Ловец душ и навья невеста

Карна очнулась на полпути домой: завозилась на плече, заерзала, потом стукнула его кулаком по спине, и Рихард, усмехнувшись, поставил ее на землю. Поправив плащ и одернув юбку, девушка забрала из его руки свою сумочку с таким видом, будто он ее украл.

– Что опять? – спросил он.

– Нечего меня таскать, как… – она запнулась, – …как свой трофей.

– Я в самом деле заслужил награду, – пожал плечами Рихард и слегка потер затекшую шею. – Ты могла бы и отблагодарить меня.

– За что это?

– Если не за спасение Рывни от жмыха, то хотя бы за то, что я пронес тебя пять кварталов. А ты, знаешь, не пушинка.

– Спасибо, – буркнула Карна и взяла его под руку. Голова слегка кружилась, и ноги были будто ватными.

Она узнала улицу: булочная, кирпичный дом, второй этаж которого построили из дерева и он слегка поехал, точно шляпа, сдвинутая на одно ухо. Здесь ее раньше ждал извозчик, чтобы отвезти в «Золотого гуся». Осталось спуститься вниз – и появится дом ловца с круглой вывеской, перечеркнутой кинжалом.

– Тебе тоже спасибо, – не остался в долгу Рихард. – Ты мне очень помогла. Ты смелая и находчивая и прекрасно справилась с ролью шлюхи.

Карна фыркнула в ответ.

– Ты ведь мог подловить этого Венкеля у порога дома, – укоризненно произнесла она.

– Я хотел быть уверен, что он напьется.

– Можно было подождать, пока это случится. Он ведь пьяница. Вопрос пары дней максимум.

– Не хотел заставлять ждать господина Шульца, – ответил Рихард.

Карна вздохнула, и какое-то время лишь стук ее каблучков нарушал тишину. Рывня спала, фонари горели через один, а туман, окутавший улицу легкой влажной дымкой, делал все вокруг призрачным и нереальным, и Карна невольно порадовалась, что рядом ловец – оплот жизненной силы и уверенности. Он поднялся по ступенькам первым, открыл дверь и посторонился, пропуская Карну внутрь. Она включила свет и едва не подпрыгнула от испуга, когда к ней что-то метнулось.

– Фифи! – с облегчением выдохнула девушка.

Собачка виляла всей задней частью тушки вместе с хвостом, выражая радость от их прихода, повизгивала, посвистывала, а потом кинулась к двери, выходящей на задний двор, и поскреблась.

– Какая умница, – умилилась Карна.

Она быстро скинула ботинки, измаранные грязью до середины голенищ, и, пройдя через гостиную, открыла заднюю дверь. Собачка тут же выскочила наружу и облегченно засвистела.

Рихард подошел следом и обнял Карну.

– Что ты делаешь?! – воскликнула она.

– Расстегиваю твой плащ, – невозмутимо ответил он.

Его пальцы ловко расправились с пуговицами, и Карна сбросила плащ ему на руки.

– Благодарю, – официальным тоном произнесла она.

– Рад услужить, – отозвался ловец. – Может, окажешь ответную любезность?

Карна обернулась и быстро отвела взгляд. Рихард успел повесить ее плащ, снять пальто и теперь расстегивал рубашку.

– Ты вон и сам вполне справляешься с раздеванием, – буркнула она. – Даже с избытком.

Рихард бросил рубашку на диван. Вынул из-за пояса кинжал и пистолет и, открыв дубовую панель, спрятал их внутрь.

– Я про раны, – пояснил он. – Поможешь обработать?

– Ты сказал, там ерунда.

– Царапины, – подтвердил он. – Но кто знает, какая зараза могла попасть с навьей чешуи.

Фифи вернулась в дом и прижалась к ноге Карны.

– Хорошо, – согласилась Карна, стараясь не смотреть на него. – У тебя есть что-нибудь обеззараживающее?

Рихард кивнул и, вынув из ее сумочки Гектора, пошел наверх. Карна взяла Фифи на руки и послушно отправилась следом.

Ловец открыл дверь в ее спальню и, отвечая на вопрос, который готов был сорваться с уст Карны, пояснил:

– Лекарства тут. И освещение лучше.

Лампа на потолке светила тускло, словно в ней тоже клубился туман. Толстый мотылек взметнулся и ударился о стекло плафона. Фифи привычно устроилась на одной из подушек, а Рихард тем временем поставил Гектора на полку у изголовья кровати, выдвинул ящик стола и достал пузырек с прозрачной жидкостью. Карна же взяла из шкафа чистый носовой платок.


– Присядь вот тут, – она указала на стол.

Рихард послушно прислонился к краю стола, и Карна сразу пожалела, что выбрала это место. Здесь он целовал ее утром, а теперь они будто поменялись местами. Но уютнее от этого не стало. Ее руки слегка подрагивали, и вся она была словно сжатая пружина. Кто знает, что тому виной? Может, просто переволновалась – уж чего-чего, а поводов было хоть завались, а может, Рихард так влиял на нее. Его глаза следили за ней неотступно, и она чувствовала на себе его взгляд все время, пока брала платок и смачивала его лекарством.

