Мятеж в империи
Часть 40 из 41 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Работаем, – пожала та плечиком и пригубила шампанского из фужера.
– И как же он позволил тебе свое детище в такие цвета разрисовать?
– Бабочка летает, самолет тоже, – коротко ответила та.
– Значит, так, – хмыкнул я, – военную технику раскрашивай в цвет, который ее сможет замаскировать, чтобы враг не сразу заметил. Понимаешь, о чем я?
Катерина нахмурилась, задумалась, а потом заявила:
– С бронемашинами еще можно такое придумать. А какие краски сделать, чтобы самолет долго не могли в небе заметить? Учти, рев двигателя издали слышен и взгляды притягивает. Вон, – она кивнула в сторону входа в зал, – эти-то гости явно не просто так подошли.
В дверях стоит посол Великобритании, а позади него – Лиса-Мария. Черт! Из головы вылетело, что еще с ними вопрос не закрыл. Анзор-то уже докладывал, что отвечающий за информацию господин Салибов интересовался, что писать по случаю летающей «железной бабочки» на окраине города. Самолет вызвал ажиотаж и пересуды в городе. Слава богу, что не панику. Правда, как мой советник заявил, почти все уверены, что это моих рук дело и еще одна новинка, которая защитит Сибирь и поможет России. Некоторые и вовсе радовались, что наследник Тартарии показывает свою мощь и явно в скором времени займет причитающееся ему место.
Упс… а вот отца Даниила я совсем не ожидал здесь увидеть, однако он появился в этом «доме греха и разврата», как он отзывался о заведениях Марты в частных со мной разговорах. Хм, а вот то, как сама рестораторша с улыбкой встретила священнослужителя и стала с ним обмениваться любезностями, навело на мысль, что они как-то сумели найти общий язык.
– Иван Макарович, рад встрече! – широко улыбнулся сэр Гардинг.
– Взаимно, – вежливо кивнул я, немного покривив душой, и пожал послу руку. – Моя секретарша вам успела сообщить, что я готов завтра в десять утра с вами встретиться?
– Да, она телефонировала, – подтвердил Чарльз. – Но сегодня случилось одно событие, которое я воочию наблюдал и, честно говоря, нахожусь в легком недоумении. Не приоткроете ли завесу тайны – что происходило в небе?
– Тучи? – предположил я.
Англичанин вежливо улыбнулся; а глаза-то у него внимательные и холодные.
– Нет, это больше походило на большую бабочку с мотором, и управлял ею человек. Она кружилась на одном месте, иногда меняя высоту. Не вы ли к этому причастны? – медленно проговорил Чарльз.
– К сожалению, хвастать пока нечем, выявилось много недоработок и серьезных проблем, – уклончиво ответил я, признавая сам факт произошедшего.
– Произошел взлет, полет, а потом удачная посадка воздушного судна, – перечислил посол. – Это ли не повод для радости?
– Сэр Гардинг, а вы не желаете намекнуть, по какому вопросу просили о встрече? Все же решили открыть посольство в Сибири? Учтите, императрица в скором времени вернется в столицу, и вам придется долго объяснять, почему Англия стала дипломатические вопросы решать в таком месте, – перевел я разговор на другую тему, дав понять, что не собираюсь распространяться по поводу того, что он видел.
– Мы с Ольгой Николаевной найдем общий язык, – хладнокровно ответил Чарльз. – По большому секрету вам скажу, что король Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии, император Индии Эдуард Седьмой рассматривает выход из так называемого Альянса четырех. Внешняя политика моего короля меняется, и, думаю, он начнет искать союзников.
Упс, а вот подобного поворота событий я не ожидал… Информацию необходимо осмыслить и каким-то образом проверить. Расстановка на политической карте Европы мгновенно изменится. Чем это грозит? Сложно прогнозировать, но те же Германия и Австро-Венгрия, давно бренча оружием в отношении России, могут незамедлительно объявить войну или же сделать вид, что ничего такого и в помине не было. Все же стычки на границе легче списать на недисциплинированных вояк, а про обмен нотами протеста по дипломатической линии – просто забыть.
