Наследники

Спустя какое-то время на меня вышел один джентльмен, впоследствии оказавшийся Генрихом, родным братом Есении. К слову, на прошлой неделе он умер в частной врачебной клинике Парижа – у него был рак горла. Но вернемся к теме. Какое-то время мы переписывались с ним, потом он внезапно исчез, и со мной связалась Есения. В ходе переписки она нет-нет да и задавала странные вопросы – в каких условиях мы живем, кто и где наши родственники, чем раньше занимался мой «дед» и так далее. Есения даже прислала мне контактные телефоны своих помощников для, так сказать, предварительного анализа ситуации. Как ты думаешь, чьи это были номера?

– Сацивина и Коржиной?

– В десятку, – похвалил Артем. – Пока я тянул время, проводилась работа по установлению личности Есении. Специалисты по IT-технологиям выяснили, откуда шли письма. И я едва поверил своим глазам, когда увидел, что одним из адресов является Барвиха! Вот так совпадение… По IP-адресу был установлен дом, откуда высылались сообщения, и это оказался особняк Протасовых! Я наведался к ним в гости. Кроме вдовы и ее дочери, в доме почти всегда находилась та самая «Елена Бондаренко». Две недели в месяц она, как правило, проводила в особняке писателя – такой был установлен режим ее работы. Остальное время аферистка посвящала сделкам с объектами коллекционирования и урегулированию возникших вопросов.

Как только я заполучил фотографию «сиделки», остальное было делом техники. Стала известна ее настоящая фамилия и то, что она едва ли не ежемесячно летает в Париж, где уже давно обосновался Генрих. Кстати, после задержания Сацивина и его жены были изучены их телефоны. Коржина часто звонила Есении, причем на несколько номеров. Одна сим-карта была зарегистрирована в Париже. Ну уже потом, когда Коржина вышла из комы и узнала о смерти супруга, она сразу сдала Есению…

– Как же им удавалось так долго безнаказанно обманывать людей? – задала вопрос Ольга.

– Кеслеры разработали, если так можно выразиться, идеальную схему. В их группировке была целая иерархия с распределением ролей и зонами ответственности, с купленными чиновниками, начиная от участковых, заканчивая госслужащими министерств и ведомств… Все оставались довольны своим кушем – «сацивины» и «коржины» получали движимое и недвижимое имущество, проворачивая сделки через свои подставные фирмы и фонды, а Есения и ее брат получали культурные ценности, некоторые из которых, к слову, по закону вообще запрещены к вывозу из нашей страны.

Так что, если бы все это не вскрылось, я вполне допускаю, что спустя пару месяцев в одной обеспеченной семье, владеющей какой-нибудь коллекцией, появилась бы скромная и услужливая помощница по имени, к примеру, Анна. Или Вероника. А на деле это была бы хитрая лиса Кеслер.

– Надо же… – медленно проговорила Ольга. – Прямо сюжет для книги! А я еще гадала, зачем ты мне каталоги монет подсовывал, все консультировался, сколько они стоить могут!

– Прости, что не раскрыл карты раньше, это не от недоверия. Иногда информацию лучше придерживать до получения конкретных результатов.

– Здесь ты прав. А что с экспертизой вина? Ты говорил, что Есения пыталась отравить тебя в доме Протасовых!?

– Исследование подтвердило, что в вине содержался яд, его состав сейчас изучается. Единственное, пока можно сказать, что отравляющее вещество медленного действия. Если бы я выпил, к примеру, цианистый калий, я умер бы мгновенно. Это было невыгодно Есении – поднялся бы шум, и ей не удалось бы так просто покинуть страну. А вот если бы моя смерть наступила через пару дней, Кеслер уже бы и след простыл.

– Хорошо, что все позади… Ладно, мне уже достаточно, я пойду, поплаваю в бассейне. Ты со мной?

– Я, пожалуй, еще пять минут попарюсь.

Ольга вышла, закрыв дверь, и Павлов, зачерпнув ковшом еще воды, поддал жару. Белесый пар окутал его плотным облаком.

Вдыхая горячий воздух, Артем с наслаждением лег на полок. Прикрыв веки, он внезапно подумал о последних словах, которые бросила ему Есения.

Когда очная ставка была окончена и конвоиры пришли за арестованной, Кеслер посмотрела на него ненавидящим взором, обронив между делом:

«Осталось совсем немного».

