Мой враг-дракон: Разоблачить и не влюбиться
Часть 27 из 42 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Мы с Дэрной долго лепили снеговика. Девочка соорудила перед ним нечто вроде алтаря, а на том — алтарную чашу. Я не мешала ей — моей заботой было как можно больше увеличить рост снежной фигуры, а ещё я решила приделать ей птичьи крылья. Получилось невероятно и красиво. Дэрна восторженно смотрела на то, как я с помощью щепки вырезаю снеговику лицо. Глаза, рот, нос бы прилепить, и готово… Перчатки, которые я надела на руки, уже промокли, как и платье с накидкой, но я слишком увлеклась, чтобы остановиться.
— Человек-птица из легенд, не так ли? — прозвучал совсем близко знакомый и такой родной, но сейчас испугавший меня голос. Я выронила горсть снега и судорожно обернулась.
Он стоял в пяти шагах от меня и Дэрны — высокий, в тёмном плаще, который наверняка скрывал под собой драконью одежду. Каэм стянул капюшон, обнажая черноволосую голову, и взглянул на меня ничего не выражающим взглядом. У меня всё заледенело внутри — таким я видела брата много лет тому назад, когда он ещё не полюбил Алану. И нипочём не показывал, что любит меня.
— Вы кто такой, господин? — Дэрна не сводила с него глаз. Но Каэм даже не обратил на бедную малышку внимания — оно всё было приковано ко мне.
— Здравствуй, сестра.
— Здравствуй, — я помедлила и, услышав, как Дэрна чихнула, велела ей идти в дом и поскорее садиться к горящему очагу. Девочка заупрямилась, явно желая послушать, о чём мы будем говорить; мне пришлось повысить тон, чтобы обиженная Дэрна убежала и скрылась за дверью.
Каэм кивнул на дом:
— Он здесь?
— Кто? — глупо переспросила я, соображая, что мне теперь делать.
— Ассту, — это короткое слово брат произнёс с такой колючей ненавистью, что мне стало нехорошо. Только бы Рик не вернулся раньше времени!
— Нет, — сухо ответила я, отвернулась к снеговику и вновь попыталась приладить ему нос.
— Ания, повернись ко мне лицом, когда я с тобой разговариваю, — потребовал Каэм, и я услышала скрип снега за спиной, но даже не подумала делать, как мне сказали.
— Я не хочу с тобой разговаривать, Каэм. Я увидела по тебе, что ты уже всё решил! Так вот, — я с силой воткнула ледышку в снеговика, — будь добр, не решай за меня!
Наступившее молчание буквально давило на меня, пока брат не заговорил снова:
— Да, он действительно задурил тебе голову. Ания, ты же понимаешь, что я не допущу, чтобы ты связала свою жизнь с Ассту? — Казалось, он с трудом сдерживает ярость, и мне стало не по себе. Слишком давно я не знала Каэма таким злым.
А ведь совсем недавно мы обнимались, говорили о зелье, о магии, о всяком разном… При мысли об этом у меня защипало глаза.
— Ания, — Каэм всё-таки заставил меня повернуться к нему, вытер мне слёзы, стащил промокшие перчатки с моих рук и стиснул их своими тёплыми ладонями, — Ания, что с тобой творится?
В его голосе звучала настоящая, живая тревога. Не ледяной вопрос. Но смотреть на Каэма я всё ещё боялась — и, всхлипнув, помотала головой.
— Послушай, я не хочу ссориться. Выслушай меня, обещай, что выслушаешь!
И он ответил: «Да».
Когда мы вдвоём зашли в дом, Илина была занята уборкой. Малышки я не заметила, как и Эльма — успел сбежать? Служанка поклонилась гостю, и я хотела распорядиться, чтобы она подала на стол, но Каэм решительно отказался от небогатого угощения:
— Я не за этим… пришёл.
И сделал знак, чтобы я отослала Илину. Недовольная девушка удалилась к себе, и на всякий случай я проследила, чтобы она плотно закрыла дверь. Рассказать о наших тайнах Илина не сможет, но, в конце концов, она неплохо умела рисовать.
— Ты хотела, чтобы я выслушал тебя, — бесстрастно произнёс Каэм, когда я вернулась к нему. Он сел на скамью, едва не затрещавшую под его весом, и вытянул под столом свои длинные ноги. — Начинай.
Это оказалось тяжелее, чем я думала. Все аргументы в пользу Рика уже не были столь убедительны, я говорила сбивчиво, а под пристальным взглядом Каэма — ещё и чересчур взволнованно.