– Так вы предлагаете дружить? – уточнил я у посла.
Нет, конечно, сэру Гардингу я не собираюсь верить на слово, как, впрочем, и любым бумажным соглашениям. Какое-то время можно дружить, если одной из сторон это выгодно. В данном же случае, думаю, это просто такой дипломатический ход, чтобы получить определенные выгоды. Какие? А хрен его знает. Но они точно есть, я в этом уверен на все сто процентов.
– Конечно, ведь у вас даже есть поговорка… – Чарльз наморщил лоб и процитировал: – «Худой мир лучше доброй ссоры!»
– И все же давайте вопросы оставим на завтра, – улыбнулся я. – Сейчас же предлагаю развеяться и забыть на какое-то время о проблемах.
Посол не стал спорить, к тому же к нему подошли две милые официанточки и стали спрашивать, чего господин желает. Я поспешил оставить «скользкого» посла, у которого непонятно что на уме. С отцом Даниилом побеседовал и покаялся, что не успел к нему зайти и отстоять молебен за погибших. Вообще-то траурная церемония в церквях на завтра намечена, но указ о наградах я уже успел подписать, в том числе и про выплаты денежного довольствия семьям.
– К народу вам следует чаще выходить и не забывать посещать церковь, – попенял мне отец Даниил. – Впрочем, не за этим вас искал. Есть два вопроса, и один из них касается сегодняшнего чуда. Говорят, что видели летающую машину в небе. Вот и не ведаю, как на это реагировать, когда прихожане начинают спрашивать.
– Пробный полет устраивали, вас не пригласили освятить самолет по причине неуверенности, что все пройдет гладко, – ответил я. – Церкви ни в коем случае нельзя тормозить прогресс.
– Примерно так я и думал… – задумчиво произнес священнослужитель, а потом спросил: – А как дело обстоит с оставленным наследством царя? Иван Макарович, вы не гневайтесь, но, возможно, там имеется ключ к решению многих проблем.
– Погода была неподходящая, а потом случились известные события, и в данный момент не до древних тайн и загадок, – ответил я. – Как обстоят дела с чеканкой денег, запасы золота есть?
– С приисков подвозят, Велееву передаем, но, – тяжело вздохнул он, – был же не сезон у приисковиков, объем значительно снизился…
– Доброго вечера, – произнесла Лиса-Мария, подойдя к нам.
– Вернулась, значит? – нахмурившись, посмотрел на нее священнослужитель.
– Благодаря Ивану Макаровичу, – широко улыбнулась журналистка. – Обещание дала, что исправлюсь. И знаете, отец Даниил, вы оказались правы, когда пытались наставить меня на путь истинный, а я к вам не прислушивалась. Простите меня.
– Бог простит, и я прощаю, – перекрестил ее священнослужитель. – Иван Макарович, встретимся завтра, а сейчас пойду, вам не грех веселиться, а меня дома ждут.
– Уж не та ли, от которой скрыться пытались? – поинтересовался я с улыбкой.
Ответить отец Даниил не успел, к нему подошла Марта со свертком в одной руке и холщовым мешком в другой, в котором явно брякнула стеклянная посуда. Священнослужитель с рестораторшей отошли, что-то обсуждая, а я посмотрел на журналистку.
– Нам бы с вами решить кое-какие вопросы: надеюсь, к всеобщему удовлетворению.
– Простите, ваше высокопревосходительство, но в данный момент заводить романтич…
– Вы не поняли! – перебил я ее. – Не про постель речь, а про работу.
– Ой, – прикрыла она ладошкой рот и головой покачала. – Извините, уж кому-кому, а мне-то известно, что, э-э-э… я не в вашем вкусе.
Не стал ее убеждать в обратном, да и нервов Лиса мне и Анзору попортила немало. Переговоры с журналисткой провел в кабинете Марты. Мое предложение после короткого раздумья Лиса-Мария приняла, согласилась стать моим официальным пресс-секретарем, помощником по работе с общественностью. В ее задачи будет входить координация прессы по разъяснению населению наших взглядов и замыслов, а также развенчанию лозунгов эсеров.
