Мертвая голова

– Я убедился в этом еще тогда, когда впервые увидел собственную смерть и то, как жестоко мой отец обращался с мамой. – Тайло опустил голову.

– Прости, что напомнил, – сказал Флинн и достал из кармана темно-фиолетовую карточку. – У меня осталось мало времени, Тай, всего лишь тридцать три минуты. Мне нужно возвращаться в мир мертвых.

– Я провожу тебя, – ответил Тайло. – А по пути зайдем в кафе-мороженое, я хочу пломбир с клубничным сиропом.

– У меня не осталось денег, – напомнил ему Флинн.

– За это не беспокойся. – Тайло достал целую пачку купюр.

– Откуда они у тебя?

– Помнишь ту полную даму, которая сидела рядом со мной? – спросил Тайло, и Флинн кивнул. – Я помог ей выйти из храма, когда начался переполох, вот она меня и отблагодарила за это. Я подумал, что Коди пригодятся эти деньги. Мы из них возьмем только на мороженое. – Тайло спрятал деньги обратно в карман и похлопал по нему. – Хочется закончить этот день чем-то приятным.

Флинн сейчас больше всего на свете хотел только одного: вернуться в свою комнату, упасть на кровать и забыться сном, но он не сказал об этом Тайло, подумав, что иногда нужно заставлять себя улыбаться ради других, даже если у самого на душе скребут кошки.

– Да, конечно, Тай. Давай зайдем в какое-нибудь кафе и закажем самую большую порцию мороженого с клубничным сиропом, – слабо улыбнулся Флинн.



Вернувшись в свою комнату, Флинн захлопнул синюю дверь, бросил куртку на спинку кресла и, нервно расхаживая из угла в угол, спросил:

– Ну? И долго вы будете прятаться от меня?

Мертвая голова, изображенная на его куртке, ожила. Она, неспешно махая крыльями, поднялась в воздух, замерла и окрасилась в черный цвет, став лишь силуэтом бабочки, который вскоре потек вниз, будто его размыл дождь. Через мгновение в кресле, закинув ногу на ногу, сидел его Танат.

– С чего ты решил, что я прячусь от тебя?

– Раньше вы сразу меняли свой облик на привычный, стоило мне перешагнуть границу мира живых и мертвых, – ответил Флинн. – А сегодня все по-другому!

– Всегда наступает тот день, когда что-то происходит впервые, – невозмутимо произнес Танат, глядя в одну точку. – Сегодня, например, ты впервые злишься на свою Смерть. Неужели опять будешь обвинять меня в том, что я отнял твою жизнь? Ты же сам знаешь, что это не так, мы ведь это обсуждали в нашу первую встречу. Я твоя Смерть, а не твой убийца.

– Я зол, потому что вы скрыли от меня тот факт, что в мире живых прошло больше года с того момента, как вы забрали меня оттуда! – Флинн кинул на Таната яростный взгляд. – Почему вы молчали? И в какой момент, скажите мне на милость, время потекло иначе? Я ведь совсем недавно отмечал с Тайло свое несостоявшееся семнадцатилетие, а умер я незадолго до него! Следовательно, в мире живых должно было пройти всего несколько недель, но никак не больше года!

– Это произошло в резиденции Смерти, – ответил Танат, поправив левую перчатку. – Ты целый год шел по коридору, который ведет к кабинету Властелина Смерти. Если бы тебе тогда не помогла Вамматар, то ты бы блуждал по нему еще лет десять – не меньше.

– Откуда вам известно про Вамматар? – Флинн замер посреди комнаты.

– Я же твоя Смерть, мне многое известно.

– И при этом вы, как оказалось, многое скрываете от меня, – упрекнул его Флинн. – Я думал, что вы на моей стороне.

– Я ни на чьей стороне. И я говорю только о том, что имеет значение, – равнодушно сказал Танат.

– А то, что в мире живых пролетел целый год (а я – ни сном ни духом!), значения не имеет? Так получается? – с вызовом спросил Флинн.

