Мистер Кольт

— Так-так, — Валентин опять сделал пометки на салфетке. — Высокий, крепкого сложения, светловолосый, стрижка короткая, голубоглазый. Короткая, кожаная, черная куртка с капюшоном, синие джинсы, кроссовки.

Олег с грустной гримасой кивнул головой:

— Да, это он.

— А что, в ремонтной мастерской на рынке торговали боевым оружием?

— Только слухи.

Валентин посмотрел на часы:

— Минут пять у нас еще есть.

— А потом что?

— Как начальство прикажет. Излагай дальше.

— Собственно, и все. Вчера позвонил Сергей, спросил, действительно ли я направил к нему коллекционера оружия? Сопоставив последние события на рынке, я понял, что не коллекционер это на самом деле, а преступник, бандит, и не посоветовал, а настоял, чтобы Сергей сообщил в органы. Ну, вам.

— Хорошо, ума хватила сопоставить, ну и не скрыть причастность свою.

— Какую причастность? Я-то при чем здесь? Он спросил, я ответил. Или на каждого зашедшего в магазин в милицию сообщать?

— Разберемся. Каждый, не каждый, а человек боевым оружием интересовался, купить хотел. Мало этого, что ли.

— Да, мало. Может, у него разрешение было.

— Олег, какое разрешение, ну что ты мне втираешь? Хорошо, скажи мне, Букета знаешь такого? На рынке шестерила тамошний был, уже нет, замочил его твой Коллекционер.

— Какой Букет, о чем вы, я там вообще никого не знаю.

— А оружейников из павильона?

— Да что же вы на меня давите, какие оружейники?

— Придуриваться только не надо. Тех, которых положили, так же, как и Букета.

— Я-то здесь при чем?

Валентин бросил ручку на стол, выпрямился, недобро посмотрел на собеседника:

— Ты меня начинаешь утомлять. Я вопрос задал, оружейников с рынка знал?

— Нет, не знал.

— Может, раньше в магазин твой заходили, покупали что?

— Может, и заходили, я не спрашиваю у посетителей, кто они и откуда.

— А то, что оружием торговали, знал ведь?

— Да не знал я ничего. Слухи были, не знаю откуда. Кто-то говорил, может, где-то прозвучало, не помню, не знаю.

Опять зазвенел телефонный звонок. Звонил Аранский.

— И где ты пропал? — было понятно по тону, настроение у Аранского не изменилось. — Бутерброд прожевать не можешь? Олег где, выяснил?

— Так точно Виктор Сергеевич. Здесь он, рядом со мной, по дороге сюда в пробке застрял, потому и задержался. Поднимаемся к вам.

— Понял. Давай его сюда.

Олег пересказал уже изложенное им несколько минут назад, учел возможные вопросы, которые могли возникнуть у Аранского по ходу рассказа, в конце добавил, что с оружейниками с рынка никогда не встречался и не имел дел, о том, что, возможно, приторговывали боевым оружием знал не точно, понаслышке, от кого не помнил и Букета, кстати, тоже никогда не знал.

Аранский посмотрел на Кордыбаку:

— Уже успели побеседовать?

— Ну, не то чтобы нет. Так, вкратце.

Аранский некоторое время сидел молча, думал, затем снял трубку с аппарата, набрал номер.

Олег знал, в таких случаях обычно происходило следующее: через некоторое время после звонка, дверь открывалась, входил охранник, и следователь говорил ему: «Уведите арестованного».


— Я могу быть сводным? — на всякий случай осторожно спросил он.

Аранский посмотрел на Олега, в трубку сказал:

— Палыч, проводи ко мне юношу, — после чего продолжил, но уже оружейнику. — Ты считаешь, вот так вот можешь спокойненько встать и уйти домой?

— А что я сделал? В чем я виноват? Я ничего…

— Что ты сделал? Девственный ты наш. А кто спокойно обсудил с покупателем ствола нюансы сделки и отправил его на Святошинский рынок и даже в другой оружейный магазин? А кто ничего не сделал для того, чтобы не убили на том самом рынке четырех человек? Четыре трупа сразу, в течение часа. Что ты сделал? Вот сам себе и ответь. Святоша.

В дверь постучали и в комнату вошел Сергей. Аранский кивнул на стул у стола Кордыбаки:

— Ну вот и все в сборе, — он вышел из-за стола на середину комнаты, посмотрел на одного продавца, затем на другого. — Подельнички.

Молодые люди сидели молча.

— Друг друга признаете?

Оба одобрительно кивнули и почти в унисон подтвердили словом «да».

Аранский прошелся по комнате, вернулся и сел за свой стол. Достал из ящика протоколы и стал писать.

Протоколы он заполнял сам. Делал это очень грамотно, излагал все четко и ясно, причем без грамматических ошибок и помарок, не упуская ни малейшей детали из хода следствия. Линию фактов, предположений, выводов выстраивал так и в такой последовательности, что вся картина преступления и расследования легко вырисовывалась и становилась понятна даже человеку несведущему. Писал он быстро, каллиграфически правильно и, казалось, не задумываясь, но это только казалось, все кирпичики в его голове уже были давно сложены в строгом и верном порядке, оставалось их только разместить в определенном виде на обыкновенном листе бумаги. Закончив один протокол, он перешел к другому, затем, справившись и со вторым, посмотрел на торговцев оружием, затем на Кордыбаку:

— Сегодня у нас какое?

— Семнадцатое.

— Ознакомьтесь, распишитесь, — и, развернув листы, пододвинул их к краю стола.

