Медвежья пасть. Адвокатские истории
Часть 19 из 42 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— А много ли еще осталось?
— Не волнуйтесь, всем хватит! — кричала румяная кассирша, вытирая пот со лба.
Цена была вполне приемлемая — восемьсот рублей, — хотя никто точно не мог сказать, много это было или мало, ведь во времена развитого социализма в обычных магазинах дубленки не продавались. Если они и появлялись, то исключительно по предприятиям и строго по записи, а здесь, средь бела дня, рядом с Большим театром, да еще безо всяких «по одной в руки». Бери, сколько хочешь. Ну, просто островок капитализма в стране вечного дефицита.
После оплаты счастливым обладателям оплаченных квитанций предлагалось пройти на второй этаж ГУМа, в секцию № 208 и получить дубленки. Настороженные милиционеры поначалу ходили кругами вокруг очереди, приглядываясь к коллегам, сопровождающих грузовик. И даже узнали своих. «Тот, с оттопыренными ушами, вроде Андрюха из люберецкого отделения, а этот вроде Серега, мы с ним на Дне милиции вместе квасили», — переговаривались между собой постовые.
— Друг, может подсобишь? Таких денег с собой нет, надо сбегать в отделение, попридержи одну дубленку для жены.
— Да не вопрос!
Минут через сорок дубленки закончились, прилавок и кассы были убраны в грузовик. Вежливо попрощавшись с местными стражами порядка, продавцы уехали.
А вот после этого началось самое интересное, потому что никаких дубленок в ГУМе не было. В 208-й секции продавались хлопчатобумажные женские трусы размером с небольшое развивающееся государство. Каково же было удивление продавщиц, когда к ним выстроилась очередь покупателей с квитанциями в руках. Точно такие же квитанции сами продавцы выписывали каждый день. Выписывали, да только не на дубленки.
Вызвали администратора, маленького юркого человека с усиками и реденькими сальными волосенками. У него, естественно, была и дубленка, и кашемировое пальто, но купленные из-под полы, у перекупщиков, а не в родном магазине. Он громко верещал, нервно дергал усы и вращал глазами в разные стороны.
Потом пришла директриса — Матрена Степановна, — женщина весомых достоинств, такую криком и руганью не проймешь. Но даже она оказалась в замешательстве и поначалу подумала, что администратор малость перебрал вчера на крестинах племянницы. Однако постепенно до нее стало доходить, что это — грандиозная афера, и теперь над ней будет потешаться все Министерство торговли.
Наиболее сообразительные покупатели побежали вниз к фургону с дубленками, но к своему удивлению обнаружили лишь пару целлофановых пакетов да кем-то оброненную квитанцию. Ни машины, ни дубленок.
Началась паника. Какая-то старушка упала в обморок, женщина с ребенком голосила на весь магазин, обвиняя во всем директрису и ее банду. Приехала милиция, начала собирать показания потерпевших, искать улики, допрашивать постовых. Но все тщетно.
Преступников искали два месяца. Ни единой зацепки обнаружить не удалось. Операция была продумана до мелочей и рассчитана по минутам.
Во-первых, грузовик. Номера, конечно, никто не запомнил, зато все заметили, что на нем был нарисован логотип ГУМа. Как потом показало следствие, все грузовики, принадлежащие магазину, в это день стояли в гараже, никуда не выезжали, и ни один из них не числился в угоне.
Во-вторых, квитанции — точь-в-точь как в магазине, не отличишь. Значит, работала банда, и у них был свой печатный станок, потому как ни одна государственная типография не взялась бы за такой заказ. То же и с чеками, которые пробивались на кассовом аппарате. Точно такие же аппараты стояли в ГУМе. Ответить на вопрос, откуда взялся этот кассовый аппарат, так и не удалось. Если бы его украли в магазине, об этом сразу же сообщили в милицию, но никаких краж не было — администратор хорошо знал свое дело.
В-третьих, сопровождение. Грузовик с дубленками охраняли две милицейские машины. Все были в форме, при оружии. И ни малейшего подозрения, несмотря на то, что действие разворачивалось рядом с Большим театром, гостиницей «Националы и в двух шагах от Лубянки.
На допросах постовые признались, что все выглядело так убедительно и правдоподобно, что мысли проверить удостоверения у лжемилиционеров ни у кого даже не возникло. Понятное дело, что никакой Серега не работал в люберецком отделении милиции.
Алексей работал по этому делу, не раз общался с экспертами-психологами, задействованными в расследовании. Как выяснилось в ходе следственного эксперимента, вся операция заняла ровно 41 минуту. За это время мошенники сумели собрать 80 тысяч рублей и скрыться раньше, чем первые одураченные покупатели что-то заподозрили.
— Андрей Вениаминович, скажите, что это — совпадение, интуиция, мистика? — интересовался Алексей у эксперта-психолога.
