Напарницы

– И как же вы справляетесь?

– Ну кто как. Я просто стараюсь общаться с ними как с детьми, говорить попроще и не ждать от них слишком многого.

– Не жалеешь, что пошла в дознаватели?

– Нет, конечно! С чего бы? У нас, конечно, много скучных дел, но когда я окончу академию, меня сразу переведут на должность дознавателя и я смогу уже работать в отделе крупных хищений. Конечно, в Тарджи меня бы сразу перевели в этот отдел, там как раз есть место, а если я попаду в УПД, то как там получится, не знаю. Но я в принципе готова еще поработать с мелкими хищениями, в столице-то должно быть поинтереснее.

– А в отдел насильственных преступлений ты разве не хочешь? Нет, я помню, что ты говорила, что в Тарджи у неоры твоего возраста шансов на это нет, но в УПД уже давно не руководствуются подобными предрассудками.

– Я знаю, что отделы насильственных преступлений считаются вроде как дознавательской элитой. Но, на мой взгляд, расследовать хищения гораздо интереснее. Возможно, те дела о насильственных преступлениях, которые попадают именно в УПД, и более сложные, но у нас в Тарджи насильственные преступления – это в основном следствие бытовых ссор, пьяной поножовщины и прочего в том же роде. В большинстве случаев преступник известен практически сразу, и все, что требуется от дознавателя, – тщательно собрать и задокументировать улики. Не спорю, это тоже очень важная работа, ведь судить человека будут на основании только правильно оформленных доказательств, остальные суд рассматривать не станет. Но она довольно скучная, если в целом.

– Ты все-таки очень необычная девушка, Энту! – покачал головой Агуду. – Я не встречал никого, похожего на тебя. Те, кого я знаю, либо ухватились бы за шанс попасть в отдел насильственных преступлений, потому что это престижно, либо категорически от такой возможности отказались, потому что это сложно, грязно и вообще не женское дело. А ты – «неинтересно».

– Ну не знаю, – пожала плечами Энту. – Нам в приюте всегда говорили, что работу надо выбирать по душе, в разумных пределах, конечно.

– Похоже, что воспитатели в вашем приюте гораздо мудрее многих родителей из лучших столичных семейств, – хмыкнул Агуду.

– Простые люди часто бывают мудрее, потому что они лучше чувствуют жизнь, не знаю, как правильно сформулировать. Я вот вообще не представляю, как живут все эти люди из высшего общества, постоянно вынужденные делать только то, что положено им по статусу.

– Ну сейчас все уже не совсем так. Хотя большинство действительно придерживается подобных стандартов, но все-таки уже далеко не все и не всегда.

– Ну, может быть, тебе виднее. А ты сам-то занимаешься насильственными преступлениями? Или ты не можешь ответить из-за этого заклинания?

– В общих чертах могу. Я разными преступлениями занимаюсь, но действительно несколько лет работал именно с насильственными.

– И что, тебе было интересно?

– Когда как, конечно, дела попадались всякие.

– А можешь рассказать о каком-нибудь интересном случае?

– И даже не об одном! Не называя имен, разумеется.



Дальше беседа потекла непринужденно: Энту и Агуду рассказывали друг другу об интересных случаях из своей практики и о тех, о которых слышали от коллег, не касаясь больше личных вопросов. Рассказчиком Агуду оказался великолепным: Энту то смеялась до слез, то замирала от ужаса, то чуть не плакала от сочувствия к несчастным жертвам. Слушателем он тоже был отменным, показывая искреннюю заинтересованность, но не мешая рассказывать так, как Энту считает нужным.

В общем, когда, прощаясь с ней у двери в их с Аулэ комнату, Агуду спросил, согласна ли она пойти с ним на свидание вечером в понедельник, Энту с готовностью кивнула, с удивлением признав, что и правда готова.



Энту очень хотела поделиться с Аулэ впечатлениями, но та все не шла и не шла. Поэтому Энту приняла душ и решила подождать подругу, лежа в постели: читать журналы по криминалистике не было настроения, а больше и заняться-то было нечем – не сидеть же на подоконнике, мечтательно пялясь в окно. В общем, она пригасила свет, прилегла, накрывшись одеялом, и как-то незаметно уснула. И не услышала, как уже за полночь вернулась Аулэ, которой стало просто жалко будить так сладко спавшую подругу.

Утром они обе неожиданно проспали и влетели в столовую, когда все уже начали завтрак.

– Ну как все прошло? – первым делом поинтересовалась Вана, едва Энту уселась за стол.

– Нормально, я думала, будет хуже, – с показным равнодушием пожала плечами Энту.

