивиденды. Ее новая жизнь будет стоить теперешнего ожидания.
Джен очень надеялась.
Когда она спускалась по лестнице, к тротуару подрулил темный седан. Открылась задняя дверь, и из машины вышла светловолосая женщина в огромных модных темных очках на пол-лица, с королевской осанкой и в розовом костюме, вне всякого сомнения от «Шанель».
Они встретились внизу лестницы — Джен как раз дошла до последней ступени, а блондинка только начала подниматься, — и тут Джен ее узнала.
Сьюзан Томпсон, жена Тео.
Сама того не желая, Джен остановилась как вкопанная. Она знала, что пялится на эту женщину, но оказалась не в силах выйти из транса. Как будто едешь мимо аварии — смотреть нельзя, но ты все равно поворачиваешься и смотришь.
Проходя мимо Джен, Сьюзан глянула на нее с очевидным отвращением и пошла дальше вверх. Джен проводила ее глазами.
Жена сенатора была так занята собой, что даже не узнала женщину, которая трахалась с ее мужем.
15
15:30
Уиспер-Лейк-серкл
Керри обошла дом и вышла на задний двор. Фалько начал с подъездной дороги. Внушительных размеров участок с видом на озеро занимал один или даже полтора акра. Сейчас их задача заключалась в том, чтобы осмотреть все постройки, предназначенные под снос. Этот момент в споре между Эбботтом и Томпсоном может иметь, а может и не иметь никакого значения в деле об убийстве.
Подготовка к сносу уже началась. Знаки «НЕ ПРИБЛИЖАТЬСЯ» и «ОСТОРОЖНО! СТРОИТЕЛЬНЫЕ РАБОТЫ» были расставлены по участку. Отдельно стоящий гараж также снабжен знаком. Бассейн за домом помечен большим красным крестом. Патио, все хозяйственные постройки. Все строения, принадлежавшие бывшим владельцам, определены под снос. Впрочем, электричество и другие услуги пока не отключили. Электричество — точно, поскольку один из фонарей позади дома все еще горел. Рядом с бассейном стоял внушительный экскаватор. Видимо, оттуда собрались начинать, как только будет получено последнее разрешение. И, очевидно, задержка отчасти объяснялась необходимостью отключения коммунальных услуг.
В самом конце участка, почти у озера, Керри остановилась и оглянулась на дом. Потом осмотрела берега озера. Место красивое, спору нет. Но в нем не было ничего уникального или экстраординарного, такие участки можно найти в окрестностях Бирмингема и за гораздо меньшие деньги. И без необходимости разрушать старый дом и строить новый.
Почему именно этот дом? Только чтобы досадить Томпсонам? Рассчитаться с ними за что-то?
— Что думаешь, Девлин?
Она медленно повернулась, бросив последний взгляд на озеро.
— Хотела бы я знать, почему Эбботт так заморочился c этим местом? Я понимаю, прекрасный вид, но я не вижу ничего особенного — ни вокруг, ни на этом конкретном участке.
— Я проверил школьный рейтинг, — сказал Фалько. — Ничего выдающегося, и в округе нет частных школ. — Он покачал головой. — Я тоже не понимаю. Родителей всегда ведь заботят в первую очередь школы?
— Определенно. Надо обсудить это с Бельмонтом. — Керри решила не упоминать дом в единственном их разговоре с адвокатом, чтобы посмотреть, не поднимет ли он сам эту тему. Но он не поднял. — Посмотрев на это все, я начинаю думать, что у Эбботта была какая-то причина, чтобы купить именно этот дом, а потом разрушить его.
— Позлить Тео Томпсона? — предположил Фалько.
— Именно, — согласилась Керри.
— Раз нам все равно придется ждать до завтра, чтобы поговорить с этой соседской домработницей, — сказал Фалько, — давай вернемся и спросим его.
Домработница, о которой упомянул Фалько, некая Энджи Коварт, сегодня работала, поскольку ее хозяйка собиралась устроить вечеринку. Так что она вернется домой не раньше полуночи. Чтобы не предупреждать заранее Коварт, Керри попросила миссис Дженкинс узнать ее расписание, но не говорить ей причину. Все еще не пришедшая в себя после убийств миссис Дженкинс с радостью согласилась помочь.
