Мистер Кольт

Ух, значит, все нормально, ушли они тоже, несколько дней отсиделись и объявились. Уже легче, как-то все на свои места и стало, а что дальше, уже, наверное, известно, завтра и для него прояснится. Борис оделся и вышел на улицу, вдохнул свежего весеннего воздуха, прошел по Соломенской метров пятьсот сначала в сторону рынка, затем вернулся обратно, заглянул в киоск, купил батон, уже не вполне свежий, утренний — ну хоть такой.

Стэп и Виктор сидели за столиком в дальнем углу зала. Стол был накрыт на троих. Еще издали увидев Кову, Стэп привстал и кивнул на свободный стул, поздоровались.

Ужин был по полной программе: бутылка коньяка, шашлык, картофель в глечиках, салаты. Стэп открыл бутылку и наполнил бокалы, поднял свой:

— Что хочу сказать? Повод есть, сами знаете. Дело сделали! Нелегко было, но справились! Особых замечаний нет, и хорошо, это значит — сработались. Предлагаю выпить за то, чтобы не последнее.

Выпили, закусили, Стэп опять наполнил емкости:

— Тебе, Кова, отдельная благодарность, и не только от меня. Как, кстати, тогда добрался?

— До Левобережной легким бегом, как на утренней пробежке, оттуда на такси.

— Хвостов не было?

— Нет, все чисто.

— Что с оружием?

— Оружие дома. Может, уничтожить надо?

— Нет, не надо, пусть будет. Я этот вопрос уточнял, не выбрасывай. Патроны остались?

— Да, обойма и пачка.

— Хорошо, пока хватит.

Борис был голоден, но есть не спешил, по крайней мере поступал, как остальные.

Выпили еще, слегка закусили, теперь и Кова осмелился спросить:

— А вы, без осложнений ушли?

— Скажем так, благодаря тебе без осложнений. На Русановке «бэху» скинули, в девятку пересели, и привет легавым.

— Да, я по телеку видел, нашли ее там.

— Машину мы чистую оставили, без следов. Пусть копаются в ней сколько хотят, ничего не найдут. Теперь выпьем. — И Стэп опять поднял бокал.

После третьей закусили основательно: шашлык съели полностью, и почти весь картофель, и салаты. Стэп разлил поровну оставшийся коньяк, достал из бокового кармана сверток и протянул Борису:

— Держи, брателла. Деньги. За работу. Три штуки «зелени» плюс штука — это премия! За что — сам знаешь, молоток! Вижу, про сумку спросить хочешь?

Борис посмотрел по сторонам, как бы ища официанта, ему хотелось пить, кроме конька других напитков почему-то на столе не было:

— Да. Пить охота.

Стэп кивнул Виктору и в сторону барной стойки:

— Сгоняй за компотом.

— Про сумку тоже интересно.

— Сам понимаешь, не наша сумка, мы только работу выполняли. Ушла по назначению. Сколько в ней денег было? Не считал. Как была, так и отгрузил. Поэтому доли нашей там нет и не было. Что причитается, то получили.

Борис пожал плечами:

— Понимаю, спасибо, конечно.

Виктор вернулся с бутылкой спрайта, распечатал и налил в стаканы. Стэп повертел в руках пустую бутылку конька, поставил на пол:

— Не доза. Как считаешь? Но больше брать не будем. По последней и разбегаемся.

Допили остаток, закусывать уже не было чем. Борис опорожнил стакан спрайта, потом еще один:

— Вот теперь порядок! Что дальше? Какие указания?

— Пока ничего, отдыхай. Бабло есть у тебя, но сильно не увлекайся тратить. Сколько ждать придется, не знаю, может, месяц, может, два, а может, завтра звонок поступит, и вперед. Так что держи оружие чистым и в смазке, а порох, как говорят, сухим. Примерно так. Да, что еще спросить хотел. Машину водишь? Права есть?

— И права есть, и езжу неплохо. А что?

— Просто знать должны. Для Витька, как запасной вариант, мало ли что. Держи права при себе.


— Без проблем.

Стэп улыбнулся:

— Рад, что работаем вместе, парень ты что надо. Разбегаемся, — и, видя, как Кова полез в карман за деньгами, остановил его: — Я заплачу, не суетись.

Борис отложил две сотни долларов в отдельный карман:

— Поменять надо, на мелкие расходы.

Вышли на улицу. Попрощались.

— Мы тут недалеко, — Стэп указал рукой куда-то в сторону Петровки. — Ты как, на такси?

— Пройдусь немного, подышу, погода хорошая, дома насиделся.