– Что, даже не целовались? – разочарованно протянула Вана, стараясь говорить потише, чтобы не услышали за соседними столиками.

– Приличные неоры на первом свидании не целуются! – фыркнула Энту. – Да и вообще, что значит «даже»? Что, по-твоему, еще могло произойти на этом свидании, если целоваться – это «даже»?

– Ну вообще-то это было уже второе свидание. И он, например, мог сделать тебе предложение, – лукаво улыбнулась Вана.

– Это запрещено правилами отбора, – скучным голосом ответила Энту.

– Да брось! – отмахнулась Вана. – Доусэ небось уже сделал предложение Аулэ. Правда, Аулэ?

Аулэ, рассказавшая об этом самом предложении только Энту, так выразительно смутилась, что в ответе уже не было нужды.

– Что и требовалось доказать, – с довольной улыбкой заключила Вана.

– Доусэ – это совсем другое дело! – возразила Энту. – Они с Агуду совершенно разные люди!

– Я тут поддержу Энту, – включилась в разговор Сия, – Доусэ все-таки некромант, а Агуду-то нет, хотя у него и неплохие способности к ментальной магии.

– А какая связь? – удивилась Аулэ.

– Самая прямая – некроманты, да и вообще все маги, имеющие высокие ментальные способности, очень хорошо чувствуют других людей и могут быстро определить, кто им подойдет, а кто нет. Да и в своих чувствах в силу особенностей использования дара они разбираются очень хорошо и сразу понимают, к кому у них глубокие и серьезные чувства, а к кому – так, поверхностный сиюминутный интерес, – пояснила Сия.

– Надо же! А я и не знала, – сказала Энту, а Аулэ и Вана кивками подтвердили, что и для них эта информация стала новостью.

– Поэтому вполне естественно, что Доусэ для себя уже все решил, а Агуду еще только присматривается к Энту, – подытожила Сия. – Была бы среди нас видящая, она бы могла сказать, как будут развиваться отношения Энту и Агуду, а так остается только гадать.


– Опять ты за свое! – раздраженно воскликнула Энту. – Я уже говорила, что ничего хорошего в этом даре, на мой взгляд, нет. Ведь даже когда видящая пытается что-то посмотреть по собственному желанию, она не может быть уверена в том, что увидит только это.

– Что ты имеешь в виду? – заинтересовалась Сия. – Разве это не вопрос опыта и контроля над даром?

– Не всегда, – покачала головой Энту. – Ведь видения дарует Транзисэу, а у нее может оказаться свое мнение о том, что именно должна узнать видящая. Вот Дита, ну та видящая, про которую я вам рассказывала, даже когда уже хорошо контролировала дар, иногда все равно видела не только то, о чем хотела узнать.

– Ты ведь имеешь в виду что-то конкретное? – прозорливо заметила Сия.

– Да. И я, так уж и быть, расскажу вам, чтобы вы уже от меня отстали, – со вздохом ответила Энту. – Когда жрицы разрешили Дите свободно пользоваться даром, другие девчонки постоянно просили ее узнать про их будущих мужей. Дита никому не отказывала, ведь ей надо было тренироваться.

– И ты тоже спрашивала? – не сдержала любопытства Аулэ.

– В том-то и дело, что нет! – с досадой ответила Энту. – Но, когда Сена захотела узнать у Диты о себе, она попросила меня пойти с ней, так что, когда Дита погрузилась в транс, я была рядом. Ну и, в общем, тоже получила предсказание, о котором не просила.

– Ну и что тебе там эта Дита сказала, давай, не томи уже! – нетерпеливо воскликнула Вана.

– Дита сказала мне, что я встречу своего мужа во дворце у моря, – с кривой улыбкой сказала Энту.

– Не может быть! – ахнула Аулэ.

– Я, разумеется, подумала, что это одна из тех странных метафор, которыми часто изъясняются видящие, и выбросила это предсказание из головы, посчитав, что все равно его не разгадаю. Я была абсолютно уверена, что это нельзя понимать буквально, ведь где я и где дворец! А вон оно как вышло! – Энту с досадой взмахнула рукой.

– И когда ты собралась отправиться на этот отбор, ты и не вспомнила о предсказании и даже не задумалась, что как раз и едешь во дворец у моря, не так ли? – поинтересовалась Сия.

– Да, – кивнула Энту, – хотя это очень странно. Я вам больше скажу, я вообще вспомнила о нем только сейчас. Когда мы разговаривали во вторник в бассейне, у меня было ощущение, что с этими провидческими способностями связано еще что-то важное, но вспомнить, что же это, я в тот раз так и не смогла.

