Наследники тьмы
Часть 73 из 98 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Эрика-а-а, расслабься, — ныряя рукой в эту самую тару, протянул потомок мадам Батори. — Девочка-убийца из телевизора не вылезет, и я, поверь, тоже не кусаюсь. А если и кусаюсь, то девушкам это обычно нравится, — самодовольное.
— Знал бы ты, как мне сейчас хочется обсыпать тебя попкорном…
— Мне тоже сейчас кое-чего хочется, — пробормотал он чуть слышно, а потом неожиданно переключился на другую тему разговора. Очень неудачную такую тему, должна отметить. — Как там Этеле? Все еще питает ложные надежды?
— Не твое дело.
— Ты права, — на удивление покладисто согласился Эчед. — Твои отношения с Батори, а вернее, их полное отсутствие, меня не касаются.
Жаль, Кристиан, перед тем как развалиться у телевизора, не притащил из кухни пиво. В бутылке. Я бы сейчас с удовольствием ее об его голову разбила.
— С чего ты решил, что они отсутствуют? Мы видимся каждый день. — Я гипнотизировала экран взглядом, на котором разворачивалась очередная кровавая сцена, но мне в тот момент, если честно, было пофиг, кого и как там убивают.
— Забыла? — хмыкнул Эчед. — Я чувствую все твои эмоции. Все, что ты испытывала, когда рядом находился Этеле, — он резко выпрямился, непонятно зачем забрал у меня миску и поставил ее на стол, — и все, что чувствуешь сейчас.
Следовало продолжать пялиться в плазму, не сводить с кошмарной девочки взгляда. Все лучше, чем смотреть в наглые зеленые глаза, чуть прищуренные, словно он опять силился распознать мои эмоции. Глаза, в полумраке казавшиеся почти черными.
— И что же я сейчас чувствую?
Сама не знаю, зачем спросила. Эти слова вырвались случайно, до того, как успела их осмыслить и проглотить обратно.
— Примерно то же, что и я, — раздался хриплый шепот совсем близко.
Обжег, скользнул по губам и, прежде чем я успела запротестовать, Эчед притянул меня к себе и поцеловал. Нетерпеливо, жадно, как будто ждал этого долгое время. Раскрывая мои губы, проникая глубже. Руками скользя по бедрам, опаляя прикосновениями горячих ладоней кожу под свитером и снова возвращаясь к моим джинсам.
Выбивая из головы все мысли, а из груди — громкие, сумасшедше быстрые удары сердца.
Наверное, я просто растерялась. От его наглости, от его напора, а потому даже не попыталась воспротивиться этому коварному выпаду. В висках шумела кровь. Она растекалась по венам жидким огнем, вскипала от обрушившихся на меня эмоций. Как будто штормовой волной накрыло: опасной, мощной, попав в ловушку которой можно было запросто захлебнуться.
И я продолжала захлебываться, захлестываемая чувствами, пугающе сильными, яркими. Такими, от которых голова идет кругом, как от игристого напитка — казалось, я разом выпила всю бутылку. Я тонула в них, погружалась в ощущения, что дарили мне его прикосновения и ядовитые поцелуи.
А они, несомненно, такими и были, иначе бы у меня сейчас не зашкаливал пульс и не мутился рассудок. От чувств, словно и не моих, но ощущавшихся как мои собственные.
В момент, когда я это осознала, как будто в ледяную воду упала. А в следующую секунду Эчеда яростным ударом силы отбросило на другой край дивана.
— Не слабо, — прокомментировал он, уже после того, как приложился головой о подлокотник и, морщась от боли, попытался сесть на диване. — А я ведь готов был поклясться, что тебе понравилось.
Зря он это сказал. Я вскочила, словно меня отпружинило от сиденья. В голове шумело: не то от резкого движения, не то от всего, что только что почувствовала и услышала.
Этот чертов поцелуй и вкус его губ.
Которыми еще совсем недавно (да, может, даже сегодня!) он целовал Ясмин.
