Мятеж в империи

– Ваше высокопревосходительство! – воскликнул поручик-артиллерист. – Разрешите мне!

– Сумеете, Юрий Васильевич? – уточнил я и, когда тот твердо кивнул, развел руками. – Не возражаю.

Под подошвами сапог хрустят разбитые стекла, мелькнувшая мысль не дает покоя. Пытаюсь продумать, а сам нахожу взглядом телефонный аппарат.

– С Москвой соедини! Со штабом эсеров! Срочно! Честных на проводе! – ору в трубку на барышню-телефонистку.

– С кем вас связать-то? – дрогнувшим голосом уточняет та.

– С товарищем Черновым! – хрипло отвечаю.

– Иван, что ты задумал? – спрашивает Анзор.

Мы находимся в кабинете начальника станции; как ни странно, но в здании есть электричество (местами) и работает телефонная связь, чему я искренне удивился.

– Попытаемся внести в ряды эсеров неразбериху, – хмыкнул я.

Ждать пришлось минут десять, мой советник за это время пару раз ходил в зал ожидания, в котором солдаты под руководством офицеров сооружают укрепления. Перестрелка, кстати, началась, идет вяло, и, похоже, мятежники штурмовать нас не собираются.

– Госп… товарищ комиссар, – заикнувшись, произнесла в трубку барышня-телефонистка, – соединяю!

Привычные щелчки и трески, наконец какой-то недовольный голос произнес:

– Что за спешка, товарищ Федор?

С языка чуть не слетело «господин», вовремя его прикусил и хрипло ответил:

– Товарищ Чернов, нас атаковали большие силы! Часть солдат переметнулась к наступающим! Не удержим мы город! Что делать?

– Ты, мать твою, держись! Слышишь? – проорал в трубку главный эсер. – Город не сдавать, подмогу вышлем! Товарищ Федор, нам кровь из носу необходим Нижний! Это стратегический пункт.

– Их очень много, – продолжаю хрипеть я, и тут, словно в помощь, прозвучала длинная пулеметная очередь.

– Это что там у тебя, стрельба?

– Да, обкладывают со всех сторон, – подтвердил я. – Нам бы подмогу, часов пять продержимся.

– Десять, десять часов продержись! Всеми нашими идеями тебя заклинаю! – проорал в трубку Чернов.

– В столице-то как? Захватили резиденцию? – задал я вопрос, пытаясь таким образом немного сориентироваться.

– Никак выбить их не можем, – мрачно ответил главный эсер. – Ничего, завтра-послезавтра привезут наши друзья «подарочек», тогда на раз выкурим их оттуда. Так, Федор, держись там, если город сдашь, то наши товарищи могут посчитать это трусостью или и того хуже – саботажем и пособничеством! Резерв изыщу и сразу к тебе отправлю! Удачи! Дело революции победит!

– Угу, победит, – криво усмехнулся я и повесил трубку.

Закурил и задумался: не понравились мне слова эсера про «подарочек» и «выкурим». Что за козырь у него в рукаве? Кроме как какое-то оружие – ничего быть не может. Пушки, минометы? Кстати, последние на вооружении в армии не стоят, хотя их конструкция проста и в производстве дешева. Не изобрели еще? Потер щетину на щеке, мысленно отметив, что необходимо побриться. Увы, не до этого сейчас, да и личные вещи остались в автомобилях. Блин! У меня двое офицеров в данный момент непонятно где находятся и к тому же подвергаются смертельному риску…

– Переговорил? – заглянул в кабинет Анзор. – Иван, там мятежники пушку привезли, думаю, пора нам ноги делать.

– У нас нет снайперов? – поинтересовался я.

– До цели далеко, – пожал плечами советник.

Скорым шагом прошел за Анзором к окну, выходящему на площадь. Если глазомер меня не подводит, то до пушки, вокруг которой суетятся солдаты, метров восемьсот, ее уже установили и в данный момент собираются нас из здания выбить.

– Винтовку дай, – протянул я руку какому-то ефрейтору.

Тот мне подал свое оружие, я передернул затвор и стал выцеливать того, кто командовал солдатами. Плавно спустил курок, приклад винтовки отдал в плечо, а выстрел вреда никому не причинил. Быстро передернул затвор и вновь стал целиться. Погрешность оказалась такова, что пытался попасть в грудь стоящего, а ранил в ногу солдата, который находился в метре от цели.

– Черт! – ругнулся я, мысленно досадуя, что нет оптического прицела.

Точно не помню, но вроде бы в моем мире оптика стала активно получать применение в начале Первой мировой. Германия оснастила охотничьи винтовки оптическими прицелами с двух- или трехкратным увеличением, чтобы поражать британские сигнальные лампы и перископы. Ну, в данное время они против Англии воевать не собираются, Альянс как-никак, а вот если войну развяжут с Россией, то не удивлюсь, что в германской армии уже будет стоять на вооружении снайперское оружие. Хм, опять Василия напрячь? Сделать оптику не такая и сложная задача, как кажется. Переоборудовать один из заводов, который выпускает медицинские принадлежности, проще пареной репы. Там и делать-то особо ничего не придется, увеличительные стекла можно выпускать совместно с теми же микроскопами. Сборку же прицелов осуществлять уже на оружейном заводе…

Пару выстрелов еще сделал, безрезультатно, мятежники попрятались и теперь перебегают с места на место. По движущейся цели с такого расстояния, да еще и держа винтовку на весу, попасть затруднительно.

