Метка магии

– Правда? – спросила Матильда, все еще держа в руках книгу.

– Конечно я помню. Мы обычно сидели на полу с ним на коленях, когда играли в карты. – Эрин посмотрела на Матильду печальными глазами: – Ты этого не помнишь?

Глаза Матильды затуманились, когда воспоминание, которое она спрятала в дальнем ящике сознания, материализовалось так же легко, как если бы она смотрела на фотографию. Она кивнула.

– Да, я помню, – сказала она и сглотнула, – а теперь, не могла бы ты положить… не хочешь ли ты положить свой шарф поверх одеяла?

Эрин выглядела как олень в свете фар, когда ее руки взлетели к клетчатому шарфу, висевшему у нее на плечах.

– Этот? Да, я имею в виду, если тебе это нужно, я думаю, что это…

Матильда глубоко вздохнула.

– Эрин, я действительно плоха в этом, но это мой способ попросить тебя помочь мне. Ты мне поможешь?

Эрин прикусила губу, затем сняла шарф и подошла к столу. Она сглотнула, ее глаза расширились от искренности.

– Конечно, я помогу тебе.

Матильда почувствовала, как некоторые мышцы ее тела расслабились, когда Эрин осторожно расстелила шарф на столе поверх одеяла. Она возилась с углами, и как только она осталась довольна, что все лежит ровно, она отошла и посмотрела, как Матильда положила книгу Айви поверх священного пространства, которое они создали вместе. Матильда села в кресло и кивнула Эрин, чтобы та сделала то же самое.

– Итак, предполагаю, что ты передумала отдавать этому психопату свой гримуар? – спросила Эрин, отодвигая стул рядом с Матильдой, чтобы они сели рядом. Матильда кивнула и повернула книгу так, чтобы они оба могли ее видеть. – Хорошо! Катрина рассказала мне, что случится с тобой и твоей семьей, если ты это сделаешь. Но мы здесь из-за него, не так ли? Он сделал что-нибудь еще?

Матильда открыла книгу, ее душа закружилась от удивления, когда она посмотрела на черные завитые буквы, которые вытекли из пальцев ее предка, ведьмы, столь известной, что весь фестиваль праздновал ее ужасную судьбу.

– Я должна остановить его, Эрин. Мне придется. Я думала, что могу бросить все это, свою магию, когда он просто шел за мной, и я больше не могла терпеть, но теперь? Он зашел слишком далеко, и я должна остановить его, прежде чем он причинит боль кому-либо из моих близких.

Образ Нанны Мэй, держащей Джинни в руках, был настолько ясен в ее сознании, что Матильда знала, что будет носить его с собой до конца своей жизни. Она моргнула, глядя на Эрин, не боясь, что по ее щеке скатится слеза.

В глазах Эрин тоже блеснули слезы, и она энергично кивнула.

– Хорошо, – сказала она, заправляя волосы за ухо, затем придвинула свой стул ближе к столу. Она посмотрела на открытую книгу, затем на Матильду, ее рот серьезно сжался в линию, – что нам нужно сделать?

– Я не знаю, – призналась Матильда, испытывая облегчение от того, что Эрин согласилась помочь ей, но беспокоясь, что не знает, с чего начать.

– О, – задумалась Эрин, затем, почувствовав разочарование Матильды, ободряюще кивнула, – но мы можем что-нибудь найти, верно?

– Мы должны, – сказала Матильда. Она посмотрела на книгу Айви, затем повернулась к рядам книг, которые, вероятно, содержали тысячи заклинаний и секретов, написанных сотни лет назад, может, даже до времен Айви. – Моя магия так слаба, и я не знаю, как остановить Оливера, но я думаю, что мы можем найти помощь в этой комнате, в этих книгах. Ведьмы заботятся о своих, и я просто чувствую, что они хотят поделиться со мной, особенно Айви. Я почувствовала это в тот момент, когда взяла ее книгу в руки; она как будто пыталась мне что-то сказать.

– Ну, конечно, – пробормотала Эрин, наклоняясь и читая слова Айви, все еще слишком боясь прикоснуться к книге сама, – я имею в виду, Айви должна быть какой-то фигурой типа Мерлина в сообществе ведьм, верно? Держу пари, она сможет нам помочь.

Матильда посмотрела на лицо Эрин, ее веснушки и зеленые глаза были так знакомы ей, что сидеть за столом вместе казалось самой естественной вещью в мире, только она не могла вспомнить, когда они в последний раз делали это. Эрин оторвала взгляд от книги и, нахмурившись, посмотрела на Матильду.

– Что случилось? – спросила она.