— У тебя есть девушка!
Честно, не представляю, как так вышло, но факт остается фактом: в Эчеда полетела миска. На мгновение зависнув в воздухе, она метнулась в его сторону, рассыпая вокруг попкорн, и, если бы Кристиан не успел увернуться, опустилась бы ведьмаку прямо на голову. Следом понеслись диски, глянцевые журналы из плетеной корзины, какая-то мелочь вроде статуэток и фотографий в рамках. Я даже чуть не отодрала (честное слово, случайно) со стены картину.
Увернувшись от очередного пущенного в его сторону «снаряда», ведьмак ловко перемахнул через диван, забаррикадировавшись от меня его высокой спинкой.
— Предлагаю успокоиться и поговорить, — заявил примирительно.
Еще бы белым флажком перед носом помахал. Подозреваю, что флажок для меня сработал бы, как красная тряпка для быка. Сейчас все, что говорил и делал Кристиан, только так и срабатывало.
— Ее целуешь, значит! Спишь с ней, позволяешь разгуливать по дому почти голой… В одной твоей чертовой рубашке! — на этом моменте я чуть не зарычала.
— Демонстративно ее обнимаешь, а потом ко мне подкатываешь?
— Навожу мосты и налаживаю контакты, — не растерялся находчивый наш, а потом рыкнул: — Кальман! Ты чего так завелась?
А попробовал бы он не завестись на моем месте.
— Потому что я не хочу это больше чувствовать! — Наверное, в тот момент у меня в мозгу что-то заклинило, потому что хрустальную вазу в показавшуюся над диваном голову ведьмогада я запустила уже обычным способом, то есть руками, а не магией.
Немного переусердствовала, правда: ваза улетела в холл да там и разбилась, раскрошившись по полу.
Но даже это не помогло потушить в душе пожар гнева. Наоборот, с каждой секундой злость на ведьмака все крепла, обида становилась все сильнее.
— Не смей навязывать мне свои чувства! — выкрикнула, хватая с полки свечку и с размаху запуская ею в Эчеда.
— Ты что вообще несешь? — вид у него в тот момент, если честно, был бестолковый. — Это я могу чувствовать тебя, а не ты меня!
— Не смей меня целовать!
Пригнулся зараза.
— Не смей до меня дотрагиваться! — Взгляд метнулся по полутемной комнате, но так и не зацепившись за что-нибудь стоящее, что бы можно было использовать в качестве очередного снаряда против этого кошмара, снова вперился в Эчеда.
— Не дотрагивался бы, если бы тебе это не нравилось, маленькая ведьма. — Окончательно обнаглев, этот энергетический вампир встал в полный рост, преспокойно вышел из-за дивана, при этом еще и самодовольно ухмыляясь, и бесшумно двинулся на меня. — Но только что ты точно так же кайфовала и…
— Не смей называть меня маленькой ведьмой! — Пятясь, схватила с кресла подушку.
Кристиан поймал ее и отбросил на пол.
По глазам поняла, что еще секунда-другая и все, отступать будет некуда. Он меня поймает и тогда.
А вот не хочу я знать, что случится тогда!
— Не смей меня.
Я осеклась. Внезапно в холле хлопнула входная дверь, как будто у меня над головой громыхнул раскат грома. Послышались быстрые шаги, и в зал вошли Венцель с Цецилией.
Очередную подушку, которой собиралась обороняться от Эчеда, я осторожненько положила обратно на кресло. Смахнула невидимые пылинки с его спинки и опустила взгляд, потому что совесть не позволяла смотреть чародейке в глаза. Только не после того, что тут натворила. Сглотнула, все еще тяжело дыша, и услышала невозмутимые слова ведьмака:
— Эрике не понравился фильм.
В следующий раз придушу гардиной.
— Рика, все в порядке?
Мне все-таки пришлось оторвать взгляд от своих босых ног и посмотреть мадам Эчед в глаза.