– Нужно отходить, – поморщился я и протянул оружие ефрейтору.

– Или атаковать, – ответил мне младший чин, после чего вытянулся во весь рост и гаркнул: – Виноват, ваше высокопревосходительство!

– С чего про атаку заговорил? – заинтересовался я.

– Так там же, – махнул тот в сторону площади, – большинство молодые и необученные, разбегутся и винтовки побросают!


Может, он и прав: риск – дело благородное, но не под дулами пулеметов. Увы, мятежники как минимум два «максима» притащили. Интересно, почему столько вооружения оставил гарнизон, уходя на учения? Думаю, такое предписание из Генерального штаба получили. Кто-то там окопался и работает на врага. Узнать бы еще, кем депеша была подписана… Впрочем, не факт, что предатель глуп и лично расписался, а не подсунул своему командиру, чтобы тот подмахнул не глядя. Увы, часто на веру принимается, что говорит ближайшее окружение. Да и возможна обычная подделка или происки тех же мятежников. Заполучи образец подписи, отпечатай похожий бланк, подделай оттиск печати, а потом обставь так, чтобы курьер не вызвал сомнений, – и вуаля, дело сделано. Хотя не в данном случае: поручик-то рассказывал, что полковник в столицу звонил и пытался учения на поздний срок сдвинуть…

– Отходим! – приказал я.

На какое-то мгновение мой приказ опоздал. Пушка выстрелила, снаряд разорвался рядом с зданием. Канониры совершили досадный промах, хотя били прямой наводкой. В этот же момент раздались автоматные очереди где-то в районе установленной пушки. Мля! Это два наших офицера, оставленные присматривать за автомобилями, решили прийти на помощь.

– В атаку! – громогласно проорал я, сбегая со второго этажа.

Меня намного опередили, сопротивления нам почти не оказали, хаотичная стрельба не в счет, а пулеметные точки врага промолчали. Как оказалось, два поручика из моей охраны решили, что если нас перестреляют, то автомобили уже точно никому не понадобятся. Да и от машин им пришлось уходить, в подворотне мятежники решили установить пулемет и очень радовались, что обнаружили в одной из машин «максим» с боекомплектом. Пятеро солдат с красными бантами получили инструкции от своего старшего. Находившиеся в подъезде дома мои офицеры все прекрасно слышали, и вскоре огневая точка была подавлена без единого выстрела.

– Ваше высокопревосходительство, Иван Макарович! – подбежал ко мне мой водитель со ссадиной на щеке, из которой сочилась кровь. – К нам подкрепление! Сергей Юрьевич на дрезине едет и с ним человек двадцать.

– На одной дрезине? – удивился я.

– Да! Плотно стоят, рискуют, – ответил подпоручик.

Понимаю, на что Павел Арсеньевич намекает: одна очередь из пулемета – и… Но и капитана сложно осуждать, знает, что подмога необходима. Решил я его дождаться, узнать, есть ли потери среди людей и техники. Площадь мы заняли, точные силы мятежников неизвестны, но, по прикидкам, их не меньше пяти сотен. Конечно, допускаю, что в Нижний Новгород перед захватом города пришел отряд эсеровских боевиков. Сколько их может быть? Не думаю, что больше сотни. У нас, как ни странно, все обошлось парой легких ранений, и те у солдат. Невероятное везение? Нет, не ликвидируй прапорщики расчеты пулеметных точек, и нам пришлось бы несладко. Надо бы не забыть и премировать отличившихся. На эти цели стоило взять с собой деньги. Медалями и Георгиевскими крестами не могу награждать, нет их в моем распоряжении. Хотя если Нижний Новгород от мятежников зачистим, то эти проблемы легко решатся.

Поговорил я с поручиком-артиллеристом, тот держится молодцом и рвется в бой. До квартиры, где он проживал с супругой, – еще несколько кварталов, и за свою Лизавету переживает, что в общем-то понятно.

– Юрий Васильевич, – внимательно посмотрел на поручика, – следует с гауптвахты освободить личный состав гарнизона. Не хочу думать, что с ними могут эсеры сделать, когда поймут, что город не сумеют удержать.

– Ваше высокопревосходительство, – попытался вытянуться тот, охнул и за ребра схватился: – Приказывайте, – хрипло ответил, – все сделаю, что в моих силах.

