Матери

Давно ли она здесь находится? И сколько сейчас времени? Неужели она провалялась здесь до утра?

И почему эта женщина, такая добрая, вдруг так с ней поступила?

Дверь в подвал открылась. Хейли выпрямилась, испугавшись, что на лестнице появится Томми. Но это была лишь Норма. Потупив взгляд, держа в руках поднос с тарелкой, она осторожно спускалась по лестнице, чтобы не опрокинуть его.

Хейли постаралась взять себя в руки, понимая, что не владеет ситуацией.

Норма поставила поднос на пол. Лицо у нее осунулось, как будто она всю ночь не смыкала глаз.

– Что вы собираетесь со мной делать? – спросила Хейли, глядя на нее в упор.

Норма, ни слова не говоря, присела на колени рядом с ней.

– Обещаю, я никому ничего не скажу, только дайте мне уехать! Вы не можете меня здесь держать!

– Сейчас я буду тебя кормить, ты же проголодалась.

– Я не голодна! Вы что, не понимаете? Я хочу выбраться отсюда! Освободите меня сейчас же!

– Прошу тебя, Хейли, успокойся, все не так-то просто. Ты, конечно, переволновалась и ненавидишь меня за все, что с тобой случилось, так что сердиться на тебя было бы глупо. Не скрою, я тоже думаю, как нам выпутаться из создавшегося положения.

– Никто ни о чем не узнает, обещаю.

– Не надо успокаивать меня такими обещаниями, они как будто из плохого кино. Неужели ты действительно думаешь, что я тебе поверю? Я не дура и знаю, что с тобой сделал Томми. Ты не забудешь этого и ни за что его не простишь. Я не собираюсь преуменьшать случившееся, но я не позволю, чтобы его сгноили в тюрьме, Хейли, чего бы мне это ни стоило. Он этого не переживет…

Немного помолчав, Норма поставила тарелку обратно на поднос.

– Все просто. Ты выйдешь из этого подвала лишь в том случае, если я буду точно знать, что ты никоим образом не станешь угрожать моим детям. На карту поставлена не только судьба Томми. Грэму с Синди также придется расплачиваться. Так неужели ты думаешь, я с этим смирюсь? Постарайся меня понять, Хейли. Если бы в таком положении оказалась твоя мать, она наверняка поступила бы так же. Тебя… коробит от моих слов, но это правда. Знаешь, у меня в твои годы уже был Грэм, только, в отличие от тебя, мне никто не мог прийти на помощь, когда я в ней нуждалась. Я вышла замуж за нелюбимого человека и растила сына не в лучших условиях. Потом появился Томми. Он уже успел познать зло, слишком много зла – после такого далеко не всякий мальчишка способен оправиться. А я ничего не замечала и не смогла за него заступиться. В твоем возрасте я тоже витала в облаках, но они быстро рассеялись, и мне пришлось столкнуться с действительностью. Первая беременность, подлость родителей, страх, что мне нечем накормить моего малыша… Когда я встретила Харлана, отца Томми, то думала – черные времена остались позади.

Норма прервалась и вздохнула, поправляя выбившуюся прядь волос.

– Не стоит недооценивать заключенную в нас силу, Хейли, и то, на что мы способны ради наших детей. Никто не вправе меня судить. И я не дам моему сыну снова пропасть. – Она отвернулась и вытерла глаза и лицо тыльной стороной ладони. – Если бы я только знала, точно знала, что ты никому ничего не расскажешь, если бы я могла поверить тебе!

– Я просто хочу домой, хочу все забыть, – сказала Хейли, стараясь поймать взгляд Нормы. – Сами понимаете, вы не можете держать меня здесь до бесконечности.

– Тебе надо немного поесть. Потом продолжим разговор.

– Не хочу я есть! – воскликнула Хейли, не в силах сдержаться. – Неужели вы не понимаете? Совсем с ума сошли, что ли?

– Не повышай голос, пожалуйста.