— Все хорошо. Можно я…
Хотела предложить здесь прибраться, но Цецилия меня перебила:
— Иди к себе, дорогая. Прими горячую ванну, Ида принесет тебе чай с ромашкой.
Я послушно кивнула, не желая спорить — сейчас отчаянно мечтала оказаться у себя в комнате. Обойдя Криса по дуге, схватила свои вещи, чехол с платьем, шепнув еле слышно гостеприимным хозяевам:
— Спокойной ночи.
Не оглядываясь, рванула к лестнице, слыша, как в груди истерично колотится сердце, и где-то глубоко внутри звучат отголоски не то его, не то. моих эмоций.
А может, наших общих.
* * *
Один и тот же сон. Каждую ночь Этеле просыпался в холодном поту, с трудом вырываясь из липкой паутины сновиденья. И с каждым разом вырваться из нее становилось все труднее. Чувственные картины, в которых он и Эрика были вместе, сменялись осознанием, что он целовал и ласкал не любимую девушку, а свою прародительницу Эржебет.
«Ты должен быть настойчивым, упорным, дерзким, — смеясь, выговаривала она ему. — Иначе потеряешь свою мечту. А вы должны стать едины. Я этого хочу!»
Наверное, не стоило зацикливаться на бредовых фантазиях, но Этеле чувствовал, что действительно ее теряет. Девушку, мыслями о которой жил последние месяцы. Ради которой снова открыл свое сердце. Позволил себе чувствовать.
Она была рядом, в одном с ним городе, но когда Эрика о нем не помнила, жила в России, Этеле казалось, они были ближе. Они встречались каждый вечер, гуляли и общались, как могут общаться близкие друг другу люди. Родственники или друзья.
Но это не то, что было ему нужно.
Не то, чего он хотел.
Залпом осушив стакан воды, молодой человек шумно вздохнул. Взъерошил волосы, оглядел темную кухню и понял, что сегодня больше не вернется в постель. Не позволит ей снова себя мучить.
Еще он понял, что к настойчивым советам Эржебет (или своего воображения) стоит прислушаться. Просто так Эрику он не отпустит.
Не позволит ей исчезнуть из его жизни, как в свое время из нее исчезла Леона.
Глава 11. В ожидании маскарада
— Знал бы ты, как мне сейчас хочется обсыпать тебя попкорном…
— Мне тоже сейчас кое-чего хочется, — пробормотал он чуть слышно, а потом неожиданно переключился на другую тему разговора. Очень неудачную такую тему, должна отметить. — Как там Этеле? Все еще питает ложные надежды?
— Не твое дело.
— Ты права, — на удивление покладисто согласился Эчед. — Твои отношения с Батори, а вернее, их полное отсутствие, меня не касаются.
Жаль, Кристиан, перед тем как развалиться у телевизора, не притащил из кухни пиво. В бутылке. Я бы сейчас с удовольствием ее об его голову разбила.
— С чего ты решил, что они отсутствуют? Мы видимся каждый день. — Я гипнотизировала экран взглядом, на котором разворачивалась очередная кровавая сцена, но мне в тот момент, если честно, было пофиг, кого и как там убивают.
— Забыла? — хмыкнул Эчед. — Я чувствую все твои эмоции. Все, что ты испытывала, когда рядом находился Этеле, — он резко выпрямился, непонятно зачем забрал у меня миску и поставил ее на стол, — и все, что чувствуешь сейчас.
Следовало продолжать пялиться в плазму, не сводить с кошмарной девочки взгляда. Все лучше, чем смотреть в наглые зеленые глаза, чуть прищуренные, словно он опять силился распознать мои эмоции. Глаза, в полумраке казавшиеся почти черными.
— И что же я сейчас чувствую?
Сама не знаю, зачем спросила. Эти слова вырвались случайно, до того, как успела их осмыслить и проглотить обратно.
— Примерно то же, что и я, — раздался хриплый шепот совсем близко.
