Мальчик из леса

— Вы на свидании?

— Да, и ты не вовремя.

— Сделайте фотографию, хотя бы тайком. Хочу взглянуть.

— У этого звонка есть какие-нибудь другие причины?

— А что, должны быть?

— Сара!

— Ну ладно. Вы просили связаться с матерью Наоми. Я связалась.

— И?

— И она отказывается с вами разговаривать. Сказала, чтобы вы не лезли не в свое дело, и повесила трубку.



Гэвин Чеймберс стоял у окна своего кабинета, расположенного в мидтаунском небоскребе, и смотрел на пикетчиков: во внутреннем дворе здания собралась разношерстная группа стареющих людей неряшливого вида. Человек двадцать, не больше. Они вяло скандировали: «Покажите записи!» В руках у псевдобродяг были плакаты со всевозможными левыми лозунгами. Две женщины были в выцветших вязаных шапочках розового цвета. Судя по атрибутике, собравшиеся хотели освободить Палестину, распустить иммиграционно-таможенную полицию, добиться отставки президента, но сегодня они не вкладывали в это душу. С точки зрения Гэвина, протест был какой-то вялый.

Делия подошла к окну:

— Кто это там? Неужели…

— Саул Штраус, — кивнул Гэвин.

Заметить старого боевого товарища было нетрудно: шесть футов шесть дюймов и седой конский хвост, выглядевший столь органично, что ясно было: консультанты по имиджу вложили в эту органичность немало труда.

Завершив телефонный разговор, Дэш подошел к жене. В их отношениях всегда были легкость и непринужденность, и, хотя у Гэвина в жизни было много замечательных отношений, он завидовал этим двоим. Бывает, люди дурачат окружающих, такое случается сплошь и рядом, но Гэвин провел немало времени с Мейнардами и успел понять, что Дэш с Делией не притворяются. Настолько любят друг друга, что чувства других людей — не важно, насколько они сильны, — начинают казаться сущей мелочью. Дело не в том, как они говорили друг с другом. Не в том, как они переглядывались или касались друг друга. Их отношения были непостижимы: смесь искренней дружбы и взаимного физического притяжения. Гэвин считал, что оба — и Дэш, и Делия — нашли свою половинку, того идеального партнера, которого почти невозможно найти. Но Дэшу и Делии, похоже, это удалось.

— Чего хотят пикетчики? — спросила Делия.

— Вы же слышите, — ответил Гэвин. — Хотят, чтобы вы опубликовали записи.

— Нет у нас никаких записей, — сказала Делия.

— Они думают, что есть.

— А вы, Гэвин? — спросила она.

— Какая разница, что я думаю.

— Это не ответ.

— Независимо от моего мнения я обеспечу вам защиту.

— Она не об этом спросила, — напомнил Дэш.

Гэвин взглянул на него, потом на Делию и сказал:

— Разумеется, записи существуют. Но настолько ли они опасны для Расти, как полагают наши обкуренные друзья внизу? Этого я сказать не могу.

— В таком случае вы понимаете ситуацию. — Дэш вернулся за стол.

Гэвин не потрудился ответить.

— Нам грозит опасность. — Делия подошла к мужу. — Просто представьте, что к Краху вот так запросто подойдут в школе…

— Такого больше не случится.

— Свежо предание. — Дэш обнял жену за плечи, и Гэвин снова отметил, каким нежным, естественным, непринужденным был этот простой жест.

— Кто был тот человек? — спросила Делия.

— Крах вам не рассказал?

Делия покачала головой:

— Сказал лишь, что он все спрашивал про Наоми Пайн.

— Его зовут Уайлд.

— Погодите, он тот странный парень с гор, которого нашли в лесу?


— Да.

— Не понимаю. Какое отношение он имеет к Наоми Пайн?

— Он кто-то вроде приемного отца для Мэтью Краймштейна. По некой причине Мэтью и его семью интересует местонахождение Наоми.

— Краймштейн, — повторил Дэш. — Хестер Краймштейн?

— Да.

Это никому не понравилось.

— Крах клянется, что ничего не знает про Наоми, — заявила Делия. Гэвин промолчал, и она спросила: — Как думаете, он говорит правду?

— Крах поддерживал с ней связь. В смысле, с Наоми Пайн. Вы, наверное, знаете, что примерно неделю назад она пропала. Решила принять участие в челлендже.

— Да, слышала, как об этом говорили мамаши в школе.

— Крах… повлиял на ее решение.

— Хотите сказать, он ее заставил?

— Нет, но надавил на нее. И это сыграло решающую роль.

— Вы же не думаете, что Крах сделал с этой девочкой что-то нехорошее?

— Очень сомневаюсь, — сказал Гэвин. — Мы с него глаз не спускаем. — Оба заметно расслабились. — Но это не значит, что Крах ничего о ней не знает.

— Так что же нам делать? Мне это не нравится. — Делия снова выглянула во двор. Саул поднял глаза. Казалось, он видит Делию сквозь зеркальное стекло. — Все это.

— Я бы посоветовал вашей семье отдохнуть от этого города. Возможно, съездить за границу.

— Почему?

— Многие воспринимают Расти Эггерса как экзистенциальную угрозу.

Гэвин Чеймберс ожидал возражений, но никто не стал с ним спорить.

— Гэвин? — сказала Делия.

— Да?

— Нам ничего не грозит, верно? Вы ведь не допустите, чтобы с нашим сыном что-то случилось?

— Вам ничего не грозит, — подтвердил Гэвин. — И ему тоже.





Глава двадцать первая




Мэтью сделал себе бутерброд с арахисовым маслом и желе. Сел за кухонный стол, съел бутерброд и не наелся. Сделал второй. Когда доедал, в заднюю дверь постучали.

Выглянув в окно, он с удивлением — пожалуй, его удивление граничило с шоком — увидел Краха Мейнарда. Не зная, чего ожидать, Мэтью осторожно приоткрыл дверь.

— Привет, — сказал Крах.

— Привет.

— Можно войти ненадолго?

— Что такое? — Мэтью не двинулся с места и не стал открывать дверь шире.

— Просто… — Крах вытер глаза рукавом и оглянулся на внутренний двор. — Помнишь, мы когда-то играли здесь в кикбол?

— В пятом классе.

— На занятиях у мистера Ричардсона сидели за одной партой, — сказал Крах. — Он вроде как не в себе был, да?

— Да.