Лунная нить
Часть 51 из 61 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Hola, Ximena[81], – шепчет Руми.
Наклонившись, он смахивает с моего лба слипшиеся от пота пряди волос. Я пытаюсь сесть. Он помогает мне, бережно поддерживая за плечи, и подкладывает под спину дополнительную подушку.
Я обвожу взглядом свою комнату в замке. Все точно так же, как и было: в углу – ткацкий станок, одежда аккуратно сложена на стуле. Анаконда спит у кровати, скрутившись калачиком рядом с ламой и ленивцем. Лягушки дремлют на старой тунике в уголке, а попугай с кондором устроились на перилах балкона. Муравьишки ползают по комоду.
Все мои звери на месте. Кроме ягуара. Сердце болезненно сжимается.
– Что произошло? – тихо спрашиваю я.
Руми ложится рядом, и я смотрю на него сверху вниз.
– Ты проспала тридцать шесть часов, – начинает он. – Тебя подбросило в воздух во время взрыва, и ты упала на ступени храма. Было очень много крови.
– Звучит серьезно, – замечаю я, присвистнув.
– Я отдал все силы и задействовал всю свою магию, чтобы исцелить тебя, – тихо говорит Руми. – Я бы не задумываясь сделал это еще раз, но…
– Что?
– Прошу, никогда больше не подвергай себя такой опасности, – еле слышно шепчет он. – Пожалуйста… не надо. Нам просто повезло.
От слова «нам» становится очень тепло.
Видимо, мои чувства отражаются на лице, потому что в следующее мгновение Руми опирается на локоть и нежно целует меня в губы. Пульс учащается. Я хочу задать ему столько вопросов – о наших друзьях, о последних минутах битвы, – но мне страшно услышать ответы. Кто еще погиб? Слова застревают в горле, и я беспомощно смотрю на него. Руми понимает все без слов.
– Иллюстрийцы сдались. Но Каталина отказалась признавать поражение. Она в плену в…
Я подскакиваю.
– В подземелье?
Руми мягко тянет меня назад, и я снова откидываюсь на подушки.
– В покоях со стражниками у дверей.
– Расскажи мне все.
Он начинает с момента, когда Суйяна нашла его перед свадьбой.
– Мы не могли сидеть сложа руки и ждать, пока Аток казнит принцессу, поэтому начали действовать по плану. Даже без армии призраков.
– Что она тебе сказала? – спрашиваю я дрогнувшим голосом. – Она жива?
Он кивает.
– Сказала, что ты на нашей стороне. Когда Аток попытался тебя убить, когда ты отказалась выдать меня… я не мог позволить тебе умереть. А потом… ты спасла Тамайю и вступила в бой с кондесой. Я дрался и осознавал, что сделал самую большую ошибку в своей жизни. Когда я передавал тебе меч, мне очень хотелось попросить прощения, но было уже не до этого.
Я помню прикосновение его губ. Его взгляд.
– Я все поняла.
Он прикрывает глаза и кивает, а потом берет за руку и целует в запястье.
– А что потом?
– Я старался помочь как можно большему числу раненых. Мой брат…
Я ласково касаюсь его щеки. Хуан Карлос был и моим другом.
– Так больно за него! Я видела, как это произошло. Ты ничем не смог бы помочь.
Руми зажмуривается. В уголках его глаз выступают слезы. Он медленно вдыхает и выдыхает, пытаясь совладать с собой, и наконец снова решается посмотреть на меня.
– Столько людей погибло… После битвы мы дали Каталине возможность похоронить павших иллюстрийцев.
Я тереблю в руках простыню.
– Сколько погибло?
– Lo siento, – шепчет Руми. – Каталина просила сказать тебе, но я не могу…
– Сколько? – настойчиво повторяю я.
– Пятьдесят два, – отвечает он, опустив голову.
Я больше не могу сдерживать слезы. Руми смахивает их и крепко прижимает меня к себе. Она никогда не поймет, почему я так поступила, – и никогда не простит.
– Te amo, Ximena[82], – говорит он, зарываясь в мои волосы.
– Yo también[83].
Руми издает довольное «хм-м-м-м» и мягко касается губами моей кожи.
Я отстраняюсь и вытираю слезы.
– Что было дальше?