— Ты упускаешь из виду одну важную вещь, Ания, — сказал он, дождавшись, пока я закончу. — Даже если Рик не таков, как его родичи, это не значит, что ты можешь вступить с ним в какие-либо… отношения, — что-то вроде отвращения проступило в лице Каэма, бледном и холодном, как снег за стенами дома. — Ассту — наши кровные враги. И я запрещаю тебе…
— Запрещаешь? — Я не выдержала. — Ты не смеешь! Не имеешь права! Я уже взрослая!
— Ания…
— И не смотри на меня с упрёком, будто я виновата, я же ничего плохого не сделала!
Я чувствовала, что щёки горят, а к глазам опять подступили слёзы.
— И чтоб ты знал, между нами нить! Понимаешь?! Ты не можешь противиться судьбе!
Сказала — и сама же зажала себе рот, но было поздно.
У Каэма сделался такой вид, словно я дала ему пощёчину. Брат стремительно поднялся из-за стола и шагнул ко мне, а я попятилась.
— Та самая? — Он впился в меня глазами, словно хотел вытянуть наружу злосчастную нить любви и разорвать её собственными руками.
— Д-да… та самая, — пробормотала я. Как будто другие бывают!
Каэм отвернулся и словно задумался. Я с тревогой смотрела на него, ждала, что скажет, и в моём глупом сердце начала теплиться надежда…
— Нет, Ания, — его слова падали тяжело, как камни. — Знаю, ты будешь злиться на меня, проклинать, долго не простишь. Но ради твоего же блага…
О, как я ненавидела эти слова! Как часто слышала их в детстве, когда брат запрещал мне всё, что только мог запретить!
— Ради твоего же блага, — повторил Каэм, не глядя на меня, — я заберу тебя домой, в замок Ирр. Или…
Он сделал паузу, пока я боролась с собой, пытаясь не заплакать и не кинуться на него с кулаками.
— Или же ты останешься в Бланкастре, на службе квизари. Но в таком случае тебе придётся заключить брак с благородным альгахри Ниарвеном.
— Что? — я подумала, что ослышалась. — Ты же говорил, что дашь мне право выбора! А я за Ниарвена не хочу!..
Каэм посмотрел на меня с грустью.
— И я даю его тебе. Ания, не смотри на меня, как на врага. Я хочу тебе лишь добра…
— Значит, либо замок Ирр и никакой службы, либо служба и брак с альгахри? — перебила я. До сих пор не верилось, что всё это не сон, что моими словами и желаниями пренебрегли, что я снова вижу перед собой того, прежнего Каэма. — А… как же нить?
Лицо его стало жёстким.
— Она должна порваться, Ания. Должна, и я приложу все усилия для этого, — в его голосе прозвучал оттенок угрозы, от которой мне стало зябко, хотя совсем недалеко пылал очаг.
— Значит, мы с Аланой ошиблись. Ты вовсе не изменился. Просто получил то, что хотел, и притворялся добрым, пока всё шло по-твоему. Но стоило мне поступить вразрез с твоими планами, ты показал себя настоящего! Злого и мстительного! Кому ты хочешь отомстить, за что?! Рик и так довольно натерпелся!
Теперь Каэм выглядел ошеломлённым.
— Ания…
— Да что «Ания»! Уходи, — я махнула рукой в сторону двери. — Не хочу тебя видеть. И не хочу ничего выбирать! Я останусь с Риком.
Несколько мгновений мне казалось, что Каэм схватит меня за руку и потащит за собой, невзирая на сопротивление. Но он сдержался, направился к двери и, прежде чем выйти, мрачно произнёс:
— Это Ассту настроил тебя против меня. Узнаю их фамильную хитрость! Ания, как только будешь готова спокойно и рассудительно поговорить со мной, пришлёшь письмо. А я даю тебе сроку три дня, не больше. До тех пор я буду во дворце благородного альгахри Ниарвена из рода Каль. Жду твоего решения!
И только когда он ушёл, я дала волю рыданиям.
VIII
Рик
Жрец Унлик, хоть и выглядел хилым и ни на что не способным, был вооружён топором так же, как и люди из отряда. В ответ на мой удивлённый взгляд жрец пустился в разглагольствования:
— Когда-то, во времена первых демоноборцев, и мы, служители Невидимого Бога, владели оружием! Вы слышали историю Хайдрика Благонравного, господин Рик?
— Не слышал, — ответил я, шагая во главе отряда и чутко прислушиваясь к каждому шороху. — Да и тебе бы посоветовал рассказать её позже, как только мы разделаем первого демона, как свинью!
Жрец умолк, и вид у него был недовольный, но плевать я на это хотел. У меня и без Унлика с его рассказами было дурное настроение.