– На наши достижения в строительстве военной техники делать акцент? Запугивать врага характеристиками бронемашин и летательных аппаратов? – спросила новоиспеченная пресс-секретарь.
– Нет, ставьте во главу угла жизнь рабочих, как им с каждым днем живется лучше. Про крестьянство и остальных подданных забывать тоже нельзя. Откровенно врать запрещаю. Если вскроются недоработки в каком-то направлении, то сообщать мне или Анзору. С господами послами – думаю, кроме англичанина в скором времени и другие подтянутся – говорить только с официальной позиции и ни в коем случае не интриговать, – дал ей короткую установку, а потом вспомнил и добавил: – С редакторами газет найти общий язык, сейчас в Екатеринбурге все завязано на Салибове, но мне нужно, чтобы во всех городах империи нас поддерживали журналисты. Справитесь?
– Объем работы и ответственности впечатляет… – задумчиво протянула журналистка, явно озадаченная. – Наверное, впервые не представляю, с какого конца браться за дело.
– Уверен, вы справитесь, – улыбнулся я. – Завтра Анна Максимовна отпечатает приказ о вашем назначении, а денежным довольствием не обижу.
Проблему с Лисой-Марией решил, пусть лучше уж она будет работать на меня и защищать наши интересы, чем нам с Анзором разгребать последствия ее независимой деятельности. А вот мой советник вновь где-то носится и какие-то дела решает.
На следующее утро решил вопрос с посольством, подписав разрешение на строительство и приобретение земли и строений по определенному адресу. Да, теперь в Екатеринбурге есть посол Великобритании, за действиями которого пристально наблюдает наша служба безопасности.
Дни замелькали так, что иногда стал путаться в числах, не замечая, как они пролетают. Вновь на сон остается всего ничего, работы очень и очень много, а сделано мало. Хотя уже есть два полноценных танка с усиленной броней и поворотной башней. Почти готовы три каркаса самолета и вовсю строится завод двигателей, который решили возводить с нуля, а не создавать на базе одного из старых предприятий. Успешно прошли стрельбы из облегченного пулемета, предназначенного для авиации. Миномет и вовсе произвел неизгладимое впечатление на Гастева, который заявил буквально следующее:
– Это не чета воздушной технике и даже танкам! С автоматом и минометом мы любого врага легко победим!
Что-то такое из его уст я слышал, когда он впервые бронемашину увидел. На деле же нашлось противоядие против наших гусеничных броневиков. На танки есть ставка, машины намного серьезнее и продуманнее, чем бронетехника первых выпусков, но и их из полевых пушек можно расстрелять. Кстати, короткие названия получили самолеты и танки, первые называются КАТ-2, а вторые – ТВ-7.
– И с чего такие аббревиатуры? – поинтересовался я, когда мне Василий Андреевич принес на утверждение сокращенные названия техники.
Кстати, миномет никак не обозвали, так и оставили то название, которое я ему дал.
– Когда я познакомился с вашей сестрой, то благодаря ей многое у меня получилось, – отвел взгляд в сторону главный конструктор, а потом продолжил: – Данное воздушное судно имеет второй порядковый номер, если помните, как забраковали первый экземпляр.
– Это когда ты размахнулся и сделал макет в несколько раз больше нужного? – уточнил я.
– Да, – кивнул Терешкин. – Вот в честь Катерины Макаровны и назван самолет-истребитель.
– КАТ – Катенька или Катька? – уточнил я, хмыкнув, и махнул рукой, мол, не стоит объяснять. – Хорошо, принимается, а как танковое сокращение расшифровать?
– Это как раз уже Екатерина предложила, сравнив танк с твердыней, – ответил Василий и поспешил добавить: – Цифра и в данном случае отвечает за модификацию, все как вы просили.
– Меня вполне устраивает, – подписал я бумаги, а потом хмыкнул: – Что-то мне подсказывает – обвела вас Катька вокруг пальца.
– Почему вы так решили, ваше высокопревосходительство? – озадачился Василий.