– Умак сбежал, – с досадой отвечает Руми. – Уехал на краденой лошади с кучей денег из сокровищницы Атока. Мне сказали, он направился в сторону джунглей.
Джунглей Яну? Нужно быть сумасшедшим, чтобы добровольно войти туда.
– Но зачем?
Руми пожимает плечами.
– Какая разница? Я больше никогда не хочу его видеть. Убью на месте.
– Думаю, то, что обитает в джунглях, справится с этой задачей не хуже тебя.
– Ох, надеюсь. Теперь остался только суд над Каталиной, – осторожно продолжает Руми. – Тамайя настояла на том, чтобы мы дождались, пока ты придешь в себя. Ты готова? Сегодня?
Я вжимаюсь в подушку и качаю головой. Я не смогу посмотреть ей в глаза.
– Mañana[84].
– Как скажешь, – отвечает Руми, нежно глядя на меня.
– Ее казнят? – еле слышно спрашиваю я.
– Не знаю, amor[85]. Я не знаю.
Он крепко обнимает меня, и я больше не пытаюсь отвлечься. Надо выплакаться.
* * *
Я просыпаюсь в темноте. Рука Руми лежит у меня на бедре. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, и медленно обвожу пальцем его профиль. В свете луны я могу различить лишь его крупные черты, выразительный контур нижней челюсти. Осторожно провожу рукой по его лбу.
– М-м-м-м, – мычит он сквозь сон. – Чего ты вскочила?
– Кажется, кошмар приснился, – шепчу я. – Мы спим в одной постели.
Он приоткрывает один глаз.
– Твой кошмар был об этом?
– Нет. Мне снилась Каталина.
– Конечно, стоило тебя спросить об этом, – зевая, замечает Руми. – В смысле, можно ли здесь спать.
Я улыбаюсь в темноте.
– Можно. Я, правда, немного шокирована, но…
– Я твой лекарь.
Раздается шорох простыней, и он тянется ко мне, чтобы поцеловать в щеку.
– Вдруг я тебе понадоблюсь?
– Конечно, – серьезно отвечаю я. – Ты настоящий профессионал.
– Ты всегда такая болтливая посреди ночи?
– Я переживаю за нее. Где она? Я знаю, она не спит. Каталина всегда читает по звездам, когда не может заснуть.
Наклонившись, он смахивает с моего лба слипшиеся от пота пряди волос. Я пытаюсь сесть. Он помогает мне, бережно поддерживая за плечи, и подкладывает под спину дополнительную подушку.
Я обвожу взглядом свою комнату в замке. Все точно так же, как и было: в углу – ткацкий станок, одежда аккуратно сложена на стуле. Анаконда спит у кровати, скрутившись калачиком рядом с ламой и ленивцем. Лягушки дремлют на старой тунике в уголке, а попугай с кондором устроились на перилах балкона. Муравьишки ползают по комоду.
Все мои звери на месте. Кроме ягуара. Сердце болезненно сжимается.
– Что произошло? – тихо спрашиваю я.
Руми ложится рядом, и я смотрю на него сверху вниз.
– Ты проспала тридцать шесть часов, – начинает он. – Тебя подбросило в воздух во время взрыва, и ты упала на ступени храма. Было очень много крови.
– Звучит серьезно, – замечаю я, присвистнув.
– Я отдал все силы и задействовал всю свою магию, чтобы исцелить тебя, – тихо говорит Руми. – Я бы не задумываясь сделал это еще раз, но…
– Что?
– Прошу, никогда больше не подвергай себя такой опасности, – еле слышно шепчет он. – Пожалуйста… не надо. Нам просто повезло.
От слова «нам» становится очень тепло.
Видимо, мои чувства отражаются на лице, потому что в следующее мгновение Руми опирается на локоть и нежно целует меня в губы. Пульс учащается. Я хочу задать ему столько вопросов – о наших друзьях, о последних минутах битвы, – но мне страшно услышать ответы. Кто еще погиб? Слова застревают в горле, и я беспомощно смотрю на него. Руми понимает все без слов.
– Иллюстрийцы сдались. Но Каталина отказалась признавать поражение. Она в плену в…
Я подскакиваю.
– В подземелье?
Руми мягко тянет меня назад, и я снова откидываюсь на подушки.
– В покоях со стражниками у дверей.
– Расскажи мне все.
Он начинает с момента, когда Суйяна нашла его перед свадьбой.