Ани осталась в деревне, а меня то и дело брало сомнение, что я правильно поступил, не разбудив её. Будь Ани рядом, в её безопасности не приходилось бы сомневаться. А сейчас я мог только надеяться, что защита жреца непробиваема, а наш отряд доберётся до демонов и покончит с ними раньше, чем эти твари осмелеют и полезут штурмовать Тэни.
— Разделимся на четыре части, — сказал я отряду, остановившись посреди снежной поляны и положив руку на меч, — и разойдёмся в четыре стороны не больше, чем на пять сотен шагов. Почуете демонов холод — сразу назад и позовёте товарищей. Поняли?
— Поняли, господин Рик, — сухо отозвался жрец, почёсывая свою пегую бороду, стоявшую торчком. Вид у него был забавный — ни дать ни взять воинственный воробей. Но лучше так, чем какой-нибудь трясущийся Дэгриэль.
— Есть у меня мыслишка, — выступил вперёд приземистый коротышка поперёк себя шире, тоже бородатый, но смуглый и черноволосый. — Раньше как было? Ты как нам говорил, Унлик? Демо-но-пок-лон-ни-ки, — крестьянин произнёс это по слогам и с явным трудом, — алтари строили, как мы в храмах строим. Там, на алтаре, кровь проливали и демонов своих проклятых звали. Так давайте алтарь найдём!
Остальные одобрительно загалдели, а жрец хлопнул коротышку по плечу:
— Умный малый!
Было решено, что при виде алтаря та часть отряда, которая окажется рядом, тоже вернётся на поляну, свистнет три раза, и если кто услышит — хорошо, а нет — подождёт. Алтарь никуда не убежит. Знать бы ещё, как он выглядит!
Едва я заикнулся об этом, как жрец Унлик с готовностью объяснил:
— Такой же круг, как у нас в храме. Но в нём следы крови и кругом разбросаны чёрные камни. Священные Свитки гласят, что чёрный камень символизирует душу демонопоклонника и всё их учение, которое надобно стереть с лица земли!
— Так пойдём же и сделаем это! — провозгласил я. Меня поддержали яростными выкриками — из сорока членов отряда, которых мы набрали в трёх деревнях, половина пострадала от демонов. У кого-то пропали родственники, друзья или знакомые, а кто-то сам чуть не попал в лапы проклятых тварей, еле спасся.
— Да благословит нас всех Невидимый Бог! — сопровождаемые этими словами Унлика, мы разошлись в четыре стороны. Я оказался в одной десятке со смуглым коротышкой, и он подмигнул мне:
— Уверен, господин Рик, алтарь мы быстро найдём!
— Человек-птица из легенд, не так ли? — прозвучал совсем близко знакомый и такой родной, но сейчас испугавший меня голос. Я выронила горсть снега и судорожно обернулась.
Он стоял в пяти шагах от меня и Дэрны — высокий, в тёмном плаще, который наверняка скрывал под собой драконью одежду. Каэм стянул капюшон, обнажая черноволосую голову, и взглянул на меня ничего не выражающим взглядом. У меня всё заледенело внутри — таким я видела брата много лет тому назад, когда он ещё не полюбил Алану. И нипочём не показывал, что любит меня.
— Вы кто такой, господин? — Дэрна не сводила с него глаз. Но Каэм даже не обратил на бедную малышку внимания — оно всё было приковано ко мне.
— Здравствуй, сестра.
— Здравствуй, — я помедлила и, услышав, как Дэрна чихнула, велела ей идти в дом и поскорее садиться к горящему очагу. Девочка заупрямилась, явно желая послушать, о чём мы будем говорить; мне пришлось повысить тон, чтобы обиженная Дэрна убежала и скрылась за дверью.
Каэм кивнул на дом:
— Он здесь?
— Кто? — глупо переспросила я, соображая, что мне теперь делать.
— Ассту, — это короткое слово брат произнёс с такой колючей ненавистью, что мне стало нехорошо. Только бы Рик не вернулся раньше времени!
— Нет, — сухо ответила я, отвернулась к снеговику и вновь попыталась приладить ему нос.
— Ания, повернись ко мне лицом, когда я с тобой разговариваю, — потребовал Каэм, и я услышала скрип снега за спиной, но даже не подумала делать, как мне сказали.
— Я не хочу с тобой разговаривать, Каэм. Я увидела по тебе, что ты уже всё решил! Так вот, — я с силой воткнула ледышку в снеговика, — будь добр, не решай за меня!