– Да нет, это не странно, это как раз совершенно нормально: в тех случаях, когда исполнение предсказания зависит от действий конкретного человека, этот человек довольно часто не может вовремя вспомнить о предсказании и соотнести с ним свои поступки, – объяснила Сия. – Чтобы не забыть в нужный момент о предсказании, нужно использовать специальное заклятие, наложить которое могут только жрицы Транзисэу и только в случае получения одобрения от богини. А одобрение богиня дает, как вы понимаете, далеко не всегда.

– В любом случае я уже здесь – во дворце у моря, – вздохнула Энту. – Но мне все-таки хочется надеяться, что это одно из тех предсказаний, которые не являются безусловными, и если я не захочу выходить замуж за Агуду, то мне и не придется. В конце концов, он же даже не Главный Королевский дознаватель!

– Ну-у-у, – протянула Сия, – вообще-то то, что при всей очевидной связи места проведения отбора с предсказанием ты не смогла о нем вспомнить, отправляясь сюда, свидетельствует в пользу того, что оно безусловное.



Эти слова расстроили Энту чрезвычайно, и лицо у нее стало такое несчастное, что Аулэ тут же поспешила утешить подругу:

– Ну что ты сразу о плохом думаешь? Ты ведь все-таки Агуду очень мало знаешь. Почему ты не хочешь верить в то, что, когда ты узнаешь его лучше, он тебе по-настоящему понравится, у вас все сложится хорошо и вы будете счастливы?

Энту закусила губу, пытаясь правильно подобрать слова, и после минутного молчания призналась:

– Потому что я чувствую, что с этим человеком все будет совсем не так, как мне хотелось бы. Пусть мой провидческий дар и не пробужден, но даже в таком виде его достаточно для очень четкого ощущения, что с этим мужчиной я еще наплачусь.

– Так, что-то нас занесло куда-то не туда! Если мы с такими похоронными лицами явимся на яхту, наши «достойные молодые люди» пристанут с вопросами, отвечать на которые ни одной из нас, я полагаю, не хотелось бы, – решительно заявила Вана.

– Действительно, хватит об этом, – согласилась Энту и резко сменила тему: – Мне вот интересно, что же это за королевская яхта такая, что на ней поместится такое количество людей.

– Я думаю, что мы отправимся на морскую прогулку на так называемой «Большой Королевской яхте», – ответила Вана, как самая сведущая из присутствующих в вопросах, касающихся королевской семьи. – Она называется яхтой просто в силу традиции, поскольку это никакой не парусник, а довольно большой теплоход. Места на нем много, насколько я помню, он может взять на борт около пятисот человек, не считая членов экипажа.

– Ого! – поразилась Энту. – Здорово! Я такие большие теплоходы раньше только издали видела. Надеюсь, ни у кого нет морской болезни? А то разыскать целителя, чтобы получить средство от укачивания, мы уже не успеем.

Все заверили ее, что морские путешествия переносят прекрасно, и девушки дружно поспешили к выходу из столовой, где участниц уже поджидала неора Налкайидэ, чтобы сопроводить к причалу.





Глава 19




Неора Налкайидэ предупредила конкурсанток, что на море в это время года сильный холодный ветер, и настоятельно посоветовала им одеться потеплее. Энту даже уговорила Аулэ тоже надеть брюки, убедив подругу, что в них будет намного теплее, да и не нужно опасаться, что порывом ветра задерет подол. Именно это соображение перевесило чашу весов в пользу так нелюбимых Аулэ брюк, потому что померзнуть она еще была готова, а вот демонстрировать всем вокруг нижнее белье – уже нет.

Когда все участницы собрались у главного входа в резиденцию, распорядительница велела следовать за ней, пояснив, что до причала можно дойти пешком буквально за двадцать минут, а «достойные молодые люди» уже отправились на яхту и встретят девушек там.

– Слушайте, мы здесь уже третью неделю, а на море так и не были, – с некоторым недоумением сказала Энту, удивляясь, что идея прогуляться по побережью ни разу не пришла ей в голову.

– А что там делать-то? Это летом азулмарские ветра приятно освежают, а сейчас конец апреля, и у моря и правда холодно, – ответила Вана. – Вот увидишь, большинство полюбуется видами минут пятнадцать, а потом уйдет с открытой палубы в теплые салоны. Так что если надумаешь предложить Агуду сопроводить тебя на прогулку по побережью, непременно попроси его прихватить для тебя согревающий артефакт, долго на ветру ты не выдержишь даже в теплой одежде.

– Что-то я не готова прогуливаться с ним в безлюдных местах, – пробормотала Энту.

– И правильно! В парке тоже красиво, и ветра почти никогда нет, – поддержала ее Аулэ.