— Нет-нет, молодой человек, — ответил психолог, протирая свои огромные очки, — никакой мистики здесь нет. Психология — наука еще молодая и ответов на многие вопросы пока нет, но здесь мы столкнулись с очень умными людьми. Это четкий расчет, базирующийся на тонком понимании человеческой психики и поведения человека. Дело в том, что когда человек оказывается в толпе, у него отключается критическое восприятие действительности, и он безоговорочно подчиняется стадному чувству. И в этот момент им очень легко управлять. Все стоят в очереди, и он стоит, все пошли — и он за ними. Началась паника, все заражаются этим чувством и начинают совершать бессмысленные, алогичные поступки. И время, необходимое для того, чтобы человек смог абстрагироваться от общего настроения и сориентироваться, вполне можно рассчитать. Да, да, вы, я вижу, поняли, к чему я веду. Сорок минут. Плюс минус две минуты. Подобные эксперименты не раз проводились американскими коллегами. Они вообще проводят очень много интересных экспериментов, но, к сожалению, подобная информация не печатается на русском языке. Значит, ваши мошенники имели доступ к зарубежным изданиям. Так что вы столкнулись с профессионалами, и когда вы их арестуете, а я очень на это надеюсь, позвольте мне с ними пообщаться.
— Безусловно.
Но, к сожалению, надежды профессора не оправдались. Мошенников так и не нашли, и дело № 1145/5 было приостановлено. А в милицейских кругах «Дело о дубленках» прозвали самым громким делом десятилетия.
«Ивановец»
Больше ста лет психологи тщетно стараются объяснить, что срабатывает в сознании человека, когда вполне законопослушный гражданин решается на преступление. Может, в нашей голове есть маленький рычажок, который в один прекрасный момент срабатывает и «Опа!» — человек перестает различать такие категории, как «честно» и «нечестно», и без зазрения совести идет на мошенничество. И что характерно, ни один преступник никогда не скажет: «Да, люди добрые, я вор, мошенник и форменный негодяй! Судите меня по всей строгости закона». Ничего подобного! Все как один утверждают, что ни в чем не виноваты, и придумывают сотни аргументов в свое оправдание. И частенько возразить им нечего.
Алексея всегда занимали вопросы: «Почему человек идет на преступление? Что с ним происходит после того, как карающий меч правосудия обрушивается на его голову? Спивается, или муки совести не дают ему спокойно спать? А может, живет припеваючи на проценты с украденных миллионов?!»
Развязка же предлагаемой читателю истории неожиданна и, наверное, поучительна.
* * *
— Ну почему стоит мне только подумать о поездке на дачу, обязательно что-нибудь случается, — обреченно подумал Алексей, разворачивая машину через две сплошные на Дмитровском шоссе.
Только что позвонил знакомый банкир и попросил поприсутствовать при обыске в каком-то магазине на окраине Москвы и по возможности помочь директору. Это был малюсенький овощной магазинчик в советском стиле: плохо пахнущая картошка, мятые апельсины и давно немытый пол. Обыскивали кабинеты главного бухгалтера и директора.
Бухгалтер, Татьяна Ивановна, полная дама лет 45 с красными щеками, дрожащими руками и шмыгающим носом, была похожа на воробья: взъерошенные волосы, испуганный взгляд. Она вертела головой в разные стороны, размахивала руками, садилась, вставала и всем телом, от кончиков волос и до пяток, демонстрировала волнение. Стоявший в самом дальнем углу угрюмый, худосочный мужик с лицом умеренно выпивающего прапорщика оказался директором магазина. Его потухший взгляд и какая-то обреченность во всем теле, казалось, молили: «Оставьте меня в покое»!
— Добрый день! Я — Алексей Ходорковский. Ваши друзья попросили меня помочь вам во время обыска. Если я не ошибаюсь, вы — директор магазина.
— Да, Виктор Сергеевич Торбанов. Хотя в данный момент я предпочел бы стать невидимкой, — сказал он и съежился, будто и вправду хотел стать невидимым.
— Не расстраивайтесь, лучше расскажите, что здесь происходит.
Виктор Сергеевич безучастным голосом рассказал, что УБЭПовцы неожиданно нагрянули с обыском и теперь изымают отчетность магазина. Их интересует чековая книжка, по которой снимались наличные деньги.
— Честно говоря, я в бухгалтерии ничего не понимаю. Я занимаюсь только магазином и к банковским счетам никакого отношения не имею.
Чековая книжка долго не находилась, и когда кабинет стал похож на поле боя после нашествия римских легионеров, бухгалтерша достала из недр своего бесформенного пиджака искомую чековую книжку, изрядно потрепанную, с многочисленными закладками и пометками, и отдала следователю. Мельком заглянув в нее, адвокат понял, что через магазин проходили значительные суммы денег.
— Зачем со счета снимались такие суммы с учетом того, что в магазине всегда имеются наличные деньги? — спросил шепотом адвокат, отводя в сторону взволнованную Татьяну Ивановну.
Женщина покраснела до цвета перезрелой вишни и сказала, что она лишь выполняла распоряжения руководства.
— Директора Виктора Сергеевича?
— Нет, Михаила Борисовича.