— Хорошая идея. — Керри не нравилось, что единственный близкий друг Бена Эбботта оказался не таким сговорчивым, каким мог бы быть. — Мне кажется, что по-хорошему с ним разговаривать больше нет смысла.
— Хочешь сказать, что я могу его немножечко встряхнуть?
— Посмотрим, как пойдет. — Керри направилась к машине. — А по дороге, может, позвонишь своей подружке в департаменте регистрации имущества и узнаешь, подавал ли Эбботт чертежи нового дома на утверждение?
В разрешении на снос, выставленном у дома, значилась компания «Кризман и Кольер», но они специализировались именно на сносе и не занимались строительством.
Керри хотела собрать всю возможную информацию об Эбботтах, а особенно ее интересовала их недавняя активность.
Адвокатское бюро Кита Бельмонта
Третья авеню, Север
Когда они приехали, контора оказалась закрыта. Но Фалько заметил джип, принадлежащий Бельмонту, припаркованный неподалеку.
— Он припарковался ближе к запасному выходу, — заметила Керри.
— Тогда давай подождем его здесь, он, видимо, чаще уходит с работы через боковую, а не парадную дверь. — Фалько прищурился. — Знаешь, у адвокатов ведь масса врагов. Может, даже больше, чем у копов.
Ее напарник был прав. Интересно, думала ли об этом ее племянница. Полицейский или адвокат — это не просто работа. Она определяет образ жизни человека, наполняет собой все его существование. Керри не могла говорить за адвокатов, но для полицейского работа превращается в зависимость. Она не отпускает тебя, когда ты приходишь домой, даже когда ложишься спать. Ты засыпаешь, думая про дело, и просыпаешься, думая про него же.
Когда они дошли до переулка, Керри показала на служебный минивэн, принадлежащий цветочному магазину.
— Можем подождать за этим минивэном.
— Давай. — Фалько кивнул в сторону выхода из адвокатского бюро. — Мы же не хотим, чтобы он заметил нас в глазок и сбежал через главный вход.
Источник Фалько в департаменте регистрации подтвердила, что Эбботт обратился только за разрешением на снос; официального ответа еще не было. На строительство никаких запросов не поступало. Марселла Гиббонс, ассистентка Эбботта в «Эбботт Опшенс», по телефону подтвердила, что Бен Эбботт не нанимал ни архитектора, ни кого-либо еще, имеющего отношение к строительству. Керри нутром чувствовала, что участок таил в себе массу тайн, помимо мифических планов возвести новый дом.
Она прислонилась к стене цветочного магазина и стала смотреть на запасной выход из офиса Бельмонта через водительское окошко минивэна.
— Не знаю, как ты, Фалько, но если бы у меня были серьезные проблемы в жизни, я бы рассказала о них лучшей подруге.
— У меня никогда не было лучшего друга, — признался он, — но то, о чем ты говоришь, имеет смысл. Черт возьми, да если ты не можешь доверять своему лучшему другу, на фига он тогда вообще нужен?
— Именно. — Керри всегда могла довериться Диане и Джен. Эта дружба играла немаловажную роль в поддержании ее объективности, а возможно, и здравомыслия. — Бельмонт что-то скрывает от нас. Или это, или они с Эбботтом давно уже не лучшие друзья.
— Может, они поссорились, просто папочка об этом не знает. — Фалько посмотрел на нее. — Даже будучи взрослыми, мы не всегда все рассказываем нашим родителям.
Родители Керри умерли, но Фалько прав. Были вещи, о которых она не рассказывала своему отцу, а ведь он работал в социальной службе. Он тоже отлично понимал, что дело может захватить всю твою жизнь. И несмотря на то что Керри была уверена, что он поймет, она ни слова не сказала ему о желании завести второго ребенка после рождения Тори. Правда заключалась в том, что больше всего на свете Керри боялась, что не сможет быть хорошей матерью.
Эти мысли до сих пор иногда ее беспокоили.
Керри встряхнула головой, отгоняя их прочь.
— А твои родители живы, Фалько?
