Мертвая земля

Я бросил на Тоби обеспокоенный взгляд. Судя по его голосу, он был готов привести все свои угрозы в исполнение.

– Какого еще слесаря? Пьяницу Снокстоуба, который прошлой ночью свалился с моста у Епископских ворот? – В голосе Барнабаса звучало неподдельное недоумение.

– Не стройте из себя дураков! – рявкнул Тоби. – Если ответите толком на наши вопросы, мы отпустим вас восвояси.

– А почему мы должны тебе верить? – усмехнулся Джеральд.

– Потому что у вас нет выбора, – жизнерадостно сообщил Барак. – Или откровенный разговор, или смерть.

– Неужели ты тоже владеешь мечом, слизняк однорукий? – не унимался Джеральд.

Вместо ответа Барак, не выпуская Джеральда, схватил меч левой рукой и приставил острие к боку своей жертвы.

– Я владею мечом не хуже, чем ножом, парень, – сообщил он.

Джеральд, горла которого теперь касалось лезвие ножа, а ребер – острие меча, растерянно заморгал и внезапно превратился в испуганного мальчишку. Однако через несколько мгновений он обрел прежний кураж и бешено сверкнул голубыми глазами.

– Ничего, мы с вами еще разделаемся. Со всеми! – вполголоса процедил он. – Можешь попрощаться со своей паскудной жизнью, Локвуд. В один прекрасный день тебя найдут в глухом закоулке с кинжалом в брюхе. Да и вы трое, даже не мечтайте убраться из Норфолка целыми и невредимыми.

– Ох как ты нас напугал, щенок бесхвостый! – усмехнулся Барак. – Давай говори, будешь отвечать на вопросы? Или перерезать тебе глотку прямо сейчас?

Он плотнее прижал острие к шее Джеральда, так что на коже юноши выступило несколько капель крови.

Джеральд вопросительно взглянул на брата. Барнабас сжал губы и метнул яростный взгляд в Тоби; тот с ледяной улыбкой пощекотал ему ребра мечом. Я прекрасно понимал, что Барак всего лишь пытается взять юнцов на испуг, а вот насчет намерений Тоби отнюдь не был уверен.

– Что за чертовы вопросы вы хотите нам задать? – бросил наконец Джеральд.

– О, вижу, ты не такой непроходимый тупица, каким кажешься на первый взгляд, – одобрительно кивнул Барак и слегка отодвинул лезвие.

Тоби с явной неохотой последовал его примеру.

Во дворе стало совсем темно, и я принес лампу, стоявшую за бочкой с водой. В тусклом свете я как следует разглядел квадратные, словно вырубленные топором лица близнецов; две пары совершенно одинаковых голубых глаз смотрели на меня не мигая, и взгляды их были полны ненависти. Стоило Барнабасу слегка пошевелить головой, и в неровном свете лампы казалось, что шрам у него на щеке извивается как змея. Я обвел глазами темные окна домов и сказал:

– Не дай бог, кто-нибудь из жильцов услышит нас и выйдет посмотреть, что здесь творится. Нам это совершенно ни к чему.

– Этого можно не опасаться, – заверил меня Тоби. – Если здешние жители увидят, что некий джентльмен затеял в их дворе драку, будьте уверены, у них хватит благоразумия не вмешиваться.

– Тем лучше, – кивнул я и вперил взгляд в близнецов. – Итак, молодые люди, я хочу задать вам несколько вопросов относительно дела вашего отца.

– Мы об этом уже догадались, – буркнул Джеральд. – Не трать времени даром, горбун.

– Прежде всего поговорим о вашем алиби на тот вечер, когда была убита ваша мать.

Джеральд сдвинул брови и сжал кулаки.

– Ты что, намекаешь, что это мы убили свою мать, горбатая шельма? – взревел он.

– Я просто хочу узнать все подробности. Насколько нам известно, вы заявили, что были на петушиных боях и тому имеется множество свидетелей.

Джеральд зашелся хриплым издевательским смехом:

– Под нас тебе не подкопаться, крот горбатый! Да, мы были на петушиных боях в компании доброй дюжины друзей. А после завалились в таверну «Белый лев» и просидели там всю ночь. Хочешь узнать имена свидетелей? Джон Аткинсон, который служит у сэра Ричарда Саутвелла. Уильям Бейли и Майкл Хар служат тому же хозяину. Эдвард Уайт, сын сэра Джорджа Уайта. Мы все напились в стельку и пошли домой к Джону отсыпаться. В таверне мы задали трепку какому-то невеже, который пытался получить пиво прежде нас. Я двинул его по башке цепью, так что тот свалился с копыт. Наверняка хозяин таверны это запомнил, да, Барни?