Так Алексей Ходорковский впервые услышал о Михаиле Якиманском. Получив искомое, опергруппа быстро закончила обыск. В магазине она изъяла все, что только возможно — бухгалтерские документы, банковские платежные поручения, накладные, счета-фактуры, кассовые книги, зарплатные ведомости — и уехала. Адвокат же вместе с директором магазина поехали на допрос. По дороге Алексей разговорил директора и узнал, что Якиманский — негласный хозяин магазина. В магазине он появлялся крайне редко и занимался лишь безналичными проводками и снятием наличных в банке по чековой книжке. Остальные лишь выполняли его указания. Виктор Сергеевич был невероятно бледен и всю дорогу без остановки повторял:
— Я сидеть за других не собираюсь!
— Вряд ли до этого дойдет, — успокаивал его адвокат.
Виктор Сергеевич на первом же допросе рассказал все, что знал про деятельность овощного магазина и его хозяина. Имя Михаила не фигурировало в документах, поэтому обрадованный следователь быстро допросил директора и отпустил. А организатор обналички денег уже был задержан в Новосибирске и готовился к этапированию в Москву.
Теперь все внимание адвоката переключилось на главного и единственного подозреваемого.
Михаил Борисович Якиманский был из тех людей, кого везде принимают с распростертыми объятьями. С самого детства он не переносил одиночества и прекрасно это осознавал. Ему нужно было постоянное соприкосновение с людьми, чтобы могли развернуться все его таланты — ум, красноречие, манеры, темперамент. В одиночестве он был холоден и безлик, как спичка в коробке.
К тому же он был невероятно красив и в любой ситуации держался с достоинством. Его фигура еще не была тронута полнотой, что не так часто встречается у мужчин 38 лет. Легкая походка, приятные развороты тела во время движения, вовремя вставленная улыбка, прямой, четкий, небегающий взгляд, крепкое уверенное рукопожатие, грамотная, правильная речь. Одевался он как франт: неброские костюмы солидных европейских марок, хорошие рубашки, дорогие итальянские ботинки, швейцарские часы. Даже в тюрьме он имел вид преуспевающего менеджера среднего звена, который зашел сюда по делам и по недоразумению задержался.
При первом знакомстве с адвокатом он рассказал свою историю — интересную и одновременно очень простую. После окончания института он устроился маркетологом в крупную фармацевтическую фирму. Жена сидела дома с ребенком. Жили они с родителями в трехкомнатной квартире в районе Измайловского парка безмятежно и счастливо, пока отцу не понадобилась серьезная операция, которую в то время делали только в Америке. На зарплату в полторы тысячи долларов они могли безбедно жить в Москве, но не могли позволить себе дорогостоящую операцию. На семейном совете было решено продать квартиру в Москве и потихонечку перебираться на запад. Для начала отец, жена и маленький сын уехали в Израиль, где через 8 месяцев получили американскую визу и переехали в Чикаго.
— А почему именно в Чикаго? — удивился Алексей.
— Даже не знаю. Однажды прочитал где-то выражение: «Чикаго — город ветров», мне это показалось очень романтичным. А может, в детстве насмотрелся фильмов про гангстеров.
Оставшись один в Москве, Михаил стал продумывать планы быстрого зарабатывания средств на операцию отцу. Снял однокомнатную квартиру в Марьине и создал фирму «Потребфинанс». Главный вопрос, занимавший новоявленного бизнесмена, — как снимать наличность со счета фирмы? Ни одна фирма не могла просто так снять наличные средства со своего счета. Для этого нужен был убедительный повод. И повод нашелся: закупка сельхозпродукции. Для этого Михаил взял в аренду маленький овощной магазинчик и теперь мог спокойно снимать деньги со счета в любых количествах якобы для закупки овощей и их дальнейшей реализации в магазине.
Далее Михаил стал искать офис в центре Москвы. С этим он изрядно намучился. Необходимо, чтобы офис находился обязательно в центре, в красивом, желательно старинном здании, и обязательно с городским телефоном. Нашел, снял, посадил туда секретаршу модельного вида, а сам начал путешествовать по нашей бескрайней родине, выясняя потребность предприятий в строительной технике.
Оказалось, что самый дефицитный товар в Сибири и на Урале — это краны «Ивановец». Краны так краны. Его доброжелательное лицо, обходительные манеры и внушительный пакет документов располагали к нему директоров любого уровня. Ну и, конечно, щедрые комиссионные, это модное слово «откаты». Уже через месяц на руках у Михаила Якиманского было с десяток договоров, а на счету в банке предоплата за товар.
Еще через месяц первые краны начали свое долгое путешествие по железной дороге. Директорам высылались факсы, заверяющие, что краны уже в пути, на электронную почту приходили сопроводительные документы, а они, в свою очередь, вносили оставшуюся сумму на счет фирмы «Потребфинанс». Подобные путешествия длится не меньше 3 месяцев — это знали все и никто не переживал.
