Маруся-3. Попасть не напасть
Часть 33 из 34 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Маша знала, на что идет, она сама согласилась, она рисковала… ради чего?
А ради того, чтобы вернуться к себе в Березовский и зажить спокойно со своей странной, но любимой и любящей семьей.
Братья, сыновья…
Муж?
А вот про мужа Мария Ивановна молчала. Только один раз, когда они ехали в Москву, высказалась, горько и определенно. Саша вспомнил, как подшутил тогда:
— Не волнуйтесь, Мария Ивановна, найдет Император вам супруга, не останетесь век вековать…
И жесткий ответ.
— Потому и волнуюсь.
— Не хотите замуж?
— Александр Викторович, в замужестве каждая женщина ищет свое. Кто-то как плющ, обвиться вокруг дерева — и придушить. Кто-то ограду от мира — как в тюрьме. Кто-то опору, чтобы ходить с палочкой.
— А вы?
— Доверие. Потому что ошейник и поводок, под любым соусом, для меня блюдо несъедобное. Я не смогу жить с человеком, который будет меня ограничивать.
— Даже если вам будет угрожать опасность?
— Я не бессловесная скотина. Сергей Никодимович был идеальным супругом, потому что понимал это. Мы могли поговорить, найти общий язык, выработать стратегию… кто еще будет со мной так же считаться?
— Не знаю. Это сложно…
— Вот. Я не спорю, у большинства мужчин здесь и сейчас прописано, что женщину нужно любить, лелеять, холить, защищать… Это чудесно. И этому можно только порадоваться, позавидовать… но как быть, если ты не вписываешься в эти рамки?
— Вам сложно, Мария Ивановна.
— Мне — никак, Александр Викторович. Мне просто будет — никак. Не стоит начинать отношения, если не хочешь закончить их… тюрьмой.
— Да, вы не выживете в неволе.
— Нет жизни в плену, — напела Маша. И улыбнулась. — Да, для меня жизни не будет.
Вот и решал сейчас в ночи отставной генерал-губернатор сложную дилемму.
Что хуже?
Позволить любимой женщине рисковать собой — с риском потерять ее, ведь не всегда можно успеть.
Или ограничить, запереть и понимать, что тебя за это никогда не простят?
Что лучше?
Что хуже?
Неизвестно.
Как же хорошо и просто с другими женщинами. И как все сложно с этой. Единственной…
Или это так для каждого мужчины?
Или только с одной женщиной в мире? Той самой, что тебе Богом предназначена?
Благовещенский сидел на стуле, смотрел на спящую девушку, и думал, что в мире все ужасно сложно. И ведь не мальчик уже, несколько войн прошел, женат был, дочь похоронил, а вот, сидит, и мысли, как у влюбленного сопляка.
Как так получается?
Женщины, милые, что вы с нами делаете?
Нет ответа…
Только насмешливо улыбается в окошко луна, подмигивает круглым золотым глазом, насмехается. Она тоже — женщина…
Глава 5. Сказки без развязки
— Мария Ивановна, я от вас подобного не ожидал.
— А уж я-то как не ожидала…
Я лежала в кровати.
Вульгарно и пошло, обзаведясь литром свежих соплей.
Да, вот такая вот я.
Сначала меня везли в карете, продуваемой всеми ветрами, потом раздели и потащили, потом в одном нижнем белье я скакала по холодной лаборатории, по полу, который был выложен плитами. Конечно, ноги замерзли, просто я на адреналине ничего не чувствовала, но организм-то остывал? Потом еще пока домой доехала — и сразу отключилась.
Мне бы хоть ванну горячую, сто грамм "наркомовских", я бы, может, и вытянула. Ан нет.
Сил потрачено было много, нервов тоже, меня просто свалило где сгрузили. Вот и результат.
Сопли бахромой, слюни пузырями и говорю я, как потомственный француз — с таким прононсом, что любой врач сразу гайморит поставит. А то и что посерьезнее.
А простуда, чтоб вы знали, единственная болячка, которая вообще никакой магии не поддается. Только отлеживаться, только терпеть.
Чай с малиной, носки с горчицей, сок алоэ в нос…
И — лежи.
Романову это, мягко говоря, не понравилось. Но я не притворялась, я всерьез обсопливилась. Тащить меня в таком виде к государю — жестоко. Да и вообще…
Его величество в положение вошел, разрешил отлежаться неделю, вот я и лежала.
Играла с мелкими, отдыхала, старалась не думать о плохом.
