Ловец душ и навья невеста

– А у тебя есть время для поцелуя на удачу? – прошептала Карна.

Рихард слегка улыбнулся и поцеловал ее нежно и неторопливо. Потом надел куртку, взял сумку и вышел из дома, подмигнув, перед тем как закрыть дверь. Карна опустилась на диван, погладила Фифи, которая запрыгнула к ней. Вокруг было тихо, но горло будто сжимало от дурных предчувствий, и сердце колотилось сильно и часто. На столике рядом с черепом лежал пистолет, и Карна, быстро взяв его в руки, почувствовала себя немного увереннее.



В полицейском участке было шумно и многолюдно. Растолкав оборотней, Рихард склонился к столу, за которым сидел Зейн, непривычно лохматый и помятый, и сверял явившихся со списком.

– Мне нужна пара-тройка крепких ребят, – без обиняков заявил Рихард. – Сейчас.

– Харди, какими судьбами? – громко поприветствовал его Грегор, начальник полиции, появившись из коридора. Он крутил на пальце связку с ключами, а другой рукой привычно выудил из нагрудного кармана формы солнечные очки и водрузил их себе на нос. – Что случилось?

– В доме на том берегу навья стая, – сообщил Рихард. Зейн перестал писать и вскинул на него глаза. Взгляд его прошелся по сумке, заметно провисшей от веса оружия, и остановился на рукояти меча над плечом ловца. – Я запер их в подвале, но скоро они вырвутся.

– На том берегу, говоришь… – задумался Грегор, перестав крутить ключи. Он хлопнул по плечу проходящего мимо широкоплечего оборотня со стальным ежиком волос и клыками, выступающими из-под губы. – Большая камера налево. И всех своих волков с собой забирай.

Оборотень покосился на пухлую руку, лежащую у него на плече, и его верхняя губа едва заметно дернулась вверх.

– И не нервничай так! – Грегор погрозил ему пальцем, на котором висели ключи. – Луна еще только показалась.

– Грегор, дай мне патрульных, – напомнил о себе Рихард.

– Ну каких патрульных, Харди? – вздохнул тот. – Сам видишь, весь наш патруль сегодня сядет за решетку. Сейчас они представляют собой куда большую опасность, чем какие-то навки на другом берегу. За ними нужен глаз да глаз. Один этот волк, – он кивнул вслед широкоплечему мужчине, – может таких дел натворить…

– Два-три человека на час, может, полтора, – не сдавался Рихард.

– Границы Рывни заканчиваются на этом берегу, – ответил Грегор.

– Навки об этом не знают. И когда они перейдут мост…

– А может, и не перейдут. Может, отправятся в Красный лес. Туда тянет всякую дрянь. Харди, давай завтра? – попросил Грегор и загородил проход стройной рыжеволосой женщине с яркими карими глазами. – Мисса, лисонька моя, чудесно выглядишь.

Она обогнула его, не коснувшись живота, обтянутого синим мундиром, и пошла по коридору, покачивая бедрами. Грегор быстро облизнул губы, снял темные очки и пошел за ней.

– За час управишься? – тихо спросил Зейн.

– Может, и нет, – не стал врать Рихард.

– Уго в камере в левом крыле, – сказал Зейн. – Чтоб через два часа был здесь. Следующий! Арл Вурв, стая Руара, правое крыло.

– Спасибо. – Рихард обогнул очередного волка и прошел в другой коридор.

Он обнаружил друга в одиночной камере в самом конце коридора. Уго, в неизменном красном пальто, сидел на лавке и угрюмо мял в руках берет.

– Уго! – окликнул его Рихард, и тот быстро поднял голову, но тут же виновато отвел взгляд. – Быстро, пошли, у нас полтора часа на то, чтобы зачистить дом у Красного леса от навок.

Оборотень приподнялся, и Рихард невольно отметил, что плечи его раздались еще больше, так что пальто едва не трещало по швам, а позвоночник сильнее выгнулся в холке.

