Мекленбургский дьявол
Часть 46 из 52 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Здравствуй, мой дорогой!
Такой радушной встречи он явно не ожидал, а потому сразу же приободрился и с победным видом посмотрел на своих спутников. Однако чем дальше длилась наша встреча, тем кислее становилась физиономия Теймураза. Я представил его своим ближникам и царевичу с Петькой, хвалил грузинское вино, клялся, делая честные глаза, что нигде в мире нет лучших песенников, но стоило ему заговорить о чем-то важном, я тут же переводил речь на поэзию или охоту, или еще какие-нибудь пустяки.
Грузинский царь и впрямь был недурным пиитом, но стихи и поэмы его посвящались по большей части любви и вину. Тема, конечно, достойная, но малоперспективная. Так уж сложилось, что высокородных лириков у меня и без грузинского царя хватает, а вот с физиками напряженка.
Взять хоть Джанибека. Тоже человек не чужд поэзии и философии, даром что восточный тиран. Хотел было уже устроить между ним и Теймуразом поэтический турнир, но потом решил, что это будет перебор. Один пленник, другой проситель. Стоит ли бить лежачего?
– Не поможешь ты мне, – горестно вздохнул Теймураз, когда понял, чего стоит мое «гостеприимство».
– А что ты понимаешь под помощью? – сбросил я с себя маску. – Что мои войска, которые я столько лет с превеликими трудами собирал, обучал и вооружал, бросят все и пойдут освобождать Грузию, чтобы тебя сделать единственным царем во всех ваших четырех царствах, а твои тавады[42], или как их там называют, красиво жили и между собой собачились?
– За всю Грузию я не скажу, но Кахетия и Картли готовы признать твое покровительство. Мы все станем под твои знамена и пойдем в бой…
– Если бы вы хотели идти в бой, – перебил я Теймураза, – могли бы сделать это под знаменами Великого Моурави[43], но почему-то предпочли его изгнать.
Когда я упомянул об опальном Георгии Саакадзе, царь и переводивший нам монах разом вздрогнули и затравленно переглянулись.
– Ты много знаешь о наших делах, великий царь, – вздохнул Багратиони. – Слышал наши песни, пил наше вино. Откуда?
– Живу долго, видел много, умных людей слушал, – пожал я плечами.
Не рассказывать же, в самом деле, ему про доброго доктора дядю Левана, который вырезал мне в детстве аппендицит. Про прочитанные книги и просмотренные фильмы.
– Что же касается помощи, – продолжил я после недолгого молчания. – Нет, войсками я вас поддерживать не стану. И не потому, что не хочу. Просто не могу. Далеко вы от нас, а тут года спокойного не было, чтобы кто-то не напал или еще какую пакость не устроил.
– Я понимаю, – покивал Теймураз.
– Но совсем без помощи тоже не оставлю. Буду понемногу припасы слать, оружие, деньги. Разрешу купцам вашим в царстве своем торговать. Причем не только в России, но и в германских землях. А еще вот что сделаем. Ты, верно, слышал, что я завел в Москве академию для изучения наук. Присылай своих детей или хоть племянников к нам учиться. А также и иных отроков. Глядишь, и научатся чему.
– Шах Аббас может этому воспротивиться, – задумался царь.
– Об этом не беспокойся. Я с ним договорюсь. Чаю, после взятия Крыма он мне не откажет.
– Тогда пришлю!
Результатом всех этих дипломатических переговоров стал договор о дружбе и сотрудничестве, с большой помпой подписанный высокими договаривающимися сторонами. Реального значения этот документ имел немного. Сил всерьез бодаться в Закавказье с турками у меня все равно пока нет. Но если Аббас возобновит войну с османами, то и Шахин, надежно закрепившись на троне, все одно будет должен куда-то вести своих татар искать добычу и пленников. В общем, варианты просматриваются разные, и не все из них плохие.