Обжег, скользнул по губам и, прежде чем я успела запротестовать, Эчед притянул меня к себе и поцеловал. Нетерпеливо, жадно, как будто ждал этого долгое время. Раскрывая мои губы, проникая глубже. Руками скользя по бедрам, опаляя прикосновениями горячих ладоней кожу под свитером и снова возвращаясь к моим джинсам.
Выбивая из головы все мысли, а из груди — громкие, сумасшедше быстрые удары сердца.
Наверное, я просто растерялась. От его наглости, от его напора, а потому даже не попыталась воспротивиться этому коварному выпаду. В висках шумела кровь. Она растекалась по венам жидким огнем, вскипала от обрушившихся на меня эмоций. Как будто штормовой волной накрыло: опасной, мощной, попав в ловушку которой можно было запросто захлебнуться.
И я продолжала захлебываться, захлестываемая чувствами, пугающе сильными, яркими. Такими, от которых голова идет кругом, как от игристого напитка — казалось, я разом выпила всю бутылку. Я тонула в них, погружалась в ощущения, что дарили мне его прикосновения и ядовитые поцелуи.
А они, несомненно, такими и были, иначе бы у меня сейчас не зашкаливал пульс и не мутился рассудок. От чувств, словно и не моих, но ощущавшихся как мои собственные.
В момент, когда я это осознала, как будто в ледяную воду упала. А в следующую секунду Эчеда яростным ударом силы отбросило на другой край дивана.
— Не слабо, — прокомментировал он, уже после того, как приложился головой о подлокотник и, морщась от боли, попытался сесть на диване. — А я ведь готов был поклясться, что тебе понравилось.
Зря он это сказал. Я вскочила, словно меня отпружинило от сиденья. В голове шумело: не то от резкого движения, не то от всего, что только что почувствовала и услышала.
Этот чертов поцелуй и вкус его губ.
Которыми еще совсем недавно (да, может, даже сегодня!) он целовал Ясмин.
— У тебя есть девушка!
Честно, не представляю, как так вышло, но факт остается фактом: в Эчеда полетела миска. На мгновение зависнув в воздухе, она метнулась в его сторону, рассыпая вокруг попкорн, и, если бы Кристиан не успел увернуться, опустилась бы ведьмаку прямо на голову. Следом понеслись диски, глянцевые журналы из плетеной корзины, какая-то мелочь вроде статуэток и фотографий в рамках. Я даже чуть не отодрала (честное слово, случайно) со стены картину.
Увернувшись от очередного пущенного в его сторону «снаряда», ведьмак ловко перемахнул через диван, забаррикадировавшись от меня его высокой спинкой.
— Предлагаю успокоиться и поговорить, — заявил примирительно.
Еще бы белым флажком перед носом помахал. Подозреваю, что флажок для меня сработал бы, как красная тряпка для быка. Сейчас все, что говорил и делал Кристиан, только так и срабатывало.
— Ее целуешь, значит! Спишь с ней, позволяешь разгуливать по дому почти голой… В одной твоей чертовой рубашке! — на этом моменте я чуть не зарычала.
— Демонстративно ее обнимаешь, а потом ко мне подкатываешь?
— Навожу мосты и налаживаю контакты, — не растерялся находчивый наш, а потом рыкнул: — Кальман! Ты чего так завелась?
А попробовал бы он не завестись на моем месте.
— Потому что я не хочу это больше чувствовать! — Наверное, в тот момент у меня в мозгу что-то заклинило, потому что хрустальную вазу в показавшуюся над диваном голову ведьмогада я запустила уже обычным способом, то есть руками, а не магией.
Немного переусердствовала, правда: ваза улетела в холл да там и разбилась, раскрошившись по полу.
Но даже это не помогло потушить в душе пожар гнева. Наоборот, с каждой секундой злость на ведьмака все крепла, обида становилась все сильнее.
— Не смей навязывать мне свои чувства! — выкрикнула, хватая с полки свечку и с размаху запуская ею в Эчеда.
— Ты что вообще несешь? — вид у него в тот момент, если честно, был бестолковый. — Это я могу чувствовать тебя, а не ты меня!
