Наследники
Часть 28 из 47 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Вы ничего не поняли, – покачала головой Марина. – Мы можем лишиться всего этого. И оказаться на улице – этот дом тоже нам уже не принадлежит.
Глаза Эдуарда медленно наливались злобой. Похоже, только сейчас до него дошел смысл сказанного.
– И потом, давайте начистоту. Когда болел мой папа, вы хоть раз навестили его в больнице? – продолжала Марина. – Вы хоть раз поздравили его с днем рождения? Хоть один звонок сделали просто так?! Да, вы звонили, но только для того, чтобы попросить денег! И Андрей Васильевич никогда вам не отказывал! Пока вы не устроили аварию! А потом просили его о помощи!
Эдуард тяжело дышал, его ноздри раздувались, как у разъяренного зверя, пальцы непроизвольно сжались в кулаки.
– Вы могли бы хоть на похороны прийти, – тихо сказала Бэлла Альбертовна. – Вы ведь знали, что Андрей Васильевич умер в свой день рождения… Послушайте, Эдуард. Если уж вы считаете себя его наследником, почему чисто по-человечески не почтили его память?
– Значит, не дадите денег? – свистящим шепотом проговорил Эдуард.
Вдова поднялась из-за стола и молча вышла из кухни. Она вскоре вернулась с кошельком, вытряхнув из него пару сотенных купюр:
– Вот. На карточке еще две с половиной тысячи, но нам с дочерью жить на них до следующей пенсии.
Эдуард вскочил, его пунцовое лицо исказилось от ярости.
– Я так и знал, что вы… вы просто жадные крысы, – визгливо выкрикнул он.
– Убирайтесь вон! – возмущенно крикнула Марина. – И больше никогда не смейте тут появляться!
Эдуард сунул руки в карманы, ощерив в ухмылке прокуренные зубы.
– Все только начинается, – процедил он. – Не хотите делиться по-хорошему, будете по-плохому.
– Уходите, Эдуард, – попросила Бэлла Альбертовна. – Хватит угроз и оскорблений. Не нужно говорить то, о чем впоследствии придется сожалеть.
Резко развернувшись, Эдуард зашагал к выходу. Перед дверью он со всей силы пнул подставку для обуви из резного дерева, и та перевернулась, туфли и домашние тапочки полетели во все стороны.
Когда дверь за ним захлопнулась, Марина с беспокойством посмотрела на мать:
– Я тебя умоляю, только не нервничай. Этот хам не стоит твоих переживаний.
– Я не нервничаю, дочка, – с усилием выдавила Бэлла Альбертовна. – Я просто думаю, за что нам такое от бога? Чем мы провинились перед ним? Может, нам нужно в церковь сходить?! Покаяться в грехах?
– Все будет хорошо, – пробормотала Марина. Трясущимися пальцами она взяла луковицу. – Обязательно все будет хорошо.
Она старалась держаться, но голос звучал надломленно, и в ее глазах стояли слезы.
Знать врага в лицо
Утро в главном офисе фонда «Центр помощи “Гарантия”» началось с неприятного сюрприза. Лидия Коржина застала мужа в дурном расположении духа – ругаясь, тот раздраженно листал какой-то блокнот. Завидев супругу, Сацивин отодвинул его в сторону.
– Полюбуйся, – с кривой ухмылкой сказал он, кладя на стол перед Коржиной два слегка помятых листка.
– Что это?
– То, о чем я тебе говорил. Долбаные повестки к следователю!
Лидия присела на стул и, взяв в руки повестки, быстро пробежалась глазами по тексту.
– Да, мне тоже звонили из Следственного комитета, – проговорила она. – Что здесь такого? Будто в первый раз…
Руслан покосился на жену и глубоко вздохнул.
– Нет, не в первый, ты права. Я просто не ожидал, что Протасова, эта старая грымза, стоящая одной своей кривой ногой в могиле, накатает на нас жалобу!
– Было бы наивно рассчитывать, что вдова обеспеченного писателя не станет защищаться, – резонно заметила Коржина. – Ты бы стал отстаивать свои интересы?