Примерно такие же ни к чему не обязывающие договоры были заключены и с черкесскими князьями. Они, конечно, при первой же возможности забудут обо всех своих благих намерениях, но… архивы все помнят! На будущее пригодится.
Все эти дела заняли почти две недели. Чтобы не терять времени даром, я старался совместить приятное с полезным. Осматривая строящиеся городки и их укрепления, заодно учил сына вникать в подробности. У нас ведь как? Еж птица гордая, пока не пнешь, не полетит!
– Батюшка, – удивлялся он, – но ведь оттого, что крепостные стены поправят, всем польза?
– Это точно, сын. Если всем сразу, то польза, а вот каждому по отдельности только лишние проблемы! Казаки, к примеру, думают, царю надо, вот пусть он и старается. Купцы тоже мыслят, что их дело торговать, а пошлину пусть серый волк платит, у него шуба дармовая. Стрельцы, что гарнизоном стоят, и те больше о своих промыслах беспокоятся. Каждый за себя, один Бог за всех. Ну и мы с тобой.
– И что делать?
– Трудиться, сын. И другим лениться не давать. Вы вот, к примеру, с Петькой должны были слова татарские заучить, а сами на рыбалку сбежали.
– Поклеп, государь, – возмутился Петер. – Мы на Дон как раз и отправились, чтобы урок исполнить. Уж больно шума вокруг много!
– А удочки закинули, чтобы слова вернее запоминать?
– Ага!
– И как же будет по-татарски отрок?
– Малай! – немного подумав, ответил мальчик.
– А розга?
– Таяк, – подсказал ему Митька.
– А ленивая задница?
– Поняли мы, государь, – пробурчал насупившийся Петр.
– Вот то-то. А не то живо выхватите этим самым таяком!
Наконец пришло время нам отправляться. По такому случаю я распорядился устроить отвальную – пир горой. С участием множества знатных и царственных особ. Горские князья-иналиды, кахетинский царь, ойратский тайша, к ним до кучи пусть и бывший крымский хан, но и теперь все равно чингизид, ну и мои орлы – генералы в количестве двух штук и пока единственный адмирал. К слову, надо бы им для поднятия престижа какие-то титулы придумать. Вот хоть бы и у цесаря германского запросить, я все же имперский князь, а они преизрядно во славу христианского оружия с неверными порубились.
Погуляли мы хорошо. Дорогие гости клялись в вечной дружбе, казачий старшина в такой же преданности. Все, как водится, врут, но что поделаешь? После одной из здравиц я велел вывести Нахат с Салихой, после чего приодетый ради такого случая в парадный кафтан Рожков рассказал всем присутствующим их историю. Гости, особенно из числа черкесов, изумлялись и цокали языками. Даже Дайчин встрепенулся и подарил дочери уорка коня с полной сбруей. Я, грешным делом, думал, он снова потребует отдать ему девушку, но тот почему-то не стал.
Тут как раз и пехота, назначенная к возвращению домой, подтянулась, сказать по чести, идти им было не особо и далеко, а кораблями-транспортами я их обеспечил в избытке. Так что вскоре собрались все вместе. Панин оставался за главного. И войско, и флот, и крепости береговые – все под ним теперь. Как бы корона не отросла…. Но не должен. Крепкий вырос человек. Тепло распрощавшись с Федором, мы дружной компанией пошли вверх по Дону. С нами ехал и Джанибек с семейством, и бейлербей кафинский, и обширной библиотеке место нашлось. Нас ждала Москва.
Глава 20
Все путешествия рано или поздно заканчиваются. Завтра закончится и мой анабазис к Азову. Отправляясь туда, я планировал в лучшем случае снять осаду, щелкнув тем самым по носу молодого султана Османа и обозначить угрозу Крымскому ханству, а получилось… впрочем, об этом говорить пока рано. Ничего еще не закончилось.