Наступившее молчание буквально давило на меня, пока брат не заговорил снова:
— Да, он действительно задурил тебе голову. Ания, ты же понимаешь, что я не допущу, чтобы ты связала свою жизнь с Ассту? — Казалось, он с трудом сдерживает ярость, и мне стало не по себе. Слишком давно я не знала Каэма таким злым.
А ведь совсем недавно мы обнимались, говорили о зелье, о магии, о всяком разном… При мысли об этом у меня защипало глаза.
— Ания, — Каэм всё-таки заставил меня повернуться к нему, вытер мне слёзы, стащил промокшие перчатки с моих рук и стиснул их своими тёплыми ладонями, — Ания, что с тобой творится?
В его голосе звучала настоящая, живая тревога. Не ледяной вопрос. Но смотреть на Каэма я всё ещё боялась — и, всхлипнув, помотала головой.
— Послушай, я не хочу ссориться. Выслушай меня, обещай, что выслушаешь!
И он ответил: «Да».
Когда мы вдвоём зашли в дом, Илина была занята уборкой. Малышки я не заметила, как и Эльма — успел сбежать? Служанка поклонилась гостю, и я хотела распорядиться, чтобы она подала на стол, но Каэм решительно отказался от небогатого угощения:
— Я не за этим… пришёл.
И сделал знак, чтобы я отослала Илину. Недовольная девушка удалилась к себе, и на всякий случай я проследила, чтобы она плотно закрыла дверь. Рассказать о наших тайнах Илина не сможет, но, в конце концов, она неплохо умела рисовать.
— Ты хотела, чтобы я выслушал тебя, — бесстрастно произнёс Каэм, когда я вернулась к нему. Он сел на скамью, едва не затрещавшую под его весом, и вытянул под столом свои длинные ноги. — Начинай.
Это оказалось тяжелее, чем я думала. Все аргументы в пользу Рика уже не были столь убедительны, я говорила сбивчиво, а под пристальным взглядом Каэма — ещё и чересчур взволнованно.
— Ты упускаешь из виду одну важную вещь, Ания, — сказал он, дождавшись, пока я закончу. — Даже если Рик не таков, как его родичи, это не значит, что ты можешь вступить с ним в какие-либо… отношения, — что-то вроде отвращения проступило в лице Каэма, бледном и холодном, как снег за стенами дома. — Ассту — наши кровные враги. И я запрещаю тебе…
— Запрещаешь? — Я не выдержала. — Ты не смеешь! Не имеешь права! Я уже взрослая!
— Ания…
— И не смотри на меня с упрёком, будто я виновата, я же ничего плохого не сделала!
Я чувствовала, что щёки горят, а к глазам опять подступили слёзы.
— И чтоб ты знал, между нами нить! Понимаешь?! Ты не можешь противиться судьбе!
Сказала — и сама же зажала себе рот, но было поздно.
У Каэма сделался такой вид, словно я дала ему пощёчину. Брат стремительно поднялся из-за стола и шагнул ко мне, а я попятилась.
— Та самая? — Он впился в меня глазами, словно хотел вытянуть наружу злосчастную нить любви и разорвать её собственными руками.
— Д-да… та самая, — пробормотала я. Как будто другие бывают!
Каэм отвернулся и словно задумался. Я с тревогой смотрела на него, ждала, что скажет, и в моём глупом сердце начала теплиться надежда…
— Нет, Ания, — его слова падали тяжело, как камни. — Знаю, ты будешь злиться на меня, проклинать, долго не простишь. Но ради твоего же блага…
О, как я ненавидела эти слова! Как часто слышала их в детстве, когда брат запрещал мне всё, что только мог запретить!
— Ради твоего же блага, — повторил Каэм, не глядя на меня, — я заберу тебя домой, в замок Ирр. Или…
Он сделал паузу, пока я боролась с собой, пытаясь не заплакать и не кинуться на него с кулаками.
— Или же ты останешься в Бланкастре, на службе квизари. Но в таком случае тебе придётся заключить брак с благородным альгахри Ниарвеном.
— Что? — я подумала, что ослышалась. — Ты же говорил, что дашь мне право выбора! А я за Ниарвена не хочу!..
Каэм посмотрел на меня с грустью.
— И я даю его тебе. Ания, не смотри на меня, как на врага. Я хочу тебе лишь добра…
— Значит, либо замок Ирр и никакой службы, либо служба и брак с альгахри? — перебила я. До сих пор не верилось, что всё это не сон, что моими словами и желаниями пренебрегли, что я снова вижу перед собой того, прежнего Каэма. — А… как же нить?
Лицо его стало жёстким.
— Она должна порваться, Ания. Должна, и я приложу все усилия для этого, — в его голосе прозвучал оттенок угрозы, от которой мне стало зябко, хотя совсем недалеко пылал очаг.