– А то что? Ну, что вы сделаете? Освободите меня, Норма, пока не поздно! У вас нет выхода!

– Нет, выход как раз есть.

– Вы так просто не отделаетесь! Вчера я встречалась с кучей народу! Автомеханик вспомнит меня и подтвердит, что я была у вас. А у моей тети сохранился номер телефона, с которого я ей звонила! Сюда нагрянет полиция, и вас вместе с Томми посадят, а ваша противная девчонка сгниет в детском доме!

Норма слегка насторожилась, и Хейли поняла, что дала маху.

Она всегда была слишком порывистой, мать постоянно твердила ей это на площадке для гольфа.

– Единственная, кто может сгнить, и очень скоро, так это ты, Хейли, – проговорила Норма с нездоровым блеском в глазах.

Выйдя из себя, Хейли плюнула ей в лицо. Норма сперва никак не отреагировала, а потом принялась затыкать Хейли рот чем-то вроде кляпа, в то время как та отбивалась и кричала, тщетно пытаясь ей помешать.

Покончив с этим и не произнеся больше ни слова, Норма вышла из подвала.

Первое, что пришло в голову Хейли, – необходимо сдержать приступ тошноты от страха, а то она задохнется.



Этим утром Хейли о чем только не думала: что творится в голове у Нормы?.. Как она собирается выпутаться из этой ситуации?..

Неужели она не понимала, что с Хейли сделал Томми? И как после случившегося Норма могла обращаться с ней подобным образом?

А что отец? Что он подумает, когда вернется, и сможет ли ее найти здесь, если Оливия его предупредит? Сколько времени пройдет, прежде чем он обратится к властям? И как они узнают, куда она пропала? Сколько людей исчезает бесследно каждый год?

А еще Хейли прокрутила в памяти череду событий, которые привели ее в ловушку: проблема с движком, которую можно было бы решить как-нибудь иначе; невероятная встреча с Нормой; ее легкомысленное решение остаться на ночь у незнакомых людей… Хейли почти поверила, что стала героиней второсортного кино вроде того, которое она смотрела на прошлой неделе по кабельному телевидению, – по сюжету, глупая как пробка девица угодила в западню на двадцатой минуте фильма, оказавшись в доме у семейства людоедов.

Что бы с ней было, если бы она и дальше поехала по Канзасской автостраде? Может, она смогла бы дотянуть до какой-нибудь зоны отдыха?

Хейли услышала, как наверху Норма настойчиво окликала Синди. Затем хлопнула дверь.


Однако она пока не уловила голоса Томми. Почему он до сих пор не объявился? Наверное, не знал, что ее заперли. В каком-то смысле так даже было лучше. Она бы не вынесла, если бы он приблизился к ней еще раз, когда ее, со связанными руками, буквально посадили на цепь.

Хейли все еще видела, как он, совершенно голый, с канистрой в руке, приготовился облить ее бензином.

Он чокнутый. Они все тут чокнутые.

А Грэм? Знает ли он, что с ней сделал его братец? Грэм мог бы ей помочь. Ведь он не такой, как они. И наверняка образумил бы свою мать. Хейли надо всего лишь поднять побольше шума, как только она расслышит его голос, надо будет колотить по стенке, каким-то образом избавиться от кляпа и закричать. Возможно, это ее единственный шанс выбраться отсюда.

По стенке, на которую попадал дневной свет, ползали какие-то черные точки. Хейли вспомнила, что Томми рассказывал ей в саду про пауков. Она представила, как они копошатся вокруг, ожидая, когда она забудется сном, чтобы облепить ее с ног до головы.

Какая-то тварь забралась ей под футболку и поползла по спине. Хейли заметалась и принялась что было мочи кричать через кляп, будто не замечая закрывавшую ей рот тряпку и пытаясь всполошить всех обитателей Канзаса, так, чтобы Норма, устав слушать ее крики, спустилась в подвал и размозжила ей голову киркой.