– ТВ – очень уж смахивает на Терешкина Василия, – пряча улыбку, ответил я, наблюдая, как до моего главного конструктора доходит смысл всей подставы. – Мне думается, вам следует строптивой подчиненной отомстить. Мало того что из-под ее кисти иногда выходят такие защитные камуфляжи на нашу технику, что хоть стой, хоть падай, так и тут она вас уела!
– И как же мне отомстить?.. – растерянно спросил Василий.
– Ой, да сделайте вы ей уже предложение – и дело в шляпе, – улыбнулся я и поспешил добавить: – Учтите, это если есть чувства, а с моей стороны никаких возражений не последует. Правда, предупреждаю – строптива она и с ней придется нелегко.
Самое интересное, что ни для кого не секрет – они оба друг по другу сохнут, но первый шаг никак не сделают. У меня даже мелькала мысль переговорить с Катькой, чтобы ту подтолкнуть, но нравы в этом отношении еще не стали вольными до такой степени. Да и пристроить сестрицу в надежные руки хочу, чтобы потом не беспокоиться. Василий нормальный парень, он, кстати, тоже бывает упертым, и в этом они с Катериной похожи.
– А Катерина Макаровна меня куда подальше не пошлет? – неожиданно смутившись, спросил Василий.
– Гарантий дать не могу, – развел я руками. – Дерзайте, пригласите мою сестру в ресторан, переговорите и, кстати, попеняйте, что аббревиатуру танка я расшифровал. Впрочем, что там у нас с производством? Техника нужна позарез!
– Работаем, деталей не хватает, не успевают нам изготавливать необходимые, – пояснил Василий. – Двигатели для самолетов приходят сегодня-завтра, сразу их установим. Летчики пока обучаются на первом самолете, и мы с Луи исправляем недоработки, которых оказалось немало; но, в общем и целом, очень довольны результатом. Кстати, у француза есть идеи, как сделать мощность двигателя еще больше, он ждет не дождется, когда завод построят.
– Стре́льбы из пулемета что показали?
– Точность хромает, не приноровятся никак пилоты, – вздохнув, ответил Терешкин.
– Это дело наживное, практика поможет. Василий, как только соберете самолеты, мы сразу выступим в поход на эсеров, – предупредил я. – Учтите, в бою техника не имеет права на отказ. – Я посмотрел в свои заметки, где записываю важные вопросы. – Что там с парашютами? Должны же были уже сделать!
– Один образец готов, с ним уже совершили с дирижабля несколько прыжков. Изначально парашют выкидывали из корзины с привязанной веревкой, которая, натянувшись…
– Понял, – перебил я его. – Результат, как понимаю, нас устраивает?
– Да, все вышло отлично, – ответил Терешкин, а потом спросил: – А можно я сегодня Екатерину Макаровну куда-нибудь приглашу?
– Ну так у меня-то чего спрашивать? Вы с ней много общаетесь и каждый день видитесь, а я – намного реже. Сами решайте, – махнул рукой и потянулся к зазвонившему телефонному аппарату.
Узнав, кто желает меня услышать, кивнул своему главному конструктору, что разговор наш окончен и он может идти. К большому сожалению, связи с Крымом почти нет, обмениваемся информацией с помощью курьеров, да и то редко. Дорога неблизкая, а мятежники устроили на захваченной территории какое-то подобие концлагеря. Со мной пожелал переговорить лично гос… товарищ Чернов. Пару попыток провести переговоры главный эсер уже предпринимал, но мы с ним ни до чего не договорились, да и не могли. Эсер желал получить наше вооружение, предлагал большие деньги и новое соглашение, где Сибирь образует союзное государство с империей. Кстати, до сего момента мятежники так официально и не объявили, какая в их подчинении территория и как их следует называть. Продолжают настаивать, что создают республику. Анзор докладывал, что дерутся внутри своей партии, как пауки в банке, пытаясь власть поделить, и только фигура Чернова незыблема. Мне даже приходила в голову мысль устранить Виктора Михайловича, да побоялся, что придет кто-то вообще без всяких принципов.
– Иван Макарович? – прозвучал в трубке голос эсера.