Тем временем по Сибири распространился слух, что есть такой бизнесмен — Якиманский, — который по нормальным ценам с мизерной наценкой предлагает строительные краны. И теперь уже не нужны были никакие откаты. Снабженцы звонили ему напрямую и предлагали заключать договоры. Михаил с удовольствием подписывал контракты, делал скидки, предоставлял любые документы, расхваливал свои краны направо и налево.
По просшествии четырех месяцев первые восемь кранов прибыли к своим законным владельцам к обоюдному удовольствию обеих сторон. Судя по документам, в пути находились еще не меньше сотни кранов. Прошло еще 4 месяца, а вторая партия кранов все еще была в пути. Время от времени какой-нибудь нетерпеливый директор небольшого строительного управления, затерянного в сибирских лесах, начинал беспокоиться, звонить коллеге, рекомендовавшему ему Михаила. Тот, посмеиваясь над его нетерпеливостью, успокаивал:
— Да ладно, вон мои краны-то уже работают. Не волнуйся, и твои придут.
— И правда, о чем переживать? — думал директор и отдавал бухгалтеру указание оплатить оставшуюся сумму за краны. После чего с чистой совестью шел париться в баньку.
И только Михаил Борисович знал, что никаких кранов на самом деле нет, и не предвидится. В первоначальный план вообще не входила поставка, это уж он потом решил для пущей убедительности продать несколько кранов. Его план был таков: он ездит по Сибири, заключает договоры на несуществующие краны, получает предоплату, обналичивает деньги и переводит их за границу, пока не поднимется шум, потом быстренько уезжает в Штаты. Для этого и был снят презентабельный офис в центре Москвы, где радушный хозяин встречал гостей, показывал фотографии кранов, при них звонил в Управление РЖД и выяснял, где в данную минуту находятся вагоны с грузом, а вечером угощал сибирских строителей в дорогих ресторанах.
И ни у кого и мысли не возникало, что бизнесмен Михаил Якиманский, милый обаятельный человек, который ни от кого не скрывался, приезжал по первому звонку, на самом деле мошенник и плут, а факсы, приходящие из Москвы, — обыкновенная липа.
Михаил тем временем без устали «стриг купоны». Вот уже сделана операция отцу, куплен домик в Чикаго и отложены первые деньги на учебу подрастающего сынишки. Еще немного и можно будет паковать чемоданы. Но, как говорят в спорте, главное — вовремя уйти, пока ты еще победитель. А вот этого чутья у Михаила не было. Экономический бизнесрасчет был правильный, а профессиональной мошеннической жилки не хватало. Он каждый день собирался остановиться и всякий раз откладывал. Да и как тут остановишься, когда удача сама идет в руки, и люди сами несут тебе деньги и смотрят умоляющими глазами.
И вот однажды он вошел не в ту дверь. В Новосибирске Михаил, сам того не подозревая, попал в ту же контору, с которой сотрудничал в Омске.
Это был один из филиалов военного строительного треста, имевший головной офис в Москве. Каждый филиал работал самостоятельно, но бухгалтерия была общая. Все счета отсылались в Москву, где и оплачивались. После того, как Москва оплатила омские договоры на поставку кранов, новосибирские счета вызвали большое подозрение. В Омске кранов до сих пор не дождались. Это в Сибири правду днем с огнем не сыщешь, в Москве же все было близко: и прокуратура, и милиция. Обратились в прокуратуру. Материалы передали в УБЭП, и началась проверка. Стали ездить по следам фирмы «Потребфинанс», поднимать транспортные документы, звонить на железную дорогу, где понятия не имели ни о каких кранах. Возбудили уголовное дело и по следам платежек приехали в овощной магазин, где и нашли документы, показывающие движение денег.
После изъятия чековой книжки стало ясно, что все деньги практически сразу снимались со счета и уплывали в неизвестном направлении. А в налоговую инспекцию представлялись липовые отчеты о закупках морковки, картошки и импортных помидоров. Помидоры в магазине не появлялись, как ни появлялись там и огромные фуры с консервами из Болгарии. В итоге составлялись акты о том, что все помидоры сгнили, картошку съели тараканы, а консервы испортились.
После проведения первичных следственных действий Великий Махинатор был задержан. Как только весть о разоблачении и аресте дошла до Сибири и Урала, в Москву потянулись потерпевшие. Они привезли с собой тонны документации, для хранения которой в следственном отделе выделили целую комнату. В итоге оказалось, что за 9 месяцев деятельности фирмы «Потребфинанс» было фиктивно заключено порядка 80 контрактов на поставку более 500 кранов. И только 8 из них существовали в действительности, остальные — только на бумаге.
— Когда вы собирались свернуть свою деятельность? — поинтересовался Алексей на очередной встрече с Михаилом, когда они продумывали тактику защиты.
— Первоначально я планировал обернуться за б месяцев. Но потом как игрок вошел в азарт и уже не мог остановиться. Поэтому когда ко мне нагрянула милиция, я почувствовал, что будто гора свалилась с плеч, — невинно улыбаясь, рассказывал Михаил. — Так что, Алексей Львович, давайте не будем выдумывать хитроумные тактики, а изберем пассивную защиту.
— Что вы имеете в виду?
