Мертвая голова

– Фанабер, прошу, успокойся, – напряженно проговорил он и отошел еще дальше.

– Я свободна!!! – прокричала одержимая, подскочила к Флинну и со всей силы толкнула его в грудь.

Он отлетел на несколько метров, стукнулся головой об пол и сразу же отключился.



– Фли-и‐инн, – прозвучал знакомый голос. – Флинн, приди в себя.

– К… Кейти? Это ты? – еле шевеля губами, спросил он.

– Да, я. Вставай уже!

– Нет, это не можешь быть ты… Ты же улетела в Небесные Чертоги. Наверное, я слишком сильно ударился головой и теперь у меня слуховые галлюцинации.

– Флинн, не думай сейчас об этом! У тебя есть очень важное дело, которое нужно срочно решить.

– Какое же? – Он попытался открыть глаза, но веки точно кто-то сшил между собой.

– Если ты сейчас не остановишь эту чокнутую с моей заколкой, то ты потеряешь меня навсегда, – серьезно сказала Кейти. – Ты же не хочешь этого? Правда?

– Не хочу, – ответил Флинн.

– Поэтому соберись и сделай все, что в твоих силах.

– Но ведь у меня не получилось вызвать своего духовного напарника. Я столько раз пытался – и все напрасно.

– О Флинн, я не узнаю тебя! – раздосадовалась Кейти. – Раньше ты на все был готов ради меня, а сейчас лежишь и жалуешься, что ничего не можешь сделать. Поверь, ты можешь. Можешь!

И правда, чего это он раскис? Ему самому от себя стало тошно. Он собрал волю в кулак и раскрыл глаза. Кейти рядом не было, но Флинн чувствовал ее присутствие. Неужели у него теперь есть личный призрак? Или она все-таки лишь игра его фантазии? Ладно, он выяснит это потом, сейчас же ему нужно забрать то, что у него украли.

Пол ускользал из-под ног, звезды двоились в глазах, а в голове звенел колокол, но, несмотря на все это, Флинну все же удалось подняться. Он напряг зрение и увидел удаляющуюся фигуру Фанабер.

– Я не дам тебе сбежать… Шешан, прошу, помоги мне.

Флинн погрузился в пучину своих беспокойных мыслей. Он старался поймать хоть одну из них, но они метались из стороны в сторону, как перепуганная стая рыб. Чем он мог помочь Кейти? По сути – ничем. Она ведь в Небесных Чертогах, ей уже хорошо. А что насчет матери? Написать ей письмо – идея неплохая, но рискованная. Вдруг Граф Л узнает об этом и разорвет с Флинном договор? Кому, кому же и как он мог сейчас помочь? Думай, Флинн, думай! И тут перед его внутренним взором предстал Тайло. Он был таким несчастным после суда над своим отцом. Что бы могло осчастливить его? Какая заветная мечта есть у Тайло? Внезапно к Флинну пришло озарение: он выудил из памяти фразу, случайно брошенную его бывшим психофором. Точно! Это оно!

Внутри Флинна разлилось теплое море: волны восторга прокатились от макушки до пят. Все, что раньше казалось невыполнимым, отныне было простым и легким. Тайло точно будет в восторге от того, что он задумал! Флинн отчетливо представил, как тот взорвется от счастья. Как будут сиять его глаза, как широкая улыбка намертво приклеится к его лицу!

Флинн увидел перед собой золотые искры, они словно сбежали от солнца, чтобы посмотреть на него, как на какую-то диковинку. И только спустя пару мгновений он осознал, что искры танцевали не снаружи, а внутри него. Вскоре они собрались вместе и золотой рекой потекли в его сердце, а оттуда направились к правой руке, где дремал Шешан. Флинн поднял руку и направил ее на Фанабер.

«Шешан, помоги остановить эту одержимую», – подумал он.

Змей проснулся и посмотрел на него круглыми глазами-бусинками, и в этом взгляде таился целый мир – необъятный и загадочный. Затем он повернул голову в сторону Фанабер, сжался вокруг руки Флинна, точно пружина, и устремился вперед. Казалось, что темное пространство древнего космоса прошила золотая молния.

Фанабер замерла и упала, потревожив тишину пронзительным вскриком.



Фанабер лежала лицом вниз. Ее длинные волосы сливались с чернотой космоса, а кристаллы, выросшие на голове, потихоньку уменьшались. Когда же они полностью исчезли, Флинн осторожно склонился над одержимой и снял с ее щиколотки Шешана. На тонкой коже остались следы от клыков: две точки, сияющие золотистым светом, который вскоре погас.

– Шешан, мы справились. Спасибо тебе, – ласково сказал Флинн, погладив змея.

Шешан скользнул по его руке, крепко обвил ее и снова превратился в черную татуировку.

– Фанабер, Фанабер, – покачал головой Флинн, – никогда не нужно недооценивать своего противника.

– Это точно, – зловеще прохрипела одержимая.

Ее спина изогнулась дугой, а руки и ноги стали выворачиваться – и выглядело это крайне жутко. Страх ледяными пальцами схватил внутренности Флинна, и он больше не мог пошевелиться, а Фанабер тем временем быстро поднялась и сжала его шею.