– Проблема ведь не в том, что прошел год, а в том, что ты все еще цепляешься за прошлую жизнь. Это глупость с твоей стороны, как и все обвинения в мой адрес. Злоба сейчас кипит в твоей груди не из-за меня, а из-за осознания того, что твоя прошлая жизнь закончилась. Только сегодня, увидев свою мать с новым мужем, поняв, что у нее будет еще один ребенок, ты наконец-то окончательно осознал, что для тебя нет пути назад. Мир живых позволяет тебе бывать в нем лишь несколько часов, да и то с условием, что никто из близких не сможет узнать тебя, а незнакомцы сразу же забудут о тебе, как только ваши пути разойдутся. Тебе могло показаться, что мир живых принял тебя обратно, но это не так – ты мертв для него. Ты понял это – и поэтому злишься.

Флинн неподвижно стоял посреди комнаты, сраженный словами Таната. Все, что он говорил, было правдой. Суровой правдой.

– Простите, я наговорил вам лишнего, – сказал Флинн, подойдя к камину.

Тонкий аромат вскружил ему голову. Он посмотрел на вазу, в которой стояли белые лилии, и вспомнил о маме.

– Мог и не извиняться: я не обиделся, – отозвался Танат.

– А, ну да, Смерть ведь не умеет испытывать чувства, – усмехнулся Флинн, положив руки на каминную полку.

– Верно. Пойми же, Флинн, проблема в том, что ты решил, будто я могу стать твоим другом. Но это невозможно.

– Почему? Разве Смерть не может подружиться с человеком?

– Искренне – нет, – отрезал Танат. – Чтобы стать кому-то другом, нужно уметь испытывать привязанность, симпатию, а я не способен на это. Творец создал меня другим, не похожим на людей.

– Он сделал так, чтобы ничего не мешало вам выполнять вашу нелегкую работу?

– Да. Если Смерть начнет жалеть того, чью душу собирается забрать в мир мертвых, то порядку настанет конец, а без него Вселенная не сможет существовать. Порядок – это основа всего.

– Ясно, – в задумчивости проговорил Флинн, разглядывая комету с белым хвостом, которая парила в камине. – Как хочется принять ванну, чтобы смыть с себя запах Безумия. – Только он это произнес, как в стене – слева от кровати – появилась дверь. – Что это?

– Как и заказывал: ванная комната, – ответил Танат.

– Это вы ее создали?


– Нет. Я не умею ничего создавать – только забирать.

– Печальная у вас участь, – с легкой грустью сказал Флинн, подойдя к двери ванной. – Но, к вашему счастью, вы не способны это осознать…



Флинна всю ночь мучили кошмары. Они скалили острые зубы, утробно рычали и не подпускали к нему спокойные, красочные сны. Он видел, как отец Юстас молился у алтаря, стоя на коленях, а перед ним хохотал Безумный, возомнивший себя божеством. Мерзким и жестоким божеством.

– Я – будущее этого мира, – прокричал он. – Я очищу Инферсити от безвольного мусора!

По бокам от него вспыхнуло пламя, похожее на огненные крылья, и послышался хор, который нараспев повторял его слова:

– Буду-у‐ущее ми-и‐ира-а‐а, буду-у‐ущее ми-и‐ира-а‐а! Очи-и‐ищу-у‐у Инферси-и‐ити! Буду-у‐ущее ми-и‐ира-а‐а!.. Доброе-е‐е утро-о‐о!

Флинн со вскриком проснулся и резко сел в кровати. Он часто дышал, судорожно сжимая пальцами край одеяла.

– Доброе-е‐е утро-о‐о! – пропел Божественный Енот.

Флинн встал с кровати, на нетвердых ногах подошел к портьерам и раздвинул их. Божественный Енот все так же сидел на фоне цветущего поля и живописных гор. На его улыбающейся морде сверкали черные глаза-бусины, полные счастья и умиротворения.

– Доброе утро, Флинн Морфо! – радостно произнес он и, поднеся к своему носу розовый лотос, вдохнул его аромат.