— Это значит, что я ничего не знаю и ничего не помню.
— Не волнуйтесь, всем хватит! — кричала румяная кассирша, вытирая пот со лба.
Цена была вполне приемлемая — восемьсот рублей, — хотя никто точно не мог сказать, много это было или мало, ведь во времена развитого социализма в обычных магазинах дубленки не продавались. Если они и появлялись, то исключительно по предприятиям и строго по записи, а здесь, средь бела дня, рядом с Большим театром, да еще безо всяких «по одной в руки». Бери, сколько хочешь. Ну, просто островок капитализма в стране вечного дефицита.
После оплаты счастливым обладателям оплаченных квитанций предлагалось пройти на второй этаж ГУМа, в секцию № 208 и получить дубленки. Настороженные милиционеры поначалу ходили кругами вокруг очереди, приглядываясь к коллегам, сопровождающих грузовик. И даже узнали своих. «Тот, с оттопыренными ушами, вроде Андрюха из люберецкого отделения, а этот вроде Серега, мы с ним на Дне милиции вместе квасили», — переговаривались между собой постовые.
— Друг, может подсобишь? Таких денег с собой нет, надо сбегать в отделение, попридержи одну дубленку для жены.
— Да не вопрос!
Минут через сорок дубленки закончились, прилавок и кассы были убраны в грузовик. Вежливо попрощавшись с местными стражами порядка, продавцы уехали.
А вот после этого началось самое интересное, потому что никаких дубленок в ГУМе не было. В 208-й секции продавались хлопчатобумажные женские трусы размером с небольшое развивающееся государство. Каково же было удивление продавщиц, когда к ним выстроилась очередь покупателей с квитанциями в руках. Точно такие же квитанции сами продавцы выписывали каждый день. Выписывали, да только не на дубленки.
Вызвали администратора, маленького юркого человека с усиками и реденькими сальными волосенками. У него, естественно, была и дубленка, и кашемировое пальто, но купленные из-под полы, у перекупщиков, а не в родном магазине. Он громко верещал, нервно дергал усы и вращал глазами в разные стороны.
Потом пришла директриса — Матрена Степановна, — женщина весомых достоинств, такую криком и руганью не проймешь. Но даже она оказалась в замешательстве и поначалу подумала, что администратор малость перебрал вчера на крестинах племянницы. Однако постепенно до нее стало доходить, что это — грандиозная афера, и теперь над ней будет потешаться все Министерство торговли.
Наиболее сообразительные покупатели побежали вниз к фургону с дубленками, но к своему удивлению обнаружили лишь пару целлофановых пакетов да кем-то оброненную квитанцию. Ни машины, ни дубленок.
Началась паника. Какая-то старушка упала в обморок, женщина с ребенком голосила на весь магазин, обвиняя во всем директрису и ее банду. Приехала милиция, начала собирать показания потерпевших, искать улики, допрашивать постовых. Но все тщетно.
Преступников искали два месяца. Ни единой зацепки обнаружить не удалось. Операция была продумана до мелочей и рассчитана по минутам.
Во-первых, грузовик. Номера, конечно, никто не запомнил, зато все заметили, что на нем был нарисован логотип ГУМа. Как потом показало следствие, все грузовики, принадлежащие магазину, в это день стояли в гараже, никуда не выезжали, и ни один из них не числился в угоне.
Во-вторых, квитанции — точь-в-точь как в магазине, не отличишь. Значит, работала банда, и у них был свой печатный станок, потому как ни одна государственная типография не взялась бы за такой заказ. То же и с чеками, которые пробивались на кассовом аппарате. Точно такие же аппараты стояли в ГУМе. Ответить на вопрос, откуда взялся этот кассовый аппарат, так и не удалось. Если бы его украли в магазине, об этом сразу же сообщили в милицию, но никаких краж не было — администратор хорошо знал свое дело.
В-третьих, сопровождение. Грузовик с дубленками охраняли две милицейские машины. Все были в форме, при оружии. И ни малейшего подозрения, несмотря на то, что действие разворачивалось рядом с Большим театром, гостиницей «Националы и в двух шагах от Лубянки.
На допросах постовые признались, что все выглядело так убедительно и правдоподобно, что мысли проверить удостоверения у лжемилиционеров ни у кого даже не возникло. Понятное дело, что никакой Серега не работал в люберецком отделении милиции.
Алексей работал по этому делу, не раз общался с экспертами-психологами, задействованными в расследовании. Как выяснилось в ходе следственного эксперимента, вся операция заняла ровно 41 минуту. За это время мошенники сумели собрать 80 тысяч рублей и скрыться раньше, чем первые одураченные покупатели что-то заподозрили.
— Андрей Вениаминович, скажите, что это — совпадение, интуиция, мистика? — интересовался Алексей у эксперта-психолога.
