Монстр. Маленький изобретатель

* * *


После стычки со старшекурсниками компания отправилась прямиком в медцентр, благо, у Черныша оказалась с собой карта академии. Получив от магов-лекарей по заряду целительной энергии и выслушав длинную лекцию о правилах поведения в Доме Магии, ребята направились, наконец, поесть.

– Надеюсь на этот раз по дороге в столовую мы не наткнёмся на очередную банду агрессивных парней. – Непонятно, чего в голосе Штучки было больше: юмора или реальной насторожённости.

– Обещаю больше не нарываться на неприятности самостоятельно, – Лаз широко улыбнулся. – Если они нас сами найдут, то это уже не моя вина. Меня больше беспокоит, не накажут ли нас за драку…

– Не накажут, – Варвар потёр кустистую бороду. – Уже все забыли.

Всё-таки этот мир отличался от Земли, какую Лаз помнил. И дело было не только в возможности управлять стихиями, отсталости науки или иной географии. Тут у людей был иной менталитет. Более прямой, более гордый, более упрямый. Люди быстрее вспыхивали и быстрее успокаивались, могли начать ссору из-за простого пустяка и стать хорошими друзьями, просто выпив вместе пива, могли начать кровопролитную войну из-за смерти какого-то мелкого аристократа и заключить мир просто потому, что в этом году особенно удачный урожай яблок. Может быть, дело было в исторической эпохе, может, во влиянии этой самой магии, а может, в чем-то, о чем Лаз даже не имел понятия.

Но драка в академии, тем более, когда никто сильно не покалечился, была слишком банальной вещью, чтобы даже упоминаться в каких-то отчётах. А потому компания могла со спокойной душой поглощать вкуснейшие отбивные, запивая, кто фруктовым морсом, кто чем-то покрепче. Кстати, подачу алкоголя в учебном заведении тут тоже считали совершенно нормальной. Для достаточно взрослых студентов, естественно.

Вокруг все тоже праздновали, всё-таки сегодня был день официального зачисления, и все, от первого до пятого курсов, отмечали это событие как могли. Слышались тосты, удары кружек с пивом и вином, и Лаз сотоварищи не собирались сдавать позиции.

– За Дьяволёнка!

– За Варвара!

– За Рыжика!

Придуманные Лазом имена приняли даже с энтузиазмом. Слова же Рыцаря стали прозвищем уже для самого Лаза. Одна Лани осталась без прозвища, но этот вопрос решили оставить на будущее.

Домой вернулись затемно, в начале весны день ещё не был слишком долгим. Варвар и Рыцарь что-то фальшиво пели, обнявшись за плечи и переваливаясь из стороны в сторону. Парни хорошо напились, особенно Джи, заливший в себя точно больше трёх литров не самого слабого алкоголя. Штучка держалась лучше, но периодически икала и каждый раз извинялась заплетающимся языком, чем очень веселила окружающих. Остальные, если и пили вино, то только в небольших количествах, отхлёбывая у старших из бокалов, так что были не пьяными, просто сильно уставшими.

Проводив всех спать, Лаз отправился, наконец, к себе. Как ни странно, у него сна не было ни в одном глазу, видимо, в крови ещё не до конца улёгся азарт сегодняшней схватки. Хотя… можно ли это было назвать схваткой? Он ведь понимал, что в итоге всё-таки победит, даже несмотря на то, что эти ребята были не самыми лёгкими противниками.

– А нужно ли мне это, Принцесса? – они сидели на крыше утыкающегося в скалу здания. С парой трюков телекинеза аккуратно открыть задвижку на двери чердака было раз плюнуть. – Я хочу защитить дорогих мне людей, это да. Но нужен ли мне этот адреналин в обычное время? И нравится ли мне сам бой или чувство превосходства? Буду ли я испытывать то же самое, встретившись с равным, а может, превосходящим меня по силе противником?

Леди-ястреб дёрнулась и вспорхнула с его плеча.

– Не спится, молодой человек? – немного скрипящий, но твёрдый и задорный голос раздался прямо у Лаза за спиной.

– Что?! – он ведь постоянно держал активированной сферу обнаружения, к нему нельзя было подкрасться незаметно. Но, обернувшись, он понял, почему проморгал вторженца. – Господин ректор! – Лаз вскочил и склонился в формальном приветствии. Савойн Листер был главой всей академии, и они были наедине, не стоило начинать знакомство с той же бравады, что была при появлении Базила Бадиса.

– Полно-полно, – Савойн помахал рукой, словно отгоняя муху. – Там-Таму ты не кланялся, чем же я заслужил такое обращение?

Пару секунд Лаз пытался понять, о ком идёт речь. А потом говор высшего псионика сам собой всплыл в сознании, и мальчик не смог сдержать улыбки. Старик, оказывается, тоже баловался раздачей кличек. А ещё Лаз понял, что Савойна не получится обмануть так, как он делал это с родителями. Лисьи глаза видели куда больше, чем ему бы хотелось. А потому, как и со своими новыми друзьями, Лаз решил и не стараться что-то особо прятать.