– Брюки снимать? – насмешливо уточнил Рихард.

– Не надо, – буркнула Карна.

– Вдруг навь меня задела!

– Ты бы почувствовал. – Она прижала платок к царапинам, кровь на которых уже успела подсохнуть.

– А подуть?

– Потерпишь. – Девушка промокнула следующую царапину, провела платком вдоль шрама. – Откуда он у тебя?

Пытливо заглянула ему в глаза, но Рихард не расщедрился на ответ, а вместо этого спросил сам:

– Как тебе «Вонючий козел»?

– Мне понравилось, – улыбнулась она, продолжая обрабатывать его царапины. – Место, конечно, злачное, но было интересно.

– Ты отлично вжилась в роль, – похвалил ее Рихард.

– Это и было ролью. Все словно происходило не со мной, – ответила Карна. – Я никак не могла оказаться в баре с таким названием! Моя жизнь была распланирована с самого рождения. Родители договорились поженить нас с Эдмоном, когда я только родилась. Это могло стать трагедией, но Эдмон был моим лучшим другом, и я не представляла рядом с собой никого другого. Мы должны были жить долго и счастливо…

Ловец не спеша откинул ее волосы с шеи, обнял ладонью, и Карна решила, что он сейчас снова поцелует ее, и задрожала, поняв, что и сама этого хочет, но Рихард попросил:

– Покажи мне воспоминание. Что-нибудь светлое и с Эдмоном.

Его пальцы гладили ее шею, а глаза смотрели внимательно и участливо, и Карна, выдохнув, кивнула.

Яркое солнце ослепило ее.

Она сидела на цветастом покрывале, постеленном на лугу. Рядом стояла корзинка, из которой служанка доставала булочки и запотевшую бутыль с компотом. Смешение красок на лугу было таким буйным, словно небесный художник решил использовать всю свою палитру. На небе не было ни облака, и солнце жарило, как печка, но служанка предусмотрительно выбрала место в тени высокого дерева.

Карна увидела Эдмона издалека, приложила ладонь козырьком к глазам, чтобы не слишком щуриться. Он тоже шел с корзинкой, и она недовольно нахмурилась. Она ведь сказала, что возьмет все необходимое. Но когда он приблизился, нежно улыбнулась. Их помолвка состоялась всего пару недель назад, и роль невесты пока что была в новинку. Кажется, и Эдмон слегка смущался. Он поставил перед ней корзинку, присел и поцеловал протянутую ему руку.

– Не стоило беспокоиться, – все же заметила Карна, стараясь, чтобы недовольство не прорвалось в ее голосе. – Здесь уже есть все необходимое для пикника.

– Это подарок, – сказал Эдмон, посмотрев на нее, и у Карны перехватило дыхание. Пусть бы у их детей тоже были зеленые глаза. Такие же яркие и будто пронизанные солнечными искорками.

Она откинула салфетку с корзинки, лишь потом посмотрела вниз и взвизгнула, забыв о взрослой роли невесты.

– Какой он…

– Толстый? – улыбнулся Эдмон.

Щенок, которого Карна вынула из корзинки, походил на плюшевого мишку. Коричневая шерстка с рыжеватыми подпалинами, крепкие толстые лапки, мокрый нос. Щенок недовольно закрутился в руках Карны, и она опустила его на траву. Тут же, проявив неожиданную прыть, щенок рванулся в сторону.

– Стой! – воскликнула она, вскакивая с места. – Куда?

Они смеялись и бегали за щенком, а потом он спал в тени под деревом, а они пили прохладный компот, и Эдмон осторожно сдвинул руку, так что их пальцы соприкасались…

Она вынырнула из воспоминания и снова оказалась в чужом доме с тусклой лампой на потолке, о которую бился мотылек.

Рихард вытер пальцем слезинку, скатившуюся по ее щеке, а потом склонился ближе, но Карна быстро отвернулась, так что его губы лишь мазнули по щеке.

– Ты совсем не такой, как он, – укоризненно произнесла она.

– Верно, – согласился он и поцеловал ее за ухом. Развязал ленту, стягивающую волосы в хвост, и пропустил длинные пряди через пальцы.

– Вы с ним вообще не похожи.

– А разве должны? – Он потянул ее за волосы, так что ей пришлось запрокинуть голову, провел языком по шее, и Карна прерывисто вздохнула.

– Его я любила.

– А меня?

– Конечно нет! Ты меня злишь, выводишь из себя и… Ох… – Он целовал ее шею, и мысли путались, и мотылек стучал о лампу все сильнее. Глупый, он же сгорит. – Рихард, все это ошибка.

– Я никогда не ошибаюсь, – возразил ловец, слегка отстранившись и посмотрев ей в глаза.

– С чего ты взял?