— Нет-нет, молодой человек, — ответил психолог, протирая свои огромные очки, — никакой мистики здесь нет. Психология — наука еще молодая и ответов на многие вопросы пока нет, но здесь мы столкнулись с очень умными людьми. Это четкий расчет, базирующийся на тонком понимании человеческой психики и поведения человека. Дело в том, что когда человек оказывается в толпе, у него отключается критическое восприятие действительности, и он безоговорочно подчиняется стадному чувству. И в этот момент им очень легко управлять. Все стоят в очереди, и он стоит, все пошли — и он за ними. Началась паника, все заражаются этим чувством и начинают совершать бессмысленные, алогичные поступки. И время, необходимое для того, чтобы человек смог абстрагироваться от общего настроения и сориентироваться, вполне можно рассчитать. Да, да, вы, я вижу, поняли, к чему я веду. Сорок минут. Плюс минус две минуты. Подобные эксперименты не раз проводились американскими коллегами. Они вообще проводят очень много интересных экспериментов, но, к сожалению, подобная информация не печатается на русском языке. Значит, ваши мошенники имели доступ к зарубежным изданиям. Так что вы столкнулись с профессионалами, и когда вы их арестуете, а я очень на это надеюсь, позвольте мне с ними пообщаться.
— Безусловно.
Но, к сожалению, надежды профессора не оправдались. Мошенников так и не нашли, и дело № 1145/5 было приостановлено. А в милицейских кругах «Дело о дубленках» прозвали самым громким делом десятилетия.
«Ивановец»
Больше ста лет психологи тщетно стараются объяснить, что срабатывает в сознании человека, когда вполне законопослушный гражданин решается на преступление. Может, в нашей голове есть маленький рычажок, который в один прекрасный момент срабатывает и «Опа!» — человек перестает различать такие категории, как «честно» и «нечестно», и без зазрения совести идет на мошенничество. И что характерно, ни один преступник никогда не скажет: «Да, люди добрые, я вор, мошенник и форменный негодяй! Судите меня по всей строгости закона». Ничего подобного! Все как один утверждают, что ни в чем не виноваты, и придумывают сотни аргументов в свое оправдание. И частенько возразить им нечего.
Алексея всегда занимали вопросы: «Почему человек идет на преступление? Что с ним происходит после того, как карающий меч правосудия обрушивается на его голову? Спивается, или муки совести не дают ему спокойно спать? А может, живет припеваючи на проценты с украденных миллионов?!»
Развязка же предлагаемой читателю истории неожиданна и, наверное, поучительна.
* * *
— Ну почему стоит мне только подумать о поездке на дачу, обязательно что-нибудь случается, — обреченно подумал Алексей, разворачивая машину через две сплошные на Дмитровском шоссе.
Только что позвонил знакомый банкир и попросил поприсутствовать при обыске в каком-то магазине на окраине Москвы и по возможности помочь директору. Это был малюсенький овощной магазинчик в советском стиле: плохо пахнущая картошка, мятые апельсины и давно немытый пол. Обыскивали кабинеты главного бухгалтера и директора.
Бухгалтер, Татьяна Ивановна, полная дама лет 45 с красными щеками, дрожащими руками и шмыгающим носом, была похожа на воробья: взъерошенные волосы, испуганный взгляд. Она вертела головой в разные стороны, размахивала руками, садилась, вставала и всем телом, от кончиков волос и до пяток, демонстрировала волнение. Стоявший в самом дальнем углу угрюмый, худосочный мужик с лицом умеренно выпивающего прапорщика оказался директором магазина. Его потухший взгляд и какая-то обреченность во всем теле, казалось, молили: «Оставьте меня в покое»!
— Добрый день! Я — Алексей Ходорковский. Ваши друзья попросили меня помочь вам во время обыска. Если я не ошибаюсь, вы — директор магазина.
— Да, Виктор Сергеевич Торбанов. Хотя в данный момент я предпочел бы стать невидимкой, — сказал он и съежился, будто и вправду хотел стать невидимым.
— Не расстраивайтесь, лучше расскажите, что здесь происходит.
Виктор Сергеевич безучастным голосом рассказал, что УБЭПовцы неожиданно нагрянули с обыском и теперь изымают отчетность магазина. Их интересует чековая книжка, по которой снимались наличные деньги.
— Честно говоря, я в бухгалтерии ничего не понимаю. Я занимаюсь только магазином и к банковским счетам никакого отношения не имею.
Чековая книжка долго не находилась, и когда кабинет стал похож на поле боя после нашествия римских легионеров, бухгалтерша достала из недр своего бесформенного пиджака искомую чековую книжку, изрядно потрепанную, с многочисленными закладками и пометками, и отдала следователю. Мельком заглянув в нее, адвокат понял, что через магазин проходили значительные суммы денег.
— Зачем со счета снимались такие суммы с учетом того, что в магазине всегда имеются наличные деньги? — спросил шепотом адвокат, отводя в сторону взволнованную Татьяну Ивановну.
Женщина покраснела до цвета перезрелой вишни и сказала, что она лишь выполняла распоряжения руководства.
— Директора Виктора Сергеевича?
— Нет, Михаила Борисовича.