– Пойдем! – Рихард схватил его за шкирку и вытащил из камеры, подтолкнув к выходу. – Давай скорей, пока Грегор не увидел.

– Он не разрешил мне уходить?

– Зейн разрешил, – пояснил Рихард. – Ну что ты как вареный? Где твоя кабанья прыть? Где напор?

Они вышли из участка, и Рихард, остановившись, развернулся к Уго. Тот снова отвернул морду, обросшую рыжей щетиной, толстой, как проволока, и виновато шмыгнул носом.

– Что случилось? – нахмурился Рихард.

– Случилось страшное, – выдохнул Уго, безжалостно комкая в руках берет. – Непоправимое. И нет мне прощения никогда!

– Говори, – нетерпеливо потребовал Рихард.

Уго вздохнул, напялил берет на голову и посмотрел Рихарду в глаза.

– Я изменил Карне, – упавшим голосом признался он.

– Дрюча тебе… Хотя нет, не будем о дрюче, – прервал ругательство Рихард. – Я уж надумал всякого… Пошли, по дороге расскажешь. Итак, кто она? Ты зашел к мадам Роуз?

Он подтолкнул Уго и пошел рядом с ним, прибавив шаг.

– Понимаешь, все так совпало, – начал Уго. – Близость полнолуния всегда сказывается на животной стороне моей натуры. Я становлюсь диким и необузданным, и мне сложно контролировать инстинктивные порывы. К тому же у меня давно не было женщины. А вы с Карной отправились есть свинину на том берегу. – Он передернул плечами. – Я давно хотел обсудить это с тобой. Не по-дружески выходит, Харди! Ты мог бы и отказаться от свинины ради меня!

– Я постараюсь, – искренне пообещал Рихард. – И что дальше? Я думал, ты сразу пошел в участок.

– Нет, – насупился Уго. – Было еще рано. Я не знал, чем заняться, и бродил по городу, размышляя о том о сем, и сам не знаю, как оказался в шахтерском районе. Вверх от Грязной улицы. Возможно, меня вела сама судьба.


– Скорее всего, – серьезно подтвердил Рихард. – Значит, она живет в шахтерском районе.

– Я вспомнил про Венкеля, которого ты брал приманкой на жмыха. И то, что ты сказал, что он бьет свою жену. Ты пригрозил ему, но я решил, что раз уж я здесь, то проверю, как он себя ведет. Дети указали мне его дом, и там была она… – Глаза его сверкнули, отразив полную луну, повисшую над Рывней. – Красотка, чаровница… Богиня! Лицо круглое, как каравай, глазки маленькие, словно бусинки. И у нее такая большая… – Он развел руки в стороны.

– Постой-ка, – перебил его Рихард. – Ты что, переспал с женой Венкеля?

Уго снова шмыгнул носом. Доски Серебряного моста загремели под их ногами.

– Да, – коротко признался он. – Я вошел, мы поговорили. Она сказала, Венкель ведет себя прилично. Только пьет все время. Ему теперь наливают за так, как герою, победившему жмыха. Он слегка приукрасил историю. Потом она меня накормила. – Он облизнулся. – Картошечка была такая разваристая, мягкая. С масличком и укропом. Не рагу Карны, но все же очень вкусно. Ну и вот…

Он снова горестно вздохнул, и некоторое время они шли молча. Красный лес выступал впереди сплошной стеной, туман клубился под деревьями, тянулся к реке. Пахло прелыми листьями, и Рихард, закрыв глаза, вдохнул глубже. Может, это было ошибкой – идти к Красному лесу, выпив ведьминой крови? Он ощущал себя иначе: запахи стали резче, звуки отчетливее. Лес звал его, нашептывал, манил, и кровь отзывалась, бежала быстрее. Хотелось что-то делать: мчаться не разбирая дороги, драться, любить…