– Да, слушаю вас, господин Чернов, – ответил я, специально сделав ударение на препоследнем слове.
– И как же он позволил тебе свое детище в такие цвета разрисовать?
– Бабочка летает, самолет тоже, – коротко ответила та.
– Значит, так, – хмыкнул я, – военную технику раскрашивай в цвет, который ее сможет замаскировать, чтобы враг не сразу заметил. Понимаешь, о чем я?
Катерина нахмурилась, задумалась, а потом заявила:
– С бронемашинами еще можно такое придумать. А какие краски сделать, чтобы самолет долго не могли в небе заметить? Учти, рев двигателя издали слышен и взгляды притягивает. Вон, – она кивнула в сторону входа в зал, – эти-то гости явно не просто так подошли.
В дверях стоит посол Великобритании, а позади него – Лиса-Мария. Черт! Из головы вылетело, что еще с ними вопрос не закрыл. Анзор-то уже докладывал, что отвечающий за информацию господин Салибов интересовался, что писать по случаю летающей «железной бабочки» на окраине города. Самолет вызвал ажиотаж и пересуды в городе. Слава богу, что не панику. Правда, как мой советник заявил, почти все уверены, что это моих рук дело и еще одна новинка, которая защитит Сибирь и поможет России. Некоторые и вовсе радовались, что наследник Тартарии показывает свою мощь и явно в скором времени займет причитающееся ему место.
Упс… а вот отца Даниила я совсем не ожидал здесь увидеть, однако он появился в этом «доме греха и разврата», как он отзывался о заведениях Марты в частных со мной разговорах. Хм, а вот то, как сама рестораторша с улыбкой встретила священнослужителя и стала с ним обмениваться любезностями, навело на мысль, что они как-то сумели найти общий язык.
– Иван Макарович, рад встрече! – широко улыбнулся сэр Гардинг.
– Взаимно, – вежливо кивнул я, немного покривив душой, и пожал послу руку. – Моя секретарша вам успела сообщить, что я готов завтра в десять утра с вами встретиться?
– Да, она телефонировала, – подтвердил Чарльз. – Но сегодня случилось одно событие, которое я воочию наблюдал и, честно говоря, нахожусь в легком недоумении. Не приоткроете ли завесу тайны – что происходило в небе?
– Тучи? – предположил я.
Англичанин вежливо улыбнулся; а глаза-то у него внимательные и холодные.
– Нет, это больше походило на большую бабочку с мотором, и управлял ею человек. Она кружилась на одном месте, иногда меняя высоту. Не вы ли к этому причастны? – медленно проговорил Чарльз.
– К сожалению, хвастать пока нечем, выявилось много недоработок и серьезных проблем, – уклончиво ответил я, признавая сам факт произошедшего.
– Произошел взлет, полет, а потом удачная посадка воздушного судна, – перечислил посол. – Это ли не повод для радости?
– Сэр Гардинг, а вы не желаете намекнуть, по какому вопросу просили о встрече? Все же решили открыть посольство в Сибири? Учтите, императрица в скором времени вернется в столицу, и вам придется долго объяснять, почему Англия стала дипломатические вопросы решать в таком месте, – перевел я разговор на другую тему, дав понять, что не собираюсь распространяться по поводу того, что он видел.
– Мы с Ольгой Николаевной найдем общий язык, – хладнокровно ответил Чарльз. – По большому секрету вам скажу, что король Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии, император Индии Эдуард Седьмой рассматривает выход из так называемого Альянса четырех. Внешняя политика моего короля меняется, и, думаю, он начнет искать союзников.
Упс, а вот подобного поворота событий я не ожидал… Информацию необходимо осмыслить и каким-то образом проверить. Расстановка на политической карте Европы мгновенно изменится. Чем это грозит? Сложно прогнозировать, но те же Германия и Австро-Венгрия, давно бренча оружием в отношении России, могут незамедлительно объявить войну или же сделать вид, что ничего такого и в помине не было. Все же стычки на границе легче списать на недисциплинированных вояк, а про обмен нотами протеста по дипломатической линии – просто забыть.
– Так вы предлагаете дружить? – уточнил я у посла.