Так Алексей Ходорковский впервые услышал о Михаиле Якиманском. Получив искомое, опергруппа быстро закончила обыск. В магазине она изъяла все, что только возможно — бухгалтерские документы, банковские платежные поручения, накладные, счета-фактуры, кассовые книги, зарплатные ведомости — и уехала. Адвокат же вместе с директором магазина поехали на допрос. По дороге Алексей разговорил директора и узнал, что Якиманский — негласный хозяин магазина. В магазине он появлялся крайне редко и занимался лишь безналичными проводками и снятием наличных в банке по чековой книжке. Остальные лишь выполняли его указания. Виктор Сергеевич был невероятно бледен и всю дорогу без остановки повторял:
— Я сидеть за других не собираюсь!
— Вряд ли до этого дойдет, — успокаивал его адвокат.
Виктор Сергеевич на первом же допросе рассказал все, что знал про деятельность овощного магазина и его хозяина. Имя Михаила не фигурировало в документах, поэтому обрадованный следователь быстро допросил директора и отпустил. А организатор обналички денег уже был задержан в Новосибирске и готовился к этапированию в Москву.
Теперь все внимание адвоката переключилось на главного и единственного подозреваемого.
Михаил Борисович Якиманский был из тех людей, кого везде принимают с распростертыми объятьями. С самого детства он не переносил одиночества и прекрасно это осознавал. Ему нужно было постоянное соприкосновение с людьми, чтобы могли развернуться все его таланты — ум, красноречие, манеры, темперамент. В одиночестве он был холоден и безлик, как спичка в коробке.
К тому же он был невероятно красив и в любой ситуации держался с достоинством. Его фигура еще не была тронута полнотой, что не так часто встречается у мужчин 38 лет. Легкая походка, приятные развороты тела во время движения, вовремя вставленная улыбка, прямой, четкий, небегающий взгляд, крепкое уверенное рукопожатие, грамотная, правильная речь. Одевался он как франт: неброские костюмы солидных европейских марок, хорошие рубашки, дорогие итальянские ботинки, швейцарские часы. Даже в тюрьме он имел вид преуспевающего менеджера среднего звена, который зашел сюда по делам и по недоразумению задержался.
При первом знакомстве с адвокатом он рассказал свою историю — интересную и одновременно очень простую. После окончания института он устроился маркетологом в крупную фармацевтическую фирму. Жена сидела дома с ребенком. Жили они с родителями в трехкомнатной квартире в районе Измайловского парка безмятежно и счастливо, пока отцу не понадобилась серьезная операция, которую в то время делали только в Америке. На зарплату в полторы тысячи долларов они могли безбедно жить в Москве, но не могли позволить себе дорогостоящую операцию. На семейном совете было решено продать квартиру в Москве и потихонечку перебираться на запад. Для начала отец, жена и маленький сын уехали в Израиль, где через 8 месяцев получили американскую визу и переехали в Чикаго.
— А почему именно в Чикаго? — удивился Алексей.
— Даже не знаю. Однажды прочитал где-то выражение: «Чикаго — город ветров», мне это показалось очень романтичным. А может, в детстве насмотрелся фильмов про гангстеров.
Оставшись один в Москве, Михаил стал продумывать планы быстрого зарабатывания средств на операцию отцу. Снял однокомнатную квартиру в Марьине и создал фирму «Потребфинанс». Главный вопрос, занимавший новоявленного бизнесмена, — как снимать наличность со счета фирмы? Ни одна фирма не могла просто так снять наличные средства со своего счета. Для этого нужен был убедительный повод. И повод нашелся: закупка сельхозпродукции. Для этого Михаил взял в аренду маленький овощной магазинчик и теперь мог спокойно снимать деньги со счета в любых количествах якобы для закупки овощей и их дальнейшей реализации в магазине.
Далее Михаил стал искать офис в центре Москвы. С этим он изрядно намучился. Необходимо, чтобы офис находился обязательно в центре, в красивом, желательно старинном здании, и обязательно с городским телефоном. Нашел, снял, посадил туда секретаршу модельного вида, а сам начал путешествовать по нашей бескрайней родине, выясняя потребность предприятий в строительной технике.
Оказалось, что самый дефицитный товар в Сибири и на Урале — это краны «Ивановец». Краны так краны. Его доброжелательное лицо, обходительные манеры и внушительный пакет документов располагали к нему директоров любого уровня. Ну и, конечно, щедрые комиссионные, это модное слово «откаты». Уже через месяц на руках у Михаила Якиманского было с десяток договоров, а на счету в банке предоплата за товар.
Еще через месяц первые краны начали свое долгое путешествие по железной дороге. Директорам высылались факсы, заверяющие, что краны уже в пути, на электронную почту приходили сопроводительные документы, а они, в свою очередь, вносили оставшуюся сумму на счет фирмы «Потребфинанс». Подобные путешествия длится не меньше 3 месяцев — это знали все и никто не переживал.
Тем временем по Сибири распространился слух, что есть такой бизнесмен — Якиманский, — который по нормальным ценам с мизерной наценкой предлагает строительные краны. И теперь уже не нужны были никакие откаты. Снабженцы звонили ему напрямую и предлагали заключать договоры. Михаил с удовольствием подписывал контракты, делал скидки, предоставлял любые документы, расхваливал свои краны направо и налево.