– Это уж точно, – ухмыльнулся Барнабас; к молодчикам возвращалось их прежнее нахальство.

– В Бриквелле я видел несчастного парня, которого вы ударили по голове дубинкой, – сообщил я. – Теперь он впал в детство и ничего не соображает.

– Болван получил по заслугам, – невозмутимо ответил Джеральд. – Теперь до старости будет нести чушь да распускать слюни. Нечего было соваться на нашу землю, верно, Барни?

– Верно. Да и кто он такой, в конце концов? Крепостной, и ничего больше. Мало чем отличается от вола или осла.

– Тем не менее за нанесение подобного увечья вас обоих можно вздернуть на виселицу.

– Сказки для глупых детей, – презрительно пожал плечами Джеральд. – Вайтерингтон не станет поднимать шума, потому что понимает: на суде придется признать, что он незаконно вторгся в чужие владения. Так что можете не стараться, канальи, этого придурка вам на нас не повесить. – Он прищурил свои полыхающие злобой глаза. – Кстати, а на кого вы работаете? Кто вас послал?

– Локвуд работает на Копулдейка, Джерри, – сообщил Барнабас. – А Копулдейк – приспешник леди Елизаветы, этой маленькой потаскухи, что водила шашни с Томасом Сеймуром. Ясное дело, она хочет спасти нашего папашу от виселицы, потому что он приходится ей родственником. Ее мать, тоже шлюха, была из рода Болейн.

– Молодые люди, вы, кажется, забыли, что в случае, если ваш отец будет осужден на смерть, все его земельные владения отойдут королю, – напомнил я.

– Ничего, мы их живо вернем, – самоуверенно заявил Джеральд. – Наймем адвокатов, и они подадут просьбу протектору. Конечно, этот здоровенный сарай, который папаша купил в Лондоне, придется продать за долги. Но нам достанется Бриквелл. Прогоним всех арендаторов прочь, разведем овец, будем стричь шерсть и жить припеваючи.

– Вы не сможете ничего продавать и покупать, – предостерег я. – После смерти отца вы поступите под опеку двора и будете находиться в полной власти леди Марии и сэра Ричарда Саутвелла.

– Дед все уладит. Он выкупит право опеки над нами, – заявил Барнабас, однако в голосе его я впервые различил нотки сомнения.


От слуха Джеральда они, по всей видимости, тоже не ускользнули, ибо он метнул в брата предостерегающий взгляд. Судя по всему, в этой паре вожаком являлся Джерри.

– Насколько я понял, перспектива того, что вашего отца вздернут на виселицу, вас ничуть не печалит? – с легким недоумением спросил Николас.

– А чего нам о нем печалиться? – пожал плечами Джеральд. – Наш папаша слюнтяй и размазня, да к тому же развратник. Из-за того что он завел шашни с этой тварью Изабеллой, матери пришлось уйти из дому. Пусть теперь подонок болтается на виселице. – Он возвысил голос, задрожавший от злобы; в это мгновение мне показалось, что юнец близок к безумию.

– Еще один вопрос, и мы отпустим вас с миром, – пообещал я.

– Разумеется, только в том случае, если вы будете хорошими мальчиками, – издевательски добавил Барак.

Джеральд сжал кулаки; я уж думал, он сейчас набросится на Барака, но тот снова прижал острие ножа к шее юнца, не давая ему шевельнуться.

– Мне бы хотелось узнать, с какой целью вы украли у Саймона Скамблера ключ от конюшни, – негромко произнес я. – Это произошло за несколько дней до того, как ваша мать была убита.

Во взглядах, которыми обменялись близнецы, мелькнула откровенная растерянность.

– Клянусь толстой задницей Марии Магдалины, откуда они это выкопали? – вопросил Барнабас.

– Видно, это чертов недоумок Грязнуля распустил язык, – ответил Джеральд. – И теперь они думают, что мы столкнули старину Снокстоуба в реку.

Братья дружно расхохотались. Беспокойство, которое они испытали, поняв, что нам известно о пропаже ключа, длилось недолго.

Тоби пошевелил мечом, наставив его точно на живот Барнабаса.

– Вы подстерегли Скамблера на дороге и набросились на него. Ключ от конюшни, в которой стоит Полдень, исчез. На следующий день Скамблер вернулся к месту драки и обнаружил его на обочине дороги. Однако он точно помнит, что накануне искал на этом самом месте, но никакого ключа там не было.

– Мне осточертело слушать всю эту чушь, – заявил Джеральд.