– Я просто… – начала Матильда, – я не заслуживаю твоей помощи, не говоря уже о том, чтобы втянуть тебя во все это, не после того, как обошлась с тобой. Я просто хотела поблагодарить тебя.

– Все в порядке, Матильда, – сказала Эрин, мягко улыбаясь и позволяя своим глазам блуждать по лицу своей старой подруги. – Могу я… Могу я спросить… что я такого сделала?

Матильда не думала, что ее сердце может разбиться еще сильнее, но она почувствовала легкий звон, когда давно скрытая часть его разбилась от боли. Она не удивилась, что Эрин задала этот вопрос, но это не рассеяло стыда, который испытывала Матильда, сидя в комнате, заполненной книгами, написанными женщинами, которые так близко к сердцу хранили честность и преданность. Она глубоко вздохнула, затем повернулась на стуле лицом к Эрин, и Эрин сделала то же самое.

– Итак, я не использую это в качестве оправдания, хотя, наверное, так и есть, потому что иначе я бы этого не сказала, но это было буквально через неделю после того, как ушел мой отец. Я была в растерянности, я думаю, в шоке от того, что он вдруг просто ушел и оставил нас, оставил меня, но я выполняла все, что от меня требовалось, вставала, ходила в школу, возвращалась домой, творила свои заклинания.

– Я помню, – произнесла Эрин, этот момент она действительно хорошо помнила, – очевидно, не заклинания, но я помню, когда это произошло.

– В тот день, когда он ушел, я поднялась в свою спальню и нашла на кровати конверт с моим именем. Я разорвала конверт, уверенная, что он написал мне письмо о том, куда собирается и когда вернется, чтобы забрать меня… Но это было не так.

– Что это было? – спросила Эрин мягким голосом.

– Это был лист бумаги, сложенный даже не аккуратно. Я открыла его и не узнала почерк поперек страницы, это был не его почерк.

– Чей он был?

Матильда посмотрела на лежащую перед ними книгу.

– Ну, теперь я думаю, что это было написано Айви.

– Что ты имеешь в виду?

– Я не знаю, что тебе рассказала Катрина, но семейный гримуар передается из поколения в поколение, чтобы наш дар мог развиваться и наши знания передавались друг другу. Каждая дочь получает гримуар, когда ей исполняется семнадцать, так что я никогда даже не видела нашего.

Эрин кивнула:


– Я читала о гримуарах и о том, что они значат для таких ведьм, как ты, что никто другой не должен прикасаться к ним. – Она оглядела комнату. – Это все гримуары?

– Некоторые из них, я думаю, – сказала Матильда. – Мы храним свои собственные дневники или книги заклинаний, но семейный гримуар – это то, где хранится наша сила.

– Вот почему Оливер хочет этого.

– Точно. Катрина права насчет того, что никто не прикасается к семейному гримуару. Только ведьмы по крови должны обращаться с ним, потому что если самоучка или неуч, прикасается к ним – это неуважительно. Что сделал мой отец, я должна была знать тогда… Он нашел гримуар моей семьи, сфотографировал одно из заклинаний и оставил его для меня.

– Зачем ему это делать?

– В то время я думала, это из-за его уверенности, что я этого заслуживаю, но теперь считаю, это из-за того, что он знал, как сильно это разозлит мою маму и Нанну Мэй.

– Это очень нехорошо со стороны твоего отца, Матильда, – сказала Эрин. – Итак, что это было за заклинание?

Матильда глубоко вздохнула:

– Ты, вероятно, знаешь от Катрины, что, когда ведьма использует магию, чтобы причинить боль кому-то другому, на теле появляется шрам от имени этого человека?

Эрин кивнула:

– У Катрины маленький шрам, бегущий по спине.

– Заклинание, которое мой отец оставил для меня, было способом скрыть эти шрамы, то есть тот, у кого есть заклинание, в основном может…

– Делать все, что они хотят, с кем-либо с абсолютно нулевыми последствиями, и чем больше плохого они делают, тем больше они становятся бесчувственными, бессердечными? – Эрин бросила на Матильду внимательный взгляд. – Я так понимаю, ты использовала заклинание?

Матильда кивнула, чувствуя себя слишком открытой для Эрин, но зная, что должна поделиться этим с ней.

– Постоянно.

– Хорошо… – проговорила Эрин, немного выпрямляясь в кресле.

– Я знала, что это за заклинание, потому что слышала, как моя мама раньше говорила об этом с моим отцом, и его название находилось вверху страницы. Заклинание Плаща Ведьмы. Моя голова была действительно в беспорядке, и я, не задумываясь, использовала это заклинание, потому что мне это было нужно. Ты знаешь Эрика Уолша, каким он был придурком?