Но это все потом, а завтра Москва будет встречать своего царя. Весь народ от первых бояр до последнего нищего выйдет на улицы, чтобы поглазеть на победоносное войско и венценосного пленника – самого крымского хана. Поэтому мы и не стали вступать сразу, а дали время войску подготовиться. Починить одежку и обувь. Начистить оружие и доспехи. Хотел было приказать, чтобы мекленбуржцам привезли новые кафтаны из Кукуя, но потом не стал. И так у моих орлов вид геройский.
Если кто и был не совсем рад нашему возвращению домой, так это два неразлучных товарища – Митька с Петькой. То есть царевич и его дружок. Во время похода они изрядно расслабились. Времени на уроки часто и густо не хватало, да и какая может быть учеба, когда вокруг столько интересного? Вот они и шарились, где только могли. То у солдат их найдут, то у казаков. Один раз даже в заброшенные каменоломни забрались. Про корабли и говорить нечего. «Святую Елену» облазили от трюма до клотика. Побывали на всех галерах, в том числе и захваченных у турок. В общем, развлекались, как могли!
А теперь что же? Возвращаться в Теремной дворец? Зубрить катехизис с латынью?
– Айда по мишеням стрелять! – улучив минуту, предложил Петька.
– Не, – не согласился с ним умудренный прежним опытом царевич. – Опять тревогу поднимем, будет нам трепка!
– А мы из луков, – не унимался приятель. – Никто и не услышит.
Предложение было заманчивым. Среди множества видов оружия, захваченного в Бахчисарае, помимо всего прочего нашлись и детские луки, предназначенные для обучения татарских царевичей. Узнав об этом, мальчишки загорелись и пожелали научиться. Первые уроки им дал сам адмирал и кавалер Панин, слывший большим искусником в этом деле, а затем к ним приставили кривоногого татарина Ахмета, с давних пор служившего в хоругви Михальского.
– Чек якши, – приговаривал он, когда его ученики попадали в цель, а если промахивались, то только презрительно хмыкал. Мол, где вам убогим научиться такому благородному ремеслу…
Но сейчас тот был занят, спальники и стряпчие тоже отвлеклись, готовя государю платье для торжественного въезда в столицу, и пацаны сумели улизнуть из-под присмотра придворных.
Петька, как обычно, сначала стрелял лучше Дмитрия, но потом стал отвлекаться и мазать. Царевич же, напротив, сумел сосредоточиться и к концу взял верх над товарищем.
– Видал! – обрадованно завопил Митька, пересчитав стрелы в мишени.
– А это еще кто? – проигнорировав проигрыш, спросил Петер.
– Где?
– Да вот же, – показал приятель на внимательно наблюдавшего за ними мальчика лет двенадцати.
В отличие от них, обряженных в простые рубахи и порты, незнакомец был одет в опрятный камзол. Длинные до плеч волосы аккуратно расчесаны. На ногах начищенные ваксой башмаки с пряжками и белые чулки, отчего вид у него был довольно нарядный.
– Небось из Кукуя приехал, – хмыкнул царевич.
– Нет, – не согласился с ним друг. – Там мы всех знаем, а я этого в первый раз вижу!
– Мало ли, может, недавно приехал.
– Пойдем узнаем?
– Ну, давай.
– Кто таков? – громко осведомился Петька, подозрительно поглядывая на незнакомца.
– Простите, я не говорю по-русски, – смутился тот.
– Мой товарищ спрашивает, кто вы? – перешел на родной язык Дмитрий.
– Меня зовут Якоб, – охотно представился мальчик, после чего добавил с явным уважением в голосе: – А вы хорошо стреляете!
– Это что, – отозвался польщенный царевич. – Видели бы вы, как мы палили из пушек по туркам!
– Вы воевали с османами?! – широко распахнув глаза, ахнул Якоб.
– Еще как, – не преминул похвастаться Митька. – И даже ходили на абордаж. Правда, Петер?
– Угу, – хмыкнул в ответ тот, все еще недоверчиво поглядывая на нового знакомца.
