На волнах оригами

Бушующий зал то утопал в мягком туманном свете софитов, то по нему били лазерные кислотные лучи, то вдруг замирал, погружаясь в дым. Элементов шоу было немало, но, конечно, все внимание было приковано к музыкантам, которые преобразились так, что я смотрела на них, как на чужих, не видя за брутальными образами реальных людей.

Кей казался мрачным чудовищем с алыми глазами и в кожаном плаще, который выглядел так, словно за его спиной развевались черные крылья. Его алые глаза смотрели ужасающе-отстраненно, а жесты были полны властности и силы. Он умело управлял толпой, и та откликалась на все его призывы. Ревела с восторгом, махала руками, прыгала, требовала новых и новых песен.

Толпа стала его водой, его стихией, им самим.

Глядя на то, что происходило на экране, я в какой-то момент сама задала себе вопрос – а точно ли я знаю этого человека в гриме и тяжелом кожаном плаще?..

Другие музыканты, впрочем, тоже не отставали.

Спокойный и флегматичный в жизни Арин на сцене позволял своему внутреннему миру прорываться наружу, и тогда я понимала, что в нем и Алине действительно течет одна кровь. На сцене Арин становился неуправляемым монстром, серым кардиналом сцены. Он подначивал толпу с таким зловещим залихватским видом, что мне удавалось лишь удивленно смотреть на него: на то, как он обливает себя водой прямо из бутылки и пуляет ее в зал, на то, как умело исполняет соло-партии, стоя на краю сцены, на то, как рычит что-то в микрофон, подпевая Кею.

Рэн веселился – постоянно шутил с залом, пожимал руки людей, стоящих близко к сцене, носился по ней с гитарой, и как он не запутался в тонне проводов, я понятия не имела. А когда на сцену вылезла вдруг какая-то шустрая фанатка, которую проворонила охрана, он вдруг галантно подал ей руку, помогая встать, и жарко поцеловал – поклонники приняли это на «ура». А Рэн утащил девушку за кулисы и, подозреваю, не отпускал до самого утра. В комментариях многие писали, что девчонке повезло, и откровенно ревновали.

Келле, наверное, приходилось тяжелее остальных – в отличие от парней он вынужден был сидеть на одном месте, но даже я, не искушенная в барабанах, вынуждена была оценить то, как он играл.

На нем было меньше всего атрибутики, цепей, заклепок и шипов. И где-то с середины концерта он оставался в простой черной майке и такого же цвета штанах, которые были заправлены в высокие ботинки, ибо, как я подозреваю, ему банально было жарко. Келла так мощно молотил по своей барабанной установке, с такой энергией, силой и точностью, что был весь мокрым. При этом на лице его отражалась вся гамма эмоций: от бесшабашной радости до дикой ярости. Кажется, он даже подпевал Кею – микрофона на нем, правда, не было. Зато его техничность потом долго расхваливали.

Келлу снимали с классных ракурсов, и на экране он выглядел не так, как в жизни: суровый, с сильными рельефными руками, сосредоточенный на музыке – он казался не тем самым синеволосым разгильдяем, а настоящим профи, который знает толк в музыке.

Самым пугающим был Филипп в своем фирменном ужасающем гриме, делающем его похожим на ожившего мертвеца с провалами глазниц. На сцене просыпалось его темное «я». Оно выползало наружу и отрывалось – другого объяснения поведению плюшевого мишки я просто не могла найти. Он держал в руках огромную пушку, из которой расстреливал зал огнем. Он же оказался в толпе – прыгнул в нее со сцены, и зрители удерживали его на руках, словно вода – лодку. Как потом пояснил по телефону Антон, сие действо называлось стэйдж-дайвинги и у рок-музыкантов было в почете. А я в шутку попросила передать Рэну и Арину, что если они будут так махать головой во время выступления, она у них отвалится и укатится, на что Тропинин заявил, что это называется «хэдбэнгинг» и он – обязательный атрибут рок-концертов и вообще «классная вещь».

Концерт действительно получился отличным, и о нем много писали и говорили, хотя не обошлось и без недоброжелателей, как это обычно бывает. Однако, несмотря ни на что, «На краю» пророчили отличное будущее. И мне оставалось только радоваться за Антона, грустить по нашему расставанию и беззвучно шипеть на всяких там восторженных девиц, которые писали о своей невероятной любви к Кею. Хотя, с одной стороны, я, конечно, прекрасно понимала, что любят они лишь его сценический образ, а не живого человека, скрывающегося за броским псевдонимом, со всеми его многочисленными тараканами. Однако все равно делиться своим Антоном ни с кем не хотелось.