– И то верно, – он выпрямился, постоял пару секунд, а потом лёг на своё место. Савойн заулыбался, после чего уселся рядом.

– Наглость – второе счастье. Слышал, вы сегодня наваляли ребятам с военного факультета.

– Было такое.

– И как они тебе?

– А из какой они были группы? – каждый курс каждого факультета делился на четыре группы в соответствии со способностями учеников.

– Из низкой.

– Если это была только низкая группа, то обучение в Доме Магии определённо находится на высоте. Будь их больше, мы бы, наверное, не смогли ничего поделать.

– Интересно… – старик улыбнулся одними губами. – Будь на твоём месте кто-то другой, я бы точно решил, что это высокомерие или детская заносчивость, но в твоём случае уже так не кажется.

– Что Вы имеете в виду? – Лаз с удивлением посмотрел на Савойна. Знать о его перерождённой душе старик просто не мог, но тогда было непонятно, о чём тот говорил.

Савойн вздохнул.

– Только то, что ты очень умён для своих лет.

– Спасибо. В любом случае мне нужно ещё очень многому научиться.

– Твоя правда, – ректор поднялся, и мальчик встал следом. – Что же, хорошего тебе учебного года.

Кивнув ещё раз, Савойн поднялся в воздух и исчез в темноте.

– Спасибо… – бросил Лаз в никуда.

К чему всё это было, он так и не понял.






* * *


– Добро пожаловать на вашу первую лекцию по технике создания образов, – серые глаза Савойна пробежались по толпе. – Я расскажу вам о том, без чего невозможен ни один настоящий маг. Если есть какие-либо вопросы, можете спросить сейчас, пока я не начал.

В небо взметнулась рука студента средней группы.

– Господин ректор, что такое образ?

Окружающие уставились на парня как на полного идиота, но Савойн ответил максимально терпеливо:

– Это я как раз и собираюсь рассказывать в ближайший час. Вопросы кроме этого? – пару секунд подождав, старик продолжил. – Как стихийники, так и псионики, все мы используем для заклинаний собственную душу. Немного по-разному, но всё-таки.

Принцип псионики таков: прикажи миру, и он подчинится. Принцип же стихийной магии: попроси мир, и он исполнит просьбу. Оба подхода имеют свои плюсы и минусы, но сейчас мы об этом не будем. Нам важно понять, что чем чётче вы выражаете свои мысли, тем эффективнее будет в итоге заклинание. Именно правильности составления этих самых приказов и желаний мы и будем учиться.

Лаз с интересом осмотрел своих одногруппников. Большинство, те, кто раньше уже учился магии, как его сестра, Штучка или Варвар, кивали головами, как бы подтверждая слова Савойна. Однако, Рыцарь, Эльф и Малютка явно совершенно не понимали, о чём речь. Впрочем, ректор Дома Магии точно должен был быть достаточно хорошим учителем, и за новых друзей Лаз не слишком волновался. Между тем, Савойн продолжал.

– Вторая половина этого курса немного сложнее и ценна больше для стихийных магов. Хотя псионики тоже могут почерпнуть в этом что-то для себя. Зайду немного со стороны. Идея в том, что всё в нашем мире имеет свой уникальный энергетический рисунок. Люди, камни, деревья, огонь – всё это обладает собственным отпечатком, присущим именно этому конкретному человеку, камню, дереву или пламени. А магия, по своей сути – процесс подражания этим отпечаткам. Чародей, используя энергию своей души, как бы пытается скопировать нужный рисунок и в результате, если всё сделано успешно, получается заклинание. И чем точнее подражание, тем сильнее будет магия.

Наблюдая чуть отсутствующий взгляд на лицах некоторых студентов, старик зажёг на ладони двухметровый язык пламени.

– Это несколько сложновато, поэтому я покажу на примере. Вот заклинание огня, простейшее, самое банальное, все здесь, кто обладает нужным родством, смогут его повторить если не прямо сейчас, то через пару месяцев точно. Ну, разве что в чуть меньших масштабах, – в толпе раздались тихие шепотки. Палец ректора уткнулся в четыре толстых металлических листа, установленных в паре десятков метров. Занятие проходило на открытом воздухе в небольшом каменном амфитеатре, так что риска возгорания почти не было. – И вот что будет, если я попробую использовать обычное заклинание, лишённое каких-либо образов кроме образа самого пламени.

Взмах руки отправил огненный сгусток в полёт. Однако, уже через пару метров стало видно, что заклинание начинает терять силу. До металла добрался небольшой огонёк, оставивший на полированной поверхности лишь копоть.

