Мудрец и король
Часть 22 из 40 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Ты слишком несговорчив, Демайтер! Я могу и передумать насчет охоты.
«Блеф! Ты уже спустил свою свору на Бессателя, от которого давно мечтал избавиться. Как раз сейчас, загнанный в угол, он громогласно вопит о справедливости и требует рассмотрения дела на Коллегии. Тебе нужен я как свидетель, и тебе некуда отступать».
— Я всего лишь предлагаю допросить его немного позже, — миролюбиво пояснил Демайтер. — Не будем же мы рисковать из-за провинциального сыщика второй ступени всеми достигнутыми договоренностями? — он оглянулся по сторонам с деланным беспокойством. — Надеюсь, здесь нет невидимок… Мне, как и любому другому королевскому магу было бы крайне неприятно узнать, что нас подслушивают.
Фалерван сощурился.
— В последнее время ты сильно изменился, Диам-Ай-Тер, — тихо сказал он. — Признаюсь, пока ты не повзрослел, ты нравился мне больше… Я начинаю понимать Элисантера, который старался от тебя избавиться. Ладно, забирай парня и не забудь вернуть, если он будет жив к тому времени, когда отработает долг. Будем считать это печатью на устном договоре.
Глава 7
Демайтер повернул голову вправо-влево, словно никак не мог сфокусировать взгляд и сообразить, где находится и чересчур резко развернулся в сторону Донны.
— Ты заключала договор с кланом ищеек или с Бессателем лично? — хрипло спросил он.
— Что-то случилось с главой Тайного Надзора, ваша светлость? — осведомилась Донна.
Нарочито светский тон проводника и фальшиво-протокольное беспокойство в голосе не имели ничего общего с рублеными фразами стражника. Демайтер вел себя как человек, который здорово выпил, но еще старается себя контролировать, и это ему почти удается.
— Я предлагаю тебе личное служение, Донна. Как патриарх королевских стражников. Если я не вступлю в должность, считай, что этого разговора не было.
— Если у господина Бессат-Эсс-Касселя не будет возражений и новых поручений для меня…
— Их не будет. Я все уладил.
Хассет, все еще стоявший посреди мастерской, нервно передернул плечами в ответ на вопросительный взгляд Донны и отошел от стражника подальше. Демайтер проволок его за собой сквозь призрачные границы, не задумываясь о том, хватит у него сил на двоих или нет. Парня, который знал все обстоятельства встречи на осколках и располагал сведениями о магии разлома, в любом случае нельзя было оставлять королевским ищейкам.
Демайтер прошел вглубь мастерской, по пути опрокинул стул, запнулся за какую-то мелочь, валявшуюся под ногами, и потянулся к клетке, висящей на крючке. Дно конструкции вывалилось, дернулись и опали кожаные полосы, и в руки стражнику, бросая на стены золоченые блики, вылился черный водопад.
— Отойдите от мастера! — приказал Демайтер и метнул в того какое-то заклятие.
Свен-Одар охнул, закатил глаза и сполз по стене сарая.
— Илья, ты идешь со мной!
Дохнуло холодом, окна покрылись морозными узорами, на лице Донны появилось страдальческое выражение, она только что за сердце не схватилась, прикрыв ладонью клановый медальон.
Стены и пол ощутимо тряхнуло, и Демайтер исчез вместе со своим странным спутником.
— Он же его убьет, — тихо сказал Хассет.
— Мастера? — переспросила Донна. — Вовсе нет, Хасс. Это печать молчания.
— Да нет, Илью. С ним сейчас лучше не ходить сквозь призрачные границы.
— Не думаю, — качнула головой Донна. — Диам-Ай-Тер — главный претендент на должность патриарха, и он практически в открытую рвется в клановый замок. Вся мощь клана королевских стражников ляжет ему под ноги, и каждый последующий шаг сквозь миры будет легче предыдущего. О чем они договорились с Фалерваном?
— Не знаю, меня не приглашали. Кажется, они поладили. Расставание, правда, прошло несколько скомкано, — усмехнулся Хассет. — А что будет дальше, лучше и не загадывать.