– Сравнила теплое с мягким, – буркнул Сацивин. Промокнув салфеткой блестевшую от пота лысину, он скомкал ее и швырнул в мусорную корзину, промахнувшись при этом.
– Все будет хорошо, дорогой, – успокаивающе сказала Лидия. – Остынь. Выпей кофе, послушай музыку… уверена, бояться нам нечего. Тем более наш общий знакомый, до некоторых пор занимающий нашу квартиру в Южном Бутово, уже никогда ничего не расскажет.
Она многозначительно смотрела на мужа, и когда тот поймал ее взгляд, она скрестила перед собой руки.
– Чудесно, – ухмыльнулся Сацивин. – Ты забыла добавить, что он не только уже ничего не скажет, но и не будет больше занимать нашу квартиру. Слишком дорого в последнее время обходилось содержание этого старого мухомора.
– Это верно. Какое там время в повестке указано?
– Мне на три часа, тебе на пять.
– Езжай один, у меня еще одно дело. Встретимся у кабинета следователя, – сказала Коржина.
Сацивин перевел на супругу непонимающий взгляд:
– Что-то я не догнал. Разве мы не вместе поедем?!
Коржина покачала головой.
– У меня встреча с Есенией. Уж лучше я опоздаю к прокурору, нежели к ней.
– Ну да, – кисло улыбнулся Руслан. – А все это время отдуваться буду я.
– Не волнуйся, я постараюсь успеть.
Сацивин скривился.
– Что Есении от тебя надо? Вроде все сделали как надо.
– Как я поняла, речь пойдет о книжках Протасова.
– Рукописях, ты хотела сказать.
– Какая разница, – махнула рукой Лидия.
– А картины? – уточнил Сацивин.
– Само собой. Только, как мне думается, картины повезем без рам и подрамников. У нас есть специальные тубусы, ограничимся ими.
– Милая, процедура проверки культурных ценностей на границе одинакова, – с авторитетным видом заявил Руслан. – Ты хоть на таможне полотна гармошкой сложи, все равно придется объясняться.
– Придется, – не стала спорить Коржина. – Что поделать… За это мы и получаем свою долю. Риск есть везде, а в нашем бизнесе особенно.
Сацивин промолчал. Он хотел съязвить, что рискует прежде всего он, так как именно ему придется заниматься транспортировкой антиквариата, но решил не спорить.
– Ладно, я поехала, – сказала Коржина, и в этот момент пикнул телефон внутренней связи.
– Слушаю! – рявкнул Сацивин в трубку.
– Руслан Валерьевич, тут к вам гости… – раздался голос постового охранника. – Артемий Павлов, адвокат.
Руководитель фонда на мгновение растерялся и зачем-то переложил трубку к другому уху.
– Павлов? – переспросил он.
– Да.
Помедлив, Сацивин распорядился:
– Впусти и покажи, какой кабинет.
– Да, конечно.
Руслан положил трубку.
– Не в радостный час ты покидаешь меня, – протянул он, ослабляя на шее узел элегантного галстука.
– Ты справишься, дорогой, – улыбнулась Коржина и, подмигнув супругу, направилась к выходу. У самых дверей женщина едва не столкнулась с Павловым и, буркнув на его приветствие дежурное «добрый день», скрылась из виду. Адвокат шагнул вперед.
– Руслан Валерьевич? – спросил он.
– Он самый, – нехотя откликнулся Сацивин, даже не привстав со стула при появлении визитера.
– Адвокат Павлов, Московская коллегия адвокатов, – представился Артем.
– Руслан Сацивин, руководитель фонда, в офисе которого вы в данный момент находитесь, – произнес тот, не глядя на адвоката. – У вас какое-то срочное дело? Извините, я сейчас сильно занят.
– Полагаю, из своего плотного графика минут десять – пятнадцать вы сможете выкроить, – сказал Павлов.
Сацивин сделал вялый жест в сторону стоящих у стены стульев.