Нет, конечно, сэру Гардингу я не собираюсь верить на слово, как, впрочем, и любым бумажным соглашениям. Какое-то время можно дружить, если одной из сторон это выгодно. В данном же случае, думаю, это просто такой дипломатический ход, чтобы получить определенные выгоды. Какие? А хрен его знает. Но они точно есть, я в этом уверен на все сто процентов.
– Конечно, ведь у вас даже есть поговорка… – Чарльз наморщил лоб и процитировал: – «Худой мир лучше доброй ссоры!»
– И все же давайте вопросы оставим на завтра, – улыбнулся я. – Сейчас же предлагаю развеяться и забыть на какое-то время о проблемах.
Посол не стал спорить, к тому же к нему подошли две милые официанточки и стали спрашивать, чего господин желает. Я поспешил оставить «скользкого» посла, у которого непонятно что на уме. С отцом Даниилом побеседовал и покаялся, что не успел к нему зайти и отстоять молебен за погибших. Вообще-то траурная церемония в церквях на завтра намечена, но указ о наградах я уже успел подписать, в том числе и про выплаты денежного довольствия семьям.
– К народу вам следует чаще выходить и не забывать посещать церковь, – попенял мне отец Даниил. – Впрочем, не за этим вас искал. Есть два вопроса, и один из них касается сегодняшнего чуда. Говорят, что видели летающую машину в небе. Вот и не ведаю, как на это реагировать, когда прихожане начинают спрашивать.
– Пробный полет устраивали, вас не пригласили освятить самолет по причине неуверенности, что все пройдет гладко, – ответил я. – Церкви ни в коем случае нельзя тормозить прогресс.
– Примерно так я и думал… – задумчиво произнес священнослужитель, а потом спросил: – А как дело обстоит с оставленным наследством царя? Иван Макарович, вы не гневайтесь, но, возможно, там имеется ключ к решению многих проблем.
– Погода была неподходящая, а потом случились известные события, и в данный момент не до древних тайн и загадок, – ответил я. – Как обстоят дела с чеканкой денег, запасы золота есть?
– С приисков подвозят, Велееву передаем, но, – тяжело вздохнул он, – был же не сезон у приисковиков, объем значительно снизился…
– Доброго вечера, – произнесла Лиса-Мария, подойдя к нам.
– Вернулась, значит? – нахмурившись, посмотрел на нее священнослужитель.
– Благодаря Ивану Макаровичу, – широко улыбнулась журналистка. – Обещание дала, что исправлюсь. И знаете, отец Даниил, вы оказались правы, когда пытались наставить меня на путь истинный, а я к вам не прислушивалась. Простите меня.
– Бог простит, и я прощаю, – перекрестил ее священнослужитель. – Иван Макарович, встретимся завтра, а сейчас пойду, вам не грех веселиться, а меня дома ждут.
– Уж не та ли, от которой скрыться пытались? – поинтересовался я с улыбкой.
Ответить отец Даниил не успел, к нему подошла Марта со свертком в одной руке и холщовым мешком в другой, в котором явно брякнула стеклянная посуда. Священнослужитель с рестораторшей отошли, что-то обсуждая, а я посмотрел на журналистку.
– Нам бы с вами решить кое-какие вопросы: надеюсь, к всеобщему удовлетворению.
– Простите, ваше высокопревосходительство, но в данный момент заводить романтич…
– Вы не поняли! – перебил я ее. – Не про постель речь, а про работу.
– Ой, – прикрыла она ладошкой рот и головой покачала. – Извините, уж кому-кому, а мне-то известно, что, э-э-э… я не в вашем вкусе.
Не стал ее убеждать в обратном, да и нервов Лиса мне и Анзору попортила немало. Переговоры с журналисткой провел в кабинете Марты. Мое предложение после короткого раздумья Лиса-Мария приняла, согласилась стать моим официальным пресс-секретарем, помощником по работе с общественностью. В ее задачи будет входить координация прессы по разъяснению населению наших взглядов и замыслов, а также развенчанию лозунгов эсеров.
