Найденные ветви

– Том, я загляну попозже поговорить о том, о чем мы не могли говорить в тюрьме.

– Я не хочу разговаривать об этом.

– Нам придется, хочешь ты или нет. У меня законный интерес к тому, на что ты намекал недавно, и нам надо обсудить, что ты не мог сказать в тюрьме.

– Я не собираюсь говорить тебе, кто заставил меня соврать на суде.

– Тебе не обязательно. Думаю, я и так знаю.

Том вытаращился на Джека:

– Откуда тебе знать?

– Как сказал бы Шерлок Холмс, элементарно.

Вечером, когда он приехал домой, Дженни уже ждала его.

– Звонил папа, – сказала она вместо приветствия.

– Что сказал?

– Он позвонил кое-кому в Сент-Луис и велел ждать твоего письма в официальном конверте из его офиса. Он открыл письмо и дал ему предварительную информацию. Папа говорит, очень может быть, что у них будут сведения о твоем брате до того, как оно придет.

– Здорово!

– Было еще кое-что.

– Что такое?

– Он звонил мне около половины седьмого утра.

– Рановато.

– Он звонит мне в это время, потому что знает, что я дома. Он знает, что к этому времени я встаю и пью кофе перед началом нового дня, и он знает, что это лучшее время, чтобы поймать меня. Если я по какой-то причине не отвечаю, например в душе, он оставляет сообщение, и я всегда перезваниваю ему перед уходом на работу.

– Хорошо, – сказал Джек, не совсем понимая.

– Да. Он позвонил мне на работу – чего не делает никогда – и спросил, где я была.

– Ты большая девочка.

– Да, но все равно было неловко говорить папе, что я ночевала у тебя.

– Ты же говорила, что он не из тех отцов, которые возмущаются по этому поводу.

– Он не возмущался. Просто, ну, мне пришлось рассказать ему кое-что о наших отношениях.

– Например?

– Что мы любим друг друга.

– Это плохо?

– Нет, это не плохо. Просто, ну, это вызывает дальнейшие вопросы.

– Например?

– Переезжаю ли я к тебе.

– Ладно, это шок.

– Я не собираюсь на тебя давить. Я и сама не готова к этому. Я не знаю, что принесет будущее. Полагаю, если я продолжу любить тебя, то захочу сделать хотя бы это. Мне тебя не хватает, когда мы не вместе.

– Это большой шаг.

– Ты рассказывал про девушку, с которой жил в Новом Орлеане.

– Да, но мы не любили друг друга.

– Откуда ты знаешь, что она не любила тебя, а ты просто не был в курсе ее чувств?

– Потому что мы говорили друг другу, что не любили. Во всяком случае не так.


Джек не сказал Дженни, что это он говорил так, потому что не хотел, чтобы она знала, как больно он сделал Кармен. Он только предполагал, что она чувствовала то же самое, пока Кармен не сказала, что это не так.

– Ладно, но мы в курсе, что мои родители будут ожидать, что мы станем жить вместе. По крайней мере, если это будет продолжаться.

– У тебя весьма прогрессивные родители.

– Они были хиппи до того, как это стало модным.

Джек улыбнулся ей.

– Дженни Уолтон, ты полна сюрпризов. Так твои родители жили вместе до брака?

– Мне такое неизвестно, потому что их родители взбесились бы. Но мои прогрессивные с большой буквы П. В любом случае, разве теперь это не общепринято? Сначала пожить вместе. Сколько людей ты знаешь, которые не живут вместе перед тем, как пожениться?

– Хороший вопрос.

Она улыбнулась в ответ.

– Я по крайней мере остаюсь на ночь?

– Ты захватила сумку?

– Она стала неотъемлемым элементом моего существования.

– Тогда ты определенно остаешься, если хочешь. Тогда, может, завтра ты пригласишь меня к себе, чтобы я наконец увидел твою квартиру.

– Договорились.

