Лунная нить

Я не встретила ни одного человека на этом этаже, кроме двух стражей. Видимо, все знают, что попасть сюда можно только по приглашению.

Трапеза – это что-то очень личное, и мне придется вторгнуться в ближний круг Атока. Но я должна подарить ему накидку в присутствии других лаксанцев: тогда он будет вынужден отдать дань традиции и предложит мне самой выбрать ответный подарок. И я уже знаю, что попрошу. Мне очень нужно встретиться с его сестрой, заточенной в башне.

Я аккуратно убираю сложенную накидку под мышку и разглаживаю длинную юбку. Суйяна нарядила меня в ярко-красный: она убеждена, что это мой самый удачный цвет. Сверху – жилет до колен, расшитый цветами. Волосы она собрала в небрежный пучок; свободные локоны непринужденно спадают на шею и плечи.

Чувствую себя так, будто меня одевала Каталина. Кондеса всегда тщательно подбирала мне наряды, колдовала над моими непослушными волосами и красила губы помадой. Словом, прихорашивала меня, чтобы я больше походила на нее.

Когда Суйяна закончила, я потянулась к ней и крепко обняла, ошарашив этим нас обеих. У нее могли быть большие неприятности из-за меня, но она все равно пошла на риск. Я откашливаюсь и крепче вцепляюсь в накидку. В сотый раз расправляю юбку и наконец решаюсь подойти к арочной двери. Руки вспотели; неожиданно в замке стало невыносимо жарко и душно. Увидев меня, один из стражей вскидывает брови от удивления и растерянно переглядывается с напарником. Я сглатываю, но продолжаю идти вперед.

Двадцать родственников короля сидят за длинным столом. С обеих сторон стоят кувшины с лимонным и апельсиновым соком, а в середине – блюда с жареными яйцами, хрустящим картофелем, приправленным копченой солью и соусом хуакатай[62], корзинки с марракетами и плодами ачачаиру[63], блюдца с домашним белым сыром. Руми отрывается от своей огромной тарелки и, заметив меня, давится апельсиновым соком. Поспешно опустив стакан, он расплескивает половину на скатерть.

Постепенно все обращают ко мне вопросительные взгляды. Аток замечает последним: я вошла, когда он увлеченно рассказывал какую-то историю. Я еще никогда не видела его таким расслабленным: в семейном кругу он совсем другой. Он одет в простую черную тунику, темно-коричневые брюки и кожаные сандалии. Его приветливость и открытость обезоруживают меня. Я знаю, как общаться с врагом. Но таким я вижу Атока впервые. Возможно, мне не стоило сюда приходить.

Аток замечает меня и напрягается.

– ¿Qué haces aquí?[64]

Я гордо поднимаю подбородок.

– Buenos días[65], Ваше Величество. Я закончила ваш свадебный подарок. Не знала, где вас найти, кроме как за завтраком. Возможно, мне не стоило вас тревожить. Тогда я могу зайти в другое время, если так будет удобнее.

Я не решаюсь взглянуть больше ни на кого и застываю на месте. Молчание затягивается, но наконец Аток поднимает кривой палец и подманивает меня к себе. Нацепив улыбку, я вхожу в зал. Аток не встает, а значит, все остальные тоже сидят. Я останавливаюсь рядом с ним. Вся королевская семья смотрит на меня так, будто я – муха в их утренней яичнице. Молча подаю Атоку накидку.

Он разворачивает подарок. Лунная нить ослепительно сверкает в лучах солнца, проникающих сквозь высокое прямоугольное окно. Кто-то на другом конце стола изумленно ахает. Я делаю вид, что не услышала.

– Какой изысканный подарок, – бурчит Аток себе под нос.

Поднявшись, он надевает накидку. Точно по размеру.

– Ты талантливая ткачиха, кондеса. Полезный навык для жены.

Жена. Этого ответа я и ждала. Правда, от волнения все равно пересыхает во рту. Молча киваю.

Он берет в руки кусочек накидки и рассматривает лунную нить.

– Потрясающе. Возможно, ты превосходишь в мастерстве даже мою сестру.

Сердце колотится как сумасшедшее. Вот он, подходящий момент.

– Главное, чтобы она этого не услышала, – говорит кто-то за столом. – Голову тебе оторвет.

Аток бросает испепеляющий взгляд на родственника. Я заламываю руки, лихорадочно соображая, как снова вывести разговор к моему подарку.

– Ей очень повезло, что она сама еще не лишилась головы, – шипит Аток сквозь зубы. – Тамайю нужно поставить на место. Посмотрите на это! Разве вы видели что-то лучше?

Никто не возражает. Я украдкой поглядываю на Руми из-под ресниц. Все эти разговоры о моем мастерстве должны были огорчить его. Но он не хмурится, а задумчиво присматривается ко мне. Его губы трогает едва заметная улыбка.

Аток поворачивается ко мне.

– Gracias[66]. На будущее: если я тебе понадоблюсь, обращайся к верховному жрецу.

Он садится, и я из последних сил держусь, чтобы не выдать свои истинные чувства. От натянутой улыбки внезапно сводит челюсть. Я поспешно отворачиваюсь, но тут Руми громко и четко произносит:

– Любопытно узнать, что же вы подарите ей в ответ, о Сияющий. Думаете, вам удастся найти что-то более изысканное?

Я оглядываюсь. Аток удивленно моргает.

– Ответный подарок, да, конечно. Чего ты хочешь, жена?

На этот раз меня передергивает от такого обращения, но я не подаю виду. Мои усилия должны быть вознаграждены чем-нибудь жареным в толстой шоколадной глазури.

– А что я могу попросить?

– А из нее выйдет хорошая королева, – комментирует кто-то мой лукавый тон.