– Впервые я благодарен тебе за то, что разбудил меня, – сказал Флинн, вздохнув. – Спроси у Одноглазой Гейши, у себя ли Хольда. Мне нужно с ней поговорить насчет Безумного.

– Одно мгновение! – ответил Божественный Енот и ненадолго прикрыл глаза-бусины. – Говорит, что у себя!

– Спасибо, – поблагодарил Флинн и на этот раз не стал задергивать портьеры обратно.

Он быстро оделся и, уже стоя в дверях, обернулся и добавил:

– И тебе доброе утро.



– Хольда, это Флинн, открой, пожалуйста. Разговор есть, – сказал он, постучав в красную дверь.

Через пару минут тишины Флинн постучал настойчивее.

– Эй, Хольда, Одноглазая Гейша сообщила, что ты в своей комнате. Неужели ты злишься на меня за то, что я упустил Безумного?

Никакого ответа не последовало. Он уже было решил уйти, как внезапно щелкнул замок, и дверь отворилась. Посмотрев в образовавшуюся щелку, Флинн никого не увидел.

– Хольда?

Он толкнул дверь и, войдя в комнату, осмотрелся. Хольды здесь не оказалось.

– Ладно, потом зайду, – пробормотал Флинн, собираясь покинуть комнату.

– Не уходи, – послышался голос Одноглазой Гейши. – Это я тебе открыла. Хольда вышла на несколько минут, можешь подождать ее здесь.

– А она не будет против? – уточнил Флинн.

– Не будет, – уверенно ответила Одноглазая Гейша и повыше подняла катану. – Она тут не одна живет, я тоже имею право принимать гостей.

– А я думал, что ты просто рисунок на стене, – признался Флинн.

– А я думала, что ты просто мешок мяса и костей, – парировала Одноглазая Гейша, сощурив ярко накрашенный глаз.

– Скорее мешок звездной пыли, – усмехнулся Флинн, и нарисованная девушка громко засмеялась.

– А ты мне нравишься, – сказала она, уняв смех.

– Взаимно, – ответил Флинн, медленно скользя по комнате взглядом.

«Ну и бардак же развела тут Хольда, – подумал он. – Но готов поспорить, что она его не замечает: наверняка все ее мысли заняты лишь Безумным. Впрочем, как и мои…»

Он подошел к столу, где на целой горе исписанных листков бумаги лежала карта Инферсити. В сердце города находился ипокрианский храм (самый большой и старый, построенный лет триста назад), от него кольцами расходились районы – всего девять. Красными точками, наверное, Хольда помечала места, где появлялся Безумный. Флинн увидел и храм в четвертом районе, где сгорел отец Юстас, и детский приют в шестом, где свою печальную смерть встретила Виргиния Лэмб. А еще он заметил, что реже всего Безумный нападал в первом районе – рае для богачей, которые буквально спали на деньгах, и в последнем – пристанище для тех, кто опустился на самое дно. Видимо, среди тех и других порядочные люди встречались не слишком уж часто, а ведь именно на таких и охотился Безумный.

Мысли Флинна прервал странный звук, доносившийся из шкафа, на дверцах которого были нарисованы асфодели. После недолгой тишины звук повторился вновь. Казалось, что внутри шкафа сидело какое-то животное, пытавшееся выбраться наружу: Флинн отчетливо слышал, как кто-то скребет по дереву.

– Кто там сидит? – спросил он у Одноглазой Гейши. – Неужели тут полтергейст завелся?

Флинн ни разу не видел полтергейстов, но знал, что они иногда заводятся в мире мертвых и способны вытворять всякое. Может, бардак в комнате – их рук дело? Если, конечно, у них есть руки. Версию, что это может быть душа животного, он отбросил сразу, прекрасно помня, что те обитали в особом месте, куда Хольда никогда бы не смогла попасть самостоятельно и забрать кого-нибудь оттуда.

– Не имею ни малейшего понятия, – с улыбкой ответила Одноглазая Гейша, и Флинн по ее тону понял, что она врет. – Можешь проверить, если тебе интересно.