Фильм превзошел ожидания обоих. По пути к Джеку они смеялись над разными сценами.

Когда они готовились ко сну, на ум Джеку пришло слово, описывающее их отношения. Комфортно. Ему никогда не было так комфортно с женщиной. Они могли разговаривать о чем угодно, и ему не приходилось задумываться, что он скажет что-нибудь не то или ему будет нечего сказать. Их роман быстро разгорелся, но, похоже, горел ровно, без малейшего намека на затухание. Не ревущее, непостоянное пламя, а небольшой, ровный огонь.

Засыпая той ночью, Джек с некоторым удивлением понял, что невероятно счастлив.

Теперь только бы отыскать брата и помочь ему вернуть здоровье, если необходимо. Джек пообещал себе, что сделает все возможное.

Он молился, чтобы этого оказалось достаточно.





15


17 декабря 1969 г.

Рик в последний раз вышел из Управления по делам личного состава Кэмп-Пендлтон и сел на автобус до Сан-Диего. Что делать дальше – он не представлял. Он только что подписал документы, отделяющие его от морской пехоты. Но это беспокоило не так сильно, как понимание, что он станет просто другой версией своего отца. Тот жаждал алкоголя. Рик выбрал кое-что покрепче – морфий. Незаконность получения наркотика была всего лишь дополнительным бонусом. Вроде того, как ожог был всего лишь дополнительным бонусом к детскому любопытству по отношению к огню.

Рик чувствовал огонь только когда оставался без наркотика. Так он описал бы боль, которую испытывал, когда был трезвым: как постоянный огонь, выжигающий изнутри. Только морфий мог унять его, и скоро Рику потребуется купить новую дозу.

Пока он служил в морской пехоте, они с Хиггинсом выработали план. Рик продавал для него наркоту, а взамен получал достаточно, чтобы держать огонь в узде. Сейчас в его сумке был запас на пару дней, и он знал, что легко найдет в городе еще, вот почему отправился в центр, оставив Пендлтон и морскую пехоту позади.

Он также сумел выяснить, у кого Хиггинс брал наркоту, и знал, где найти этого человека. Может, у него получится заключить такую же сделку, как была у них с Хиггинсом. Если они не согласятся давать ему наркотик бесплатно, то, может, получится подворовывать для себя от того, что ему будут давать для продажи. Они тщательно взвешивали все, что получали курьеры для сбыта на улицах, но Рик мог бы забирать чуть-чуть после получения, заменяя недостачу пустышкой, может, толченым аспирином или еще чем.

Конечно, Хиггинс всегда платил за товар вперед, а все полученное сверху оставлял себе. Однако Рику не хватало денег для этого, но он собирался предложить свои услуги в качестве мелкого дилера, который продает небольшие количества и приносит выручку. Так он сможет получать неплохую прибыль в дополнение к тому, что получится украсть.

Он пришел в маленькую автомастерскую, где поставщики Хиггинса вели дела в служебном помещении. Он встречал их пару раз, когда был с Хиггинсом, и они проверили его достаточно, чтобы знать, что он не представляет для них опасности.

Он вошел в маленькую мастерскую, подошел к парню за стойкой и сказал:

– Меня зовут Рик Тернер. Я пришел увидеть Рода.

Род, сокращенное от Родригез, был организатором этого преступного предприятия. Он владел автомастерской. Рик догадывался, что она, вероятно, используется больше для разборки угнанных машин или изменения их внешнего вида, чем для законного авторемонта. Ему было плевать. Ему просто нужна была работа, чтобы поддерживать уровень кайфа, прогоняющего адскую боль.

Рик не знал фамилии Рода. Все звали его просто Род. И это было даже к лучшему.

– Зачем тебе к нему? – спросил парень за стойкой.

– Я друг Хиггинса. Я несколько раз встречал Рода и мне надо с ним поговорить.

При упоминании Хиггинса в глазах парня мелькнуло узнавание.

– Ты знаешь Хиггинса?