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы правильно истолковать брошенную фразу. Но с точки зрения закона эти слова ничего не значили. В случае возможного разбирательства Есения могла бы просто сказать, что имела в виду наследственное дело, которым занимается Павлов, – оно действительно шло к завершению.

– Совсем немного, – тихо проговорил Артем и на несколько секунд полностью закрыл глаза.

«Убийца на мотоцикле, – напомнил внутренний голос. – Наемник так и не пойман».

Да, с этим нельзя было поспорить. Киллера до сих пор ищут, и Павлов, внешне всегда невозмутимый и спокойный, старался быть настороже.

Наконец, когда жар уже стал невыносимым, он поднялся и вышел из парной.

Выдавив из пластиковой бутылки на ладонь прозрачно-янтарной массы шампуня, Павлов быстро намылил голову, а затем повернул кран холодной воды, увеличивая напор – он любил контрастный душ.

И в этот момент, когда колкие ледяные струйки вонзились в его кожу, адвокат понял, что он не один. За темно-матовым стеклом душевой кабины скользнула тень.

«Это не Ольга», – мелькнула у Артема мысль. Фигура не шевелилась, словно терпеливо ожидая, когда Павлов выйдет из душа.

Он потянулся к шампуню. Пальцы неторопливо открутили крышечку.

И когда незнакомец рванул дверь, Павлов резким движением плеснул шампунем в лицо непрошеного гостя.

Мужчина не издал ни звука, он лишь слегка опустил голову, прижав ладони к глазам. Под его кистью на веревке качалось что-то продолговатое, и цепкий взгляд Артема тут же зафиксировал – это был нож. Небольшой узкий нож, прикрепленный рукоятью к петле на руке.

Все это отобразилось в сознании Павлова в доли секунды, после чего он нанес ногой короткий удар в живот мужчины. Тот, покачнувшись, попятился назад. Не теряя времени, Артем выпрыгнул наружу, но киллер быстро оправился и приготовился ударить ножом.

«Ловко придумал», – оценил Артем, глядя на сверкающее лезвие. Даже если оружие во время потасовки выскользнет из пальцев, оно все равно останется при нем.

– Сегодня без шлема? – спросил он, внимательно следя за убийцей. Судя по росту и фигуре, это был тот самый мотоциклист на «Кавасаки», расстрелявший его автомобиль в пробке.

Ухмыльнувшись, Ингур сделал обманное движение и молниеносно рассек Артему предплечье. Из раны хлынула кровь. Однако лицо Павлова оставалось бесстрастным, он словно не заметил раны.

– А мотоцикл где? Что-то я не видел его на стоянке, – произнес он, не сводя глаз с руки убийцы. Допустить еще один выпад нельзя было ни в коем случае, второй удар мог оказаться смертельным.

– Байк в сервисе. Коробка что-то барахлит, – сказал Ингур. Он с готовностью принял игру Артема, и, похоже, она начала ему нравиться.

Сжавшись, словно пружина, он вновь бросился вперед, но был встречен мощным хуком слева. Киллера откинуло в сторону. Павлов перехватил его правую руку и заломил ее. Послышался хруст сломанной кости, и Ингур взвыл от боли. Извернувшись, он проворно отскочил в сторону. Пальцы изувеченной кисти безвольно болтались и уже не могли удержать нож, который болтался на веревке.

– В прошлый раз ты был с пистолетом-пулеметом, – напомнил Артем. – Сейчас с ножом. Полагаю, если тебе удастся сбежать, то в следующий раз ты придешь с булыжником или дубиной?

– С топором. Я люблю вид крови, – усмехнулся наемник.


Издав хриплый крик, он снова кинулся вперед. Теперь нож он держал в левой руке. Тускло блеснуло лезвие. Пригнувшись, Артем ударом локтя заставил киллера согнуться, но в последний момент тот успел чиркнуть ножом по ребрам адвоката. В то же мгновение Павлов нанес противнику сокрушительный удар лбом в лицо. Нос киллера лопнул, как гнилой помидор, брызнула кровь. Артем ухватился за сломанную кисть и с силой рванул в сторону. Боль в распухшей кисти была настолько сильной, что наемник истошно взвыл и рухнул на колени. Павлов коршуном кинулся на него, схватил за волосы, саданул головой о кафельный пол.

Тело киллера обмякло, и он распластался на полу в луже крови.

– А мне вид крови не нравится, – сказал Артем, отдышавшись. – Поэтому я не стал врачом.

В душевую осторожно заглянула Ольга.