— Не волнуйся, я загадала за тебя, — улыбнулась Донна. — Для начала — мы приведем в чувство мастера. Потом ты будешь служить стражнику так преданно, как никому никогда не служил. Жизнь — это дело нешуточное! А я ненадолго отлучусь, затем найду Илью, с которым связана обещанием, и буду служить мудрецу, который в итоге принадлежит все тому же стражнику. Ну и как ты слышал, мне только что поступило крайне заманчивое предложение.
— Нас снова прибрали к рукам, светлая госпожа! — невесело рассмеялся Хас-Сеттен. — Ты никогда не пробовала работать на три королевских клана?
— Хм. Почему нет? В его будущей светлости меня пока все устраивает. К тому же, в отличие от предыдущего нанимателя, он хорош собой…
— О-о, это так важно! — перебил Хассет, закатив глаза.
— И платит вовремя, — многозначительно закончила Донна.
— Что-о? Он с тобой расплатился?! Тогда где мое жалование?
— Ах, оставь, Хасс! Кто бросил меня на растерзание нежити? Какое жалование?! Ты вообще шел с караваном по долгу службы. Обратись за деньгами к Бессателю — это же он тебя отправил.
— Действительно. Как жаль, что я остался без гроша, прекрасная Донна! Я как раз собирался пригласить тебя на обед в «Орлиный взор», — проникновенно сказал Хас-Сеттен, прижав руку к сердцу. — Белое вино, куропатки и паштеты, запеченные овощи, изнемогающие в ароматном соусе, дюжина лучших приправ Королевства и осколков…
— А вот это — грязная игра, ищейка… Разве бедная женщина может устоять…
— … лошади остались на Сагивусе…
Свен-Одар сел, протер глаза и прислушался. Голоса, только что звучавшие в мастерской, растворились в воздухе. Изделия, придушенные высшей магией, медленно оживали по углам. В дверь отчаянно забарабанили.
— Нодар! Открывай, Нодар!
Мастер не отозвался. Из дальнего угла он достал пыльную книгу, разложил на столе посреди сарая и бережно вытянул из ее страниц объемный макет из тоненьких, потемневших от времени реечек.
— Может, нет его? — донеслось из-за двери.
— Да какой нет — заперся опять! Вон как двери хитро запечатаны.
— А ежели заперся, так значит запил, неча время терять. Поехали в Упряжное.
— Больно дорого в Упряжном…
— Вот ведь как бывает, — бормотал мастер Свен-Одар, прислушиваясь к затихающему перестуку копыт. — Одну печать молчания высший маг наложил — запил человек. А через двадцать пять лет на нее другой высший маг — еще одну печать молчания! А? Каково? Сердце чуть не разорвалось. Два раза покойник, язык еле ворочается, а пить чего-то не хочется… Клин клином вышибло? Э-хе-хе. Где ж у меня крылья потерялись, крылья ведь были у тебя…
* * *
«Что же это за страна, какая часть света»? — гадал Илья, вслед за стражником шагнув из небытия в заколдованный лес, который расступился перед путниками и сомкнулся за спиной. Мощные стволы разворачивались и склонялись вдоль тропы до самой земли, по-змеиному шурша гранитной чешуей. Идеально ровные и гладкие ветви с устрашающими шипами вместо листьев топорщились во все стороны, оставляя свободной узкую полосу тропинки. Эти неестественно гибкие порождения клановой магии язык не поворачивался назвать деревьями. Их словно отлили в заводских формах и прогнали через цех лазерной шлифовки. Почва под ногами и вовсе напоминала какой-то спрессованный резиновый шлак и пружинила, словно покрытие спортзала.
Процесс познания безнадежно пробуксовывал. Илья вдруг отчетливо ощутил всю свою никчемность и чужеродность. Ему остро не хватало хотя бы элементарного наладонника с картой местности и выходом в сеть. Вокруг простиралось информационное поле, к которому у иномирца, оставшегося без привычных инструментов, не было ни единого шанса подключиться.