Карна осталась ждать его дома. Осознание, что он вернется не в пустой дом, как обычно, согрело его сердце. Женщина, чьи глаза и помыслы чисты, и собачка, которая храпит громче его самого, – почти семья. Он толком не знал, что это такое, и не думал, что ему это подходит, но сейчас представлял, как бы это могло быть. Может, она не станет дожидаться его возвращения и отправится спать, и тогда он ляжет к ней в постель и обнимет, прижав к себе, и почувствует запах фиалок и тепло ее тела. А может, она уснет в гостиной на диване, и он отнесет ее наверх. Или она не будет спать, а накинется на него с упреками, отчего он так долго и заставил ее волноваться, – и это все равно будет приятно, потому что раньше во всем мире о нем не волновался никто. Он улыбнулся своим мыслям и сказал:

– Карна тоже обманула тебя.

– Что? – возмутился Уго. – Она мне изменила?

– Нет-нет, – быстро возразил Рихард, сворачивая влево на едва заметную тропинку. – Она все так же невинна. Но все же была нечестна с тобой. То рагу…

– Никогда его не забуду, – выдохнул Уго. – Этот райский вкус, этот запах…

– Это не она его приготовила.

– Как?! – опешил оборотень.

– Она купила его в ресторане, – сообщил Рихард. – Принесла домой в кастрюле и сделала вид, что приготовила сама.

– Какая гнусная ложь!

– Да, действительно, с ее стороны это очень непорядочно.

– Это просто возмутительно!

– Такое нельзя простить.

– Начинать отношения со лжи… – Уго кипел от негодования.

– И, знаешь, – Рихард помялся, будто ему сложно это говорить, – не уверен, что она вообще умеет готовить.

Уго остановился посреди тропинки и ошарашенно посмотрел на него.

– Думаю, после всего этого ты вправе расторгнуть помолвку, – добавил Рихард.

Уго коротко кивнул и пошел вперед. Крыша показалась за деревьями, и сам дом выплыл как-то неожиданно быстро, вдруг оказавшись прямо перед ними.

– Ох как навью смердит, – скривился Уго. – И лес еще манит. Харди, надо действовать немедленно, пока я не перекинулся.

Рихард поставил сумку на край фонтана рядом с забытой корзинкой. Вынул ружье, зарядил его патронами.

– План такой: ты сдвигаешь засов, открываешь дверь. Я кидаю сетку, она из заговоренного серебра, задержит навок на пару минут. Ты стреляешь, я рублю, потом добиваю кинжалом.

– Давай лучше мне меч. – Уго завистливо глянул на рукоять, возвышающуюся над плечом Рихарда.

– Идет. Там несколько жрунов и дрюч. И еще какая-то мерзость со щупальцами. Так как зовут твою богиню?

– Берта, – расплылся в улыбке Уго. – У нее две дочки-близняшки. Играли во дворе. Маленькие, курносенькие, как поросятки.

– Значит, она еще и плодовита, – завистливо заметил Рихард. – Но Венкель, думаю, не одобрит такого поворота событий.

– Пусть катится колбаской, – заявил Уго. – Я с ним поговорю как мужчина с мужчиной. – Он выпятил грудь колесом и взял протянутый ему меч. – Сначала, конечно, с Карной. Немного жаль ее, но она сама виновата.

– Уго, такое дело… – смущенно начал Рихард. – В общем, она мне нравится, очень.

– Уверен? – нахмурился Уго. – Так-то она, выходит, не подарок. Ни на кухне, ни в постели… Вот моя Берта – просто огонь. И у нее такая большая… – Он снова развел руки.

– Да-да, – перебил его Рихард. – Ты уже говорил. А теперь давай грохнем этих навок и вернем тебя в участок.

Уго кивнул и пошел в дом первым, раздувая ноздри мясистого носа.

– Запах все же отвратный, – пробормотал он. – Никогда такого не встречал.