Аток откидывается на спинку стула.

– Мой завтрак остывает. Проси что хочешь, а я подумаю.

Я делаю вид, что напряженно раздумываю.

– Я хочу встретиться с принцессой и посостязаться с ней в ткацком искусстве, – говорю я и поспешно добавляю: – Ваша Блистательность.


Руми невольно усмехается. Видимо, я ошиблась с официальным титулом. Откуда мне знать? Каждый день я слышу что-то новое. Все обращают взгляды к королю. Я жду затаив дыхание.

Он пожимает плечами и возвращается к завтраку.

– Пожалуйста! Ее не мешало бы поставить на место. Вы можете встретиться сегодня. А теперь оставь нас.

От радости кружится голова.

– Gracias, Ваше Величество.

– Где ты взяла шерсть? – строго спрашивает он.

– У меня было немного с собой, – отвечаю я. – А потом…

– Я приносил ей, – аккуратно вмешивается Руми. – Я подумал, Вашему Величеству будет приятно, если она будет упражняться в ткачестве.

Аток едва заметно поджимает губы.

– Предусмотрительно.

Интуиция подсказывает, что пора уносить ноги. Аток осматривает меня с головы до кончиков пальцев, торчащих из-под пышной юбки с рюшами.

– Я позабочусь, чтобы у тебя всегда была пряжа, кондеса, – сурово говорит он. – Теперь можешь идти.

Я бросаю взгляд на Руми. Его лицо снова приобретает непроницаемое скучающее выражение: он всегда прячется под этой маской, когда на него смотрят. Руми наливает себе еще сока, больше не глядя в мою сторону. Я выхожу из зала в легком замешательстве от этой ситуации. Но разве это важно? Скоро я увижусь с принцессой. Если мы сможем спокойно пообщаться хотя бы несколько минут, она расскажет мне об Эстрейе и ее возможном местонахождении.

Я размышляю о том, как неловко мы будем себя чувствовать в присутствии наблюдателей, и тут меня посещает блестящая мысль. Пульс учащается.

Я знаю, как найти Эстрейю.





Глава двадцатая




ДНЕМ ВСЕ МЫ поднимаемся в башню. Кроме Руми: он пробубнил что-то невнятное по поводу ухода за больными и поспешил в лазарет. Наверное, ему невыносимо смотреть, как страдает в заточении его возлюбленная принцесса.

Слуга уносит из моей комнаты ткацкий станок и пряжу. Наши шаги гулким эхом отзываются в стенах башни. Впереди идет король. Жрец следует за мной по пятам. Я чувствую его пристальный взгляд. По спине пробегают мурашки. Он – холодная тень, которая умерщвляет все, к чему прикасается. С содроганием вспоминаю о нашей договоренности по поводу разбойника.

Завидев нас, стражник у двери в комнату принцессы раскрывает рот от удивления. Опомнившись, он поспешно открывает дверь. Принцесса Тамайя стоит у своей узкой кровати. Мы с шумом вваливаемся в ее уединенную комнату, и в первый миг ей не удается скрыть удивление. Но затем она расправляет плечи и учтиво оглядывает всех нас. Она выглядит очень благородно, и я даже испытываю за нее необъяснимую гордость, хотя совсем ничего о ней не знаю.

– Hermana[67], – холодно произносит Аток.

– Hermano[68], – приветствует его Тамайя точно таким же тоном. – С чего это меня удостоили такой невероятной чести?

Аток указывает на меня. Я делаю шаг вперед, тщательно маскируя волнение. Даже получилось выдавить из себя улыбку.

– Мы здесь, потому что моя нареченная хотела бы посостязаться с тобой в ткацком искусстве, – говорит Аток. Накидка на его плечах сверкает в мягком свете свечей. – Я сказал своей невесте, что хочу лично присутствовать при этом.

– Ах вот как, – произносит принцесса, бросая на меня короткий взгляд.

Я слегка расширяю глаза и склоняю голову в сторону слуги, держащего в руках мой ткацкий станок. Ну же, подыграй мне! Por favor. Весь мой план держится на ее магических способностях. У меня больше не будет другой возможности узнать, где искать Эстрейю.

– Да, – медленно произносит принцесса, переводя взгляд на станок. – Состязание. Как прекрасно. Ты давно не наблюдал за тем, как я тку, брат.

Легкая улыбка трогает ее губы, и она едва заметно кивает. Я испытываю внезапное облегчение, будто кто-то непринужденно смахнул рукой все мои страхи, словно вчерашнюю пыль с мебели.

– Можете начинать.

Станки ставят рядом друг с другом; перед каждым – по низкому деревянному табурету и корзине разноцветной пряжи. Мне достались оттенки желтого: от цвета банановой кожуры до медового, принцессе – темные оттенки синего и винно-красный. Я сажусь и расправляю юбку с рюшами, чтобы она не мешала в работе. Принцесса делает то же самое.

Мы переглядываемся и беремся за пряжу. Продеваем нити то сверху, то снизу, от одного конца к другому. За нами тихо перешептываются зрители. Я не обращаю на них никакого внимания; сейчас главное – подобрать цвета и определиться с тем, что я хочу изобразить.

Любые послания исключены: сейчас день, а значит, я не могу использовать лунные лучи.

Но мне безразличен исход этого поединка. Сейчас важно только одно: дар принцессы. Я останавливаюсь и искоса гляжу на ее станок. Пальцы Тамайи ловко переплетают нити, и она уже почти доткала треть гобелена.

Я работаю быстро, но она еще быстрее.

– Скажи мне, брат, – произносит принцесса, обернувшись. – Тебе нравится новое место, где ты спрятал Эстрейю?