На осколки, в силу их отсталости, Илья Владимирович поглядывал свысока, и подобные мысли его там не посещали. Изначальный мир, в котором он побывал, позволял обеим информационным системам столкнувшихся цивилизаций работать практически на равных. Но в искаженном магией пространстве, окружавшем клановый замок, Илья чувствовал себя хищником, у которого вдруг пропало обоняние и ночное зрение. Или процессором, у которого вырубилась вся периферия. Впервые он оказался в интерактивной среде, будучи полностью выключенным из нее. Он чувствовал себя немым дикарем и многое бы отдал, чтобы узнать, как ориентируется Демайтер, что видит и слышит, проходя сквозь строй этих бионических противотанковых ежей.
Маг угадал его мысли:
— Они чуют в тебе чужака, Илья. Кланяются нам, позволяют пройти, но не приветствуют. Из-за тебя мой путь к замку обставлен вовсе не так торжественно, как того требует традиция. Предыдущим претендентам и Хранителям везло больше, — улыбнулся он. — Смотри.
Демайтер протянул руку и коснулся смертоносных ветвей. Они выгнулись и свернулись, пряча иглы, которыми могли пронзить человека насквозь. Мертвенное свечение, перетекавшее по серо-черным кронам, на мгновение погасло. И из-под руки мага с тихим звоном брызнули цветные сполохи. Илья успел рассмотреть тончайшие лепестки, изумрудную зелень и металлические вставки инкрустаций на ветвях. Королевские стражники, возвращавшиеся с дальних рубежей с победой, видели этот лес совсем другим. Демайтер медленно убрал руку, краски умерли, но некоторые мелкие веточки все еще оставались зелеными и блестели, словно облитые тончайшим слоем стекла или жидкого металла.
— Ты знаешь, зачем я привел тебя сюда? — спросил Демайтер, стоя в пол оборота к собеседнику.
— Догадываюсь. Еще когда ты вручил мне тот золотой меч, меня посетила мудрая мысль, что добром это не кончится, — проворчал Илья.
— От тебя сегодня многое зависит.
— Еще бы.
— Тебя попросят подтвердить, что поединок состоялся, а Элис-Ан-Тер был убит не в результате заговора или покушения. Этот день может стать последним для нас обоих.
Демайтер, наконец, обернулся. О, драгоценный миг! В который на благородном лице королевского стражника читалось нескрываемое волнение.
— Боишься, Илья?
— А ты?
— Настоящий мудрец никогда не спрашивает о том, что лежит на поверхности. Это удел простых смертных.
— Да ладно. Я ненастоящий, мне простительно. Ну что, пойдем… Раньше начнем, раньше закончим?
— Постой.
Демайтер странно посмотрел на него, коснулся четко очерченных губ самыми кончиками пальцев, вздохнул и убрал руку от лица, словно срывая с уст печать молчания. Однако, в этом жесте не было и грана колдовства.
— Свидетель поединка волен говорить все, что ему заблагорассудится, — нехотя признался стражник. — Если претенденты так изувечили друг друга, что были вынуждены доверить Хранителю символ власти клана, этот человек на время своей речи становится на место патриарха. Он олицетворяет собой высшую власть и справедливость. И никто не волен уличать его во лжи или требовать изменить показания. Считается, что его устами… — Демайтер окинул Илью взглядом с ног до головы, — говорит сама Судьба!
Он взмахнул рукой, и лес расступился, открыв прямой путь к подножию холма, на котором стоял огромный замок. Крепостные стены, поднимавшиеся в несколько ярусов, открывали взгляду мощные галереи, высокие сторожевые башни с трепетавшими флагами и узкими проемами окон и крыши каких-то корпусов и построек, ощетинившиеся железными ежами на тонких «антенных» ножках. Воинственный город — прочный и основательный, с юго-востока вплотную примыкал к неприступным скалам. Создавалась иллюзия, что крепостные стены распахнули объятия, стремясь обнять горную цепь, увенчанную острыми равновеликими зубцами явно искусственного происхождения. Идеально отвесные скалы и симметричные отроги наводили на мысль о тысячах трудолюбивых каменотесов, подрихтовавших природный ландшафт, чтобы на закате естественное чередование разноцветных слоев горных пород выглядело особенно эффектно.