– Артем, что…

Она увидела лежащего на полу незнакомого мужчину, глаза ее расширились.

– Все в порядке, – успокоил ее Павлов. – Принеси, пожалуйста, простыню. Поможешь связать этого буйного господина.





Письмо




До рейса Москва – Симферополь оставалось еще немного времени.

Ольга ходила по комнате, потом остановилась у карандашного рисунка, вставленного за стекло книжного шкафа.

– Каждый раз смотрю на твой портрет и поражаюсь, насколько идеально и четко передан твой характер, – проговорила Ольга. – Это нарисовала Марина?

– Да, она необычайно талантлива. Жаль, что ее отец уже этого никогда не увидит, – ответил Артем.

– Я слышала, что у человека с физическими недостатками очень часто проявляются феноменальные способности в других областях, – сказала она, продолжая рассматривать портрет адвоката. – Я закажу подходящую рамку в багетной мастерской.

– Ловлю тебя на слове.

Когда пришло время заказывать такси, Артем случайно бросил взгляд на ворох писем, лежащих на комоде, – их вчера вечером передала ему секретарь. Не раздумывая, он взял их с полки.

– Ты повезешь с собой в отпуск почту? – не поверила Ольга.

– Я не знаю, что там, – ответил Павлов. – Будет чем заняться в полете.

Они спустились во двор, такси уже поджидало у подъезда.

– Вчера вечером, кстати, пришло сообщение от Бэллы Альбертовны, – известил Артем. – Она с Мариной уже в Ялте и с нетерпением ждут, когда мы заедем к ним в гости.

– Скажи, что мы обязательно заглянем к ним. Между прочим, ты видел вчерашние газеты? – спросила Ольга.

– Мельком, – отозвался Павлов. Разложив стопку конвертов, он принялся просматривать данные отправителей, оценивая важность посланий.

– Заголовки – просто бомба! Редакторы изданий будто устроили соревнования по эпатажности. «Адвокат Павлов спас семью советского писателя»… «Мэтр российской юриспруденции разоблачил банду мошенников»… «Павлов выполнил работу за правоохранительные органы…»

– Пресса просто делает свою работу, – ответил Артем. – Это с одной стороны. С другой, по мере появления новых эпизодов и освещения их в СМИ, количество звонков с просьбами о помощи возросло в три раза. А хочется спокойно отдохнуть… Надо же, – вдруг произнес Артем, глядя на слегка помятый конверт. – Знаешь, от кого?

– От кого? – заинтересовалась Ольга.

– От внука Протасова, Эдуарда.

– Неужели? Того самого, что с приятелем чуть не сожгли вдову и дочь писателя?

– Ты не знаешь всех нюансов, – возразил Артем. – Да, он влез в дом и махал гвоздодером перед женщинами, но он же и обезвредил своего подельника. К счастью, никто не пострадал.

С этими словами Павлов вскрыл конверт и развернул аккуратно сложенный лист.

– Уважаемый Артемий Андреевич! – начал он читать вслух. – Мне неловко отнимать ваше время, но я просто хочу вам сказать спасибо! Спасибо, что тогда вы появились в доме, когда я еще колебался и не знал, как мне поступить. Вы помогли мне принять решение, и я знаю, что оно было единственно правильным. К сожалению, много из того, что я сделал, уже непоправимо. Скоро суд, и, надеюсь, он будет справедливым. Конечно, я получу срок, и морально готов к этому, но хочется верить, что не очень большой. У меня будет время, чтобы пересмотреть всю мою жизнь. И я надеюсь, что, когда я, искупив вину, выйду на свободу, начну свою жизнь с чистого листа. И вся грязь останется в прошлом. Простите, если что. Эдуард Протасов.

Артем сложил письмо и убрал его обратно в конверт.

– Мне тоже очень хочется верить, что парень осознал всю серьезность своих поступков. Пожалуй, надо написать ему ответ.

– Сколько ему грозит?

– Ему вменяется причинение смерти по неосторожности, это до двух лет лишения свободы. Вместе с другом они пришли в гараж к отцу Эдуарда, там возник конфликт. В ходе потасовки парень сильно толкнул отца, и тот при падении получил смертельную травму. Что касается напарника Эдуарда, то он убил молотком сторожа, который поспешил на шум. Вот этот субъект уже будет отвечать по статье «убийство», и там совершенно другие сроки.

– Дикость какая, – вздохнула Ольга. – Они что, за деньгами пришли?