– Вам что, Протасова на нас пожаловалась? – усмехнулся Руслан, принявшись сворачивать повестку в трубочку. – Вот, к следователю меня с женой вызывают.
Глаза Эдуарда медленно наливались злобой. Похоже, только сейчас до него дошел смысл сказанного.
– И потом, давайте начистоту. Когда болел мой папа, вы хоть раз навестили его в больнице? – продолжала Марина. – Вы хоть раз поздравили его с днем рождения? Хоть один звонок сделали просто так?! Да, вы звонили, но только для того, чтобы попросить денег! И Андрей Васильевич никогда вам не отказывал! Пока вы не устроили аварию! А потом просили его о помощи!
Эдуард тяжело дышал, его ноздри раздувались, как у разъяренного зверя, пальцы непроизвольно сжались в кулаки.
– Вы могли бы хоть на похороны прийти, – тихо сказала Бэлла Альбертовна. – Вы ведь знали, что Андрей Васильевич умер в свой день рождения… Послушайте, Эдуард. Если уж вы считаете себя его наследником, почему чисто по-человечески не почтили его память?
– Значит, не дадите денег? – свистящим шепотом проговорил Эдуард.
Вдова поднялась из-за стола и молча вышла из кухни. Она вскоре вернулась с кошельком, вытряхнув из него пару сотенных купюр:
– Вот. На карточке еще две с половиной тысячи, но нам с дочерью жить на них до следующей пенсии.
Эдуард вскочил, его пунцовое лицо исказилось от ярости.
– Я так и знал, что вы… вы просто жадные крысы, – визгливо выкрикнул он.
– Убирайтесь вон! – возмущенно крикнула Марина. – И больше никогда не смейте тут появляться!
Эдуард сунул руки в карманы, ощерив в ухмылке прокуренные зубы.
– Все только начинается, – процедил он. – Не хотите делиться по-хорошему, будете по-плохому.
– Уходите, Эдуард, – попросила Бэлла Альбертовна. – Хватит угроз и оскорблений. Не нужно говорить то, о чем впоследствии придется сожалеть.
Резко развернувшись, Эдуард зашагал к выходу. Перед дверью он со всей силы пнул подставку для обуви из резного дерева, и та перевернулась, туфли и домашние тапочки полетели во все стороны.
Когда дверь за ним захлопнулась, Марина с беспокойством посмотрела на мать:
– Я тебя умоляю, только не нервничай. Этот хам не стоит твоих переживаний.
– Я не нервничаю, дочка, – с усилием выдавила Бэлла Альбертовна. – Я просто думаю, за что нам такое от бога? Чем мы провинились перед ним? Может, нам нужно в церковь сходить?! Покаяться в грехах?
– Все будет хорошо, – пробормотала Марина. Трясущимися пальцами она взяла луковицу. – Обязательно все будет хорошо.
Она старалась держаться, но голос звучал надломленно, и в ее глазах стояли слезы.
Знать врага в лицо
Утро в главном офисе фонда «Центр помощи “Гарантия”» началось с неприятного сюрприза. Лидия Коржина застала мужа в дурном расположении духа – ругаясь, тот раздраженно листал какой-то блокнот. Завидев супругу, Сацивин отодвинул его в сторону.
– Полюбуйся, – с кривой ухмылкой сказал он, кладя на стол перед Коржиной два слегка помятых листка.
– Что это?
– То, о чем я тебе говорил. Долбаные повестки к следователю!
Лидия присела на стул и, взяв в руки повестки, быстро пробежалась глазами по тексту.
– Да, мне тоже звонили из Следственного комитета, – проговорила она. – Что здесь такого? Будто в первый раз…
Руслан покосился на жену и глубоко вздохнул.
– Нет, не в первый, ты права. Я просто не ожидал, что Протасова, эта старая грымза, стоящая одной своей кривой ногой в могиле, накатает на нас жалобу!
– Было бы наивно рассчитывать, что вдова обеспеченного писателя не станет защищаться, – резонно заметила Коржина. – Ты бы стал отстаивать свои интересы?