– Поручик, я бы вас не просил, вижу, что еле на ногах держитесь, – вздохнул я. – Мы город не знаем и даже не представляем расположение гарнизона, а к нему скрытно подойти следует. Я вам выделю двух офицеров с автоматами, – кивнул рядом стоящим поручикам, которые отличились при уничтожении орудийного и пулеметных расчетов. – Господа, поступаете под командование поручика Соломина Юрия Васильевича. Задача: освободить офицеров, которых в плен взяли. Солдат десять наберите и действуйте, учтите, каждая секунда на счету.

– Есть! – коротко ответили поручики чуть ли не хором.

Коротко переговорил с Анзором, попросил своего помощника отыскать рабочий телефон и связаться с Екатеринбургом, узнать, как там обстановка и отправился ли к нам на подмогу Ожаровский.

– Если он еще не отправился, то пусть поторопится, – предупредил своего друга и направился к капитану Жермееву, спешащему к нам из здания вокзала.

– Пойдем туда, откуда ты в Москву звонил и пытался развести главного эсера блефом, – предложил Анзор.

– Почему блефом? – хмыкнул я. – Мятеж мы в любом случае подавим, хочу бойцов у товарища, – сделал ударение на последнее слово, – Чернова подергать, чтобы не только руководители, но и рядовые исполнители понервничали и разуверились, что все не так просто и однозначно.

– Ваше высокопревосходительство! Разрешите доложить?! – приблизился ко мне капитан.

– Сергей Юрьевич, давайте оставим всякие преамбулы, – отмахнулся я. – Что с эшелоном?

– Потери небольшие, порядка двадцати человек, полковник легко ранен, осколком задело левое плечо. С бронемашинами, увы, – он печально вздохнул, – намного хуже.

– Неужели чертовы артиллеристы, стреляя мимо, умудрились нанести урон технике? – вздохнул я.

– Одна бронемашина получила прямое попадание, экипаж погиб, – ответил капитан. – Взрывом от боекомплекта опрокинуло стоящие рядом платформы и две машины получили повреждения. В начале обстрела один экипаж бронемашины попытался с платформы съехать, рассчитывая, что броня выдержит, раскорячились и теперь ни туда ни сюда. Еще у одной машины заклинило двигатель, когда завели; появился сильный скрежет, он заглох и больше не заводится. В данный момент доделывается настил, чтобы техника могла покинуть грузовые платформы.

– Одна подорвана, еще две повреждены от взрыва и у одной вышел из строя двигатель. Получается, что из чертовой дюжины у нас осталось девять бронемашин, – вслух подсчитал я потери и уточнил: – Ведь ту, что с платформы пыталась съехать, смогут на гусеницы поставить? Верно?

– Так точно! – подтвердил капитан. – Собираются тросами зацепить и стащить ее с места, а то она сейчас раскорячилась чуть ли не под углом девяносто градусов.

– Раненых много? – осведомился я.

– Никак нет, пятеро, включая полковника. Георгий Романович передал, что минут через тридцать выдвинется к городу на первой машине. Просил продержаться! – сказал капитан.

– Дождемся, – задумчиво кивнул я. – Пути, как понимаю, разбиты?

– Да, подорваны, и ни вперед, ни назад не сманеврировать. Первые залпы пушек пришлись в непосредственной близости к составу, но потом огонь стал вестись хаотично, с большим перелетом и недолетом. Полковник приказал занять оборону и готовился к отражению атаки. Муштавели также снарядил плотницкую бригаду для спуска с платформ бронемашин. Из-за того, что лес находился под огнем врага, возникли трудности с изготовлением настила, – передал капитан то, что ему поведал командующий эшелоном.

– Следовало отправить рядовой состав для уничтожения орудийных расчетов, – пробубнил Анзор.

Слова своего советника я оставил без комментариев. Сложно понять, как бы сам в такой ситуации действовал. Как ни крути, а у полковника главная ударная сила на платформах стояла и он за нее головой отвечал. То, что три машины выведены из строя снарядом – хреново, однако во время боевых действий всякое случается. Винить поручика Соломина не собираюсь, да и полковник действовал правильно. Что, если бы и в самом деле после артподготовки эшелон попытались штурмовать и захватить технику? Печально, что новый движок клина словил, это вопрос к производству и обкатке. Испытания, кстати, могли и не успеть провести, я же сам распорядился спешно комплектовать ударный кулак из всего, что в наличии и усовершенствовано. Возможно, стоило опираться не на такие маневренные, но проверенные машины. Ладно, с этим разберемся, дождемся Муштавели и возьмем город под контроль. Что-то мне подсказывает – без боев не обойтись.

– Краснобантовые в атаку пошли! – прокричал кто-то.

Мы и так уже пригнулись, эсеры вывели грузовики из подворотен. На каждом установлены пулеметы, и патроны не экономят. Из кузова выпрыгивают солдаты, их человек пятьдесят. Ну, эту атаку мы отобьем… наверное; на площадь еще три грузовика выехали.

– Мля, да откуда же вас тут столько?! – воскликнул я и побежал с капитаном и Анзором в сторону, где наши бойцы наскоро соорудили что-то похожее на баррикаду.





Глава 8

Выравниваем ситуацию