– На наши достижения в строительстве военной техники делать акцент? Запугивать врага характеристиками бронемашин и летательных аппаратов? – спросила новоиспеченная пресс-секретарь.
– Нет, ставьте во главу угла жизнь рабочих, как им с каждым днем живется лучше. Про крестьянство и остальных подданных забывать тоже нельзя. Откровенно врать запрещаю. Если вскроются недоработки в каком-то направлении, то сообщать мне или Анзору. С господами послами – думаю, кроме англичанина в скором времени и другие подтянутся – говорить только с официальной позиции и ни в коем случае не интриговать, – дал ей короткую установку, а потом вспомнил и добавил: – С редакторами газет найти общий язык, сейчас в Екатеринбурге все завязано на Салибове, но мне нужно, чтобы во всех городах империи нас поддерживали журналисты. Справитесь?
– Объем работы и ответственности впечатляет… – задумчиво протянула журналистка, явно озадаченная. – Наверное, впервые не представляю, с какого конца браться за дело.
– Уверен, вы справитесь, – улыбнулся я. – Завтра Анна Максимовна отпечатает приказ о вашем назначении, а денежным довольствием не обижу.
Проблему с Лисой-Марией решил, пусть лучше уж она будет работать на меня и защищать наши интересы, чем нам с Анзором разгребать последствия ее независимой деятельности. А вот мой советник вновь где-то носится и какие-то дела решает.
На следующее утро решил вопрос с посольством, подписав разрешение на строительство и приобретение земли и строений по определенному адресу. Да, теперь в Екатеринбурге есть посол Великобритании, за действиями которого пристально наблюдает наша служба безопасности.
Дни замелькали так, что иногда стал путаться в числах, не замечая, как они пролетают. Вновь на сон остается всего ничего, работы очень и очень много, а сделано мало. Хотя уже есть два полноценных танка с усиленной броней и поворотной башней. Почти готовы три каркаса самолета и вовсю строится завод двигателей, который решили возводить с нуля, а не создавать на базе одного из старых предприятий. Успешно прошли стрельбы из облегченного пулемета, предназначенного для авиации. Миномет и вовсе произвел неизгладимое впечатление на Гастева, который заявил буквально следующее:
– Это не чета воздушной технике и даже танкам! С автоматом и минометом мы любого врага легко победим!
Что-то такое из его уст я слышал, когда он впервые бронемашину увидел. На деле же нашлось противоядие против наших гусеничных броневиков. На танки есть ставка, машины намного серьезнее и продуманнее, чем бронетехника первых выпусков, но и их из полевых пушек можно расстрелять. Кстати, короткие названия получили самолеты и танки, первые называются КАТ-2, а вторые – ТВ-7.
– И с чего такие аббревиатуры? – поинтересовался я, когда мне Василий Андреевич принес на утверждение сокращенные названия техники.
Кстати, миномет никак не обозвали, так и оставили то название, которое я ему дал.
– Когда я познакомился с вашей сестрой, то благодаря ей многое у меня получилось, – отвел взгляд в сторону главный конструктор, а потом продолжил: – Данное воздушное судно имеет второй порядковый номер, если помните, как забраковали первый экземпляр.
– Это когда ты размахнулся и сделал макет в несколько раз больше нужного? – уточнил я.
– Да, – кивнул Терешкин. – Вот в честь Катерины Макаровны и назван самолет-истребитель.
– КАТ – Катенька или Катька? – уточнил я, хмыкнув, и махнул рукой, мол, не стоит объяснять. – Хорошо, принимается, а как танковое сокращение расшифровать?
– Это как раз уже Екатерина предложила, сравнив танк с твердыней, – ответил Василий и поспешил добавить: – Цифра и в данном случае отвечает за модификацию, все как вы просили.
– Меня вполне устраивает, – подписал я бумаги, а потом хмыкнул: – Что-то мне подсказывает – обвела вас Катька вокруг пальца.
– Почему вы так решили, ваше высокопревосходительство? – озадачился Василий.