Такой радушной встречи он явно не ожидал, а потому сразу же приободрился и с победным видом посмотрел на своих спутников. Однако чем дальше длилась наша встреча, тем кислее становилась физиономия Теймураза. Я представил его своим ближникам и царевичу с Петькой, хвалил грузинское вино, клялся, делая честные глаза, что нигде в мире нет лучших песенников, но стоило ему заговорить о чем-то важном, я тут же переводил речь на поэзию или охоту, или еще какие-нибудь пустяки.
Грузинский царь и впрямь был недурным пиитом, но стихи и поэмы его посвящались по большей части любви и вину. Тема, конечно, достойная, но малоперспективная. Так уж сложилось, что высокородных лириков у меня и без грузинского царя хватает, а вот с физиками напряженка.
Взять хоть Джанибека. Тоже человек не чужд поэзии и философии, даром что восточный тиран. Хотел было уже устроить между ним и Теймуразом поэтический турнир, но потом решил, что это будет перебор. Один пленник, другой проситель. Стоит ли бить лежачего?
– Не поможешь ты мне, – горестно вздохнул Теймураз, когда понял, чего стоит мое «гостеприимство».
– А что ты понимаешь под помощью? – сбросил я с себя маску. – Что мои войска, которые я столько лет с превеликими трудами собирал, обучал и вооружал, бросят все и пойдут освобождать Грузию, чтобы тебя сделать единственным царем во всех ваших четырех царствах, а твои тавады[42], или как их там называют, красиво жили и между собой собачились?
– За всю Грузию я не скажу, но Кахетия и Картли готовы признать твое покровительство. Мы все станем под твои знамена и пойдем в бой…
– Если бы вы хотели идти в бой, – перебил я Теймураза, – могли бы сделать это под знаменами Великого Моурави[43], но почему-то предпочли его изгнать.
Когда я упомянул об опальном Георгии Саакадзе, царь и переводивший нам монах разом вздрогнули и затравленно переглянулись.
– Ты много знаешь о наших делах, великий царь, – вздохнул Багратиони. – Слышал наши песни, пил наше вино. Откуда?
– Живу долго, видел много, умных людей слушал, – пожал я плечами.
Не рассказывать же, в самом деле, ему про доброго доктора дядю Левана, который вырезал мне в детстве аппендицит. Про прочитанные книги и просмотренные фильмы.
– Что же касается помощи, – продолжил я после недолгого молчания. – Нет, войсками я вас поддерживать не стану. И не потому, что не хочу. Просто не могу. Далеко вы от нас, а тут года спокойного не было, чтобы кто-то не напал или еще какую пакость не устроил.
– Я понимаю, – покивал Теймураз.
– Но совсем без помощи тоже не оставлю. Буду понемногу припасы слать, оружие, деньги. Разрешу купцам вашим в царстве своем торговать. Причем не только в России, но и в германских землях. А еще вот что сделаем. Ты, верно, слышал, что я завел в Москве академию для изучения наук. Присылай своих детей или хоть племянников к нам учиться. А также и иных отроков. Глядишь, и научатся чему.
– Шах Аббас может этому воспротивиться, – задумался царь.
– Об этом не беспокойся. Я с ним договорюсь. Чаю, после взятия Крыма он мне не откажет.
– Тогда пришлю!
Результатом всех этих дипломатических переговоров стал договор о дружбе и сотрудничестве, с большой помпой подписанный высокими договаривающимися сторонами. Реального значения этот документ имел немного. Сил всерьез бодаться в Закавказье с турками у меня все равно пока нет. Но если Аббас возобновит войну с османами, то и Шахин, надежно закрепившись на троне, все одно будет должен куда-то вести своих татар искать добычу и пленников. В общем, варианты просматриваются разные, и не все из них плохие.