После концерта ребята почти сразу отправились в Германию, где на одной из студий должны были работать над новым альбомом, после которого Андрей собирался организовать турне по европейским городам – завоевать зарубежный рынок было его, как он говорил, первоочередной задачей. Казалось, всего лишь – им нужно записать альбом, что тут особенного, но парни тратили на это все свое время и силы, понимая, что от этого самого альбома зависит их музыкальное будущее. Они постоянно пропадали в этой самой студии, придумывая аранжировки и ища нужное звучание, и Кей усиленно работал над лирикой – он писал много, но многое ему и не нравилось. Кажется, он хотел сделать что-то по-настоящему стоящее, а оттого нервничал. Однажды они едва не подрались с Келлой, которого он достал с очередной барабанной партией, и только вмешательство других парней не дало состояться грандиозной драке, ибо Келла разозлился ужас как. Как потом сдал друзей Фил, им помог помириться лишь алкоголь и, подозреваю, в больших количествах.

Так мы и жили – я осталась дома, а Антон – в Германии, но почти ежедневно разговаривали или же просто переписывались, рассказывая друг другу обо всем, что происходит.

А еще у меня появился недруг.

Время стало моим врагом.

Сразу после того, как Тропинин уехал, оно издевательски медленно тянулось, и я не знала, куда себя деть – так скучала. Хорошо, что рядом со мной была неунывающая Нинка, которая, казалось, совершенно забыла о Келле, по привычке своей меняя парней, как перчатки, и веселясь то с одним, то с другим и разочаровываясь в них с удручающей частотой.

Время я победить не могла и потому стала искать способы укротить его, ускорить.

Так, насмотревшись на Нинку, которая во время нашей практики в августе отправилась на курсы по вождению, согласившись вдруг на машину, я тоже решила чем-нибудь заняться и записалась неожиданно самой для себя в «Современную школу танцев». Сначала мне хотелось заниматься современными танцами, но волею судьбы вышло так, что записалась я на пол дэнс.

Когда об этом узнала Нинка, она хохотала как безумная. Сама она, в отличие от меня, обладала хорошей физической подготовкой и часто, правда, по настроению, а не по расписанию, посещала тренажерный зал.

– Моль вернется, а ты ему стриптиз танцевать начнешь? – веселилась подруга, глядя на многочисленные синяки на моих ногах. Я всего лишь пару раз сходила на занятия, но они не замедлили появиться – мне объяснили, что это нормальное явление.

– Танец на пилоне – это форма акробатики, – морщась от ноющей боли в мышцах, заявила я, повторяя слова своего тренера. – Никак не связана со стриптизом.

– Она-то может и не связана, – хихикнула подруга, – зато Тропинку в ад впечатлишь. Катька, у меня идея! Давай, я запишу, как ты там на шесте извиваешься, и мы видос Клею отправим, пусть слюной захлебнется!

– Я еще и не умею ничего, – отмахнулась я. – И вообще, что за идиотские мысли? Я хожу туда для тонуса.

На это подруга не ответила, только лишь хмыкнула и посоветовала мне для тонуса ходить вместе с ней в тренажерку, а не набивать синячищи на пилоне. Я отказалась и упрямо посещала студию, вскоре даже научившись получать удовольствие от происходящего. Мне захотелось быть более пластичной и гибкой. И иногда я представляла, а что было, если бы Антон увидел меня на пилоне. Такие фантазии придавали сил, хотя изрядно смешили.

А еще я часто бывала в тех местах, по которым мы с Антоном гуляли летом, как сегодня, и тогда мне казалось, что он сейчас здесь и со мной, держит за руку или обнимает. Иллюзии оказались отличным лекарством, правда, недолговечным и требующим постоянно повышать дозу.

…постояв в беседке-ротонде, я двинулась обратно, рассеянно разглядывая нарядные деревья. Вскоре я вышла к дому из бруса с двухэтажной террасой со столиками – кафе «Старый парк». Если летним жарким днем народу тут было совсем немного, то сейчас, в теплый осенний выходной вечер, здесь собралось приличное количество народа. Да и в самом парке я повстречала немало прогуливающихся.

Пройти мимо еще одного места, где мы проводили время с Антоном, я не смогла – ноги сами понесли меня ко входу, и вскоре я уже расположилась за одним из столиков около широкого окна с занавесками. К сожалению, тот столик с полупрозрачными шторками, за которым сидели мы с Тропининым, был занят – другой парой, очень юной, очень милой и, кажется, очень влюбленной. Молодой человек неотрывно смотрел на свою спутницу, а та счастливо смеялась. Эти двое напомнили мне нас с Антоном, и на лице сама собой появилась едва заметная теплая улыбка.

Настроение у меня было смешанное: с одной стороны, после общения с любимым человеком хотелось улыбаться, и душа пела, и сердце стучало веселее, а с другой, я, кажется, еще больше стала скучать по нему, желала прикоснуться, обнять, услышать его голос – вживую. Почувствовать рядом.

Скоро это случится.

Горячий ароматный кофе немного привел меня в чувство, подарив легкую бодрость, и я уже даже решила заказать вторую чашечку, как мне помешал телефонный звонок.

– Ну и где ты? – не здороваясь, недовольным тоном осведомился ворчливый голос Нинки.

– В кафе, – отвечала я, аккуратно отламывая ложечкой кусочек пирожного «Наполеон», который на вкус был просто божественным.