Залюбовавшись, Илья задрал голову, с удовольствием подставляя лицо свежему ветру, и даже чуть отступил назад. Навскидку горная гряда не превышала в высоту полутора тысяч метров. За синеватым лесом раскинулся холмистый край, изрезанный дорогами, соединяющими живописные замки и пестрые поселения. По всему видно, древние стражники, выбиравшие место для крепости, отнюдь не стремились к уединению, не забирались в непролазные джунгли, не штурмовали восьмитысячники и не помышляли об Антарктиде или суровых северных широтах. Иначе они рисковали оказаться от королевского двора непростительно далеко.
— Не оглядывайся, Илья, — одернул его Демайтер.
Из плоскости широких простенков выдвинулись фрагменты каких-то металлических конструкций. По крайней мере, блестели грозные барельефы именно как металл и чем-то напоминали орудийные башни морских броненосцев. Стены клановой твердыни выглядели настолько мощными, что казалось, в их толще можно утопить сколько угодно старинных орудий, проложить по верху рельсы и пустить туристический поезд без малейшей угрозы обрушения.
Гранитные контрфорсы выступали вперед. Справа и слева от ворот они имели желоба с острыми как бритва краями и скорее примыкали к плоскости стен, чем их поддерживали. При одном взгляде в ту сторону хотелось отдернуть руки… Вообще спрятать их за спину. И отбежать подальше, потому как неизвестно, какая гадость в случае осады потечет на врага по тем желобам.
В отличие от Караманта вокруг замка королевских стражников не было рва. Но вряд ли защитные системы древней крепости позволяли кому-либо прогуливаться здесь без ущерба для здоровья. Даже Демайтер остановился метрах в двадцати от центрального входа, не рискнув подходить ближе, пока цитадель не признает в нем своего блудного сына.
«Блеф! Ты уже спустил свою свору на Бессателя, от которого давно мечтал избавиться. Как раз сейчас, загнанный в угол, он громогласно вопит о справедливости и требует рассмотрения дела на Коллегии. Тебе нужен я как свидетель, и тебе некуда отступать».
— Я всего лишь предлагаю допросить его немного позже, — миролюбиво пояснил Демайтер. — Не будем же мы рисковать из-за провинциального сыщика второй ступени всеми достигнутыми договоренностями? — он оглянулся по сторонам с деланным беспокойством. — Надеюсь, здесь нет невидимок… Мне, как и любому другому королевскому магу было бы крайне неприятно узнать, что нас подслушивают.
Фалерван сощурился.
— В последнее время ты сильно изменился, Диам-Ай-Тер, — тихо сказал он. — Признаюсь, пока ты не повзрослел, ты нравился мне больше… Я начинаю понимать Элисантера, который старался от тебя избавиться. Ладно, забирай парня и не забудь вернуть, если он будет жив к тому времени, когда отработает долг. Будем считать это печатью на устном договоре.
Глава 7
Демайтер повернул голову вправо-влево, словно никак не мог сфокусировать взгляд и сообразить, где находится и чересчур резко развернулся в сторону Донны.
— Ты заключала договор с кланом ищеек или с Бессателем лично? — хрипло спросил он.
— Что-то случилось с главой Тайного Надзора, ваша светлость? — осведомилась Донна.
Нарочито светский тон проводника и фальшиво-протокольное беспокойство в голосе не имели ничего общего с рублеными фразами стражника. Демайтер вел себя как человек, который здорово выпил, но еще старается себя контролировать, и это ему почти удается.
— Я предлагаю тебе личное служение, Донна. Как патриарх королевских стражников. Если я не вступлю в должность, считай, что этого разговора не было.
— Если у господина Бессат-Эсс-Касселя не будет возражений и новых поручений для меня…
— Их не будет. Я все уладил.