Барнабас молча улыбнулся. Да, Джеральд, несомненно, был вожаком, но второй брат отличался бо́льшим самообладанием.

– Ты хочешь узнать, что произошло, горбун? – процедил он. – Так и быть, я тебе расскажу. Мы решили, что Грязнуля заслуживает хорошей трепки. Он слишком задирал нос, позволял себе петь во время работы – не представляю, как лошади выдерживали это жуткое вытье, – и вообще вел себя нагло. Вечером мы подстерегли его на Ваймондхемской дороге и немного поучили хорошим манерам. Ну и забрали этот чертов ключ. Думали устроить славную забаву, выпустив во двор эту бешеную лошадь. То-то было бы визгу и суматохи! – Барнабас мечтательно улыбнулся; улыбка казалась еще одним шрамом, уродующим его лицо. – Потом, ясное дело, отец прогнал бы Грязнулю взашей, и мы избавились бы от необходимости каждый день любоваться его тупой мордой.

– Однако вы не выполнили своего намерения.

– Нет. В тот вечер мы отправились в Норидж, на петушиные бои. Заночевали в доме у деда. Мы рассказали ему, какую отличную шутку задумали, хотели его повеселить. Но дед принялся нас отговаривать. Сказал, Скамблер нажалуется нашему отцу, что мы отняли у него ключ силой, и в качестве доказательства предъявит свои синяки. А дед не хотел, чтобы папашка выгонял нас из дома. Он все время говорил, что мы должны приглядывать за Бриквеллом.

– Так вот, дед посоветовал нам положить ключ на дорогу, – добавил Джеральд. – Конечно, жаль было отказываться от такой веселой потехи, тем более что мы растрезвонили о ней всем нашим друзьям. В тот вечер во дворе, где проходили петушиные бои, яблоку было негде упасть. Дрались самые лучшие петухи.

Про себя я отметил, что сейчас оба юнца говорят совсем другим тоном. Они спокойно рассказывали о случившемся, не чувствуя ни малейшей необходимости занимать оборонительную позицию.

– Ключ все время находился у вас? – уточнил я.

– Да, – кивнул Джеральд. – Он лежал в моем кошельке. А с кошельком я не расставался.

– Нет, один раз все-таки расстался, – поправил его Барнабас. – Помнишь, в таверне было жарко, как в аду? Ты снял дублет и бросил его на лавку. Кошелек лежал в кармане, а ключ – в кошельке.

Джеральд метнул в брата исполненный ярости взгляд:

– Заткни свою глупую пасть, Барни! Никто не мог взять ключ в это время!

– И долго дублет пролежал на скамье? – уточнил Николас.

– Да полчаса, не больше, – буркнул Джеральд. – И ключ все это время был в кармане. Никто не мог его взять, – упрямо повторил он.

– А кто в тот вечер был в таверне? – спросил я.

– Да пропасть народу. Наши друзья, о которых мы говорили. Еще Чаури, отцовский управляющий. Он сидел за столом в одиночестве, как в воду опущенный, и накачивался пивом. Он частенько заходит в эту таверну. Но какого черта вы спрашиваете? Ключ все время был у меня в кармане.

Мы с Бараком переглянулись поверх головы Джеральда. Одними губами он произнес слово «воск». Я понимающе кивнул. Барак неплохо разбирался в ключах. Юнцы повсюду растрезвонили о проделке, которую задумали; многим было известно, что у них есть ключ от конюшни. И кто-нибудь, воспользовавшись, скажем, свечой, вполне мог снять с ключа восковой слепок и отнести его слесарю.

– Хорошо, полагаю, на этом мы закончим нашу милую беседу, – кивнул я. – И не вздумайте нам угрожать. Не позднее чем завтрашним утром полный отчет о нашей встрече будет направлен леди Елизавете и ее управляющему. Если с кем-нибудь из нас случится неприятность, власти будут знать, где искать виноватых.

Барнабас и Джеральд переглянулись.

– Зря вы потратили на нас время, господа крючкотворы, – со смехом произнес Барнабас. – Хотя, надо признать, это вы хитро придумали – подстеречь нас здесь.

– Да, это было ловко! – согласился Джеральд.

– А теперь проваливайте отсюда! – скомандовал Тоби, опустив меч.

Барак и Николас тоже отступили. Близнецы взглянули на свои мечи, лежавшие на земле.

– Эй, мастер Горбун, вы ведь разрешите нам взять наше оружие? Неужели вы допустите, чтобы двое несчастных молодых людей, которые в скором времени останутся круглыми сиротами, разгуливали по ночному Нориджу безоружными? Вы же знаете, в городе полно грабителей и прочего отребья!