– Не впечатляет, согласитесь, – Савойн улыбнулся. – Идём дальше. Это заклинание с использованием базового образа или образа формы. – Над ладонью старика снова зажглось пламя, но оно было значительно меньше, более сконцентрированным и напоминало скорее красно-жёлтый мыльный пузырь, чем нормальный огонь. Лаз без труда узнал такой популярный в книгах и играх Земли фаэрбол. – Это заклинание использует ровно столько же энергии, что и предыдущее. Однако из-за использования образа шара в его создании, структура стала куда прочнее. Проверим его в деле.

Как и следовало ожидать, фаэрбол долетел до мишени почти целым. Стальная плита дёрнулась и, когда пламя пропало, стал виден проплавленный на несколько сантиметров участок в центре плиты. Из толпы послышались одобряющие выкрики и аплодисменты.

– Как вы видите, образ сильно помог, – заулыбался Савойн, ему явно нравился процесс. – Дальше идёт продвинутый или предметный образ. Я буду использовать образ иглы.

На этот раз пламя было ярко-жёлтым, сжатым в подобие короткого копья, висящего над рукой ректора в опасной близости от его волос. Созданное из его же души заклинание не могло навредить Савойну, но смотрелось это опасно.

И не только смотрелось. В металлической плите осталась проплавленная дыра диаметром в десяток сантиметров. И если бы маг вовремя не развеял чары, пострадала бы ещё и стена за пластинами. Аплодисменты на этот раз были куда громче, ведь если фаэрбол некоторые могли создать, то подобное было пока для первокурсников лишь мечтой.

– Некоторые маги, к сожалению, всю жизнь не могут продвинуться дальше предметного образа, – Савойн картинно вздохнул. – Это не вопрос потенциала, но лишь понимания, так что я надеюсь, что среди вас таких не будет. Потому что следующий тип образов самый мощный и самый красивый. Они называются предельными или живыми. И для их использования нужно очень и очень постараться.

На секунду старика окутало светло-серое сияние, в котором не было обычной магии. Когда всё прекратилось, Савойн нисколько не изменился внешне, но вот его энергетический отпечаток, считываемый Лазом на протяжении всей лекции, резко перестроился. Стал сильнее и ярче. В мозгу Лаза провернулись шестерёнки – похоже именно это и называлось магией трансформации. Его первое занятие по этому предмету было через два дня, но от того любопытство становилось лишь сильнее.

Савойн, тем временем, протянул руку к студентам.

– Смотрите внимательно.

Поначалу ничего не происходило, но через несколько секунд из ладони старика словно что-то высунулось. Поначалу неопределимое, маленькое, оно, тем не менее, быстро росло и вскоре уже было видно: это миниатюрная птичка. Длинные ножки, хохолок на голове, тонкая шейка. Вроде журавля или аиста, но более нарядная. Слишком большой она не стала, остановившись на высоте ладони. Вот только Савойн был прав. Она была по-настоящему живой. А ещё она вся целиком состояла из пламени.

Огненный журавлик забавно крутил головой, чистил пёрышки, переминался с ноги на ногу, полностью игнорируя окружающий мир.

– Живой образ, – старик говорил тихо, явно сосредоточенный на своём маленьком питомце, – несмотря на название, не обязательно должен брать за основу какое-то животное или вообще что-то живое. Это может быть дерево, океан, наполненный людьми город. Можно даже использовать в качестве образа обычный булыжник, если достанет мастерства. Разница между этим типом образов и другими в том, что магия из подражания превращается в создание. Эта малютка – не подобие реальной птицы, это моё личное творение, частичка моей души, превратившаяся в нечто почти самостоятельное. И такая магия – наиболее сильна.

Журавлик сорвался с ладони Савойна и неспешно полетел к мишени. Это смотрелось мило, даже забавно, птичка не выглядела опасной, вот только Лаз мог чувствовать невероятно сконцентрированную энергию, скрытую внутри маленького огненного существа. Как сказал ректор, заклинание, основывающееся на живом образе, являлось самым настоящим кусочком души мага, а значит и плотность энергии внутри него равнялась плотности души чародея.

И частица души высшего мага при столкновении с мишенью произвела поистине катастрофический эффект. Стальную плиту смело, как щепку, в земле образовался трёхметровый кратер, а до рядов студентов долетела волна обжигающего пламени, настолько горячего, что было невозможно держать открытыми глаза.

Представить, что вот ЭТО и то пламя, что Савойн создал первым, содержало одно и то же количество энергии, было очень сложно.

На этот раз сцена потонула в громе оваций. Аплодировали даже псионики, которым повторить подобное вроде как было не суждено. Только Лаз сидел тихо, размышляя над тем, о чём пока что не мог подумать ни один присутствующий студент.

Да, псионики не могли использовать такие вот живые заклинания. Но ведь, как он решил сам для себя, две половины магии должны иметь равные перспективы и возможности. А тогда…

Что он сам мог сделать с частичкой собственной души?





Глава 19




Курс начальной трансформации. Эти три слова снились Лазу последний год каждую ночь. И вот, он, наконец, здесь.