— Значит, мы с Аланой ошиблись. Ты вовсе не изменился. Просто получил то, что хотел, и притворялся добрым, пока всё шло по-твоему. Но стоило мне поступить вразрез с твоими планами, ты показал себя настоящего! Злого и мстительного! Кому ты хочешь отомстить, за что?! Рик и так довольно натерпелся!
Теперь Каэм выглядел ошеломлённым.
— Ания…
— Да что «Ания»! Уходи, — я махнула рукой в сторону двери. — Не хочу тебя видеть. И не хочу ничего выбирать! Я останусь с Риком.
Несколько мгновений мне казалось, что Каэм схватит меня за руку и потащит за собой, невзирая на сопротивление. Но он сдержался, направился к двери и, прежде чем выйти, мрачно произнёс:
— Это Ассту настроил тебя против меня. Узнаю их фамильную хитрость! Ания, как только будешь готова спокойно и рассудительно поговорить со мной, пришлёшь письмо. А я даю тебе сроку три дня, не больше. До тех пор я буду во дворце благородного альгахри Ниарвена из рода Каль. Жду твоего решения!
И только когда он ушёл, я дала волю рыданиям.
VIII
Рик
Жрец Унлик, хоть и выглядел хилым и ни на что не способным, был вооружён топором так же, как и люди из отряда. В ответ на мой удивлённый взгляд жрец пустился в разглагольствования:
— Когда-то, во времена первых демоноборцев, и мы, служители Невидимого Бога, владели оружием! Вы слышали историю Хайдрика Благонравного, господин Рик?
— Не слышал, — ответил я, шагая во главе отряда и чутко прислушиваясь к каждому шороху. — Да и тебе бы посоветовал рассказать её позже, как только мы разделаем первого демона, как свинью!
Жрец умолк, и вид у него был недовольный, но плевать я на это хотел. У меня и без Унлика с его рассказами было дурное настроение.
Ани осталась в деревне, а меня то и дело брало сомнение, что я правильно поступил, не разбудив её. Будь Ани рядом, в её безопасности не приходилось бы сомневаться. А сейчас я мог только надеяться, что защита жреца непробиваема, а наш отряд доберётся до демонов и покончит с ними раньше, чем эти твари осмелеют и полезут штурмовать Тэни.
— Разделимся на четыре части, — сказал я отряду, остановившись посреди снежной поляны и положив руку на меч, — и разойдёмся в четыре стороны не больше, чем на пять сотен шагов. Почуете демонов холод — сразу назад и позовёте товарищей. Поняли?
— Поняли, господин Рик, — сухо отозвался жрец, почёсывая свою пегую бороду, стоявшую торчком. Вид у него был забавный — ни дать ни взять воинственный воробей. Но лучше так, чем какой-нибудь трясущийся Дэгриэль.
— Есть у меня мыслишка, — выступил вперёд приземистый коротышка поперёк себя шире, тоже бородатый, но смуглый и черноволосый. — Раньше как было? Ты как нам говорил, Унлик? Демо-но-пок-лон-ни-ки, — крестьянин произнёс это по слогам и с явным трудом, — алтари строили, как мы в храмах строим. Там, на алтаре, кровь проливали и демонов своих проклятых звали. Так давайте алтарь найдём!
Остальные одобрительно загалдели, а жрец хлопнул коротышку по плечу:
— Умный малый!
Было решено, что при виде алтаря та часть отряда, которая окажется рядом, тоже вернётся на поляну, свистнет три раза, и если кто услышит — хорошо, а нет — подождёт. Алтарь никуда не убежит. Знать бы ещё, как он выглядит!
Едва я заикнулся об этом, как жрец Унлик с готовностью объяснил:
— Такой же круг, как у нас в храме. Но в нём следы крови и кругом разбросаны чёрные камни. Священные Свитки гласят, что чёрный камень символизирует душу демонопоклонника и всё их учение, которое надобно стереть с лица земли!
— Так пойдём же и сделаем это! — провозгласил я. Меня поддержали яростными выкриками — из сорока членов отряда, которых мы набрали в трёх деревнях, половина пострадала от демонов. У кого-то пропали родственники, друзья или знакомые, а кто-то сам чуть не попал в лапы проклятых тварей, еле спасся.
— Да благословит нас всех Невидимый Бог! — сопровождаемые этими словами Унлика, мы разошлись в четыре стороны. Я оказался в одной десятке со смуглым коротышкой, и он подмигнул мне:
— Уверен, господин Рик, алтарь мы быстро найдём!