Примерно такие же ни к чему не обязывающие договоры были заключены и с черкесскими князьями. Они, конечно, при первой же возможности забудут обо всех своих благих намерениях, но… архивы все помнят! На будущее пригодится.
Все эти дела заняли почти две недели. Чтобы не терять времени даром, я старался совместить приятное с полезным. Осматривая строящиеся городки и их укрепления, заодно учил сына вникать в подробности. У нас ведь как? Еж птица гордая, пока не пнешь, не полетит!
– Батюшка, – удивлялся он, – но ведь оттого, что крепостные стены поправят, всем польза?
– Это точно, сын. Если всем сразу, то польза, а вот каждому по отдельности только лишние проблемы! Казаки, к примеру, думают, царю надо, вот пусть он и старается. Купцы тоже мыслят, что их дело торговать, а пошлину пусть серый волк платит, у него шуба дармовая. Стрельцы, что гарнизоном стоят, и те больше о своих промыслах беспокоятся. Каждый за себя, один Бог за всех. Ну и мы с тобой.
– И что делать?
– Трудиться, сын. И другим лениться не давать. Вы вот, к примеру, с Петькой должны были слова татарские заучить, а сами на рыбалку сбежали.
– Поклеп, государь, – возмутился Петер. – Мы на Дон как раз и отправились, чтобы урок исполнить. Уж больно шума вокруг много!
– А удочки закинули, чтобы слова вернее запоминать?
– Ага!
– И как же будет по-татарски отрок?
– Малай! – немного подумав, ответил мальчик.
– А розга?
– Таяк, – подсказал ему Митька.
– А ленивая задница?
– Поняли мы, государь, – пробурчал насупившийся Петр.
– Вот то-то. А не то живо выхватите этим самым таяком!
Наконец пришло время нам отправляться. По такому случаю я распорядился устроить отвальную – пир горой. С участием множества знатных и царственных особ. Горские князья-иналиды, кахетинский царь, ойратский тайша, к ним до кучи пусть и бывший крымский хан, но и теперь все равно чингизид, ну и мои орлы – генералы в количестве двух штук и пока единственный адмирал. К слову, надо бы им для поднятия престижа какие-то титулы придумать. Вот хоть бы и у цесаря германского запросить, я все же имперский князь, а они преизрядно во славу христианского оружия с неверными порубились.
Погуляли мы хорошо. Дорогие гости клялись в вечной дружбе, казачий старшина в такой же преданности. Все, как водится, врут, но что поделаешь? После одной из здравиц я велел вывести Нахат с Салихой, после чего приодетый ради такого случая в парадный кафтан Рожков рассказал всем присутствующим их историю. Гости, особенно из числа черкесов, изумлялись и цокали языками. Даже Дайчин встрепенулся и подарил дочери уорка коня с полной сбруей. Я, грешным делом, думал, он снова потребует отдать ему девушку, но тот почему-то не стал.
Тут как раз и пехота, назначенная к возвращению домой, подтянулась, сказать по чести, идти им было не особо и далеко, а кораблями-транспортами я их обеспечил в избытке. Так что вскоре собрались все вместе. Панин оставался за главного. И войско, и флот, и крепости береговые – все под ним теперь. Как бы корона не отросла…. Но не должен. Крепкий вырос человек. Тепло распрощавшись с Федором, мы дружной компанией пошли вверх по Дону. С нами ехал и Джанибек с семейством, и бейлербей кафинский, и обширной библиотеке место нашлось. Нас ждала Москва.
Глава 20
Все путешествия рано или поздно заканчиваются. Завтра закончится и мой анабазис к Азову. Отправляясь туда, я планировал в лучшем случае снять осаду, щелкнув тем самым по носу молодого султана Османа и обозначить угрозу Крымскому ханству, а получилось… впрочем, об этом говорить пока рано. Ничего еще не закончилось.