– В кафе? И без меня? – ахнула Журавль и тотчас потребовала адрес этого самого кафе, заявив, что сейчас приедет и расскажет кое-что «потрясное».

Ее сейчас растянулось на двадцать минут.

Едва только подруга вошла в кафе, благоухая духами и стуча каблучками, сразу же нашла меня и села в плетеное кресло напротив. Как и всегда, выглядела она отлично: ярко-алое платье с иголочки, поверх него – легкая кожаная курточка какого-то известного бренда, на которую ниспадали светлые волнистые волосы. Ангельское личико портила кривая насмешка.

– Обстановочка – отстой. И находится эта забегаловка в кармане мира. Кормят-то хоть вкусно? Я голодная! – громко заявила Нинка, не стесняясь молоденькой официантки, которая подошла к нашему столику, чтобы принять заказ у новой посетительницы.


– И тебе привет, – улыбнулась я подруге. – Что ты хотела мне рассказать «потрясного»?

– Минуту, – подняла указательный палец вверх Нинка. – Сейчас заказ сделаю. Ну, – обратилась она к официантке, – что у вас тут есть вкусного?

– У нас все вкусное, – не растерялась та.

– Даже так? – подняла брови подруга. – Как смело. Тогда… – И она, переворачивая плотные листы меню, выбрала несколько блюд.

– Не лопнешь? – поинтересовалась я уже после того, как официантка ушла.

– Это ты сейчас лопнешь, Радова, – широко улыбнулась подружка. – Что у меня есть! Вот, один твой, – с непонятным для меня триумфом положила она на столик три светлых бумажных прямоугольника с красными полосками сверху и снизу и переливающейся голограммой. Один из них я взяла в руки и стала изучать.

Брови у меня поползли вверх.

Концерт «Red Lords»

Дата проведения: 8 октября 20** года

Начало: 19.00

Место проведения: стадион Биг Форум

VIP-ложа

Сектор: A9

Ряд: 1

Место: 5

Слева был изображен штрих-код, а справа – несколько логотипов известных радио и телеканала, под которыми в круге стояло возрастное ограничение 12+.

А еще была прописана стоимость билета. Едва я на нее взглянула, как почувствовала, что глаза мои становятся пятиугольными.

– Круто, да? – горделиво изрекла подруга. – Мы в шоколадном ажуре.

– Нина! – воскликнула я потрясенно, не разделяя ее восторга. – Ты с ума сошла?!

– С чего это вдруг? – приподняла бровь Нинка. – Моя небольшая мечта исполняется. Я попаду на концерт «Лордов». Встречусь со своим мужчиной.

Нет, ее не вылечить.

После того, как Келла уехал, Гектор, солист этой группы, стал ее идеей фикс.

– Знаешь, чего мне стоило достать именно эти билеты? Три свидания с редкостным свином, у которого были связи с московскими организаторами, – похвасталась Журавль, и я вспомнила, как она ныла по поводу, что ее очередной кавалер больше похож на урну, чем на человека, и с ним она старается ходить в те места, где ее не увидят знакомые, а то, дескать, ей будет стыдно. На мой логичный вопрос, зачем она это делает, раз парень ей так противен, Нинка таинственно отмалчивалась и обещала, что это будет сюрприз.

– Зачем покупать такие дорогие билеты?! – изумилась я.

– Мечты всегда стоят дорого, – ничуть не расстроилась эта сумасшедшая. – Пора бы это запомнить.

– Думаешь, мечту можно купить? – со свойственным мне максимализмом спросила я.

– А почему бы и нет? – усмехнулась подруга, и в голубых глазах ее загорелся опасный огонек. – Все покупается. Мечты – не исключение.

– Ну, ты совсем, – вздохнула я, вертя билет. – Переубеждать тебя – бессмысленно…

– И не трать силы, – согласно махнула гривой белокурых волос подруга, настроение которой было отменным.

– Я не поеду. Билеты слишком дорогие, – попробовала отмазаться я. – Где я возьму такие деньги, чтобы тебе отдать?

Журавль волком на меня уставилась.

– Дьявол! Это мой подарок, – сказала она, нахмурившись. – Катечка, просто молчи на эту тему. Иначе я за себя не ручаюсь.

– А третий для кого? – поинтересовалась я устало, почти свыкнувшись с мыслью, что восьмого октября мы будем на концерте ее кумиров. – Твой Помойка поедет с нами?

– Еще чего. Он – для меня. Если вдруг захочу в фан-зону, поближе к сцене, – пояснила Журавль. – Я заранее обо всем позаботилась. Не могу упустить свой шанс, – потерлась она носом о свой билет и счастливо вздохнула.

– Неужели очередной приворотный ритуал совершать будешь? – всплеснула я руками. – Опять к Альбине обратилась? Чтобы она эти… как их… Энергетические зажимы сделала?

Лицо Нинки стало кислым. Она отложила билет в сторону.

– Нет, конечно, – сухо ответила подруга. – Все эти ее привороты – бред собачий. Разводка для лохов.

– А перед концертом «На краю» ты так не думала, – продолжала веселиться я.