— Не смей меня целовать!
Пригнулся зараза.
— Не смей до меня дотрагиваться! — Взгляд метнулся по полутемной комнате, но так и не зацепившись за что-нибудь стоящее, что бы можно было использовать в качестве очередного снаряда против этого кошмара, снова вперился в Эчеда.
— Не дотрагивался бы, если бы тебе это не нравилось, маленькая ведьма. — Окончательно обнаглев, этот энергетический вампир встал в полный рост, преспокойно вышел из-за дивана, при этом еще и самодовольно ухмыляясь, и бесшумно двинулся на меня. — Но только что ты точно так же кайфовала и…
— Не смей называть меня маленькой ведьмой! — Пятясь, схватила с кресла подушку.
Кристиан поймал ее и отбросил на пол.
По глазам поняла, что еще секунда-другая и все, отступать будет некуда. Он меня поймает и тогда.
А вот не хочу я знать, что случится тогда!
— Не смей меня.
Я осеклась. Внезапно в холле хлопнула входная дверь, как будто у меня над головой громыхнул раскат грома. Послышались быстрые шаги, и в зал вошли Венцель с Цецилией.
Очередную подушку, которой собиралась обороняться от Эчеда, я осторожненько положила обратно на кресло. Смахнула невидимые пылинки с его спинки и опустила взгляд, потому что совесть не позволяла смотреть чародейке в глаза. Только не после того, что тут натворила. Сглотнула, все еще тяжело дыша, и услышала невозмутимые слова ведьмака:
— Эрике не понравился фильм.
В следующий раз придушу гардиной.
— Рика, все в порядке?
Мне все-таки пришлось оторвать взгляд от своих босых ног и посмотреть мадам Эчед в глаза.
— Все хорошо. Можно я…
Хотела предложить здесь прибраться, но Цецилия меня перебила:
— Иди к себе, дорогая. Прими горячую ванну, Ида принесет тебе чай с ромашкой.
Я послушно кивнула, не желая спорить — сейчас отчаянно мечтала оказаться у себя в комнате. Обойдя Криса по дуге, схватила свои вещи, чехол с платьем, шепнув еле слышно гостеприимным хозяевам:
— Спокойной ночи.
Не оглядываясь, рванула к лестнице, слыша, как в груди истерично колотится сердце, и где-то глубоко внутри звучат отголоски не то его, не то. моих эмоций.
А может, наших общих.
* * *
Один и тот же сон. Каждую ночь Этеле просыпался в холодном поту, с трудом вырываясь из липкой паутины сновиденья. И с каждым разом вырваться из нее становилось все труднее. Чувственные картины, в которых он и Эрика были вместе, сменялись осознанием, что он целовал и ласкал не любимую девушку, а свою прародительницу Эржебет.
«Ты должен быть настойчивым, упорным, дерзким, — смеясь, выговаривала она ему. — Иначе потеряешь свою мечту. А вы должны стать едины. Я этого хочу!»
Наверное, не стоило зацикливаться на бредовых фантазиях, но Этеле чувствовал, что действительно ее теряет. Девушку, мыслями о которой жил последние месяцы. Ради которой снова открыл свое сердце. Позволил себе чувствовать.
Она была рядом, в одном с ним городе, но когда Эрика о нем не помнила, жила в России, Этеле казалось, они были ближе. Они встречались каждый вечер, гуляли и общались, как могут общаться близкие друг другу люди. Родственники или друзья.
Но это не то, что было ему нужно.
Не то, чего он хотел.
Залпом осушив стакан воды, молодой человек шумно вздохнул. Взъерошил волосы, оглядел темную кухню и понял, что сегодня больше не вернется в постель. Не позволит ей снова себя мучить.
Еще он понял, что к настойчивым советам Эржебет (или своего воображения) стоит прислушаться. Просто так Эрику он не отпустит.
Не позволит ей исчезнуть из его жизни, как в свое время из нее исчезла Леона.
Глава 11. В ожидании маскарада