Но это все потом, а завтра Москва будет встречать своего царя. Весь народ от первых бояр до последнего нищего выйдет на улицы, чтобы поглазеть на победоносное войско и венценосного пленника – самого крымского хана. Поэтому мы и не стали вступать сразу, а дали время войску подготовиться. Починить одежку и обувь. Начистить оружие и доспехи. Хотел было приказать, чтобы мекленбуржцам привезли новые кафтаны из Кукуя, но потом не стал. И так у моих орлов вид геройский.
Если кто и был не совсем рад нашему возвращению домой, так это два неразлучных товарища – Митька с Петькой. То есть царевич и его дружок. Во время похода они изрядно расслабились. Времени на уроки часто и густо не хватало, да и какая может быть учеба, когда вокруг столько интересного? Вот они и шарились, где только могли. То у солдат их найдут, то у казаков. Один раз даже в заброшенные каменоломни забрались. Про корабли и говорить нечего. «Святую Елену» облазили от трюма до клотика. Побывали на всех галерах, в том числе и захваченных у турок. В общем, развлекались, как могли!
А теперь что же? Возвращаться в Теремной дворец? Зубрить катехизис с латынью?
– Айда по мишеням стрелять! – улучив минуту, предложил Петька.
– Не, – не согласился с ним умудренный прежним опытом царевич. – Опять тревогу поднимем, будет нам трепка!
– А мы из луков, – не унимался приятель. – Никто и не услышит.
Предложение было заманчивым. Среди множества видов оружия, захваченного в Бахчисарае, помимо всего прочего нашлись и детские луки, предназначенные для обучения татарских царевичей. Узнав об этом, мальчишки загорелись и пожелали научиться. Первые уроки им дал сам адмирал и кавалер Панин, слывший большим искусником в этом деле, а затем к ним приставили кривоногого татарина Ахмета, с давних пор служившего в хоругви Михальского.
– Чек якши, – приговаривал он, когда его ученики попадали в цель, а если промахивались, то только презрительно хмыкал. Мол, где вам убогим научиться такому благородному ремеслу…
Но сейчас тот был занят, спальники и стряпчие тоже отвлеклись, готовя государю платье для торжественного въезда в столицу, и пацаны сумели улизнуть из-под присмотра придворных.
Петька, как обычно, сначала стрелял лучше Дмитрия, но потом стал отвлекаться и мазать. Царевич же, напротив, сумел сосредоточиться и к концу взял верх над товарищем.
– Видал! – обрадованно завопил Митька, пересчитав стрелы в мишени.
– А это еще кто? – проигнорировав проигрыш, спросил Петер.
– Где?
– Да вот же, – показал приятель на внимательно наблюдавшего за ними мальчика лет двенадцати.
В отличие от них, обряженных в простые рубахи и порты, незнакомец был одет в опрятный камзол. Длинные до плеч волосы аккуратно расчесаны. На ногах начищенные ваксой башмаки с пряжками и белые чулки, отчего вид у него был довольно нарядный.
– Небось из Кукуя приехал, – хмыкнул царевич.
– Нет, – не согласился с ним друг. – Там мы всех знаем, а я этого в первый раз вижу!
– Мало ли, может, недавно приехал.
– Пойдем узнаем?
– Ну, давай.
– Кто таков? – громко осведомился Петька, подозрительно поглядывая на незнакомца.
– Простите, я не говорю по-русски, – смутился тот.
– Мой товарищ спрашивает, кто вы? – перешел на родной язык Дмитрий.
– Меня зовут Якоб, – охотно представился мальчик, после чего добавил с явным уважением в голосе: – А вы хорошо стреляете!
– Это что, – отозвался польщенный царевич. – Видели бы вы, как мы палили из пушек по туркам!
– Вы воевали с османами?! – широко распахнув глаза, ахнул Якоб.
– Еще как, – не преминул похвастаться Митька. – И даже ходили на абордаж. Правда, Петер?
– Угу, – хмыкнул в ответ тот, все еще недоверчиво поглядывая на нового знакомца.