Не поворачивая головы, он продолжал смотреть вперед.
— Мой отец умер, когда мне был двадцать один год. И к лучшему. Если бы я добрался до дома прежде, чем он бросился с моста, я бы сам его убил.
Керри подождала минуту, но, когда объяснений не последовало, она заметила:
— Ты не можешь сказать то, что ты только что сказал, и ничего не объяснить.
— Мой отец бил меня, пока я рос. Бил до тех пор, пока мне не исполнилось семнадцать, и то он отстал от меня только потому, что я врезал ему как следует, когда он снова попытался меня тронуть.
— А твоя мать не могла его остановить — или просто уйти? — Керри сама не знала, зачем спросила. Многие женщины, оказавшиеся в такой ситуации, были слишком напуганы, чтобы искать помощи. Другие — настолько сломлены морально, что не имели сил сделать то, что нужно было сделать. Керри этого никогда не понимала, но она и никогда не оказывалась в таких условиях. Легко судить других, когда сам не находишься в их ситуации.
— Она пыталась, но каждый раз меняла свое решение по той или иной причине. Когда он не смог больше вымещать свою агрессию на мне, он переключился на нее. В последний раз, когда он поднял на мать руку, я ехал к ним, чтобы убить отца. Я думаю, когда мать сказала, что я еду, он испугался и, в жопу пьяный, тупица, сел в машину и уехал. Недалеко, впрочем. Он отключился за рулем и съехал прямо с того долбаного моста.
— Это ужасно, Фалько. Она что, боялась обратиться в полицию?
Фалько глубоко вздохнул.
— Мой отец был полицейским.
Джен отругала себя за нетерпение. У нее всегда был комплекс неполноценности. Как бы модно она ни одевалась и как бы ни работала над произношением, ей все равно казалось, что другие считают ее отбросом общества.
Джен ненавидела это чувство.
Джен молилась о том, чтобы мраморный пол разверзся и поглотил ее. Как теперь выйти отсюда?
Но, вместо того чтобы упиваться жалостью к себе и втягивать в это дело Амелию, она написала ответ:
Джен встала и прошествовала на выход, даже не взглянув на парочку за стойкой. Однажды она станет очень важной персоной. Может быть, даже женой сенатора.
Может быть, поэтому Тео ей и не звонил. Его рейтинг пошел вверх. А ведь он предупреждал, что будет крайне занят своей предвыборной кампанией.
На улице светило солнце, и Джен глубоко вздохнула. К концу года ее вклад в эти отношения принесет большие дивиденды. Ее новая жизнь будет стоить теперешнего ожидания.
Джен очень надеялась.
Когда она спускалась по лестнице, к тротуару подрулил темный седан. Открылась задняя дверь, и из машины вышла светловолосая женщина в огромных модных темных очках на пол-лица, с королевской осанкой и в розовом костюме, вне всякого сомнения от «Шанель».
Они встретились внизу лестницы — Джен как раз дошла до последней ступени, а блондинка только начала подниматься, — и тут Джен ее узнала.
Сьюзан Томпсон, жена Тео.
Сама того не желая, Джен остановилась как вкопанная. Она знала, что пялится на эту женщину, но оказалась не в силах выйти из транса. Как будто едешь мимо аварии — смотреть нельзя, но ты все равно поворачиваешься и смотришь.
Проходя мимо Джен, Сьюзан глянула на нее с очевидным отвращением и пошла дальше вверх. Джен проводила ее глазами.
Жена сенатора была так занята собой, что даже не узнала женщину, которая трахалась с ее мужем.
15
15:30
Уиспер-Лейк-серкл
Керри обошла дом и вышла на задний двор. Фалько начал с подъездной дороги. Внушительных размеров участок с видом на озеро занимал один или даже полтора акра. Сейчас их задача заключалась в том, чтобы осмотреть все постройки, предназначенные под снос. Этот момент в споре между Эбботтом и Томпсоном может иметь, а может и не иметь никакого значения в деле об убийстве.