— В этом вы все, женщины. Справиться с такими трудностями — и свалиться от дуновения ветерка, — продолжал выговаривать мне Романов.
Император — это другое, а Игорь Никодимович работал. У него дела, от моего насморка не зависящие.
Для меня эти дела начались к полудню следующего дня, когда я все-таки проснулась, чувствуя себя полностью разбитой, и выползла в гостиную.
Ваня и Петя пока еще лежали, порча по ним ударила крайне тяжело. Но Романов прислал своего мага воды, тот обещал поработать с мальчишками и все исправить.
По его словам, будь у парней хоть какие-то зародыши магии, было бы куда как хуже. Порча калечит и корежит магическое ядро — для начала, а тут ей калечить было нечего, просто ребята начали терять жизненные силы. Как воду откачивали из системы.
Не надо ничего чинить, восстанавливать, сплетать заново, надо просто наполнить систему водой — и та отлично заработает. Это маг обещал сделать за ту же неделю, а пока пусть мальчишки полежат в кроватях.
Я не возражала.
Что до всего остального…
— Как вы додумались до такого решения?
Я честно рассказала Романову про все, что сотворила. И то…
По результатам моей деятельности оказалось, что я сильно перестаралась. В наличии оказалось два трупа.
Один — тот, кто меня тащил в лабораторию, перестаралась я.
Слишком сильно огрела, или пришлось неудачно, не приноровилась еще. Но кто ж знал, такой лось — и такой хрупкий! А еще говорят — мужчины — сильный пол! Не выдержал тот пол моей тяжелой поступи.
Второй — тот, кого сначала обожгло кислотой, а потом еще и молнией дернуло.
Еще двое — с кислотными ожогами, это больно.
Доктор — с ожогом роговицы. Амулет у него был, и зрение у него восстановится, ему повезло. Но ни один амулет не рассчитан на горящий магний, вот и получил, подонок.
Да, гений.
Но гений, лишенный чести, совести и моральных тормозов — это выродок, которого надо уничтожить, как бешеную собаку. Его ведь ничего не ограничивает. Стоит вспомнить доктора Моро…[5]
Здесь Уэллс еще не написал свою книгу, самой, что ли, постараться? Или не стоит? Ладно, об этом я потом подумаю, а пока…
Как я догадалась насчет магния?
А что тут удивительного? Ясно же, меня приглашали не на блинчики с медом, вот я и подстраховалась.
А ради того, чтобы вернуться к себе в Березовский и зажить спокойно со своей странной, но любимой и любящей семьей.
Братья, сыновья…
Муж?
А вот про мужа Мария Ивановна молчала. Только один раз, когда они ехали в Москву, высказалась, горько и определенно. Саша вспомнил, как подшутил тогда:
— Не волнуйтесь, Мария Ивановна, найдет Император вам супруга, не останетесь век вековать…
И жесткий ответ.
— Потому и волнуюсь.
— Не хотите замуж?
— Александр Викторович, в замужестве каждая женщина ищет свое. Кто-то как плющ, обвиться вокруг дерева — и придушить. Кто-то ограду от мира — как в тюрьме. Кто-то опору, чтобы ходить с палочкой.
— А вы?
— Доверие. Потому что ошейник и поводок, под любым соусом, для меня блюдо несъедобное. Я не смогу жить с человеком, который будет меня ограничивать.
— Даже если вам будет угрожать опасность?
— Я не бессловесная скотина. Сергей Никодимович был идеальным супругом, потому что понимал это. Мы могли поговорить, найти общий язык, выработать стратегию… кто еще будет со мной так же считаться?
— Не знаю. Это сложно…
— Вот. Я не спорю, у большинства мужчин здесь и сейчас прописано, что женщину нужно любить, лелеять, холить, защищать… Это чудесно. И этому можно только порадоваться, позавидовать… но как быть, если ты не вписываешься в эти рамки?
— Вам сложно, Мария Ивановна.
— Мне — никак, Александр Викторович. Мне просто будет — никак. Не стоит начинать отношения, если не хочешь закончить их… тюрьмой.
— Да, вы не выживете в неволе.
— Нет жизни в плену, — напела Маша. И улыбнулась. — Да, для меня жизни не будет.
Вот и решал сейчас в ночи отставной генерал-губернатор сложную дилемму.
Что хуже?
Позволить любимой женщине рисковать собой — с риском потерять ее, ведь не всегда можно успеть.
Или ограничить, запереть и понимать, что тебя за это никогда не простят?
Что лучше?
Что хуже?
Неизвестно.