– Все еще придурок, – сказала Эрин, скривив губы, как будто почуяла какую-то гадость.

– В то время он каждое утро забирал у меня деньги на обед, и…

– Ты мне этого не говорила!

– Извини, я думаю, у меня было много всяких проблем, – произнесла Матильда, пламенная преданность Эрин согревала ее, – в любом случае он был идеальным испытанием для заклинания, поэтому я хотела, чтобы ему было действительно больно.

– Его футбольные навыки? – Эрин закатила глаза. – Парень думает, что он Дэвид Бекхэм.

– Как только я сотворила заклинание, чтобы причинить ему боль, и получила шрам, тогда я смогла увидеть, действительно ли заклинание, которое оставил мне мой отец, сработало.

– Значит, до этого ты никогда не творила заклинаний, которые могли бы причинить кому-нибудь боль?

– Нет, – ответила Матильда, покачав головой, – я всегда была слишком напуганна. Так или иначе, на физкультуре на следующий день мальчики играли в футбол на поле, а девочки – в хоккей. Я все это спланировала прошлой ночью, и у меня была маленькая ветка рябины, которую я стащила и оставила на обочине со своей бутылкой воды.

Матильда помолчала. Она чувствовала, как энергия между ней и Эрин меняется, раздвигая их. Она уставилась на царапины на столе и продолжила:

– Я наблюдала, как Эрик забил свой третий или четвертый гол и побежал обратно по полю, его рука была протянута всем его друзьям, как будто он был профессиональным спортсменом, и мне было достаточно его глупого, самодовольного лица. Я уронила свою хоккейную клюшку, побежала в сторону, где стояла моя бутылка, и присела на корточки перед Эриком. – Матильда сморгнула слезы, которые хлынули из-за того, что она сделала. – Я прошептала заклинание и сломала ветку пополам.

Она подняла глаза, и Эрин смотрела на нее в ответ, ее глаза были широко раскрыты и полны слез.

– Я услышал крик в тот момент, когда ветка разлетелась на две части, но он раздался позади меня, а Эрик все еще бегал вокруг. Я обернулась, и все побежали к кому-то, кто рухнул на землю, – Матильда покачала головой, ее голос был полон стыда, – мне так жаль, Эрин.

– Ты сделала это со мной? – прошептала Эрин. – Ты сломала мне ногу? Я имею в виду, она была не просто сломана, она оказалась разломана пополам…

– Я знаю, и в тот момент, когда я увидела тебя на земле, я поняла, что что-то пошло не так, а позже осознала, что это случилось из-за ветки рябины. Рябина олицетворяет дружбу и… и на мне была твоя толстовка с капюшоном, когда я готовила заклинание, так что все было направлено не туда, и Эрин звучит как Эрик, и моя голова шла кругом… это просто все…

– Ты даже не пришла посмотреть, все ли со мной в порядке, – сказала Эрин.

Матильда покачала головой:

– Знаю. Я встала, чтобы подбежать, когда увидела, что произошло, но потом шрам начал впиваться в мою кожу. Повсюду была кровь, и мне было так стыдно, и я… Я просто убежала.

Слова Матильды потонули, как зыбучий песок, в повисшей между ними тишине. Эрин посмотрела на стол и внезапно почувствовала себя гораздо дальше от Матильды, чем когда-либо прежде. Матильда взглянула на свои руки, позволяя им дрожать из-за того ужасного поступка, который она сделала со своей подругой, прежде чем бросила ее.

– Я целый год не могла играть в хоккей, Матильда. Я пропустила окружной турнир, и это было из-за тебя? – Эрин покачала головой. – Я была в больнице несколько недель… Ты так и не пришла навестить меня, и я была так смущена, и вот почему? Потому что ты была тем, кто сделал это со мной?

– Мне так жаль, Эрин. Я просто не могла быть рядом с тобой после того, что я сделала, и я не могла сказать тебе, что это я была. Я была так сбита с толку и так обижена… Прости. Пожалуйста, я пойму, если ты не захочешь мне помогать после этого. Я не заслуживаю твоей помощи.

Матильда прикусила губу и зажмурила глаза, сдерживая рыдания, которые подступали к ее горлу, но она не заслуживала того, чтобы ей было больно, и она подавила их. За годы, прошедшие с тех пор, как она вычеркнула Эрин из своей жизни, девушка ходила по коридорам в одиночестве или очаровывала кого-то, делая своим другом, но никогда не было никакой замены настоящему другу, такому, как Эрин. Матильда напряглась, ожидая, что стул заскрипит по половицам, когда Эрин покинет монстра, с которым она сидела за столом, но вместо этого она почувствовала мягкую руку Эрин поверх своей.