– Мы не могли сидеть сложа руки и ждать, пока Аток казнит принцессу, поэтому начали действовать по плану. Даже без армии призраков.
– Что она тебе сказала? – спрашиваю я дрогнувшим голосом. – Она жива?
Он кивает.
– Сказала, что ты на нашей стороне. Когда Аток попытался тебя убить, когда ты отказалась выдать меня… я не мог позволить тебе умереть. А потом… ты спасла Тамайю и вступила в бой с кондесой. Я дрался и осознавал, что сделал самую большую ошибку в своей жизни. Когда я передавал тебе меч, мне очень хотелось попросить прощения, но было уже не до этого.
Я помню прикосновение его губ. Его взгляд.
– Я все поняла.
Он прикрывает глаза и кивает, а потом берет за руку и целует в запястье.
– А что потом?
– Я старался помочь как можно большему числу раненых. Мой брат…
Я ласково касаюсь его щеки. Хуан Карлос был и моим другом.
– Так больно за него! Я видела, как это произошло. Ты ничем не смог бы помочь.
Руми зажмуривается. В уголках его глаз выступают слезы. Он медленно вдыхает и выдыхает, пытаясь совладать с собой, и наконец снова решается посмотреть на меня.
– Столько людей погибло… После битвы мы дали Каталине возможность похоронить павших иллюстрийцев.
Я тереблю в руках простыню.
– Сколько погибло?
– Lo siento, – шепчет Руми. – Каталина просила сказать тебе, но я не могу…
– Сколько? – настойчиво повторяю я.
– Пятьдесят два, – отвечает он, опустив голову.
Я больше не могу сдерживать слезы. Руми смахивает их и крепко прижимает меня к себе. Она никогда не поймет, почему я так поступила, – и никогда не простит.
– Te amo, Ximena[82], – говорит он, зарываясь в мои волосы.
– Yo también[83].
Руми издает довольное «хм-м-м-м» и мягко касается губами моей кожи.
Я отстраняюсь и вытираю слезы.
– Что было дальше?
– Умак сбежал, – с досадой отвечает Руми. – Уехал на краденой лошади с кучей денег из сокровищницы Атока. Мне сказали, он направился в сторону джунглей.
Джунглей Яну? Нужно быть сумасшедшим, чтобы добровольно войти туда.
– Но зачем?
Руми пожимает плечами.
– Какая разница? Я больше никогда не хочу его видеть. Убью на месте.
– Думаю, то, что обитает в джунглях, справится с этой задачей не хуже тебя.
– Ох, надеюсь. Теперь остался только суд над Каталиной, – осторожно продолжает Руми. – Тамайя настояла на том, чтобы мы дождались, пока ты придешь в себя. Ты готова? Сегодня?
Я вжимаюсь в подушку и качаю головой. Я не смогу посмотреть ей в глаза.
– Mañana[84].
– Как скажешь, – отвечает Руми, нежно глядя на меня.
– Ее казнят? – еле слышно спрашиваю я.
– Не знаю, amor[85]. Я не знаю.
Он крепко обнимает меня, и я больше не пытаюсь отвлечься. Надо выплакаться.
* * *
Я просыпаюсь в темноте. Рука Руми лежит у меня на бедре. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, и медленно обвожу пальцем его профиль. В свете луны я могу различить лишь его крупные черты, выразительный контур нижней челюсти. Осторожно провожу рукой по его лбу.
– М-м-м-м, – мычит он сквозь сон. – Чего ты вскочила?
– Кажется, кошмар приснился, – шепчу я. – Мы спим в одной постели.
Он приоткрывает один глаз.
– Твой кошмар был об этом?
– Нет. Мне снилась Каталина.
– Конечно, стоило тебя спросить об этом, – зевая, замечает Руми. – В смысле, можно ли здесь спать.
Я улыбаюсь в темноте.
– Можно. Я, правда, немного шокирована, но…
– Я твой лекарь.
Раздается шорох простыней, и он тянется ко мне, чтобы поцеловать в щеку.
– Вдруг я тебе понадоблюсь?
– Конечно, – серьезно отвечаю я. – Ты настоящий профессионал.
– Ты всегда такая болтливая посреди ночи?
– Я переживаю за нее. Где она? Я знаю, она не спит. Каталина всегда читает по звездам, когда не может заснуть.