Борис дошел до ближайшего обменника, на табличке у входа курс был двадцать шесть и три за один доллар, зашел поменял две сотни. До Почтовой площади решил прогуляться пешком. Шел, не обращая внимания на названия улиц, перекрестков, просто двигался в нужном направлении, не спеша, опустив глубоко руки в карманы джинсов, подняв воротник на мастерке и надвинув низко на лоб кепку.

Он так и не знал, на кого работал, на кого работали Стэп с Виктором. Может, на Студебеккера, а может, и нет. А если отдал его Студебеккер кому-то другому, временно или навсегда, а может, вообще продал, и такое могло быть, и ничего не сделаешь, будешь работать, сколько придется, таковы правила, не хозяин он себе. Да что об этом думать. Ну и ничего. Он такой же солдат, как и тот, который служит в настоящей армии, только живет, как нормальный человек, в квартире, деньги получает приличные, имеет кучу свободного времени, ну, и личные дела не запрещены. Не так уж и плохо, а зависимость, так в этой жизни все как-то в чем-то где-то зависимы, кто-то в большей мере, кто-то в меньшей, кто-то головой отвечает, а может, даже и семьей. Не так уж все и плохо у него. Ну, и главное — не зарываться, исполнять, что скажут, меньше думать и рассуждать, сказали — сделал, отдыхай. А повяжут — тоже не исключено — так полное отрицалово, пусть доказывают, попадет на зону, там свои, в обиду не дадут, не впервой: зона, она ведь как дом родной.

Опять захотелось пить, от коньяка явно сушило, насколько был он армянским, вопрос явно риторический, Борис слабо разбирался в спиртных напитках, особенно в крепких, ни по вкусу, ни по привкусу, ни по запаху не мог отличить оригинал от подделки, а вот то, что сушить так достойный напиток не должен был, это факт. Зашел в первый же на пути подвальчик. Оказалась наливайка с претензией на кафе с дизайнерским подходом в духе времени, но наливайка и по сути, и по факту: и запах соответствующий витал, и народ в тему терся, а прокурено было до слез, ну и сервис надлежащий — у стойки получай свою порцию водки, пива или еще какой гадости, иди за столик и травись. Выходить уже не стал, поскольку зашел: попросил стакан воды. Впереди человек, чуть повернув голову в его сторону, пробормотал недовольно:

— Я ведь тоже не просто так стою!..

— Да пожалуйста, — Борис не стал возражать. — Просто стоите вы, молчите, не заказываете.

— Вам какой воды, с газом или без? — Бармен снял с полки бутылку «Миргородской». — А молчит, потому что денег нет, а в долг не дам. Кредитная линия для него закрыта, банкрот. Проходи, Малек, не тормози.

Борис посмотрел на человека у стойки, может, он ослышался, не так понял, неужели это Витя Малик, тот самый Малек из далекой юности. Да нет, это был человек уже в возрасте, изрядно поседевший, осунувшийся, морщинистое лицо и шея в болезненной коже. Но что-то еле уловимое все же было от того веселого, остроумного и отважного дружка.

— Витек? — Осторожно спросил Борис.

— Отстань, — не глядя в его сторону, бросил человек.

— Малик. Ты ли?

Человек наконец посмотрел на Бориса и замер, жадно всматриваясь в лицо незнакомца, чуть отошел назад, прищурился, присел и наконец тихо, завороженно промолвил:

— Боря! Кова!

Затем подался вперед, обнял его, уткнулся головой в грудь и вдруг заплакал.

Борис положил руки ему на плечи, слегка похлопал ладонью:

— Ну, ну. Витя. Я это! Я!

Малек опять отпрянул чуть назад, со слезами на глазах, но сияющим лицом, окинул полумрачный подвал:

— Ну и кто мне не верил, босота, и ты, Заноза, тоже, — он посмотрел на бармена. — Кова. Вот он, тот самый, знаменитый. Вернулся!

Бармен указал рукой на свободный столик:

— Может, присядете? Я принесу. Что будете?

— Мне воду. Бутылку. Вите?.. — он посмотрел на товарища.

— Водку и пива, — заявил Малек.

— Стакан водки и закуски побольше, — подправил заказ Кова.

Некоторое время сидели молча, глядя друг на друга. Бармен принес в запотевшем графинчике водку, закуску, бутылку воды и стаканы. Глядя на минералку, все же спросил:

— Может, что посерьезнее?

— Все хорошо. Спасибо. Сыт, — и налил Мальку грамм тридцать. — Давай я дозировать буду. Не возражаешь?

Малек махнул рукой:

— Валяй! — и поднял рюмку. — Ну что, как положено, за встречу! — Поставил рюмку обратно. — Погоди, давай еще раз обнимемся.

— Давай за встречу.

Встали, обнялись, сели, выпили. Малек откусил бутерброд, запил водой:

— Борь, может, водочки, ну за встречу?