Хассет, все еще стоявший посреди мастерской, нервно передернул плечами в ответ на вопросительный взгляд Донны и отошел от стражника подальше. Демайтер проволок его за собой сквозь призрачные границы, не задумываясь о том, хватит у него сил на двоих или нет. Парня, который знал все обстоятельства встречи на осколках и располагал сведениями о магии разлома, в любом случае нельзя было оставлять королевским ищейкам.
Демайтер прошел вглубь мастерской, по пути опрокинул стул, запнулся за какую-то мелочь, валявшуюся под ногами, и потянулся к клетке, висящей на крючке. Дно конструкции вывалилось, дернулись и опали кожаные полосы, и в руки стражнику, бросая на стены золоченые блики, вылился черный водопад.
— Отойдите от мастера! — приказал Демайтер и метнул в того какое-то заклятие.
Свен-Одар охнул, закатил глаза и сполз по стене сарая.
— Илья, ты идешь со мной!
Дохнуло холодом, окна покрылись морозными узорами, на лице Донны появилось страдальческое выражение, она только что за сердце не схватилась, прикрыв ладонью клановый медальон.
Стены и пол ощутимо тряхнуло, и Демайтер исчез вместе со своим странным спутником.
— Он же его убьет, — тихо сказал Хассет.
— Мастера? — переспросила Донна. — Вовсе нет, Хасс. Это печать молчания.
— Да нет, Илью. С ним сейчас лучше не ходить сквозь призрачные границы.
— Не думаю, — качнула головой Донна. — Диам-Ай-Тер — главный претендент на должность патриарха, и он практически в открытую рвется в клановый замок. Вся мощь клана королевских стражников ляжет ему под ноги, и каждый последующий шаг сквозь миры будет легче предыдущего. О чем они договорились с Фалерваном?
— Не знаю, меня не приглашали. Кажется, они поладили. Расставание, правда, прошло несколько скомкано, — усмехнулся Хассет. — А что будет дальше, лучше и не загадывать.
— Не волнуйся, я загадала за тебя, — улыбнулась Донна. — Для начала — мы приведем в чувство мастера. Потом ты будешь служить стражнику так преданно, как никому никогда не служил. Жизнь — это дело нешуточное! А я ненадолго отлучусь, затем найду Илью, с которым связана обещанием, и буду служить мудрецу, который в итоге принадлежит все тому же стражнику. Ну и как ты слышал, мне только что поступило крайне заманчивое предложение.
— Нас снова прибрали к рукам, светлая госпожа! — невесело рассмеялся Хас-Сеттен. — Ты никогда не пробовала работать на три королевских клана?
— Хм. Почему нет? В его будущей светлости меня пока все устраивает. К тому же, в отличие от предыдущего нанимателя, он хорош собой…
— О-о, это так важно! — перебил Хассет, закатив глаза.
— И платит вовремя, — многозначительно закончила Донна.
— Что-о? Он с тобой расплатился?! Тогда где мое жалование?
— Ах, оставь, Хасс! Кто бросил меня на растерзание нежити? Какое жалование?! Ты вообще шел с караваном по долгу службы. Обратись за деньгами к Бессателю — это же он тебя отправил.
— Действительно. Как жаль, что я остался без гроша, прекрасная Донна! Я как раз собирался пригласить тебя на обед в «Орлиный взор», — проникновенно сказал Хас-Сеттен, прижав руку к сердцу. — Белое вино, куропатки и паштеты, запеченные овощи, изнемогающие в ароматном соусе, дюжина лучших приправ Королевства и осколков…
— А вот это — грязная игра, ищейка… Разве бедная женщина может устоять…
— … лошади остались на Сагивусе…
Свен-Одар сел, протер глаза и прислушался. Голоса, только что звучавшие в мастерской, растворились в воздухе. Изделия, придушенные высшей магией, медленно оживали по углам. В дверь отчаянно забарабанили.
— Нодар! Открывай, Нодар!