Как же хорошо и просто с другими женщинами. И как все сложно с этой. Единственной…
Или это так для каждого мужчины?
Или только с одной женщиной в мире? Той самой, что тебе Богом предназначена?
Благовещенский сидел на стуле, смотрел на спящую девушку, и думал, что в мире все ужасно сложно. И ведь не мальчик уже, несколько войн прошел, женат был, дочь похоронил, а вот, сидит, и мысли, как у влюбленного сопляка.
Как так получается?
Женщины, милые, что вы с нами делаете?
Нет ответа…
Только насмешливо улыбается в окошко луна, подмигивает круглым золотым глазом, насмехается. Она тоже — женщина…
Глава 5. Сказки без развязки
— Мария Ивановна, я от вас подобного не ожидал.
— А уж я-то как не ожидала…
Я лежала в кровати.
Вульгарно и пошло, обзаведясь литром свежих соплей.
Да, вот такая вот я.
Сначала меня везли в карете, продуваемой всеми ветрами, потом раздели и потащили, потом в одном нижнем белье я скакала по холодной лаборатории, по полу, который был выложен плитами. Конечно, ноги замерзли, просто я на адреналине ничего не чувствовала, но организм-то остывал? Потом еще пока домой доехала — и сразу отключилась.
Мне бы хоть ванну горячую, сто грамм "наркомовских", я бы, может, и вытянула. Ан нет.
Сил потрачено было много, нервов тоже, меня просто свалило где сгрузили. Вот и результат.
Сопли бахромой, слюни пузырями и говорю я, как потомственный француз — с таким прононсом, что любой врач сразу гайморит поставит. А то и что посерьезнее.
А простуда, чтоб вы знали, единственная болячка, которая вообще никакой магии не поддается. Только отлеживаться, только терпеть.
Чай с малиной, носки с горчицей, сок алоэ в нос…
И — лежи.
Романову это, мягко говоря, не понравилось. Но я не притворялась, я всерьез обсопливилась. Тащить меня в таком виде к государю — жестоко. Да и вообще…
Его величество в положение вошел, разрешил отлежаться неделю, вот я и лежала.
Играла с мелкими, отдыхала, старалась не думать о плохом.
— В этом вы все, женщины. Справиться с такими трудностями — и свалиться от дуновения ветерка, — продолжал выговаривать мне Романов.
Император — это другое, а Игорь Никодимович работал. У него дела, от моего насморка не зависящие.
Для меня эти дела начались к полудню следующего дня, когда я все-таки проснулась, чувствуя себя полностью разбитой, и выползла в гостиную.
Ваня и Петя пока еще лежали, порча по ним ударила крайне тяжело. Но Романов прислал своего мага воды, тот обещал поработать с мальчишками и все исправить.
По его словам, будь у парней хоть какие-то зародыши магии, было бы куда как хуже. Порча калечит и корежит магическое ядро — для начала, а тут ей калечить было нечего, просто ребята начали терять жизненные силы. Как воду откачивали из системы.
Не надо ничего чинить, восстанавливать, сплетать заново, надо просто наполнить систему водой — и та отлично заработает. Это маг обещал сделать за ту же неделю, а пока пусть мальчишки полежат в кроватях.
Я не возражала.
Что до всего остального…
— Как вы додумались до такого решения?
Я честно рассказала Романову про все, что сотворила. И то…
По результатам моей деятельности оказалось, что я сильно перестаралась. В наличии оказалось два трупа.
Один — тот, кто меня тащил в лабораторию, перестаралась я.
Слишком сильно огрела, или пришлось неудачно, не приноровилась еще. Но кто ж знал, такой лось — и такой хрупкий! А еще говорят — мужчины — сильный пол! Не выдержал тот пол моей тяжелой поступи.
Второй — тот, кого сначала обожгло кислотой, а потом еще и молнией дернуло.
Еще двое — с кислотными ожогами, это больно.
Доктор — с ожогом роговицы. Амулет у него был, и зрение у него восстановится, ему повезло. Но ни один амулет не рассчитан на горящий магний, вот и получил, подонок.
Да, гений.
Но гений, лишенный чести, совести и моральных тормозов — это выродок, которого надо уничтожить, как бешеную собаку. Его ведь ничего не ограничивает. Стоит вспомнить доктора Моро…[5]
Здесь Уэллс еще не написал свою книгу, самой, что ли, постараться? Или не стоит? Ладно, об этом я потом подумаю, а пока…
Как я догадалась насчет магния?
А что тут удивительного? Ясно же, меня приглашали не на блинчики с медом, вот я и подстраховалась.