Подготовка к сносу уже началась. Знаки «НЕ ПРИБЛИЖАТЬСЯ» и «ОСТОРОЖНО! СТРОИТЕЛЬНЫЕ РАБОТЫ» были расставлены по участку. Отдельно стоящий гараж также снабжен знаком. Бассейн за домом помечен большим красным крестом. Патио, все хозяйственные постройки. Все строения, принадлежавшие бывшим владельцам, определены под снос. Впрочем, электричество и другие услуги пока не отключили. Электричество — точно, поскольку один из фонарей позади дома все еще горел. Рядом с бассейном стоял внушительный экскаватор. Видимо, оттуда собрались начинать, как только будет получено последнее разрешение. И, очевидно, задержка отчасти объяснялась необходимостью отключения коммунальных услуг.
В самом конце участка, почти у озера, Керри остановилась и оглянулась на дом. Потом осмотрела берега озера. Место красивое, спору нет. Но в нем не было ничего уникального или экстраординарного, такие участки можно найти в окрестностях Бирмингема и за гораздо меньшие деньги. И без необходимости разрушать старый дом и строить новый.
Почему именно этот дом? Только чтобы досадить Томпсонам? Рассчитаться с ними за что-то?
— Что думаешь, Девлин?
Она медленно повернулась, бросив последний взгляд на озеро.
— Хотела бы я знать, почему Эбботт так заморочился c этим местом? Я понимаю, прекрасный вид, но я не вижу ничего особенного — ни вокруг, ни на этом конкретном участке.
— Я проверил школьный рейтинг, — сказал Фалько. — Ничего выдающегося, и в округе нет частных школ. — Он покачал головой. — Я тоже не понимаю. Родителей всегда ведь заботят в первую очередь школы?
— Определенно. Надо обсудить это с Бельмонтом. — Керри решила не упоминать дом в единственном их разговоре с адвокатом, чтобы посмотреть, не поднимет ли он сам эту тему. Но он не поднял. — Посмотрев на это все, я начинаю думать, что у Эбботта была какая-то причина, чтобы купить именно этот дом, а потом разрушить его.
— Позлить Тео Томпсона? — предположил Фалько.
— Именно, — согласилась Керри.
— Раз нам все равно придется ждать до завтра, чтобы поговорить с этой соседской домработницей, — сказал Фалько, — давай вернемся и спросим его.
Домработница, о которой упомянул Фалько, некая Энджи Коварт, сегодня работала, поскольку ее хозяйка собиралась устроить вечеринку. Так что она вернется домой не раньше полуночи. Чтобы не предупреждать заранее Коварт, Керри попросила миссис Дженкинс узнать ее расписание, но не говорить ей причину. Все еще не пришедшая в себя после убийств миссис Дженкинс с радостью согласилась помочь.
— Хорошая идея. — Керри не нравилось, что единственный близкий друг Бена Эбботта оказался не таким сговорчивым, каким мог бы быть. — Мне кажется, что по-хорошему с ним разговаривать больше нет смысла.
— Хочешь сказать, что я могу его немножечко встряхнуть?
— Посмотрим, как пойдет. — Керри направилась к машине. — А по дороге, может, позвонишь своей подружке в департаменте регистрации имущества и узнаешь, подавал ли Эбботт чертежи нового дома на утверждение?
В разрешении на снос, выставленном у дома, значилась компания «Кризман и Кольер», но они специализировались именно на сносе и не занимались строительством.
Керри хотела собрать всю возможную информацию об Эбботтах, а особенно ее интересовала их недавняя активность.
Адвокатское бюро Кита Бельмонта
Третья авеню, Север
Когда они приехали, контора оказалась закрыта. Но Фалько заметил джип, принадлежащий Бельмонту, припаркованный неподалеку.
— Он припарковался ближе к запасному выходу, — заметила Керри.
— Тогда давай подождем его здесь, он, видимо, чаще уходит с работы через боковую, а не парадную дверь. — Фалько прищурился. — Знаешь, у адвокатов ведь масса врагов. Может, даже больше, чем у копов.
Ее напарник был прав. Интересно, думала ли об этом ее племянница. Полицейский или адвокат — это не просто работа. Она определяет образ жизни человека, наполняет собой все его существование. Керри не могла говорить за адвокатов, но для полицейского работа превращается в зависимость. Она не отпускает тебя, когда ты приходишь домой, даже когда ложишься спать. Ты засыпаешь, думая про дело, и просыпаешься, думая про него же.