Мастер не отозвался. Из дальнего угла он достал пыльную книгу, разложил на столе посреди сарая и бережно вытянул из ее страниц объемный макет из тоненьких, потемневших от времени реечек.
— Может, нет его? — донеслось из-за двери.
— Да какой нет — заперся опять! Вон как двери хитро запечатаны.
— А ежели заперся, так значит запил, неча время терять. Поехали в Упряжное.
— Больно дорого в Упряжном…
— Вот ведь как бывает, — бормотал мастер Свен-Одар, прислушиваясь к затихающему перестуку копыт. — Одну печать молчания высший маг наложил — запил человек. А через двадцать пять лет на нее другой высший маг — еще одну печать молчания! А? Каково? Сердце чуть не разорвалось. Два раза покойник, язык еле ворочается, а пить чего-то не хочется… Клин клином вышибло? Э-хе-хе. Где ж у меня крылья потерялись, крылья ведь были у тебя…
* * *
«Что же это за страна, какая часть света»? — гадал Илья, вслед за стражником шагнув из небытия в заколдованный лес, который расступился перед путниками и сомкнулся за спиной. Мощные стволы разворачивались и склонялись вдоль тропы до самой земли, по-змеиному шурша гранитной чешуей. Идеально ровные и гладкие ветви с устрашающими шипами вместо листьев топорщились во все стороны, оставляя свободной узкую полосу тропинки. Эти неестественно гибкие порождения клановой магии язык не поворачивался назвать деревьями. Их словно отлили в заводских формах и прогнали через цех лазерной шлифовки. Почва под ногами и вовсе напоминала какой-то спрессованный резиновый шлак и пружинила, словно покрытие спортзала.
Процесс познания безнадежно пробуксовывал. Илья вдруг отчетливо ощутил всю свою никчемность и чужеродность. Ему остро не хватало хотя бы элементарного наладонника с картой местности и выходом в сеть. Вокруг простиралось информационное поле, к которому у иномирца, оставшегося без привычных инструментов, не было ни единого шанса подключиться.
На осколки, в силу их отсталости, Илья Владимирович поглядывал свысока, и подобные мысли его там не посещали. Изначальный мир, в котором он побывал, позволял обеим информационным системам столкнувшихся цивилизаций работать практически на равных. Но в искаженном магией пространстве, окружавшем клановый замок, Илья чувствовал себя хищником, у которого вдруг пропало обоняние и ночное зрение. Или процессором, у которого вырубилась вся периферия. Впервые он оказался в интерактивной среде, будучи полностью выключенным из нее. Он чувствовал себя немым дикарем и многое бы отдал, чтобы узнать, как ориентируется Демайтер, что видит и слышит, проходя сквозь строй этих бионических противотанковых ежей.
Маг угадал его мысли:
— Они чуют в тебе чужака, Илья. Кланяются нам, позволяют пройти, но не приветствуют. Из-за тебя мой путь к замку обставлен вовсе не так торжественно, как того требует традиция. Предыдущим претендентам и Хранителям везло больше, — улыбнулся он. — Смотри.
Демайтер протянул руку и коснулся смертоносных ветвей. Они выгнулись и свернулись, пряча иглы, которыми могли пронзить человека насквозь. Мертвенное свечение, перетекавшее по серо-черным кронам, на мгновение погасло. И из-под руки мага с тихим звоном брызнули цветные сполохи. Илья успел рассмотреть тончайшие лепестки, изумрудную зелень и металлические вставки инкрустаций на ветвях. Королевские стражники, возвращавшиеся с дальних рубежей с победой, видели этот лес совсем другим. Демайтер медленно убрал руку, краски умерли, но некоторые мелкие веточки все еще оставались зелеными и блестели, словно облитые тончайшим слоем стекла или жидкого металла.
— Ты знаешь, зачем я привел тебя сюда? — спросил Демайтер, стоя в пол оборота к собеседнику.
— Догадываюсь. Еще когда ты вручил мне тот золотой меч, меня посетила мудрая мысль, что добром это не кончится, — проворчал Илья.