Олег и Сергей подошли к столу наскоро просмотрели протоколы и поставили свои подписи. Откинувшись на спинку кресла и скрестив на груди руки, Аранский уже пристально оглядел парней. Они вернулись к своим стульям, сели и, опустив головы, дружно и виновато принялись взглядами сверлить линолеум на полу перед собой.

— Вы мне глазки тут обиженных не стройте, — Аранский не притворялся, был действительно зол. — А ведь торгуете запрещенным оружием и боеприпасами. Благодаря вам и таким, как вы, что в Киеве творится, да и вообще по стране. Там полицейских подстрелили, там драка перестрелкой закончилась, на обменники, на ювелирки вооруженные нападения, даже на банки идут и грабят, людей при этом убивают.

Аранский посмотрел на Валентина, но говорить о том, как сам гонялся за преступником, ограбившим банк, был ранен, причем серьезно, не стал. Вот только нога побаливала еще у него да ныла на погоду скверную.

— А коли так, то сидеть будете. Не потому, что я так хочу, а потому, что заслужили. А мое дело доказать, что такие же вы преступники, как и те, которые по городу с пистолетами бегают, — Аранский постепенно заводился, он действительно был зол, каким-то образом ему необходимо было разрядиться, и он это делал. Короткий его ежик на голове торчал в разные стороны, глаза светились, лицо краснело. — Так и зарубите у себя на носу, под колпаком вы у меня, надежно, а это значит — недолго гулять вам осталось на свободе, зону топтать пойдете, ждут уже вас там, красавчиков. Жить хорошо хотите, денег много хотите, девушек красивых любить хотите? Вот там вам все это и будет. Обещаю… а теперь валите отсюда, пока не передумал.

Аранский посидел некоторое время молча, убрал ненужные бумаги со стола и запер их в сейфе. Валентин закончил со схемой, подписал последний квадратик и поставил ручку в стаканчик:

— Думаете дойдет?

— Не знаю, Валя. Дело завести, конечно, можно, а возможно, и нужно, а с другой стороны, ну посажу я их сейчас, кем они выйдут года через три? У нас ведь исправительные учреждения только называются исправительными, а на самом деле что они делают, изолируют на некоторое время от общества опасных, неугодных этому же обществу элементов. А выйдут они на свободу уже настоящими, полностью сформировавшимися уголовниками, ворами, бандитами, а того и гляди — убийцами. На зоне свои университеты, не хуже меня знаешь. А потому, Валя, мы не только ловим, садим, караем, а еще и при случае исправлять стараемся вместо тех же исправительных учреждений. Ну не исправлять, а подсказать, подправить, подкорректировать. Они ведь сейчас на грани оказались, на краю балансируют, а мы тут как тут. Возможно, после сегодняшней беседы оставят это дело, не будут в это лезть, потому как почуяли запах, гнилостный душок зоны. Это мы с тобой рассуждениями занимаемся, а они ведь реально только что почувствовали всю серьезность своего положения. Тюрьма, суд, зона — и все, считай, на этом нормальная жизнь нормального человека закончена. А я думаю, они все-таки нормальные ребята.

Аранский подошел к столу Кордыбаки:

— И что у нас теперь получается по картинкам твоим?

— Да все тоже. Убил четыре человека, зачем, почему, нет ясности.

— Почему нет, — Аранский сел на стул. — Буду говорить, а ты можешь дорисовывать. Думаю, так. Насколько нам известно, Коллекционер поехал на Святошинский рынок за оружием. Там он встречался с Букетом, это известно точно, есть свидетель. Очевидно, договорились они и через час встретились в электрощитовой, где Коллекционер и уложил Букета вместе с напарником из купленного пистолета, предварительно отметелив их. Почему он так поступил, не могу сказать, только предположения, то ли деньги решил сэкономить, то ли свидетеля убрать, а может, и то и другое.

— Хорошо, а оружейная мастерская, их-то за что?

— Мастерская… — Аранский задумчиво достал из пачки сигарету, но нюхать не стал. — Изначально Олег направил его не к Букету, с Букетом он не был знаком, если ему верить, а в мастерскую, значит, приехав на рынок, Коллекционер сначала зашел к оружейникам.

— Те отказали.

— Возможно, Валя. И он стал искать другие варианты, там же, на рынке, и, можно сказать, повезло, каким-то образом вышел на Букета.

— Тогда зачем убил оружейников? Они ведь не были свидетелями сделки, ну интересовался кто-то, это же не повод убивать?

— А здесь вопрос, — Аранский понюхал сигарету и положил ее обратно в пачку. — Но убиты все четверо, и из одного оружия. Даже гильзы не забрал.

— Получается, пока на этом все, тупик, немногое прояснилось, — Валентин не знал, что еще дорисовать или куда поставить стрелку. — Кстати. А Петровка? Там ведь, предположительно, пятьдесят на пятьдесят, то же самое оружие фигурировало.

— А здесь, если принять за факт то, что оружие одно и то же и Коллекционера это рук дело, все как-то на свои места и становится.

— И как?

— Смотри, Валя, что я думаю по этому поводу. Изначально все началось с Петровки. Видно, немалые суммы проходили через менялу, и убийца об этом знал. Продумал план, но остановка была за оружием. Начались его поиски, которые затем закончились событиями на Святошинском рынке. Даже по хронологии получается, сначала Букет с приятелем, оружейники в киоске и только через три дня на Петровке меняла с супругой, причем все жертвы убиты выстрелом в голову, назовем это вроде как один почерк. Теперь дорисовывай свою схему.

— Да… — Валентин покачал головой. — Коллекционер этот людей убивает, прямо как дрова рубит.

— А что, так на схеме своей и отметь — Дровосек. Никакой он не коллекционер, фигня все это, повод для поиска оружия. Будем называть его для ясности — Дровосек.