Медвежья пасть. Адвокатские истории

От «высшей» математики у дотошного адвоката свело правое плечо и шею. Цифры зашкаливали[10].

— Марк, что с вами? — Семен поднял брови.

— Занимался криминальной арифметикой.

— И как результаты?

— Да… сбился со счета, — ушел от ответа адвокат.

Ложь во спасение была необходима: Липко должен быть вменяем и по возможности уравновешен.

— Семен Борисович, где ваша записная книжка? Ее нашли, изъяли?

— Книжка в кармане. Меня не обыскивали.

— Вырвите странички с телефонами коллег из дома отдыха… Все до одной. Что вы успели сказать следователям?

— Нес всякую чушь, может, что и сболтнул лишнего. Но допроса не было, так что отказаться не сложно.

Разговор адвоката и клиента проходил полушепотом в присутствии бригады скорой. Доктора, разинув рты, слушали двух странных мужиков и пытались хоть как-то обследовать больного. В эту секунду на кухне появилась жена Липко. Улучшив момент, она неспешно, с достоинством подошла к столу и положила увесистый конверт в черный чехол врачебного тонометра. Медики как по команде отвернулись и стали собираться.

— А укольчик? — пошутил Семен.

Врачи остроты не поняли и потянулись к сумке с красным крестом.

— Семен Борисович, поговорить нам в ближайшее время будет сложно, посему вырабатываем тактику зашиты. Когда и сколько привозили веников на предприятие, вы точно не помните. Ни с кем о поставках не договаривались. Расходный инвентарь присылали по разнарядке. Веников для работы хватало, претензий к поставщикам не было. На заводе у вас много других вопросов, и вениками вы занимались постольку-поскольку. Если очная ставка с Матвеевым, то никаких личных договоренностей с ним не было. Точка. Денег ни у кого никогда не брали, да никто и не предлагал. Точка. Это инструктаж на день, два, потом я подтянусь. Сегодня, завтра могут не пустить к вам под разными предлогами. Давление будет жестким — держитесь!

Семена увезли к следователю. Марк поехал следом, но на допрос его не пустили.





* * *


— Валерий Сергеевич, почему встреча с адвокатом в министерстве? Огласки не боитесь?

— Уважаемый Марк Аркадьевич, мне прятаться не от кого. Весь на виду, открыт для людей. Мы патриоты, причем честные и неподкупные. Ведь так?

— Ну… в целом, так.

— Именно так! На том и стоим, а вы… огласка! Какая огласка? Мне нечего скрывать от народа и партии!

— Валерий Сергеевич, давайте закончим официальную часть и покурим где-нибудь в коридоре.

Они вышли из кабинета и спустились в столовую на первом этаже. Матвеев перешел на громкий шепот:

— Хрен им, мой дорогой адвокат, хрен и все! — он задрал манжет и показал увесистый кукиш.

— Вы о ком?

— Сами знаете о ком. Пусть сами живут на эту зарплату, а мы не будем…

— К чему эти выпады, Валерий Сергеевич?

— К тому что у них ни-че-го на нас нет! Веники — пустое место, нелепица, вздор! Никто ничего ни у кого не крал. Стерлись венички и все… Ис-тре-па-лись!

— Валерий Сергеевич, тактику защиты я понял, согласен с ней полностью. Но ее надо довести до логического конца. Много свидетелей, много предприятий, и на каждом, как я понял, есть ваш «боевой» товарищ. Всех нужно услышать. Слова нужные сказать. Поддержат ли они ваш оптимизм? Задержать кого-то могут, а в изоляции думается по-другому. Не переведут ли стрелки на вас?

— Марк, вы же серьезный человек. С друзьями, как понимаете, я встречаться сейчас не могу, вся надежда на вас!

Закончив фразу на подъеме, Матвеев пододвинул к краю стола красную папку с толстым конвертом внутри. После чего в один присест выпил стакан компота из сухофруктов, в котором сиротливо плавала сушеная груша.

— Валерий Сергеевич, сейчас обговорим тактику вашего поведения на допросе, затем я начну беседовать с каждым из ваших «боевых» друзей. Мне нужны их телефоны и машина с водителем. Это сегодня. Завтра — хороший товаровед по хозяйственным расходным материалам. Через три дня — толковый бухгалтер и небольшая съемная квартира в центре, лучше на 1-м этаже.

Матвеев внимательно выслушал и, как послушный школьник, все скрупулезно записал. Встал, пожал Сорину руку и вышел. Адвокат остался изучать пустой граненый стакан, на дне которого лежала скрюченная никому не нужная груша.





* * *



На черной блестящей волге Марк Аркадьевич Сорин подъезжал к драному бетонному забору на юге Москвы. Одна из многочисленных дыр в заборе оказалась проходной фабрики «Вымпел». Директор с журналом «Огонек» в руке стоял у входа по стойке смирно. При появлении адвоката он согнулся и пошел винтом, то обгоняя, то пропуская его вперед, всем своим видом выказывая учтивость и почтение гостю. Движение закончилось у длинного производственного корпуса, из разбитых окон которого валил дым. Покружив по узким и грязным коридорам, они, наконец, добрались до шикарной резной двери из мореного дуба. Директор пригласил Марка в кабинет.

Стол прогибался от яств и ярких бутылок. Готовился пир.