По просшествии четырех месяцев первые восемь кранов прибыли к своим законным владельцам к обоюдному удовольствию обеих сторон. Судя по документам, в пути находились еще не меньше сотни кранов. Прошло еще 4 месяца, а вторая партия кранов все еще была в пути. Время от времени какой-нибудь нетерпеливый директор небольшого строительного управления, затерянного в сибирских лесах, начинал беспокоиться, звонить коллеге, рекомендовавшему ему Михаила. Тот, посмеиваясь над его нетерпеливостью, успокаивал:
— Да ладно, вон мои краны-то уже работают. Не волнуйся, и твои придут.
— И правда, о чем переживать? — думал директор и отдавал бухгалтеру указание оплатить оставшуюся сумму за краны. После чего с чистой совестью шел париться в баньку.
И только Михаил Борисович знал, что никаких кранов на самом деле нет, и не предвидится. В первоначальный план вообще не входила поставка, это уж он потом решил для пущей убедительности продать несколько кранов. Его план был таков: он ездит по Сибири, заключает договоры на несуществующие краны, получает предоплату, обналичивает деньги и переводит их за границу, пока не поднимется шум, потом быстренько уезжает в Штаты. Для этого и был снят презентабельный офис в центре Москвы, где радушный хозяин встречал гостей, показывал фотографии кранов, при них звонил в Управление РЖД и выяснял, где в данную минуту находятся вагоны с грузом, а вечером угощал сибирских строителей в дорогих ресторанах.
И ни у кого и мысли не возникало, что бизнесмен Михаил Якиманский, милый обаятельный человек, который ни от кого не скрывался, приезжал по первому звонку, на самом деле мошенник и плут, а факсы, приходящие из Москвы, — обыкновенная липа.
Михаил тем временем без устали «стриг купоны». Вот уже сделана операция отцу, куплен домик в Чикаго и отложены первые деньги на учебу подрастающего сынишки. Еще немного и можно будет паковать чемоданы. Но, как говорят в спорте, главное — вовремя уйти, пока ты еще победитель. А вот этого чутья у Михаила не было. Экономический бизнесрасчет был правильный, а профессиональной мошеннической жилки не хватало. Он каждый день собирался остановиться и всякий раз откладывал. Да и как тут остановишься, когда удача сама идет в руки, и люди сами несут тебе деньги и смотрят умоляющими глазами.
И вот однажды он вошел не в ту дверь. В Новосибирске Михаил, сам того не подозревая, попал в ту же контору, с которой сотрудничал в Омске.
Это был один из филиалов военного строительного треста, имевший головной офис в Москве. Каждый филиал работал самостоятельно, но бухгалтерия была общая. Все счета отсылались в Москву, где и оплачивались. После того, как Москва оплатила омские договоры на поставку кранов, новосибирские счета вызвали большое подозрение. В Омске кранов до сих пор не дождались. Это в Сибири правду днем с огнем не сыщешь, в Москве же все было близко: и прокуратура, и милиция. Обратились в прокуратуру. Материалы передали в УБЭП, и началась проверка. Стали ездить по следам фирмы «Потребфинанс», поднимать транспортные документы, звонить на железную дорогу, где понятия не имели ни о каких кранах. Возбудили уголовное дело и по следам платежек приехали в овощной магазин, где и нашли документы, показывающие движение денег.
После изъятия чековой книжки стало ясно, что все деньги практически сразу снимались со счета и уплывали в неизвестном направлении. А в налоговую инспекцию представлялись липовые отчеты о закупках морковки, картошки и импортных помидоров. Помидоры в магазине не появлялись, как ни появлялись там и огромные фуры с консервами из Болгарии. В итоге составлялись акты о том, что все помидоры сгнили, картошку съели тараканы, а консервы испортились.
После проведения первичных следственных действий Великий Махинатор был задержан. Как только весть о разоблачении и аресте дошла до Сибири и Урала, в Москву потянулись потерпевшие. Они привезли с собой тонны документации, для хранения которой в следственном отделе выделили целую комнату. В итоге оказалось, что за 9 месяцев деятельности фирмы «Потребфинанс» было фиктивно заключено порядка 80 контрактов на поставку более 500 кранов. И только 8 из них существовали в действительности, остальные — только на бумаге.
— Когда вы собирались свернуть свою деятельность? — поинтересовался Алексей на очередной встрече с Михаилом, когда они продумывали тактику защиты.
— Первоначально я планировал обернуться за б месяцев. Но потом как игрок вошел в азарт и уже не мог остановиться. Поэтому когда ко мне нагрянула милиция, я почувствовал, что будто гора свалилась с плеч, — невинно улыбаясь, рассказывал Михаил. — Так что, Алексей Львович, давайте не будем выдумывать хитроумные тактики, а изберем пассивную защиту.
— Что вы имеете в виду?
— Это значит, что я ничего не знаю и ничего не помню.