– ТВ – очень уж смахивает на Терешкина Василия, – пряча улыбку, ответил я, наблюдая, как до моего главного конструктора доходит смысл всей подставы. – Мне думается, вам следует строптивой подчиненной отомстить. Мало того что из-под ее кисти иногда выходят такие защитные камуфляжи на нашу технику, что хоть стой, хоть падай, так и тут она вас уела!
– И как же мне отомстить?.. – растерянно спросил Василий.
– Ой, да сделайте вы ей уже предложение – и дело в шляпе, – улыбнулся я и поспешил добавить: – Учтите, это если есть чувства, а с моей стороны никаких возражений не последует. Правда, предупреждаю – строптива она и с ней придется нелегко.
Самое интересное, что ни для кого не секрет – они оба друг по другу сохнут, но первый шаг никак не сделают. У меня даже мелькала мысль переговорить с Катькой, чтобы ту подтолкнуть, но нравы в этом отношении еще не стали вольными до такой степени. Да и пристроить сестрицу в надежные руки хочу, чтобы потом не беспокоиться. Василий нормальный парень, он, кстати, тоже бывает упертым, и в этом они с Катериной похожи.
– А Катерина Макаровна меня куда подальше не пошлет? – неожиданно смутившись, спросил Василий.
– Гарантий дать не могу, – развел я руками. – Дерзайте, пригласите мою сестру в ресторан, переговорите и, кстати, попеняйте, что аббревиатуру танка я расшифровал. Впрочем, что там у нас с производством? Техника нужна позарез!
– Работаем, деталей не хватает, не успевают нам изготавливать необходимые, – пояснил Василий. – Двигатели для самолетов приходят сегодня-завтра, сразу их установим. Летчики пока обучаются на первом самолете, и мы с Луи исправляем недоработки, которых оказалось немало; но, в общем и целом, очень довольны результатом. Кстати, у француза есть идеи, как сделать мощность двигателя еще больше, он ждет не дождется, когда завод построят.
– Стре́льбы из пулемета что показали?
– Точность хромает, не приноровятся никак пилоты, – вздохнув, ответил Терешкин.
– Это дело наживное, практика поможет. Василий, как только соберете самолеты, мы сразу выступим в поход на эсеров, – предупредил я. – Учтите, в бою техника не имеет права на отказ. – Я посмотрел в свои заметки, где записываю важные вопросы. – Что там с парашютами? Должны же были уже сделать!
– Один образец готов, с ним уже совершили с дирижабля несколько прыжков. Изначально парашют выкидывали из корзины с привязанной веревкой, которая, натянувшись…
– Понял, – перебил я его. – Результат, как понимаю, нас устраивает?
– Да, все вышло отлично, – ответил Терешкин, а потом спросил: – А можно я сегодня Екатерину Макаровну куда-нибудь приглашу?
– Ну так у меня-то чего спрашивать? Вы с ней много общаетесь и каждый день видитесь, а я – намного реже. Сами решайте, – махнул рукой и потянулся к зазвонившему телефонному аппарату.
Узнав, кто желает меня услышать, кивнул своему главному конструктору, что разговор наш окончен и он может идти. К большому сожалению, связи с Крымом почти нет, обмениваемся информацией с помощью курьеров, да и то редко. Дорога неблизкая, а мятежники устроили на захваченной территории какое-то подобие концлагеря. Со мной пожелал переговорить лично гос… товарищ Чернов. Пару попыток провести переговоры главный эсер уже предпринимал, но мы с ним ни до чего не договорились, да и не могли. Эсер желал получить наше вооружение, предлагал большие деньги и новое соглашение, где Сибирь образует союзное государство с империей. Кстати, до сего момента мятежники так официально и не объявили, какая в их подчинении территория и как их следует называть. Продолжают настаивать, что создают республику. Анзор докладывал, что дерутся внутри своей партии, как пауки в банке, пытаясь власть поделить, и только фигура Чернова незыблема. Мне даже приходила в голову мысль устранить Виктора Михайловича, да побоялся, что придет кто-то вообще без всяких принципов.
– Иван Макарович? – прозвучал в трубке голос эсера.
– Да, слушаю вас, господин Чернов, – ответил я, специально сделав ударение на препоследнем слове.