– Я была права, ты слабак, – сквозь зубы, испачканные черной слюной, точно мазутом, процедила Фанабер. – Твой удар был самым слабым из всех, которые мне когда-либо наносили. – Она глухо засмеялась и начала душить Флинна.

– Зато мой будет посильнее, – сказал кто-то.

Ветка терновника с ног до головы опутала Фанабер, из груди которой вырвался дикий вопль. Она разжала пальцы, и Флинн, сделав живительный глоток воздуха, закашлялся. Острые шипы терновника глубоко вошли в тело Фанабер, и ее вопль превратился в хрипы, похожие на предсмертные. Она широко раскрыла глаза и упала, как дерево, сраженное ударом молнии.

– Вижу, ты тут развлекаешься по полной, – произнес все тот же голос.

Флинн с трудом повернулся. Рядом с ним стоял Тигмонд. Засунув руки в карманы бледно-голубой джинсовой куртки, он с ухмылкой глядел на побежденную Фанабер.

– А ты что тут делаешь? – еле выдавил Флинн.


– Спасаю твою новоприобретенную задницу, – беспечно ответил Тигмонд. – Ну и заодно делаю обход территории вокруг Хебель, проверяю, все ли одержимые на месте. Как оказалось, не все: шалунья Фанабер умудрилась сбежать, ай-яй-яй. А куда это подевался ее ошейник? – присмотревшись, спросил он.

– Он разрушился.

– Разрушился?

– Ну да, сначала на нем погас сияющий глаз, а потом он распался на осколки, – пояснил Флинн.

– Впервые о таком слышу, – удивленно хмыкнул Тигмонд. – Ладно, хрен с ним, сейчас новый наденем.

Он наклонился и подвернул джинсы, оголив щиколотку, которую обхватывали три металлических браслета. Сняв один, Тигмонд растянул его, как простую резинку для волос, и защелкнул на шее Фанабер.

– Хебель, посмотри на меня, – сказал он, и на ошейнике загорелся белый нарисованный глаз. – Сильвия, а ты возвращайся обратно.

Золотистая ветка терновника отпустила Фанабер и обвила шею Тигмонда, превратившись в татуировку. Одержимая пришла в себя и, резко вдохнув сквозь зубы, забилась в истерике:

– Твари, конченые твари! Вы поплатитесь за это! – с бешенством выплевывала она. – Я разорву вас на куски и разбросаю по всему миру.

– Конечно же, наша отвратительная королева, все будет так, как вы хотите. – Тигмонд сделал шуточный поклон.

Флинн навис над Фанабер, которая, видимо, не могла сдвинуться с места, иначе бы давно попыталась выцарапать ему глаза. Он без особых церемоний снял с ее волос заколку-бабочку и спрятал во внутренний карман куртки.

– Воровать – нехорошо! – сказал Флинн. – Плохая Фанабер, плохая!

– Ты решил испробовать метод дрессировки собак на одержимых? Хм-м‐м, занятно, – заулыбался Тигмонд. – Можешь еще потыкать Фанабер носом в ее суллему, чтобы она больше не размазывала ее где попало.

– Сволочи, проклинаю вас! Проклинаю!!! – надрывалась одержимая.

– Хебель, пожалуйста, сделай так, чтобы Фанабер скрылась с наших глаз. Мне уже надоела эта припадочная, – устало произнес Тигмонд.

Фанабер будто подняла невидимая рука. Она с перепуганным взглядом встала на цыпочки, и ее потянуло куда-то вдаль.

– Слушай, а ты не знаешь, где сейчас Граф Л? – спросил Флинн, как только перестали быть слышны ругательства одержимой.

– Зачем он тебе? Решил похвастаться своим умопомрачительным провалом?

– Нет, хочу кое о чем попросить.

– У‐у‐у, тебе это дорого обойдется, даже если попросишь обычную зубочистку, Граф Л и пальцем не пошевелит за простое «спасибо».

– Ну, я попрошу кое-что поценнее обычной зубочистки…

– Так, если ты хочешь влюбить в себя Холли, то я следом продам Графу Л свою душу, и, поверь мне, стоит она намного дороже твоей, так что я перебью твою ставку и моя очаровательная воительница все равно будет моей.

– Нет, я ведь уже говорил тебе, что Хольда меня не интересует в этом плане.

– Вот и славно. И если вдруг передумаешь, то помни, что у тебя нет ни единого шанса, только зря время потеряешь, – предупредил Тигмонд.

– А ты почему сам не попросишь Графа Л влюбить Хольду в себя? – спросил Флинн.

– Этика, – пожал плечами Тигмонд. – Хоть по мне и не скажешь, но в душе я истинный рыцарь.

– И где же твой белый конь? – усмехнулся Флинн.

– А, – Тигмонд махнул рукой, – разбился. Вместе со мной, но наши пути разошлись: он отправился на свалку металлолома, а я – на тот свет. Ах, мой верный и прекрасный белый «Мустанг», как мне тебя не хватает.

– Печальная смерть, – сказал Флинн.

– А ты как умер? – спросил Тигмонд.

– Тоже разбился, но на мотоцикле, а потом меня утопили.

– Какой, однако, заковыристый путь к смерти…





18

Билет в жизнь