– Сравнила теплое с мягким, – буркнул Сацивин. Промокнув салфеткой блестевшую от пота лысину, он скомкал ее и швырнул в мусорную корзину, промахнувшись при этом.
– Все будет хорошо, дорогой, – успокаивающе сказала Лидия. – Остынь. Выпей кофе, послушай музыку… уверена, бояться нам нечего. Тем более наш общий знакомый, до некоторых пор занимающий нашу квартиру в Южном Бутово, уже никогда ничего не расскажет.
Она многозначительно смотрела на мужа, и когда тот поймал ее взгляд, она скрестила перед собой руки.
– Чудесно, – ухмыльнулся Сацивин. – Ты забыла добавить, что он не только уже ничего не скажет, но и не будет больше занимать нашу квартиру. Слишком дорого в последнее время обходилось содержание этого старого мухомора.
– Это верно. Какое там время в повестке указано?
– Мне на три часа, тебе на пять.
– Езжай один, у меня еще одно дело. Встретимся у кабинета следователя, – сказала Коржина.
Сацивин перевел на супругу непонимающий взгляд:
– Что-то я не догнал. Разве мы не вместе поедем?!
Коржина покачала головой.
– У меня встреча с Есенией. Уж лучше я опоздаю к прокурору, нежели к ней.
– Ну да, – кисло улыбнулся Руслан. – А все это время отдуваться буду я.
– Не волнуйся, я постараюсь успеть.
Сацивин скривился.
– Что Есении от тебя надо? Вроде все сделали как надо.
– Как я поняла, речь пойдет о книжках Протасова.
– Рукописях, ты хотела сказать.
– Какая разница, – махнула рукой Лидия.
– А картины? – уточнил Сацивин.
– Само собой. Только, как мне думается, картины повезем без рам и подрамников. У нас есть специальные тубусы, ограничимся ими.
– Милая, процедура проверки культурных ценностей на границе одинакова, – с авторитетным видом заявил Руслан. – Ты хоть на таможне полотна гармошкой сложи, все равно придется объясняться.
– Придется, – не стала спорить Коржина. – Что поделать… За это мы и получаем свою долю. Риск есть везде, а в нашем бизнесе особенно.
Сацивин промолчал. Он хотел съязвить, что рискует прежде всего он, так как именно ему придется заниматься транспортировкой антиквариата, но решил не спорить.
– Ладно, я поехала, – сказала Коржина, и в этот момент пикнул телефон внутренней связи.
– Слушаю! – рявкнул Сацивин в трубку.
– Руслан Валерьевич, тут к вам гости… – раздался голос постового охранника. – Артемий Павлов, адвокат.
Руководитель фонда на мгновение растерялся и зачем-то переложил трубку к другому уху.
– Павлов? – переспросил он.
– Да.
Помедлив, Сацивин распорядился:
– Впусти и покажи, какой кабинет.
– Да, конечно.
Руслан положил трубку.
– Не в радостный час ты покидаешь меня, – протянул он, ослабляя на шее узел элегантного галстука.
– Ты справишься, дорогой, – улыбнулась Коржина и, подмигнув супругу, направилась к выходу. У самых дверей женщина едва не столкнулась с Павловым и, буркнув на его приветствие дежурное «добрый день», скрылась из виду. Адвокат шагнул вперед.
– Руслан Валерьевич? – спросил он.
– Он самый, – нехотя откликнулся Сацивин, даже не привстав со стула при появлении визитера.
– Адвокат Павлов, Московская коллегия адвокатов, – представился Артем.
– Руслан Сацивин, руководитель фонда, в офисе которого вы в данный момент находитесь, – произнес тот, не глядя на адвоката. – У вас какое-то срочное дело? Извините, я сейчас сильно занят.
– Полагаю, из своего плотного графика минут десять – пятнадцать вы сможете выкроить, – сказал Павлов.
Сацивин сделал вялый жест в сторону стоящих у стены стульев.
– Вам что, Протасова на нас пожаловалась? – усмехнулся Руслан, принявшись сворачивать повестку в трубочку. – Вот, к следователю меня с женой вызывают.