— От тебя сегодня многое зависит.
— Еще бы.
— Тебя попросят подтвердить, что поединок состоялся, а Элис-Ан-Тер был убит не в результате заговора или покушения. Этот день может стать последним для нас обоих.
Демайтер, наконец, обернулся. О, драгоценный миг! В который на благородном лице королевского стражника читалось нескрываемое волнение.
— Боишься, Илья?
— А ты?
— Настоящий мудрец никогда не спрашивает о том, что лежит на поверхности. Это удел простых смертных.
— Да ладно. Я ненастоящий, мне простительно. Ну что, пойдем… Раньше начнем, раньше закончим?
— Постой.
Демайтер странно посмотрел на него, коснулся четко очерченных губ самыми кончиками пальцев, вздохнул и убрал руку от лица, словно срывая с уст печать молчания. Однако, в этом жесте не было и грана колдовства.
— Свидетель поединка волен говорить все, что ему заблагорассудится, — нехотя признался стражник. — Если претенденты так изувечили друг друга, что были вынуждены доверить Хранителю символ власти клана, этот человек на время своей речи становится на место патриарха. Он олицетворяет собой высшую власть и справедливость. И никто не волен уличать его во лжи или требовать изменить показания. Считается, что его устами… — Демайтер окинул Илью взглядом с ног до головы, — говорит сама Судьба!
Он взмахнул рукой, и лес расступился, открыв прямой путь к подножию холма, на котором стоял огромный замок. Крепостные стены, поднимавшиеся в несколько ярусов, открывали взгляду мощные галереи, высокие сторожевые башни с трепетавшими флагами и узкими проемами окон и крыши каких-то корпусов и построек, ощетинившиеся железными ежами на тонких «антенных» ножках. Воинственный город — прочный и основательный, с юго-востока вплотную примыкал к неприступным скалам. Создавалась иллюзия, что крепостные стены распахнули объятия, стремясь обнять горную цепь, увенчанную острыми равновеликими зубцами явно искусственного происхождения. Идеально отвесные скалы и симметричные отроги наводили на мысль о тысячах трудолюбивых каменотесов, подрихтовавших природный ландшафт, чтобы на закате естественное чередование разноцветных слоев горных пород выглядело особенно эффектно.
Залюбовавшись, Илья задрал голову, с удовольствием подставляя лицо свежему ветру, и даже чуть отступил назад. Навскидку горная гряда не превышала в высоту полутора тысяч метров. За синеватым лесом раскинулся холмистый край, изрезанный дорогами, соединяющими живописные замки и пестрые поселения. По всему видно, древние стражники, выбиравшие место для крепости, отнюдь не стремились к уединению, не забирались в непролазные джунгли, не штурмовали восьмитысячники и не помышляли об Антарктиде или суровых северных широтах. Иначе они рисковали оказаться от королевского двора непростительно далеко.
— Не оглядывайся, Илья, — одернул его Демайтер.
Из плоскости широких простенков выдвинулись фрагменты каких-то металлических конструкций. По крайней мере, блестели грозные барельефы именно как металл и чем-то напоминали орудийные башни морских броненосцев. Стены клановой твердыни выглядели настолько мощными, что казалось, в их толще можно утопить сколько угодно старинных орудий, проложить по верху рельсы и пустить туристический поезд без малейшей угрозы обрушения.
Гранитные контрфорсы выступали вперед. Справа и слева от ворот они имели желоба с острыми как бритва краями и скорее примыкали к плоскости стен, чем их поддерживали. При одном взгляде в ту сторону хотелось отдернуть руки… Вообще спрятать их за спину. И отбежать подальше, потому как неизвестно, какая гадость в случае осады потечет на врага по тем желобам.
В отличие от Караманта вокруг замка королевских стражников не было рва. Но вряд ли защитные системы древней крепости позволяли кому-либо прогуливаться здесь без ущерба для здоровья. Даже Демайтер остановился метрах в двадцати от центрального входа, не рискнув подходить ближе, пока цитадель не признает в нем своего блудного сына.