Мио-блюз

— Полиция? Черт побери, с какого перепугу они заявятся на похороны Бобби?

Она пожала плечами.

— Может, чтобы посмотреть, не придет ли туда убийца?

— Но, Люси…

Я невольно рассмеялся. Хотя лучше бы закричал. Еще один вечер дома с Люси. Теперь их число — для меня — достигло головокружительных размеров.

Я снова стал серьезным:

— Так они поступают только в кино.

Ужинали мы более-менее в молчании. Более-менее, потому что Белла на своем конце стола изображала человека-оркестр. Она на удивление хорошо поела, и мы с Люси едва сдержались, чтобы не возликовать вслух в ее присутствии.

— Как насчет персонала детского сада? — спросила Люси, когда мы собирали грязную посуду. — Ты собирался их проверить.

Я признался, что руки не дошли. И рассказал про Мадлен Россандер. Люси внимательно слушала.

— Вот это правильно. На нее можно положиться, и она полезна.

Мадлен и Люси совершенно не похожи. И связано это со зрелостью. Мне всегда кажется, будто Мадлен старше нас с Люси, хоть это и не так. На самом деле мы ровесники. Но не в пример мне и Люси, в ней есть глубина и прочная основа.

Я проверил телефон, лежавший в левом кармане. Никаких пропущенных звонков от Мадлен. Как и от загадочной Сюзанны. В другом кармане лежал второй мобильник. Старый. Я пользовался им в те времена, когда моя жизнь еще не превратилась во взрослую версию “море волнуется”.

Я составил тарелки в посудомоечную машину. Люси ополоснула кастрюли. Белла поила куклу водой. И тут старый телефон зазвонил. Мы с Люси вздрогнули. Я достал его из кармана. На дисплее высветился знакомый номер.

— Привет, Мартин, как жизнь?

Голос Дидрика Стиля дышал здравым смыслом и благоразумием. И все же я встревожился, услышав его. Контакты с комиссаром Стилем могли означать только проблемы или иные скверные новости.

— Спасибо, хорошо.

— Отлично, очень рад. Слушай, можешь подъехать к нам завтра?

У меня сжалось сердце. До сих пор визиты в полицейское управление не вносили в мою жизнь ничего позитивного. И на завтра у меня совсем другие планы. Я собирался на похороны.

— В чем меня подозревают?

— В еще одном убийстве.

Тут я в самом деле вытянулся по стойке “смирно”.

— Прости?

Но Дидрик не слушал.

— Так мы увидимся завтра? В десять утра?

— Да ни хрена, — сказал я. — Какого черта? Так же нельзя. Звонить сюда и…

И что? Загнать меня в угол. Выбить из равновесия. Вызвать панику. Я силой заставил себя думать рационально. Будь у них неопровержимые улики, Дидрик никогда бы не стал звонить. Он хотел напугать, вынудить меня сказать или сделать какую-нибудь глупость. Ну уж нет, так легко он своего не добьется.

— Кто убит? — спросил я.

— Об этом поговорим завтра.

— Нет. Сейчас.

— Завтра утром, в десять, — сказал Дидрик. — Постарайся не опаздывать.

Я пытался — с бешеной скоростью — вычислить, кто мог быть на очереди. Кто еще знал слишком много? Кто еще должен был умереть?

Одно имя стучало в голове: Элиас Кром. Тот, что приходил ко мне в контору и выдавал себя за Бобби. Тот, что втянул меня в эту жуткую передрягу.

— Элиас Кром, да?

Я сказал это имя так быстро, что оно вылетело, прежде чем Дидрик успел положить трубку. Я слышал в телефоне его дыхание. Это ему с рук не сойдет. Звонить человеку, подозреваемому в убийстве.

— Завтра увидимся, — сказал он.

И отключился.






8

Вторник




Сразу после часу ночи опять раздался звонок. Как и вчера. Разница лишь в том, что на сей раз я не спал. Лежал на спине без сна, глядя в потолок. Я начал до смерти бояться кошмаров, которые меня преследовали. До смерти бояться, потому что мне было все труднее держать на расстоянии их источник. Самую грязную тайну. Настолько грязную, что даже Люси о ней не знала. Если бы мы не ездили в Техас. Тогда бы воспоминания не вырвались наружу так, как сейчас.

А сверх того, понятно, еще и проблема с воспрянувшей полицейской энергией. Все это не могло не действовать мне на нервы. Люси спала рядом. Беспокойно ворочалась. Когда на ночном столике завибрировал телефон, она мгновенно села в постели. Как солдат, уснувший в разгар боя и внезапно разбуженный.

Скажу честно, я раза два глянул на мобильник и только потом взял его в руки и ответил:

— Да?

На другом конце линии молчали. То есть ничего не говорили. Но я отчетливо слышал дыхание. И еще до того, как услышал голос, догадался, что звонит та же самая женщина, что и минувшей ночью. Сюзанна.

— Говорите, что вам надо, или я вешаю трубку.

Я сам себя не узнавал. Стал беспредельщиком. Плевать хотел на вежливость. И на терпение.

— Мне очень жаль, что я вчера не пришла.

Мне тоже. Вдобавок я почувствовал облегчение. Потому что беспокоился, не случилось ли с ней что. И если да, то не по моей ли вине.

— Что стряслось?

— Возникли препятствия.

— Это я и так понимаю, вопрос был не об этом.

— Я не рискнула. Ясно? Струсила. Побоялась встретиться с вами. Извините.

Вроде бы не плачет. Ну и хорошо. Не уважаю людей, которые плачут, когда просят прощения.

— Кого вы так боитесь?

Вообще-то я не собирался продолжать дискуссию по телефону. Хотя она звонила на полученный от меня новый номер, есть серьезный риск, что и этот номер уже спалился.

Она подумала о том же.

— А стоит ли говорить об этом по телефону? — спросила она.

Чертовски хороший вопрос. Я точно знал лишь одно: я совершенно измучен, чтобы отправиться в ночную вылазку.

В телефоне что-то скрипнуло, уронила она его, что ли?

— Мне известно только то, что я видела, — сказала она. — Больше ничего.

— Когда Мио исчез?

— Да.

Я прикидывал, как лучше всего действовать дальше. Слежки за мной почти наверняка нет. В том смысле, что никто не сидит ночами прямо напротив моего дома в машине, не ест сосиски и салат с креветками. Но если полиция прослушивает разговор, проблема та же, что и накануне. Им понадобится не слишком много времени, чтобы явиться на то место, где мы с Сюзанной назначим встречу. После недолгих размышлений я решил “спалить” еще один телефон, но от встречи отказаться.

— Я дам вам другой номер, перезвоните по нему, — сказал я.

Когда я отложил мобильник и достал другой, Люси тронула меня за плечо.

— Что происходит, Мартин?

— Думаю, ей есть что рассказать.

Люси испытующе посмотрела на меня:

— Ладно. — Она вылезла из постели. — Хочу пить. Тебе принести водички?

— Да, спасибо.

Она вышла из спальни. Невыносимо видеть, как исчезает из виду ее спина. Меня охватил нелепый и вместе с тем панический страх, что я вижу ее в последний раз. Я вдруг понял, что это веская причина нашего теперешнего сожительства. Ведь я хотя бы знаю: она жива.

Зазвонил третий телефон. Мы регулярно покупали все новые и новые. Если мне придется оставить адвокатскую практику, я наверняка получу место телефониста.