Ей ужасно хотелось пить, и у нее совершенно пересохло в горле. Надеясь хоть каким-то образом облегчить свои муки, она стала воображать, что на нее низвергаются струи прохладной воды.

Она слышала, как наверху носится Синди, а Норма что-то говорит, расхаживая по гостиной, – по крайней мере, ей так показалось.

Эта ненормальная вела себя как обычно, будто ничего не произошло, будто она привыкла держать людей взаперти у себя в подвале. Хейли не верилось, что это та самая женщина, которая помогла ей на дороге, пригласила ее к себе домой, ухаживала за ней, когда у нее случился тепловой удар, и рассказала ей столько сокровенного о своей жизни.

Возможно, она не первая, с кем случилось нечто подобное, быть может, Норма держала у себя под замком и других девушек, а Грейвс, который был с ней в сговоре, намеренно испортил движок машины, чтобы задержать здесь Хейли.

Что, если он приедет и тоже надругается над ней?

Эта боль, нестерпимая боль между ног, которая постепенно разливается по всему телу…



Хейли стала высматривать, не осталось ли здесь хоть каких-нибудь следов других узниц, ее предшественниц.

Пятен крови, царапин на стене…

Она представила десятки мертвых тел, закопанных возле дома. Скоро рядом зароют и ее труп, и никто об этом не узнает.

И станет она компостом, которым удобрят окрестные земли.



Томми надругался над ней, не задумываясь о последствиях, поскольку знал – ей нипочем не выбраться живой из этого дома. Норма отдала ее ему на растерзание. Между ними – чокнутой матерью и ее сыном-извращенцем – существовало молчаливое согласие.

Нет, это уже слишком, пора опомниться, и главное – держать ухо востро, а потом поднять шум, чтобы дать о себе знать, как только она услышит незнакомый голос, хотя она прекрасно знала – Норма не станет никого приглашать к себе в дом, пока здесь томится пленница.



А еще надо было придумать, что сказать Норме, когда та вернется, – какие-нибудь слова, которые ее образумят.

Она, в общем-то, женщина разумная, только вот не сумела с собой совладать в критической ситуации.

Хейли непременно нащупает ее самое чувствительное место, надавит на него – и снова окажется на свободе.



Ведь иначе и быть не могло.





Норма




Было пять часов дня или чуть больше. Норма весь день просидела за рулем – искала Томми везде, где только могла. Она вернулась к хижине, потом заглянула в бакалейную лавку Холмса и объехала все места в Эмпории, где он обычно бывал, включая баскетбольную площадку и старый кинотеатр на Джордж-стрит, но все напрасно. В конце концов она даже позвонила Грэму и, попав на автоответчик, оставила ему сообщение, самым спокойным тоном задав вопрос, не знает ли он случайно, где его брат, после чего отключила телефон.

Возможно, Томми уже где-то далеко-далеко.

И все из-за этой девчонки.

Ну зачем она ворвалась в их жизнь? Чтобы все разрушить?

Томми даже не захватил с собой мобильник. Связаться с ним не было никакой возможности – оставалось только ждать, когда он сам объявится.

Рядом с ней Синди мирно что-то раскрашивала в своем альбоме. Тут Норма заметила на обеденном столе сумочку Хейли. Прекрасную черную кожаную сумочку незнакомой ей фирмы, но, должно быть, известной. В ней лежала всякая всячина: косметика, пачка жевательной резинки, старенький айпод… Норма достала оттуда бумажник – там оказалось шестьдесят долларов наличными и документы, удостоверяющие личность Хейли. Затем она вытащила тюбик губной помады «Шанель» и, закрыв глаза, понюхала ее. Сама Норма не пользовалась помадой уже несколько лет, но ее запах обожала до сих пор. Она встала перед зеркалом и слегка подкрасила губы. Помада была ярко-красная и резко выделялась на фоне ее кожи. Норма усмехнулась, увидев, до чего вульгарно стала выглядеть. Она принялась с силой тереть рот рукой, после чего бросила помаду обратно в сумочку.