Когда они дошли до переулка, Керри показала на служебный минивэн, принадлежащий цветочному магазину.
— Можем подождать за этим минивэном.
— Давай. — Фалько кивнул в сторону выхода из адвокатского бюро. — Мы же не хотим, чтобы он заметил нас в глазок и сбежал через главный вход.
Источник Фалько в департаменте регистрации подтвердила, что Эбботт обратился только за разрешением на снос; официального ответа еще не было. На строительство никаких запросов не поступало. Марселла Гиббонс, ассистентка Эбботта в «Эбботт Опшенс», по телефону подтвердила, что Бен Эбботт не нанимал ни архитектора, ни кого-либо еще, имеющего отношение к строительству. Керри нутром чувствовала, что участок таил в себе массу тайн, помимо мифических планов возвести новый дом.
Она прислонилась к стене цветочного магазина и стала смотреть на запасной выход из офиса Бельмонта через водительское окошко минивэна.
— Не знаю, как ты, Фалько, но если бы у меня были серьезные проблемы в жизни, я бы рассказала о них лучшей подруге.
— У меня никогда не было лучшего друга, — признался он, — но то, о чем ты говоришь, имеет смысл. Черт возьми, да если ты не можешь доверять своему лучшему другу, на фига он тогда вообще нужен?
— Именно. — Керри всегда могла довериться Диане и Джен. Эта дружба играла немаловажную роль в поддержании ее объективности, а возможно, и здравомыслия. — Бельмонт что-то скрывает от нас. Или это, или они с Эбботтом давно уже не лучшие друзья.
— Может, они поссорились, просто папочка об этом не знает. — Фалько посмотрел на нее. — Даже будучи взрослыми, мы не всегда все рассказываем нашим родителям.
Родители Керри умерли, но Фалько прав. Были вещи, о которых она не рассказывала своему отцу, а ведь он работал в социальной службе. Он тоже отлично понимал, что дело может захватить всю твою жизнь. И несмотря на то что Керри была уверена, что он поймет, она ни слова не сказала ему о желании завести второго ребенка после рождения Тори. Правда заключалась в том, что больше всего на свете Керри боялась, что не сможет быть хорошей матерью.
Эти мысли до сих пор иногда ее беспокоили.
Керри встряхнула головой, отгоняя их прочь.
— А твои родители живы, Фалько?
Не поворачивая головы, он продолжал смотреть вперед.
— Мой отец умер, когда мне был двадцать один год. И к лучшему. Если бы я добрался до дома прежде, чем он бросился с моста, я бы сам его убил.
Керри подождала минуту, но, когда объяснений не последовало, она заметила:
— Ты не можешь сказать то, что ты только что сказал, и ничего не объяснить.
— Мой отец бил меня, пока я рос. Бил до тех пор, пока мне не исполнилось семнадцать, и то он отстал от меня только потому, что я врезал ему как следует, когда он снова попытался меня тронуть.
— А твоя мать не могла его остановить — или просто уйти? — Керри сама не знала, зачем спросила. Многие женщины, оказавшиеся в такой ситуации, были слишком напуганы, чтобы искать помощи. Другие — настолько сломлены морально, что не имели сил сделать то, что нужно было сделать. Керри этого никогда не понимала, но она и никогда не оказывалась в таких условиях. Легко судить других, когда сам не находишься в их ситуации.
— Она пыталась, но каждый раз меняла свое решение по той или иной причине. Когда он не смог больше вымещать свою агрессию на мне, он переключился на нее. В последний раз, когда он поднял на мать руку, я ехал к ним, чтобы убить отца. Я думаю, когда мать сказала, что я еду, он испугался и, в жопу пьяный, тупица, сел в машину и уехал. Недалеко, впрочем. Он отключился за рулем и съехал прямо с того долбаного моста.
— Это ужасно, Фалько. Она что, боялась обратиться в полицию?
Фалько глубоко вздохнул.
— Мой отец был полицейским.