— Я вас вынужден разочаровать, Бернард Сильвестрович, вы не угадали. Ни пить, ни есть мы не будем. За стол спасибо. Через час я должен уехать. И беседовать мы будем не здесь. Я видел уличную курилку для рабочих. Мы можем там поговорить часок? Без посторонних… Возьмите с собой карандаш и блокнот.

Радушный хозяин выпрямился, нежно погладил запотевшую бутылку «посольской» водки и пулей выскочил на улицу.

— Бернард, вы уже в курсе событий? — Сорин боялся вторично не выговорить отчества клиента.

Директор сглотнул слюну и кивнул.

— Вас могут вызвать на допрос, возможны очные ставки. Мы должны определиться с вашим поведением на следствии.

Бернард мотнул головой и резко вскочил.

— Присаживайтесь, так удобнее, — предложил Марк.

Клиент присел, взял шариковую ручку, занес ее как дамоклов меч над полем битвы и приготовился писать.

— Адвоката на допрос свидетеля не пустят. Отбиваться будете один. Лучше меньше говорить и больше слушать. На вопросы постарайтесь отвечать уклончиво, мол, не помню. Расходные материалы не отслеживаю, на то они и расходные. Веники никогда не считал, много их очень. Как приходили на склад, так и уходили на производство. Скажете считать, буду считать, мы люди маленькие. И ошибиться можем. А если какие инструкции нарушил, извините, не по злому умыслу. Жестко отвечать только в двух случаях: никогда ни с Матвеевым, ни с кем другим о поставках веников не договаривался и денег ни у кого никогда не брал! — Марк сделал акцент на последней фразе. — Вы получаете зарплату в кассе фабрики два раза в месяц. Аванс и расчет. Все! Вы поняли меня?

Бернард, не проронив ни слова, поднялся со стула и вытер грубой, шершавой ладонью пот со лба.

— На вас могут давить, пугать… держитесь! Никто вам ничего плохого не сделает. Попугают и отпустят. Вы — свидетель.

Молчаливый директор впервые улыбнулся и недвусмысленно потянулся к бумажнику.

— Нет, нет, спасибо, все накладные расходы оплачены. Все нормально. Но реакция у вас, Бернард, правильная. После допроса позвоните мне, пожалуйста.





* * *


Завод «Знамя» жил своей размеренной производственной жизнью. Работа кипела в цехах и отделах. Рабочие и служащие с авоськами и пакетами тянулись в столовую за продовольственными наборами. На лавочках около гаража работал заводской «вещевой рынок». Возбужденные женщины в синих и белых рабочих халатах занимались обменом товаров, купленных по профкомовским талонам. При этом они, раскрасневшись, громко кричали и никакого внимания на прошедшего мимо главного инженера не обращали. Талоны на покупку вещей во времена дефицита были делом серьезным. Брали все подряд и без разбора. После чего, срывая голос, две-три недели обменивались друг с другом, доводя себя и товарок до полуобморочного состояния.

В своем кабинете главный инженер познакомил Марка с начальником АХО. Распорядился подать две чашки чая и демонстративно вышел. Хозяйственник, здоровенный мужик под два метра, поставил стул напротив Марка и уселся, расставив широко ноги.

— Говорят, вы вениками интересуетесь, господин хороший? Несолидно как-то. Может че надо? Так мы мигом…

— Вы, верно, не поняли, я не следователь. Я адвокат. Помочь приехал, допросы…

— Мы мужики простые, нам че следователь, че не следователь — все одно. Помощи не надо, сами с усами. А венички, че венички… вон берите, сколько хотите. У нас и березовые есть… для баньки. Или вас только для мусора интересуют, пол мести… Нас не трожь, зачем людёв пугать, пуганые мы.

Клиент прервал разговор на полуслове и, громко топая, вышел в коридор.





* * *


К комбинату «Звезда» на Мстиславке Сорин подъехал после обеда. Солнце жарило нещадно. Толстые зеленые мухи облюбовали скульптурную группу из чугуна, выставленную у проходной. На мощной бетонной основе два парня с распростертыми объятьями встречали девушку в воздушном платье. Она с лучезарной улыбкой неслась им навстречу, держа в вытянутой руке крупную птицу. Какое отношение эта чугунная тройка имела к комбинату сухих смесей можно было только гадать.

На проходной Марка никто не встречал, но пропуск был заказан. Адвокат позвонил пару раз по внутреннему телефону, висящему на исписанной стене, и вышел на свежий воздух. Путь лежал мимо двух производственных корпусов, котельной и стенда передовиков соцсоревнования.

— Я ничего не знаю, я и вас не знаю и никого не знаю… я контуженный!

— Вы Сергей Петрович? — Успел вставить Сорин.

— Сергей — я, но больше ничего не помню, контузия… контузия, поэтому уходите, вы наверно ошиблись дверью… справка есть из диспансера!

— Сергей Петрович, нет проблем, я ухожу, ухожу. Но прежде чем я закрою дверь, должен сообщить, что у вас отличный способ защиты. Тактика верная, вот так, точно так себя и ведите на допросе. До свидания!

— Что ж мы тут совсем лохи? Не переживайте, так и будет. Матвееву привет… А справка? Справка есть, настоящая, вы не сомневайтесь.